Черчилль, догадавшийся обратиться за поддержкой к евреям, не один был такой умный не только в Англии, но и во всем мире. Я приведу в пример лишь нескольких политиков, но этого будет вполне достаточно, чтобы многое понять, поскольку речь пойдет и о близкой нам материи: российской истории на роковом переломе начала XX века. Три ключевые фигуры политической жизни того времени – Александр Керенский, Павел Милюков, Владимир Ульянов (Ленин) – соперничали, а то и воевали друг с другом, представляя интересы разных классов и сословий, олицетворяя основные движущие силы революции. Но при этом каждый из троих отлично понимал роль и силу еврейского фактора и пытался задействовать его в свою пользу, конкурируя с соперниками.

Не всегда видимая простым глазом еврейская составляющая всех русских революций была на деле мейнстримом российской политической жизни и задолго до Февраля, и, особенно сильно и эффективно, в Феврале 1917 года. С середины первого десятилетия XX века вела свою деятельность организация, которая существовала под разными именами, но в двух ипостасях – тайной и явной, хотя состояла из одних и тех же лиц. Ее вдохновителем и руководителем был Александр Браудо (масон высокой степени посвящения, как предполагает Еврейская энциклопедия), создавший «Еврейскую демократическую группу», «Союз для достижения полноправия еврейского народа в России», а после выборов в 4-ю Государственную думу в 1912 году – «Политическое бюро для оказания помощи депутатам-евреям». В это Политбюро вошли представители всех еврейских политических партий, кроме крайне левых. Кроме того, под руководством Браудо действовала сеть информационных агентств.

Тайная власть и влияние названных организаций были немалыми. Нельзя не напомнить читателям в данной связи, что верховный правитель России Александр Керенский изначально был ставленником евреев. Именно от них осенью 1910 года адвокату Керенскому, уже дальновидно проявившему себя поборником еврейских прав, поступило предложение (устами Л. М. Брамсона, члена упомянутого Политбюро) баллотироваться в Государственную думу по списку Трудовой группы. Так стартовала звездная карьера политика, на всем протяжении которой симбиоз Керенского и организованного еврейства всячески укреплялся. Всем своим политическим весом, к примеру, молодой депутат ринулся на еврейскую чашу весов в известном деле Бейлиса, забыв при этом закон и приличия до такой степени, что был осужден на восемь месяцев тюрьмы, от чего его избавила депутатская неприкосновенность, лишить которой его попытались власти, но также безуспешно. Рьяному защитнику еврейства отныне открылись такие тайные ресурсы, о которых он и мечтать не мог. В июне 1913 года Керенского, никогда не бывшего предпринимателем, избирают для пробы председателем IV Всероссийского съезда работников торговли и промышленности. Известный русский националист депутат Н. Е. Марков-Второй откомментировал это так: «Депутат Керенский, насколько мне известно, да и вам тоже, адвокат – во всяком случае, не приказчик; может быть, приказчик еврейского кагала, но это в переносном смысле». В первом кабинете министров Временного правительства Керенскому был предоставлен важнейший пост министра юстиции. Понятно, что, когда летом 1917 года дело дошло до переизбрания главы правительства, в ход были пущены те же рычаги (плюс масонские связи, что давно уже не секрет).

Не один Керенский, сознавая тайную власть и могущество евреев, стремился заручиться их поддержкой, искал с ними союза. Это было свойственно революционерам, левым партиям вообще.

Недаром П. Н. Милюков еще в 1915 году разразился докладом «Еврейский вопрос в России», ведь этот вопрос всегда был в центре внимания партии конституционных демократов («кадетов»). Исследователю Николаю Коняеву удалось уже в наши дни разыскать в архиве Санкт-Петербургской ФСК и опубликовать поразительное по откровенности и точности формулировки письмо, где Милюков признавался одному из активистов Союза русского народа И. В. Ревенко: «Вы знаете, что цель наша ограничивалась достижением республики или же монархии с императором, имеющим лишь номинальную власть; преобладающего в стране влияния интеллигенции и равные права евреев». Ближайшими опорными сотрудниками главы влиятельной партии кадетов были евреи Винавер, Бак, Гессен, Ганфман и другие.

Недаром и Ленин, обгоняя политконкурента Милюкова, еще 28 марта 1914 года подготовил и опубликовал для внесения большевистской фракцией в Думу законопроект под названием «Проект закона об отмене всех ограничений прав евреев и всех вообще ограничений, связанных с происхождением или принадлежностью к какой бы то ни было национальности». Сам, будучи еврейского происхождения, Ленин всегда был плотно окружен евреями, опирался на них.

Это своеобразное соперничество за влиятельного союзника выставляет наших политиков-революционеров как опытных прагматиков. Не говоря уже о том, что руководство всех левых партий было в весьма высокой степени представлено евреями (а в какой-то мере и партии кадетов). Ну, а после революции массовая женитьба большевиков и вообще людей при власти на еврейках как залог успешной карьеры, а равно женитьба влиятельных евреев на русских женщинах «из бывших» давно стали притчей во языцех.

Аналогично обстояло дело и в других европейских странах, где даже произошли революции, совершенные с опорой на местное еврейство как на ударную, движущую силу: в Германии, Венгрии. Но и не только там.

К примеру, во Франции был вынужден прибегнуть к поддержке евреев, которую он дальновидно выслуживал годами, такой видный политик, как Жорж Клемансо по прозвищу «Тигр», которому довелось быть премьером в годы Первой мировой войны и разрабатывать условия мира для Германии и «Версальской системы» в целом. Он был уже матерым политическим деятелем, когда его еврейские связи вдруг оказали ему дурную услугу в 1893 году, всплыв в разгар панамского скандала и громких разоблачений, главный герой которых еврей Корнелий Герц находился с Клемансо, как писали газеты, «в подозрительных сношениях». В результате Клемансо лишился репутации, а с нею депутатского мандата, и его карьера, как многим казалось, подошла к концу. Однако вскоре он нашел остроумный выход. Превратив свою газету «Аврора» («Заря») в трибуну дрейфусаров и защищая Дрейфуса, как впоследствии Керенский – Бейлиса, опубликовав знаменитое письмо Эмиля Золя «Я обвиняю!», Клемансо сумел аккумулировать такие средства и иные возможности, что уже в 1898 году «с почетом вернулся в политическую жизнь, откуда его вытолкнула причастность к панамскому скандалу». И с тех пор Клемансо более не покидал французский политический Олимп вплоть до 1920 года, когда потерпел неудачу на президентских выборах.

Этот пример, конечно же, не прошел мимо внимания не только Керенского в будущем, но и Черчилля в настоящем. Обращу внимание читателя: Черчилль, посетивший Париж именно в 1898 году, в разгар дела Дрейфуса, был свидетелем всех общественных страстей по данному поводу и, конечно же, ловкого демарша Клемансо. Он прочел письмо, опубликованное последним в «Авроре», и писал по этому поводу матери: «Браво, Золя! Я счастлив быть свидетелем полного провала этого чудовищного заговора» (16). Несомненно, был им отмечен и новый взлет Клемансо, и внутренняя связь указанных событий.