Сабина на цыпочках вышла из спальни, чтобы не разбудить племянниц. Она снова ночевала у Моники. Пока ее сестра была в ванной, она приготовила на кухне для девочек кукурузные хлопья и блинчики.

Обратная поездка из Дрездена в Мюнхен прошлой ночью была настоящим кошмаром. Шесть часов, один из которых в пробке. Снейдер спал рядом, как ребенок, прислонившись с надувной подушкой к стеклу, безо всяких акупунктурных иголок, воткнутых в руки. Видимо, его укачало. Ни следа мигрени или кластерной головной боли. Высадив его в «Меркуре», Сабина поехала к сестре и тихонько пробралась в спальню к девочкам.

И вот уже младшая Конни, заспанная и с растрепанными волосами, протопала в кухню. Ее пижама была измята, словно девочка всю ночь проворочалась. В руке девочка держала плюшевого мишку, который выглядел таким же потрепанным. Когда Конни заметила Сабину, ее глаза округлились от удивления.

– Ты ночевала сегодня у нас, тетя Бина?

– Да, но вчера пришла поздно, и ты уже сладко спала, мое сокровище. – Сабина поставила на стол три чашки какао.

Вошли Керстин и Фиона и сели на свои стулья.

– Ты останешься сегодня у нас? – спросили они.

– С удовольствием, но у меня дежурство. – У Сабины начинал болеть живот, когда она думала о бюро. Коллеги из ЛКА оставили на ее голосовой почте несколько сообщений, которые с каждым разом становились все раздраженнее. Сразу после завтрака она отправится в ЛКА на Майлингерштрассе и будет объяснять, почему запрашивала информацию об убийствах в церквах через «Дедал». Правда, сначала ей прочтут лекцию, потому что она не перезвонила вчера ночью на обратном пути из Дрездена. Но после ужасной находки в склепе дрезденского собора у нее не было настроения выслушивать за рулем упреки сотрудника ЛКА. Вид убитой женщины врезался в ее сознание. По крайней мере, у Сабины есть одна почти уважительная причина отсутствия в участке – командировочное удостоверение от БКА в Висбадене. Но сегодня Снейдер уже не сможет спасти ее от допроса. Это дело нужно завершить.

Сабина и девочки проглотили хлопья, блинчики и хрустящие мюсли. После чего кухня стала походить на настоящее поле битвы. Моника в банном халате и с полотенцем на голове села за стол и намазала масло на кусок цельнозернового хлеба. Выглядела она не очень хорошо. Ей предстоит тяжелый день в музее. Сабина беспокоилась о сестре. В отличие от нее Мони, видимо, весь день думала о смерти матери. Сабина, конечно, тоже думала, но по-другому. Следственные действия не давали ей покоя и направляли ее мысли в конкретное русло. Хотя Снейдер был высокомерным козлом, которому она желала разных напастей из-за некоторых его комментариев, работа с ним оказалась для нее сродни терапии.

Так как у Сабины не было времени, Моника сама должна сегодня позвонить бывшему мужу, который все еще выступал в качестве адвоката отца. Если повезет, папу выпустят сегодня из следственного изолятора.

– Что у тебя сейчас по плану? – спросила Керстин.

Каносское унижение.

– Я должна кое в чем признаться коллегам и начальству… – Сотовый телефон Сабины запищал. Пришло СМС-сообщение. Она быстро пробежала глазами по тексту.

– Не может быть, – пробормотала она и перечитала текст.

Конни подперла руками голову и сонно посмотрела в ее сторону.

– Что опять случилось? – не по возрасту озабоченно спросила она.

Фиона, самая старшая, перегнулась через стол, чтобы взглянуть на экран.

Сабина захлопнула телефон-раскладушку.

– Мне нужно в Вену.

Моника прищурилась и скептически оглядела ее.

Неожиданно с девочек сон как рукой сняло.

– На задание с собаками, вертолетами и пуленепробиваемым жилетом? – закричали они.

Сабина улыбнулась.

– На одно исключительно тайное задание! С прибором ночного видения и тепловизионной камерой, – прошептала она. – По полной программе.

– А нам с тобой можно?

Она нерешительно покачала головой.

– Слишком опасно. Кроме того, со мной будет один сумасшедший из Голландии. Его зовут Мартен Снейдер.

Конни открыла рот от изумления.

Вообще-то это Сабина была с ним, но девочкам это знать не обязательно. На детских лицах было написано множество вопросов, но, прежде чем хоть одна успела открыть рот, Моника хлопнула в ладоши:

– Оп-оп! Поднимайтесь! Чистить зубы и одеваться! Я отведу вас в детский сад и школу. Нам нужно выйти через пятнадцать минут. Автобус ждать не станет.

Девочки встали и побежали в ванную, только Фиона осталась сидеть за столом.

– Ты правда поедешь в Вену? – серьезно спросила она, когда сестры исчезли. – Это связано со смертью бабушки?

Сабина взглянула на сестру.

– Она единственная знает, – объяснила Моника. – Вчера случайно услышала мой телефонный разговор с ее отцом, но я убедила ее пока ничего не рассказывать сестрам.

Сабина кивнула.

– Я выясню, почему умерла бабушка, – а сейчас иди в ванную.

Фиона подпрыгнула, поцеловала Сабину и убежала. Моника сняла с головы полотенце и принялась сушить им волосы.

– Ты вот так подрываешься и несешься, стоит этому типу щелкнуть пальцами? После смерти мамы здесь и так полно дел.

Как будто она сама не знает! Сабина посмотрела в коридор, чтобы убедиться, не подслушивает ли Фиона.

– Снейдер ближе всех к разгадке убийства нашей мамы.

– А, снова этот Снейдер. – Моника закатила глаза. – Вчера я долго разговаривала с Габриелем по телефону, и говорю тебе: отец имеет какое-то отношение к ее смерти.

– Глупости!

– Вспомни, что случилось десять лет назад. Таинственный пожар в школе! Отец был как-то с этим связан. Затем развод родителей, – озлобленно проговорила Моника. – Это его вина. Как и многолетняя вражда, которая измотала маму. Наверняка он ей изменил и хотел уклониться от алиментов.

Сабина не хотела снова ссориться из-за этого с Моникой. Сестра была слишком упряма, чтобы признать: в разводе всегда есть две стороны, и в основном мама развернула кампанию ненависти против отца. Все, что Сабина теперь знала, позволяло сделать заключение, что он никак не мог быть убийцей. Иначе это он должен был бросить женщину в колодец в Дрездене, сжечь учительницу в звоннице в Лейпциге и отдать еще одну женщину в Кельне на растерзание собакам. У их отца на такое не хватило бы нервов. В отличие от настоящего убийцы. Интуиция подсказывала Сабине, что скоро тот снова заявит о себе.

Возможно, уже заявил. Она подумала о полете в Вену.

Два часа спустя Сабина сидела рядом с Мартеном Снейдером в бизнес-классе самолета авиакомпании «Флай Ники». Как и вчера, на Снейдере был темный пиджак и черная водолазка. Со своей лысиной он был похож на смерть. Сабина особо не наряжалась: джинсы, кеды и серый термосвитер. В отсеке для ручной клади лежала дорожная сумка, в которую она быстро запихнула самое необходимое. В том числе и срочное письмо от ЛКА с вызовом на допрос.

Сразу после взлета начали разносить напитки. Сабина взяла стакан апельсинового сока, Снейдер заказал двойной виски. Сабина ожидала, что он скорее выберет морковный сок или соевый молочный напиток, потому что виски как-то не вязался с его слабостью к акупунктуре, дзен-буддизму и марихуане. Но ей было все равно – Снейдер достаточно взрослый и может вливать в себя все, что считает правильным.

Знак «пристегните ремни» погас. Снейдер печатал какое-то сообщение в своем айфоне.

– Вы мне наконец раскроете, что мы будем делать в Вене? – прервала его Сабина.

– Уж точно не смотреть на панд в зоопарке Шенбрунн, – ответил Снейдер, не поднимая глаз.

Как смешно! Сабина откинулась в кресле и сложила руки на груди. В тот же момент у нее заложило уши. Она надела наушники, выбрала музыкальный канал и закрыла глаза. Может, ей удастся хотя бы несколько минут не думать о родителях, Штрувельпетере или коллегах из ЛКА.

Через полчаса Снейдер разобрался со своей корреспонденцией и растормошил спящую Сабину. Вытащил у нее из ушей наушники и сунул их в отделение перед собой.

– Я кое-что выяснил о Карле Бони, – заявил он как ни в чем не бывало.

– О, как мило, мы снова разговариваем друг с другом?

– Послушайте, прекратите эти бабские штучки. – Он откинулся назад и закрыл на секунду глаза.

Бабские штучки! Она хотела что-нибудь на это ответить, но Снейдер выглядел ужасно. На лбу выступил пот, а цвет лица напоминал белые облицовочные панели в кабине. Руки лежали на подлокотниках. В обеих кистях – по акупунктурной игле. Удивительно, что его пустили в самолет с этими иголками. С их помощью он мог бы убить пилота, захватить самолет и направить его в какой-нибудь небоскреб. Но этого можно не опасаться – у Снейдера нет даже водительских прав.

– Хотите обезболивающую таблетку? – спросила она.

Он отказался.

– Мне станет лучше, как только мы приземлимся. – Он повернул голову к Сабине и понизил голос. – Карл родился в Вене, посещал там детский сад, в Кельне ходил в начальную школу, в Лейпциге – в среднюю, а в Дрездене выучился на автомеханика. Ваша мать преподавала ему в Кельне, а Эльфрида Никич была его учительницей в Лейпциге. Во время учебы в Дрездене он жил у тети Лоры.

Пазл сложился и выглядел почти правдоподобно.

– Но где связь с убитой помощницей адвоката в Кельне?

– Семья Бони жила рядом с кельнским собором. Вальтрауд Нессельбергер жила в том же доме – она была их соседкой и иногда присматривала за мальчиком, если родителей не было дома.

Две учительницы, соседка и тетя, резюмировала Сабина. Она вспомнила лицо светловолосого мальчика на фотографии матери. Этот Карл Бони убил и ее.

– Я догадываюсь, о чем вы сейчас думаете, – сказал Снейдер. – Но пока мы не знаем причин, не нужно делать поспешных выводов.

– Он убил в Вене свою воспитательницу?

Снейдер помотал головой:

– Нет, но я сумел выяснить его местонахождение. После смерти отца три года назад он снова живет в Вене. Как и его мать. У нее небольшой домик на окраине города.

Как только Сабина это услышала, она почувствовала странное покалывание внутри.

– Нам стоит…

– Я уже распорядился, – перебил ее Снейдер. – Я попросил венскую уголовную полицию немедленно взять фрау Бони под личную защиту, пока мы с ней не переговорим.

Сабина заподозрила что-то неладное.

– Но это оказалось невозможно. Она исчезла два месяца назад.

– Два месяца назад? – вырвалось у Сабины. – Карла Бони разыскивают?

Снейдер постучал пальцами по своему айфону.

– Уже где-то четверть часа.

Стало ясно: убийства продолжались. Сабина поднялась, открыла отсек для ручной клади и порылась в сумке.

Снейдер с бледным лицом наблюдал за ней.

– Хотите сойти раньше?

Она бы с удовольствием это сделала: из-за одних только его глупых комментариев.

– Я хочу кое-что с вами обсудить. – Сабина вытащила из сумки книгу «Штрувельпетер» и снова села. – Порядок убийств. – Она открыла книгу.

– Первую жертву Штрувельпетера растерзали собаки – это первая история про злого Фридриха. Его вторая жертва сгорела – это вторая история про Паулину со спичками. Третью жертву нашли в колодце, что соответствует четвертой истории про дикого охотника. А моя мама, жертва номер четыре, захлебнулась чернилами – это третья история про Чернушек.

Снейдер повернул иглу и моргнул.

– Это я уже заметил, – пробормотал он. – Наш дружок убивает не в том порядке, в каком истории рассказаны в книге.

– Но это не похоже на психопата, который все точно планирует.

– Конечно, похоже! – возразил он. – Но мы в любом случае еще не все знаем. Только когда у нас будет полная картина, мы поймем, к чему все это приведет.

Сабина перелистала страницы, переходя к следующей истории.

– Именно. Это меня и пугает. – По спине у нее побежали мурашки.

В пятой истории Штрувельпетер должен будет предстать в роли портного, который врывается в комнату и своими огромными ножницами отрезает маленькому Конраду оба больших пальца. «Стоит он весь в слезах – больших нет пальцев на руках». Режущими инструментами можно натворить много бед.

А что по сюжету затем? Каспар, который не хотел есть суп, умер от голода, Вертушка-Филипп был заживо погребен под горой посуды, Ганс-разиня свалился с крутого берега в реку, а Роберта-самолета унес штормовой ветер. Сабине вспомнился комментарий Снейдера на диктофонной записи, что убийца обладает незаурядным интеллектом. Девять историй – девять трупов. Сейчас нет еще и половины – или, как это сформулировал Снейдер, у них нет пока полной картины.

За обсуждением этого дела время прошло быстро. Во время посадки зазвонил айфон Снейдера. Тот невозмутимо ответил.

– Вы с ума сошли? – прошипела Сабина. – Выключите телефон!

Снейдер махнул рукой, призывая ее замолчать, и продолжил разговор. Потом положил трубку и принялся писать эсэмэс. Самолет снижался. Все пассажиры уже несколько минут сидели пристегнутыми на своих местах. От давления у Сабины заложило уши. В конце концов стюардесса подскочила со своего места и бросилась к ним.

– Немедленно выключите телефон! – закричала она. – Такое допускается только в экстренных случаях!

– Это и есть экстренный случай! – пробормотал Снейдер. Он дописал эсэмэс, отправил и убрал телефон. – А вам лучше сесть и пристегнуться.

В тот же момент шасси коснулись взлетно-посадочной полосы. Стюардессу качнуло назад, и она ухватилась за отсек для ручной клади.

Снейдер как ни в чем не бывало повернулся к Сабине.

– Это была уголовная полиция Вены, – объяснил он. – Через час они встретят нас в аэропорту. Я отправил нашему контактному лицу эсэмэс. Его зовут Бен Колер.