ГЛАВА 26
В которой проверяются навыки юной почти боевой ведьмы
Импровизируйте. Увиливайте, используйте обстановку, мужчин. Мы женщины, нам простительно.
Мемуары боевой ведьмы
В седле я подпрыгивала каменной статуей, отшибая промежность, но не в силах подстроиться под движения Рыжика. В висках стучало: «А если меня обвинят в убийстве? Встретила штатного мага, убила, заняла его место ради оклада… вот и мотив».
Придержав серого, Базен наклонился:
— Ты в порядке?
Я кивнула:
— Только зомби что-то боюсь.
Катель резко обернулся и смерил меня суровым взглядом.
— Но с такими сопровождающими, — я натянуто улыбнулась, — полагаю, я в безопасности.
Цокот копыт давил на натянутые нервы. Мы приближались к чертившему формулы следователю. Мог бы помочь, раз приехал. Впрочем, детские надежды: кто захочет работать бесплатно?
Вздрогнув, Вьен поднял на нас мутный взгляд, побледнел и отскочил в сторону. Отличненько. Мы приближались, а Вьен, ошалело глядя на меня, пятился, одёргивал сюртук и воротник с синей полосой.
Голова сама в плечи вжималась, а к щекам горячо прихлынула кровь, достала даже уши. Сквозь землю, я готова провалиться сквозь землю, только отпустите!
Кони замедлились, остановились в паре корпусов от знака на земле: пентаграмма и вычисления были незнакомыми, видимо, из арсенала следователей. Вьен держался в стороне, как-то судорожно стискивая жезл.
Базен и Катель легко спрыгнули в пыль дороги, последний отправил спешившихся стражников к распахнутым воротам. Там виднелся пенёк с мятыми белыми цветами. Я стиснула луку. Строгий голос Кателя вывел из оцепенения:
— Приступайте, госпожа Тар.
Я поймала взгляд обернувшегося Базена и слабо улыбнулась:
— Помогите слезть.
А что, я слабая женщина, пусть помогают. Тем более у меня после вчерашнего и сегодняшних сюрпризов поджилки тряслись. Базен, подхватив меня и поставив на землю, тихо прошептал на ухо:
— Справишься?
— Должна, — я потянулась к седельной сумке.
Кивнув, Базен отступил. Сумочные ремни не поддавались, во рту пересохло, точно на экзамене. Это и был экзамен, и хорошо, что рядом следователь, — какой-никакой, а маг, в случае чего прикроет… наверное.
«Так, — я прижалась лбом к горячему, пахнувшему чистой конской шерстью крупу, жёсткие волоски шершаво давили на кожу. — Соберись. Вдохни-выдохни и соберись».
Вдохнула и выдохнула. Собраться было сложнее, и я просто выпрямилась, сосредоточилась на действиях: отстегнуть сумку, расправить ремень и повесить её через плечо — тяжеловатая, зато с дополнительными бутылочками.
«Вытащить жезл и перевесить на пояс».
Снова вдохнула-выдохнула, перекинула мягкий кожаный клапан с вышитым символом магов, взяла холодную рукоять…
«Так, сделано. Теперь достать всё необходимое».
Сердце стучало бешено, я вытащила плотную карту, латунный компас с чернёной гравировкой и пачку длинных медных кольев с хрустальными навершиями.
Подняла взгляд: поджав тонкие губы, Катель наблюдал за мной.
— Что? — Голос прозвучал сипло, я облизнула губы и выше подняла голову. — Что-то не так?
— Просто интересно, долго ты будешь возиться или нет? — Катель пожевал и сплюнул. — Ты, вообще, понимаешь, что от твоей расторопности может зависеть чья-то жизнь?
К щекам прихлынула кровь: конечно, понимаю, но…
— Полегче, — подойдя, Базен с теплопредупреждающей улыбкой хлопнул его по плечу. — Она только практикантка, у девчонки ещё диплома нет. Наша задача позаботиться, чтобы до его получения она дожила.
Как-то невоодушевляюще прозвучало. Нервно кивнув, я сделала несколько шагов к дому, зацепила связку колышков за вырез — блузу на груди оттянуло — и развернула карту. Цветные пятна — от жёлтого до тёмно-синего — и линии с буквами обозначали энергетические потоки. Определять наилучшие точки установки пентаграммы эффективнее заклинанием, но в режиме экономии подойдут и средства для малосильных.
Вытягивая замок компаса, я оглянулась. Вьен стоял шагах в десяти от обочины и исподлобья за мной следил, будто ожидал нападения. Базен ободряюще кивнул, а Катель снова пожевал, сплюнул и что-то ему сказал.
Ну зачем я в это ввязалась?
Вздохнув, я сориентировалась по компасу, палкой на земле расписала формулы и вычислила необходимую площадь пентаграммы, ориентацию по довольно мощным здесь токам силы. Сверяясь со стареньким латунным компасом, по счастью оказавшимся в запасах Гауэйна, пошла втыкать колья вокруг выселка, то и дело поглядывая на стену, стражников и дрожавшую на ветру пшеницу окружающих полей — не вылезет ли оттуда кто.
В выселке было тихо. Приближаясь, я ощущала нити охранных заклинаний — мощные, нетронутые. Это вызывало ещё большее недоумение: почему не сработали? Не помешают ли моей магии упокоения? Жаль, ночью не оценила потоки силы внутри периметра — сегодня придётся действовать практически наугад.
Солнце припекало, пшеница и трава хлестали по ногам и рукам. Несколько прядей выбились и дрожали на ветру.
«Всё получится», — убеждала себя я, а сама стыла от ужаса. Что, если не хватит магии очистить весь выселок? Мало ли какие внутри обереги, как повлияют на заклятие. Стена, крыши домов, узкие полоски белых стен с мрачной покорностью ожидали своей участи.
К моменту, когда все сорок восемь кольев заняли места в пентаграмме, я успела передумать всяких ужасов. Вернувшийся к вычислениям Вьен, заметив моё приближение, отступил в поле. С усмешкой проследив этот маневр, Базен снова наградил меня лучистым ободряющим взглядом. Кивнув в ответ, я сняла жезл и направилась к первому колышку.
Пора определиться, сколько магии вложить в заклинание… Закрыв глаза, я прислушалась к ощущениям и вздрогнула: магии было почти вдвое больше, чем утром. Билларис действовал! Улыбнувшись, я открыла глаза, придавила кончик языка к нёбу, замыкая контур внутри тела, и послала в хрусталь заряд средней мощности. В шарике заклубился голубой дым, загустел до лазурного.
Бодрым шагом — то ли прилив магии взбодрил, то ли обещанная самоуверенность проявилась — я обошла выселок, разжигая колышки заклинанием. Гонимые крепнущим ветром облака пятнали недавно чистое небо.
Положив ладонь на навершие меча, Базен подошёл, улыбнулся мне и тут же перевёл насмешливый, но пристальный взгляд на открытые ворота. Стражники насторожились, из поз исчезла расслабленность.
Хорошо работать под прикрытием, хоть и неприятно, что после победоносного явления люди опасались, что я подведу.
Пора. Я вертикально подняла жезл, закрыла глаза и, замкнув контур, сосредоточилась на заклинании.
Магию было почти жалко, но я плеснула её в пентаграмму — внутри вспыхнуло синее пламя, выжигая тёмную энергию…
Открыла глаза: магический огонь закручивался в спирали, струился, увлекаемый внешними и внутренними потоками сил. За оградой что-то брякнулось. Выставленные в дозор стражники, прикрывая глаза от солнца, силились разглядеть магию, но, как и все простые люди, не видели всей её красоты.
Пламя бушевало добрую четверть часа, его угасание отозвалось холодом в сердце. Хорошо бы на сегодня колдовство ограничилось этим и заклятием поиска, а оно показало бы, что зомби не разбежались.
Снова я надеялась на лучшее. Оглянулась. Базен лениво приближался, на полшага за ним, пожёвывая губу, шел Катель. Вьен «страховал»: стоял в поле, стискивая жезл с самым настороженным видом, солнце озаряло желчное лицо, но глаза оставались в тени. Я невольно повела плечами.
Оглянувшись, Базен вскинул брови:
— Что это с ним?
— Не сошлись во мнениях по одному теоретическому вопросу, — я повернулась к воротам.
Створку покачивал ветер, и я снова обратила внимание на обереги.
— Тут тоже защитные знаки от Мосса, — глухо сказал Катель и остановился, явно пропуская меня вперёд.
Я тоже остановилась. Поглядев на нас, Базен покачал головой и подозвал правого стражника. Вынув револьверы и обнажив мечи, они шагнули в распахнутые ворота. Мы с Кателем пошли следом.
При дневном свете двор казался просторнее, а дома — больше, солиднее. Стены белели ослепительно. Телега, такая невзрачная в темноте, была добротной, с резным узором по борту. И развороченный пенёк, как и другие пеньки-клумбы, украшала резьба. Каждый утолок двора, строения, аккуратные связки соломы на крышах, двери — всё говорило о рукастости хозяев.
Между пристройками виднелась баня, в которой я вчера то ли не доделала дело, то ли спаслась, отказавшись ждать Жаме. Я снова передёрнулась.
— Следов борьбы нет, — Катель дёрнул плечом. — Кроме того пенька.
Я покосилась на мятые цветы и вывернутую землю. Подойдя, Катель заглянул в натыканные дыры:
— Интересно, кто и что делал с землёй? — Он подхватил комья иссохшей земли и перетёр в пальцах, понюхал. Обернулся ко мне: — Проверь на следы тёмных ритуалов.
Уголок рта задёргался, я плотнее стиснула губы. Катель отступил. Приблизившись, я с умным видом поводила жезлом над пеньком. Вздохнув, заключила:
— Ничего.
А если выданный мне фонарь обнаружат возле бани, как объяснять?
В ворота входили стражники. Базен с напарником встали возле двери в левый дом, тот, откуда вчера наблюдала старуха. Окно было тёмным.
— Крови нет, — Катель снова оглядывался. — Никаких следов. Странно…
— А у Перренов? — В горле что-то стиснулось и помешало спросить небрежно.
Нахмурившись, Катель скользнул взглядом мне в вырез и быстро отвернулся, опустил ладонь на пояс рядом с револьвером.
— На их ферме тоже не было следов борьбы и крови — просто открытые ворота, и всё. Даже волки не заглянули.
Я натянула край пелерины на декольте. Базен бесшумно отворил дверь в темноту дома, переглянулся с приятелем и первым шагнул внутрь.
Поскрипывая доспехами, суровые загорелые стражники рассредотачивались по двору. Мечи хищно блестели серо-голубым калёным металлом с толикой магического заряда. Я под надёжной защитой. А мурашки ползут, и хочется сложить руки на груди и вдавить голову в плечи, точно на ледяном пронизывающем ветру.
Что не так? Я крутанулась на каблуках. Огороженный двор, дома, стражники, глядевшие в окна, входившие в двери, качающаяся створка ворот. Тёмная фигура Вьена по ту сторону дороги. Вроде всё спокойно.
Из темноты левого дома выступил помрачневший и слегка побледневший Базен и, кивнув двоим возле двери, направился к нам, на ходу убирая револьвер и меч.
За Базеном тянулся тошнотворный запах гниения, я невольно потёрла нос.
— Семь тел, — прозвучало глухо. — Мертвы дня два, следов борьбы нет.
Два дня… получается, когда я приезжала, здесь уже были трупы? Но как, они же зомби, должны были шуметь…
— Они были связаны? — Я вглядывалась в светлые глаза Базена.
Он отрицательно качнул головой, и ветер затряс выбившуюся на лоб прядь:
— Нет. Двое лежат в постели, будто умерли во сне и не поднимались, трое на полу. Мадам Жаме в кресле, а внук — у её ног. Если бы не трупные пятна и вонь, я бы решил, что они спят.
Оба: и он, и Катель — вопросительно смотрели на меня.
— Все вопросы к нему, — я указала в сторону Вьена. — Это по его части, я просто ликвидирую нечисть.
— Да, конечно, — разочарованно отозвался Катель и направился к воротам, помахал Вьену. Не дождавшись ответа, сам зашагал к нему.
— Не нравится мне это, ох не нравится, — Базен на пару сантиметров вытянул меч и шумно загнал в ножны. Вскинул взгляд: — Есть соображения?
Я отрицательно покачала головой. Из левого дома вынесли первое тело: подростка с короткострижеными песочными волосами. Я подняла лицо к небу:
— Думала, в спокойное место еду.
— Ты хотя бы уехать можешь по приезде нового штатного мага, а у меня контракт ещё на четыре года.
— Ого, — без особого сочувствия вздохнула я. — А вы не кажетесь оседлым человеком.
Воспоминание о странном предложении руки и сердца налетело некстати, и в груди потяжелело, ноги тянуло сделать пару шагов в сторону — к воротам.
— Да неужели? — усмехнулся Базен, оглядываясь на дома. — Ты не поверишь, но я всю жизнь прослужил здесь.
— Почему?
— Здесь спокойно.
— О, — по спине ползли мурашки, я крепче стиснула жезл. — Какое, должно быть, разочарование: лишиться спокойного места.
— Что есть, то есть, — Базен повёл плечами, оглядываясь.
Из второго дома тоже вытаскивали трупы и складывали на земле: сине-багровые пятна темнели на щеках, плечах мёртвых. Я обернулась к первому дому: двое стражников, кряхтя, вытаскивали дородную старуху с опухшим лицом… Старуху, которая вчера вполне бодро смотрела в окно. Я прикрыла глаза: «Может, показалось?»
Открыла: может и показалось. Должно было показаться: у этой старухи на закинутой на живот руке кожа была густо сине-багровой. Явное трупное пятно, вряд ли несколько часов назад она была жива. Или это синяк? Я направилась к телам.
В баню под прикрытием товарища входил стражник с заголённым мечом.
От трупов воняло сладко-гнилостным, зажав ладонью нос, шумно дыша ртом, я подошла совсем близко. Широко раскрытые старушечьи глаза побелели, словно затянулись бельмами, а на руке, похоже, действительно было трупное пятно. Муха села на мясистый нос и поползла к переносице. Я махнула жезлом, но вместо одной прилетели ещё две. Естественный ход вещей.
Резко обернувшись, я налетела на широкую грудь, на согретые солнцем доспехи — гладкие, хотя местами светлели тонкие царапины. Базен не зажимал нос — просто смотрел на выложенные в ряд тела. Потёр нижнюю губу:
— Что-то с ними не так.
— Ага, они умерли, — я попятилась, отвернулась.
Стоя в воротах, Вьен водил перед собой жезлом, веки прикрытых глаз вздрагивали. Жезл был изящным, с чернёным звёздным узором по навершию. Мой в сравнении с ним совсем дубина.
— Не только, — Базен склонил голову набок, на другой. Присел рядом со старухой и потянул за руку, оглядывая трупные пятна по ребру ладони, предплечью. — Такое чувство, что она все два дня так и просидела в кресле. Она была с самого начала упокоена?
— Теперь не скажешь, — я посмотрела на баню. Отсюда фонаря не видно. Может, Жаме припрятал? — Можно у Вьена спросить, он лучше в проверяющих заклинаниях разбирается.
— Да, пожалуй, — поднимаясь, Базен несколько брезгливо тряхнул рукой, которой касался трупа, и направился к Вьену.
А я развернулась к бане: к ней подошли ещё двое стражников. Следов, кроме фонаря, я не оставила, но всё же… Как хорошо, что сообразила одежду всю прихватить! Просто повезло!
Мне повезло — кажется, это должно настораживать.
В дверях бани показался кривившийся стражник, он что-то тащил. И этим чем-то был Жаме: лысенького голого старика волочили в простыне. Я сглотнула. Несостоявшегося любовника уложили к трём покойникам из второго дома. Ветерок не разгонял до конца сладковатый дух гниения. Сердце замирало, но ноги сами несли меня к телам.
Половина лица Жаме, грудь, колени были сине-лиловые от огромных трупных пятен. Заворожённая их видом, я шла и шла, пока не оказалась возле косо лежавшего старика. От него несло мертвечиной. Закрыла нос рукавом.
На застывшем лице Жаме был не страх — удивление. Я скользнула взглядом по тонкому бескровному порезу под сердцем и лиловому животу к паху с тошнотворно фиолетовым отростком, которым меня пытались тыкать накануне.
Это невозможно.
За несколько часов с телом не могло произойти таких изменений. Или я проспала пару дней, а мне об этом не сказали? Но клумба — я обернулась к пеньку — хранила явные следы моего ночного буйного присутствия, а Жаме…
Я тряхнула головой, закрыла и открыла глаза: разлагавшийся труп в сине-лиловых подтёках лежал передо мной на светлой простыне.
Не может быть.
Я не могла принять зомби за живого: от Жаме воняло так, что слёзы наворачивались, и пятна эти… да и мёртвый он думал бы не как член просунуть, а как меня съесть.
Голова закружилась, я отступила, оглядываясь по сторонам: тела, стражники, белые-белые ослепительные стены, узоры резьбы, Вьен, сердито отвечавший напиравшему на него Базену, и вышедший из второго дома Катель со связкой защитных амулетов и мешочками в вытянутой руке, небо синее-синее…
Что тут происходит?
Качнувшись, я направилась к Базену, под локоть тащившему Вьена во двор. Катель протянул последнему амулеты и мешочки. Трясущимися руками Вьен разложил их на земле, простёр жезл. Навершие со звёздным узором дрожало. Подходя, я расслышала сердитый голос Кателя:
— …получается, по округе бродят четверо зомби.
— Если они не уехали, — Базен положил ладонь на пояс. — Или это будет слишком хорошо, если сразу четверо куда-то уехали, и мы об этом просто не знаем?
— Госпожа Тар, — Катель окинул меня хмурым взглядом, — ваша очередь.
Вскинув голову, Вьен шлёпнулся на зад. Устало на него оглянувшись, Катель обратил ко мне лицо с углубившейся на переносице складкой и сползшими вниз уголками губ:
— Не хватает четырёх жителей выселка, немедленно…
Я предупреждающе вскинула ладонь и шагнула к Вьену, тот отползал, выпучивая глаза, но я всё равно заговорила:
— Тела слишком…
Под ногами затрещало, мелкая вибрация щекотно коснулась стоп через подошвы и поползла выше. Подскочив, Вьен перехватил жезл и с ужасом оглядывал землю вокруг себя. Стражники выхватывали кто мечи, кто револьверы, а кто всё вместе, и только Базен с Кателем не спешили, тоже глядя на землю.
Вытоптанный двор вспучился под амулетами, и мы отскочили. Вьен рванул к воротам, у меня перехватило дыхание: «Что за?..»
— Покинуть двор, — Катель махнул на распахнутые створки.
Нечто под землёй, будто услышав, двинулось туда. Шурша и покрываясь трещинками, земля вытягивалась, будто щека, под которой шевелится язык…
— Спокойно, — рыкнул Базен и, выхватив меч, дёрнул меня за запястье. — Мияна, сделай что-нибудь.
«Что?» — язык не слушался.
Побледневшие, вспотевшие — я тоже покрылась испариной — стражники бесшумно отступали к ограде. Настороженно следили за ворочавшейся землёй, но действовали почти спокойно. Катель подавал сигналы жестами, и стражники сцепляли руки, другие вставали на них и, запрыгнув на стену, тянулись подхватить недавних помощников.
Земля зашевелилась быстрее, выпуклость обползла меня с Базеном и Кателем. Заходя на второй круг, выпуклость увеличилась, шумно прорывалась земля. Сердце зашлось, в глазах темнело.
Точно смятая скорлупа, затрещала выпуклость, раскрылась, и из неё взвилось хрустальное щупальце, хлыстом изогнулось и полетело на меня…
— Ааа! — Я закрылась жезлом.
Щупальце гулко ударило в землю у моих ног.
— Бежим! — Меня дёрнули за руку: Базен.
Я потянулась за ним. Щупальце блеснуло в солнечном свете, внутри по жилам клубилась тьма.
Гуль.
Под землёй — гуль. Это…
Земля у ворот, прямо перед носом Кателя, разорвалась, освобождая второе щупальце-хлыст. Третье, вынырнув из-за дома, отшвырнуло с верхушки стены стражника, тот вскрикнул и затих там, за оградой.
— Колдуй, колдуй, — Базен отпустил меня, встал за спину, прикрывая.
Вытирая кровь со лба, Катель резко двинулся на меня, я отшатнулась, спина натолкнулась на жёсткую спину Базена. Хрустальное щупальце качнулось из стороны в сторону и метнулось на нас — на Кателя.
Крик застрял в горле. Катель обернулся, выставил меч, подпирая острие ладонью, весь собрался — страшный удар тряхнул его, сдвинул на полстопы, но не сокрушил. Щупальце давило — Катель давил на меч, набычиваясь, врываясь ногами в землю. На загорелой шее и цепких руках вздувались вены.
— Колдуй! — Базен полуобернулся, косил на меня безумным от гнева глазом.
А я…
Ничего не могла сделать.
Стиснув внутренности, страх тошнотой подступил к горлу, пот струился по вискам, лбу, я сжимала жезл, как дубинку…
«Это конец…»
Три щупальца поднялись вертикально. Их мощными толчками заполняла тёмная энергия. Усиленного удара не выдержат даже офицерские мечи местной стражи.
