На войне убивают, это ее главная примета. Основной формой русско-еврейской этнической войны поначалу был политический террор, вначале антиправительственный и правительственный, затем и ответный народный. Их продолжением и развитием станет Гражданская война.

Началось все, как уже было сказано, с убийства государя императора Александра Второго Романова. Хотя бомбистами были русский Рысаков и поляк Гриневицкий, но история подготовки этого чудовищного преступления пестрит еврейскими именами террористов: Зунделевич, Гольденберг, Натансон, Шлейснер, Дейч, Айзик, Арончик, Аптекман, Девель, Бух, Гельфман, Фриденсон, Цукерман, Лубкин, Гартман и др.

В неменьшей степени сказанное относится к убийству другого государя императора – Николая Второго Романова и его семьи. И здесь роль евреев – от санкционировавших убийство Свердлова и Ульянова до организаторов Юровского, Голощекина и Войкова – также была, как известно, определяющей. Главным и лучшим источником по истории этого преступления остается книга русскоязычного журналиста Роберта Вильтона, британского подданного, родившегося и выросшего в России, близко знавшего следователя Н. А. Соколова, который вел это дело по распоряжению Колчака. Вильтон и сам принимал участие в расследовании. Автору этих строк довелось в 2000-е годы держать в руках и перелистывать автограф Вильтона (машинопись, частное собрание, Париж). Особенность его в том, что Вильтон, пострадавший в результате первого выхода его труда на английском языке (1920) – потерявший работу и подвергшийся травле и преследованиям, – тщательно отредактировал оригинал, своей рукой повычеркивав где только возможно слова «евреи, еврейское» и вписавший сверху «большевики, большевистское». Что, конечно, нисколько не меняет сути дела, о которой сам Вильтон сказал в предисловии коротко, ясно и смело: «С точки зрения уголовной, юридически виновниками этого кошмарного злодеяния являются зачинщики-евреи и их подчиненные-исполнители – немецкие пленные и некоторые русские красногвардейцы».

Неоднократны были покушения и на самого лучшего из русских царей – Александра Третьего, – к счастью, неудачные. На него велась самая настоящая охота, а родной брат царя – великий князь Сергей Александрович – таки был убит террористами. А после революции были уничтожены вообще все мужские представители дома Романовых, остававшиеся в России.

Итак, два убитых евреями русских царя, покушения на других представителей царствующего дома – чему мы уподобим эти акты? Разве нельзя их сравнить с диверсиями, направленными во время войны против вражеских главнокомандующих, чтобы обезглавить противника? Второму цареубийству, однако, предшествовали иные эпизоды, в которых были задействованы вооруженные массы и совершались массовые же убийства людей, в том числе – и это тоже отличительная черта войн – ни в чем не повинных безоружных гражданских лиц. В частности, в ходе т. н. эксов – терактов, сопровождавшихся грабежом. Но далеко не только.

Ответным и закономерным ходом русского правительства были суды и казни революционеров, среди которых, естественно, встречались в немалом количестве евреи. Среди этих актов возмездия был один, имевший судьбоносное значение: повешение старшего внука еврея Израиля Бланка – Александра Ульянова, брата будущего Ленина. Возможно, эта казнь предопределила судьбу всего рода Романовых… И во всяком случае каждая экзекуция вызывала к жизни новый виток военных действий со стороны революционеров, далеких от христианского всепрощения еще и в силу изначального иудейского воспитания. Еврейские революционеры не подставляли левую щеку взамен ударенной правой, но действовали по-ветхозаветному: око за око, зуб за зуб.

Особенный размах война приобретает с того момента, когда в войну вступает боевая организация партии социалистов-революционеров – эсеров (БОЭ), созданная и возглавленная в 1902 году Герш-Исааком Цуковичем Гершуни, а после его ареста в 1903 году – Евно Фишелевичем Азефом.

В мемуарах Веры Фигнер мы встречаем лестную характеристику Гершуни: «Широкий ум, организаторский талант и сильная воля, несомненно, расчищали Гершуни дорогу на верхи партии. Но за этими качествами стояло нечто другое, что сообщало ему великий нравственный авторитет – это был аскетизм, физический, духовный… Для него революционное дело было не одно из многих дел в жизни и даже не главное дело – это было единственное его дело». Именно Гершуни, которого глава политического сыска Сергей Зубатов именовал «художником в деле террора», сформулировал главный принцип: «Боевая организация совершает не только акт самозащиты, но и действует наступательно, внося страх и дезорганизацию в правящие сферы, и стремится довести правительство до сознания невозможности сохранить дальше самодержавный строй». Чем не военная стратагема?

На поверхности революционного движения зачастую фигурировали русские исполнители – Балмашев, Халтурин, Каляев и др., в том числе такие знаменитые конспираторы и террористы, как легендарный Борис Савинков (кстати, женатый на еврейке). Но в тени за ними стояли и дергали за тайные нити подлинные творцы революционного террора – Гершуни и Азеф, евреи. Среди жертв наиболее крупного масштаба – министры внутренних дел, то есть главные полицейские всей России Д. С. Сипягин и В. К. Плеве, а также уфимский губернатор Н. М. Богданович, расстрелявший рабочую демонстрацию. Планировался теракт против обер-прокурора Синода К. П. Победоносцева и петербургского генерал-губернатора Н. В. Клейгельса.

Впрочем, евреи не только подбирали исполнителей терактов среди юных русских энтузиастов, но не гнушались и сами исполнять преступные замыслы, и среди них были легендарные террористы, как, например, Роза Бриллиант. Или Мордка Богров, от руки которого пал великий русский государственный деятель премьер-министр Петр Столыпин. Составляя среди населения России всего 4.2 %, евреи среди политических преступников на 1911 год составили 29.1 %. Если по статистике вывести некую среднюю норму, отражающую количество политических преступников в среде того или иного народа Российской империи, то выясняется, что у евреев эта норма была превышена в восемь раз, а у русских занижена в полтора раза! «Русская революция» (зачаточная форма гражданской войны) на деле была еврейской.

Когда БОЭ возглавил Азеф – Гершуни был то в тюрьмах и ссылке, то в эмиграции, – в деятельности организации выделился особый мотив еврейской национальной ненависти и мести. Он обрекал на смерть в первую очередь тех, кто мешал евреям свободно осуществлять свои планы по экономическому и политическому освоению великого государства – Российской империи. Так были убиты еще один министр внутренних дел, он же шеф жандармов В. К. фон Плеве (его считали организатором кишиневского погрома и виновником роспуска Еврейской независимой рабочей партии) и брат царя Александра III, московский генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович – ответственные за выселение евреев из второй столицы России, Москвы.

Еврейский террор велся и в открытой, и в скрытой форме. Служа с 1892 года в тайной полиции, будучи т. н. агентом-провокатором, Азеф организовал около 30 удачных покушений и даже готовил теракт против самого царя Николая. Дела помельче он умышленно проваливал, сдавая участников жандармам для отчета, зато высшие чины царской администрации не имели пощады. Выражаясь языком военных, огонь велся по штабам. Охота шла на ведущих проводников царской внутренней политики, террор был направлен против основных опор режима, против главных врагов революции. Это была преступная и кровавая, но в высшей степени осмысленная, целенаправленная работа революционера. Она велась не ради карьеры (хотя Азеф себя не забывал), а ради высшей цели – и вместе с тем ради дела, ради конкретного результата. Врагов этого «общего дела» следовало смести с лица земли – только и всего.

Врагов, однако, было много. Поэтому в общей сложности среди жертв террора – около 50 тысяч русских людей, в том числе простых жандармов и иных имперских чиновников, уничтоженных бомбами и револьверными выстрелами до февраля 1917 года (считая погибших в революцию 1905–1907 годов). Начиная с 1905 года, ежедневно подпольщики убивали в среднем от 10 до 18 человек ни в чем не повинных людей, часто просто прохожих. Интересующихся подробностями я отсылаю к четырнадцати томам «Книги русской скорби», издававшейся в 1908–1914 годах в Петербурге и посвященной жертвам революционного террора, начиная с Александра Второго.

Характерную картину рисует Е. В. Матонин в своей монографии об эсере-террористе Якове Блюмкине, рассказывая об Одессе, где евреи составляли в то время 34 % населения города. О том, что собой представляла социал-демократическая партия в Одессе, красноречиво рассказывает такой эпизод: «В августе 1904 года… полиция нагрянула в одну из квартир… где, по ее данным, проходила сходка «рабочих социал-демократической партии под руководством интеллигентов». Сохранились их имена: Янкель Вейсман, 19 лет, Иось Лившиц, Рухля Юдкович, 30 лет, Роза Гойхман, 17 лет, Арон Кельнер, 20 лет, Хана Малкина, 20 лет, Ида Ешпа, 15 лет, Голда Наготович, 19 лет, Хана Корнер и Моисей Ицкензон». Типовой образец! Не отличалась от СД и партия СР – основная организация террористов. Но если бы ими все ограничивалось!

«Уже в начале XX века в Одессе действовали радикальные подпольные группы. Русская революция 1905–1907 годов привела к настоящему скачку политического терроризма… Одесса стала настоящим полигоном для акций молодых радикалов – эсеров, анархистов и прочих революционеров. Популярность радикализма была такой, что даже чисто уголовные налеты на банки и лавки проходили иногда под флагом борьбы за свободу и против буржуазии.

…На следствии налетчики (среди них Мишка-Япончик, он же Мойше-Яков Винницкий. – А. С.) заявили, что действовали от имени организации «Молодая воля». По данным одесской полиции, это была самостоятельная организация, которой, однако, помогали эсеры, социал-демократы и еврейская самооборона. Главными своими задачами «Молодая воля» считала борьбу с властью, защищавшими власть черносотенцами и проведение экспроприаций для получения средств на «революционную деятельность».

Уже в ноябре 1905 года в Одессе насчитывалось до десятка анархистских групп. Особый страх у горожан вызывали так называемые анархисты-безмотивники. Они считали, что нужно наносить удары не только по власти и ее представителям, но и по всем добропорядочным и хорошо одетым людям. Убийства «богатых» рассматривались как единственный путь к равенству. «Безмотивники» часто просто швыряли бомбы в кафе, рестораны, в праздничную толпу народа или в солдат на параде.

Один из лидеров «безмотивников», Иуда Гроссман-Рощин, заявлял: «В наши ряды надо привлекать не только рабочих, крестьян, но и отбросов, и отщепенцев общества, потому что они наши братья и товарищи!..»

…Пятерых террористов вскоре задержали, троим из них вскоре вынесли смертные приговоры. На суде один из «смертников», столяр Моисей Мец, признал, что именно он бросал бомбу, но категорически отказался признать за собой уголовную вину. Буржуазия, заявил Мец, будет танцевать на его могиле, но их, чернознаменцев, акция – это только «первый глоток свежего весеннего воздуха»».

Когда первая Государственная дума (в выборах приняли участие 70 % евреев, от губерний черты оседлости было избрано 11 депутатов евреев) обсуждала поправку депутата М. А. Стаховича к требованию общей политической амнистии, то на его доводы о том, что на 90 казненных за последние месяцы революционеров-террористов приходится 288 убитых и 388 раненых представителей власти, большей частью простых городовых, – со скамей левых кричали: «Мало!»…

Между тем кровь людская – не водица.

Если все это не война, то что же?!

Обе революции – 1905-го и 1917 года – на совести евреев-социалистов. Они ведь фактически руководили не только беспощадным террором, но и всеми «левыми» партиями, заправлявшими революционным процессом.

Впрочем, первая революция им не задалась по очень важной причине: в войну вступил внезапно проснувшийся и осознавший опасность для своей жизни русский народ, до того не оказывавший серьезного организованного сопротивления.