Глава 2. Лимит везения

Вырученные сорок тысяч грели сквозь ткань камуфлированной куртки, и Лаки улыбался, тарабаня по рулю старенького «баяна». И хрен с ней, с пробкой – Носовиха, она такая, только к четырем утра пробки рассасываются, – до заветного двора оставалось два с половиной километра. Автомобили в очередной раз чуть продвинулись, и микроавтобус, ехавший впереди, свернул направо, оставив Лаки ползти вслед за груженым КамАЗом, который, трогаясь, выпускал из трубы черный дым, будто гигантская каракатица. Поморщившись, Лаки пропел: «Прямо передо мной огромная попа КамАЗа, я парю в облаках, в облаках выхлопного газа».

Сейчас бы чашечку кофе, одной рукой Юльку обнять, второй – гитару, вискарика выпить… Нет, портвейна, в баре осталась еще одна бутылка. Эх, хорошо! Жизнь удалась!

Еще раз Лаки набрал Юлю, и снова услышал: «Аппарат абонента выключен». Наверное, забыла зарядить мобильный, заработалась – она иногда слишком увлекалась 3D рисунками, да и проектировать ей нравилось.

К своему району он добрался через полчаса – раньше, чем рассчитывал. Не удержался, включил аварийку и метнулся к кофейному аппарату, купил двойной кофе и побежал к перекрывшей дорогу машине, стараясь не расплескать напиток.

Дальше ехал мимо панельных многоэтажек… Кстати, сколько там этажей? Никогда не заморачивался этим. «Однушку» он купил в двадцатисемиэтажном новом доме, построенном в форме буквы «П». Три месяца назад въехал – и уже «хоум свит хоум». Он обогнул старенькую трансформаторную подстанцию, и салон автомобиля наполнился ароматом свежего овсяного печенья – недавно на соседней улице открылся кондитерский цех. Еще поворот, и вот шлагбаум при въезде во двор – чтобы всякие-разные не понаехали.

На месте, где Лаки обычно парковался, стоял зеленый, пучеглазый, похожий на жабу «Фиат Мультипла», пришлось ехать дальше и оставлять машину возле «горбатого» «Запорожца», который долговязый хозяин купил вместо конструктора. Забавно наблюдать из окна, как двухметровый лоб залазит внутрь и начинает что-то там крутить.

Обитал Лаки в четвертом подъезде на последнем, двадцать седьмом, этаже. Он приложил карточку к домофону, улыбнулся мрачному, похожему на Брежнева, вахтеру, зашел в подъезд и юркнул в лифт, еще пахнущий ремонтом.

Лаки распахнул дверь квартиры, крикнул, одновременно сбрасывая обувь:

– Юля, я дома!

Никто не отозвался, и затихший червячок тревоги снова зашевелился.

– Спишь, что ли? – спросил он уже тише.

Юля уходила в спешке – не прибрала, ее джинсы и мятая футболка валялись на незастеленной кровати, на столе возле потухшего монитора – набросок коттеджа. Опаздывала на встречу с заказчиком? Вполне возможно, но почему молчит ее телефон?

Лаки вытащил из кармана айфон последней модели: эсэмэски, что абонент снова на связи, не пришло, но он все равно набрал Юлю – безрезультатно, конечно. Выругался, допил ее остывший кофе, доел полумесяц бутерброда с сыром. Что за дурная привычка – не доедать?

А что, если Зона знала, что с Юлей случится беда, и пыталась предупредить? Бутерброд застрял поперек горла, представилось бледное лицо любимой, и глаза ее были закрыты… Темно. Какая-то подворотня, вдалеке на последнем издыхании светит фонарь.

Ее пытались ограбить, ударили по голове и переусердствовали. А может, ее мучили всю ночь? Лаки скрипнул зубами и принялся мерить шагами комнату. Вдруг ей еще можно помочь? Надо спешить! Он бросился к вешалке, выругался. Куда бежать? Он ничем не поможет, и от осознания этого на душе сделалось еще гадостнее. Здравый смысл попискивал, что она просто-напросто забыла зарядить гаджет, но его голос тонул в мутной волне паники, поднимающейся из подсознания. Лаки так разволновался, что даже забыл о своей мечте принять горячий душ.

Подошла Юлькина кошка Дымка, потерлась о ногу, и Лаки с трудом подавил желание пнуть ее – животное-то ни при чем. И правда, надо освежиться, тогда есть шанс, что отпустит.

После ванной легче не стало. Воображение подсовывало картинки одну ужаснее другой, Лаки готов был биться головой о стену. Он заставил себя одеться, сесть за компьютер, вдохнуть-выдохнуть и попытаться проанализировать ситуацию.

– И чего тебя так накрыло? – спросил он свое всклокоченное отражение в мониторе и ответил писклявым голосом:

– Ты же знаешь, что просто так даже кошки не родятся, если на душе тревожно, значит, на то есть причина.

– Совершенно верно, – согласился с собой Лаки, почесал загривок Дымки, прыгнувшей на колени. – Но почему ты уверен, что причина вовне, а не в твой буйной башке? Выпей бром, и все пройдет.

– Лучше вспомни, сколько раз интуиция спасала тебя!

– Тьфу ты, логика у тебя железная, женская… Даже кошка, вон, убежала…

Он замолчал, когда услышал щелчок ключа в замочной скважине. Вот же Дымка, почувствовала хозяйку, пошла ее встречать! Захотелось тоже выбежать в коридор, но Лаки остановил себя – несолидно это.

– Девочка моя, – проворковала Юля, Дымка ответила ей жалобным мявом. – Влад, ты уже дома? – в голосе проскользнуло удивление.

Сердце трепыхнулось и затаилось. Вжикнула молния куртки, и румяная, довольная Юля переступила порог комнаты, поставила в угол пакет и, виляя бедрами, подошла к Лаки.

– Владька, что у тебя с лицом?

– У тебя телефон, что, выключен? – спросил он, устыдившись приступа паники. Как бабка, ей-богу, дожидающаяся внучку с первого свидания.

– Ой, да. Новый купила, показать?

– А со старым что?

Старый телефон был на самом деле новым айфоном, подарком Лаки, таким же, как у него самого, последней модели, только месяц как вышла, потому Юля потупилась и прикусила губу, глянула исподлобья.

– Он был в заднем кармане джинсов… В общем… Утонул и не включается.

– В унитазе? – серьезно поинтересовался Лаки, но уголки рта невольно поползли вверх, и он расхохотался.

– Не смейся! – топнула она. – Жалко! Твой подарок все-таки.

Лаки все не мог угомониться, только успокаивался, представлял, как дорогая вещь с характерным бульком идет на дно, и снова складывался пополам от смеха.

– Хоть… Ох, Юля… Хоть до или после?

– До! – возмутилась она. – Я его вытащила и просушила феном, но он все равно не включается.

Лаки встал, сгреб девушку в объятия и зарылся лицом в ее пахнущие фиалкой волосы, она принялась поглаживать его по спине ладонями.

– Если бы ты знала, как я рад, что все именно так! Мне два дня казалось, что с тобой случилась беда.

– Почему? – промурлыкала она, укусила за ухо.

– Помнишь, я говорил, что Зона меня любит? Такое чувство, что она пытается предупредить о чем-то нехорошем.

Юлины руки, гуляющие по его пояснице, на миг остановились – девушка словно оцепенела, а потом оттаяла, но отстранилась.

– Ты чего? – улыбнулся Лаки. – Ты ведь никогда не верила во все эти байки! Все хорошо! Или нет? Юля?!

Глянула исподлобья, кивнула:

– Конечно.

– Ты уже спланировала завтрашний день?

– Нет, хотела обсудить с тобой. С девчонками буду отмечать послезавтра.

Нервозность обстановки улетучилась, ведь если она решила провести свой день рождения с ним, а не с родней и не с подругами, значит он для нее действительно важен! Да, он нравился женщинам, но Юля – не просто женщина, она – само совершенство, девушке с такими данными место в многомиллионном особняке и за рулем «бентли», а она проводит время в его скромной «однушке»! Неужели любит? Похоже на то. За что ему такое счастье?

Юля села на кровать, поджав правую ногу, Лаки рухнул рядом, взял ее руки в свои, заглянул в глаза цвета меда. Нет, все еще не верится, что мироздание послало ему такую девушку – любящую, заботливую, красивую!

– Заказывай подарок, – проговорил он, уверенный, что Юля отлично знает о его долгах и не попросит бриллиантовое колье или машину.

– Для начала расскажи, удачно ли ты сходил в Зону.

Лаки самодовольно улыбнулся:

– Думал, пустой вернусь, даже бензин не окуплю, но под конец повезло.

Юля убрала за ухо пепельный локон, кивнула:

– Хорошо, но долги…

Лаки махнул рукой:

– Пусть это тебя не волнует!

Хотелось завоевать для нее весь мир, положить к ее ногам несметные сокровища. В такие моменты Лаки казалось, что он нечто большее, чем просто человек, возможности которого ограничены бренным телом.

– У меня все есть. Разве что вечер в баре послезавтра… Рассчитываю потратить пять-семь тысяч.

– Не вопрос! – Лаки похлопал себя по карманам, метнулся в прихожую, вытащил две пятитысячные и протянул Юле; поколебавшись пару секунд, она взяла деньги.

– Спасибо.

Вроде бы осталась довольной, но Лаки собой был недоволен категорически. Что это за подарок любимой девушке? Они что, двадцать лет женаты и настолько измотаны, что в их жизни не осталось места сюрпризам? И снова душе сделалось тесно, Лаки притянул Юлю к себе, положил одну руку ей на затылок, а вторую на грудь, и время перестало существовать.

Страсть вышвырнула его из реальности в другой мир, полный блаженства, где все правила были – его, но рано или поздно нужно возвращаться.

Довольная, раскрасневшаяся Юля щурилась на солнечный луч, лежащий на ее лице золотой полоской, ресницы подрагивали, ноздри трепетали. Лаки провел пальцем по ее губам, и она легонько сжала его зубами. На столике стояла початая бутылка портвейна, штопор валялся на полу, и даже бокалов не было.

– Ты – совершенство, – проговорил Лаки, потянулся к портвейну и сделал несколько глотков из горлышка.

Юля села на него сверху, забрала бутылку:

– Не пей, а то чудить начнешь.

– Не начну, – пообещал Лаки. – Так хорошо, что аж жить хочется! Поехали куда-нибудь – в кино, на каток… Не знаешь, есть ли какой концерт?

– Нет, – задумчиво качнула головой Юля, ее волосы свесились на грудь Лаки. – Лучше спой мне что-нибудь… Вообще-то странный ты, – она хлебнула вино. – Современный, продвинутый, а музыку слушаешь старинную… Ну, из прошлого века.

– Слушаю я все, кроме блатняка, но разве споешь транс? Душа-то петь хочет, спасибо отцу, земля ему пухом, научил играть на гитаре. Если тебе не нравятся мои песни, зачем просишь сыграть?

– Кое-что мне нравится. Но еще больше нравится смотреть на тебя вдохновленного.

Лаки еще немного выпил, подождал, когда душа расправит крылья, оделся – в квартире было холодно, отопление еще не включили, – расчехлил старенький «Гибсон», настроил, посмотрел на Юлю: она закуталась в одеяло и взирала как-то странно. Он ударил по струнам:

– Да-да-да, эта мне нравится! – Юля улеглась, подперев голову руками.

Лаки спел одну песню, потом – еще романтичную из репертуара «Наутилуса» – «Я хочу быть с тобой», потом ему сделалось скучно, и он исполнил «Дикого мужчину» – Юлька расхохоталась.

Портвейн закончился, захотелось продолжения банкета, Лаки предложил Юле одеться и поехать развлекаться. Сопротивлялась она недолго, и спустя полчаса они сидели на заднем сиденье такси.

Сначала были коктейли в любимом баре Лаки с названием «Обираловка», потом он повез Юлю в торговый центр, где заметил, что она с тоской поглядывает на ювелирные витрины, выставленные между проходами. К тому моменту он ощущал себя как минимум богом местного масштаба, а разве может бог позволить своей избраннице печалиться?

На предложение выбрать что-нибудь ко дню рождения Юля демонстративно отвернулась от витрин, но Лаки настоял, и она присмотрела скромное колечко с фианитом за восемь тысяч, чуть ли не самое дешевое.

– Выбирай то, что действительно нравится, – настаивал Лаки.

– Влад, – проговорила она серьезно, заглянула в глаза. – Не надо, у нас будут проблемы.

– Не переживай, – он ткнул пальцем в набор из сережек в форме лилий на тонких цепочках и изящной цепи, увенчанной кулоном – такой же лилией. – Смотри, какая красота!

Глаза Юльки загорелись.

– Тогда лучше вот этих кошек с глазами-изумрудами, – она постучала ногтем напротив сережек. – Стоят столько же, только мне больше нравятся.

Продавщица, тоненькая девочка в коротком синем платье, оживилась, защебетала, рассыпалась комплиментами, вытащила украшение, протянула Юле, которая вопросительно поглядывала на Лаки, не веря своему счастью, а в ее глазах вспыхивали искры. Довольный собой, Лаки сунул руку в карман, чтобы достать деньги и расплатиться, но вспомнил, что десятку отдал Юле. На покупку не хватало пяти тысяч, но у него при себе карточка, а там шесть-семь тысяч должно быть.

Обнимая счастливую Юлю за талию, Лаки сунул карту в терминал, ввел код.

– Давайте положу серьги в коробочку! – предложила продавщица и протянула ладонь, но Юля не спешила возвращать ей украшение, словно сказка может закончиться, в конце концов, вернула серьги, повисла у Лаки на шее и расцеловала его.

Разве такие мгновения не стоят каких-то бумажек? Никогда Лаки не понимал скупердяев, жить надо со вкусом, лучше пусть будет стыдно за бесцельно прожитые годы, чем обидно. Как и все сталкеры, он ходил под Зоной, и его жизнь в любую минуту могла оборваться.

Время остановилось и свернулось вокруг влюбленных коконом. Юлин смех, улыбка, поцелуи и признания… «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!..» Прохожие оборачивались, улыбались, девчонки смотрели на Юлю с завистью, женщина с выбритыми висками показала «класс», сверкнув серебряным кольцом на большом пальце.

Если ты можешь сделать сказку былью хотя бы для одного человека, значит, ты как минимум волшебник, а когда ты даришь радость другим, тебе возвращается сторицей.

Потом они пили кофе в уютной кофейне, и Лаки грелся теплом сияющих глаз Юли. Когда за окнами стемнело, они выбежали на улицу и пошли вдоль кленовой аллеи, держась за руки. Вдалеке еле слышно гудела автострада, изредка тишину нарушал шелест шин проезжающих машин и тихие всхлипы листьев, срывающихся в лужи.

Лаки взахлеб говорил, как он счастлив, а когда прижимал Юлю к себе, просыпалось ощущение нереальности происходящего, он до сих пор не мог отделаться от мысли, что стоит отвернуться, и Юля растворится в тумане. Потому он боялся отпустить ее руку, снова и снова обнимал девушку, смахивал с пепельных волос мельчайшие капли тумана, гладил точеный носик с россыпью веснушек, и они целовались на скамейках, как подростки.

Когда пошел дождь, Лаки вызвал такси и отдал последние наличные. В лифте Юля сама набросилась на него; не расплетая объятий, они ворвались в квартиру, захлопнули дверь, упали на кровать и уснули лишь под утро.

Всю ночь Лаки снилось, что они с любимой спасаются от лесного пожара, дымом пахло так отчетливо, что он чихнул, проснулся и увидел какого-то мужика, склонившегося над спящей Юлей. От неожиданности шарахнулся, вскочил, чтобы метнуться к тумбочке, где он прятал «беретту», но получил под дых от второго амбала. Дыхание перехватило, в глазах потемнело, и он распластался на полу. Сквозь звон в ушах прорвался отчаянный Юлин крик, и впервые Лаки возрадовался, что в квартире холодно, и они перед сном оделись, иначе он бы сейчас корчился совершенно голый.

По мере того как утихала боль, появлялись мысли. Кто эти люди? Как они попали в квартиру? Домушники? Или он, ослепленный счастьем, просто не закрыл дверь?

Снова закричала Юля, Лаки разлепил веки и задохнулся от возмущения: возле двери в комнату бритый наголо «бычок» держал за волосы вырывающуюся девушку, а второй задирал подол ее шелковой ночнушки стволом пистолета с глушителем.

– Отпустите ее, – хрипнул Лаки, вставая на четвереньки, но требование прозвучало жалко. – Что вам нужно? Деньги?

Лысый хохотнул и перевел на него взгляд:

– От тебя – ничего, а вот телочка твоя может сделать нам приятно.

Второй «бык» с неоднократно сломанным носом и узловатым шрамом, спускающимся со лба на щеку, прицелился в Лаки, и в этот самый миг за стеной загрохотал перфоратор, ему ответила дрель. Если бандит выстрелит, никто не услышит хлопок.

Какой-то сюр: два вооруженных головореза в его квартире, самой дешевой в доме. Они бесшумно вскрыли дверь, значит, это профи. Что им тут понадобилось?

– Отпустите девушку, и я сделаю все, что хотите: позволю порезать себя на органы, продам душу дьяволу, – он поднялся на ноги, приложил руку к ноющим ребрам, закашлялся и как бы невзначай сделал шаг к тумбочке, что за Юлиным компьютерным столом, между Лаки и налетчиками. Еще несколько шагов, и можно рискнуть, выхватить пистолет.

Только вчера жизнь казалась волшебной сказкой, а теперь превратилась в дикий кошмар. А может, это сон?.. Лаки ущипнул себя за палец – не помогло.

– Руки за голову, лицом к стене, – проговорил коротко стриженный амбал, на время потерявший интерес к Юле.

Лаки вытаращился на него. Обязательно надо что-то придумать, он должен действовать, положиться на удачу – он ведь Лаки, счастливчик то есть. Свободная от мебели стена одна, за столом, тумбочка там же.

Делая вид, что страдает от боли, Лаки поковылял, куда они сказали, прокручивая в голове план действия.

Встав, как велел амбал, Лаки искусственно закашлялся, согнулся, резко открыл ящик, сунул туда руку, но она скользнула по гладкому дереву. Где пистолет?!

– Не беспокойся. То, что ты ищешь, у нас, – проговорили за спиной, и когда Лаки обернулся, получил мощнейший удар в висок.