25

Перейра утверждает, что ему пришла в голову безумная идея, но вдруг удастся ее осуществить, подумал он. Он надел пиджак и вышел. Перед Собором было кафе, которое работало допоздна, и там был телефон. Перейра вошел и огляделся по сторонам. В кафе сидела компания полуночников, которые играли в карты с хозяином. Официант, заспанный парнишка, скучал за стойкой. Перейра заказал лимонад, пошел к телефону и набрал номер клиники талассотерапии в Пареде. Он спросил доктора Кардосу. Доктор Кардосу уже пошел к себе в комнату, а кто его спрашивает? – сказал голос телефонистки. Доктор Перейра, сказал Перейра, мне необходимо срочно поговорить с ним. Сейчас попрошу, но вам придется немного обождать, сказала телефонистка, мне надо спуститься вниз. Перейра терпеливо ждал, пока доктор Кардосу возьмет трубку. Добрый вечер, доктор Кардосу, сказал Перейра, мне нужно сообщить вам одну важную вещь, но сейчас я сделать этого не могу. Что случилось, доктор Перейра, спросил доктор Кардосу, вы плохо себя чувствуете? Чувствую я себя действительно плохо, но сейчас это не имеет значения, дело в том, что в моем доме произошло большое несчастье, я не знаю, прослушивается ли мой домашний телефон, но это не имеет значения, ничего больше я вам сказать не могу, но мне нужна ваша помощь, доктор Кардосу. Скажите, в чем она будет заключаться, сказал доктор Кардосу. Значит, так, доктор Кардосу, сказал Перейра, завтра в полдень я вам позвоню, а вы должны будете сделать мне одолжение, должны будете представиться большой шишкой из цензуры и сказать, что на моей статье есть виза цензора, больше ничего. Не понял, ответил доктор Кардосу. Послушайте, доктор Кардосу, сказал Перейра, я звоню вам из кафе и не могу дать никаких разъяснений, дома у меня такое, что вы даже не можете себе представить, но вы все узнаете, когда прочтете вечерний выпуск «Лисабона», там все будет написано черным по белому, но прежде вы должны оказать мне большую услугу, должны стоять на том, что моя статья получила ваше добро, вы меня поняли? Вы должны сказать, что португальская полиция не боится скандала, что это честная полиция и потому ей нечего бояться. Я вас понял, сказал доктор Кардосу, завтра в двенадцать буду ждать вашего звонка.

Перейра вернулся домой. Он пошел в спальню и снял полотенце с лица Монтейру Росси. Он накрыл его простыней. Потом отправился в кабинет и сел за пишущую машинку. В качестве заголовка он написал: «Убит журналист». Затем, начав новую страницу, стал печатать: «Его звали Франсишку Монтейру Росси, по происхождению он был итальянец. Он сотрудничал с нашей газетой и писал для нее статьи и некрологи. Он писал о великих писателях и поэтах нашей эпохи, таких, как Маяковский, Маринетти, Д'Аннунцио, Гарсиа Лорка. Статьи эти не были опубликованы, но когда-нибудь, наверное, будут. Это был веселый молодой человек, который любил жизнь, но ему поручали писать о смерти, и от этого задания он не отказывался. Но сегодня ночью смерть настигла его самого. Вчера вечером, когда он ужинал у заведующего отделом культуры „Лисабона“, доктора Перейры, автора этих сгрок, трое вооруженных людей ворвались в квартиру. Они представились как полиция политической безопасности, но не предъявили никаких документов, подтверждающих их слова. Есть все основания сомневаться, что это была действительно полиция, потому что они были одеты в штатское и потому, хочется надеяться, что в нашей стране полиция не пользуется такими методами. То были преступники, которые действовали в сговоре неизвестно с кем, и было бы неплохо, если бы власти разобрались в этом гнусном происшествии. Ими руководил худой человек невысокого роста, с усами и бородкой, которого двое других называли командиром. Если их имена не были вымышленными, то тех двоих звали Фонсека и Лима, оба высокие и крепкого телосложения, смуглые, без каких-либо признаков интеллекта на лице. В то время как худой человек невысокого роста держал под дулом пистолета автора этих строк, Фонсека и Лима загнали Монтейру Росси в спальню, чтобы произвести допрос, как заявили они. Автор этих строк слышал удары и сдавленные крики. Потом двое мужчин сказали, что сделали свою работу. Все трое стремительно покинули квартиру автора этих строк, угрожая расправой, если тот будет распространяться об этом факте. Автор этих строк направился в спальню, и ему не оставалось ничего другого, как констатировать смерть молодого Монтейру Росси. Он был забит до смерти: ударами, нанесенными дубинкой или рукояткой пистолета, они проломили ему череп. Труп находится в настоящее время на третьем этаже по улице Руа да Саудаде, в квартире автора этих строк. Монтейру Росси был сиротой, и у него не было родственников. Он любил одну красивую и милую девушку, имени которой мы не знаем. Известно только, что у нее были волосы цвета меди и она любила искусство. Этой девушке, если она прочтет нас, мы приносим наши самые искренние соболезнования и передаем наш самый горячий привет. Мы призываем компетентные органы власти обратить серьезное внимание на случаи насилия, которые под их сенью, а возможно и при чьем-то соучастии, учащаются сегодня в Португалии». Перейра перечитал текст и внизу справа подписался: Перейра. Он поставил только свою фамилию, потому что все его знали так, только по фамилии, которой он подписывал все свои репортажи о происшествиях на протяжении стольких лет. Он отвел взгляд к окну и увидел, как над ветвями пальм в казарме напротив занимается рассвет. Раздались звуки горна. Перейра откинулся в кресле и задремал. Когда он проснулся, стоял уже день, и Перейра в панике посмотрел на часы. Он подумал, что надо торопиться, утверждает он. Он побрился, умылся холодной водой и вышел. Поймал такси перед Собором и поехал в редакцию. В конуре под лестницей сидела Селеста, и она радушно поздоровалась с ним. Есть что-нибудь для меня? – спросил Перейра. Никаких новостей, доктор Перейра, ответила Селеста, единственное – это что мне дали неделю отпуска. И, показав ему календарь, продолжала: Я выйду на работу в следующую субботу, так что эту неделю вам придется обходиться без меня, сейчас государство заботится о самых слабых, в общем, о людях вроде меня, не зря же мы все сплотились. Постараемся как-нибудь пережить ваше отсутствие, тихо сказал Перейра и поднялся по лестнице. Он вошел в редакцию и взял из архива папку с надписью «Некрологи». Положил ее в свою кожаную сумку и вышел. Он остановился перед кафе «Орхидея» и подумал, что у него есть время зайти и выпить что-нибудь. Лимонад, доктор Перейра? – спросил расторопный Мануэль, пока он садился за столик. Нет, ответил Перейра, сухого портвейна, я люблю сухой портвейн. Это что-тс новенькое, доктор Перейра, сказал Мануэль, да еще в такой час, во всяком случае, меня это только радует, значит, вам становится лучше. Мануэль налил ему бокал и оставил бутылку на столе. Послушайте, доктор Перейра, сказал Мануэль, я оставляю вам бутылку, вдруг вам захочется еще, так пейте себе на здоровье, может, хотите сигару, так я мигом. Принеси мне легкую сигару, сказал Перейра, да, кстати, Мануэль, ты говорил, что твой друг слушает радио «Лондон», что нового? Вроде бы республиканцы их достают, сказал Мануэль, но знаете, доктор Перейра, он понизил голос, там говорили и о Португалии. А. так, сказал Перейра, и что же про нас говорят? Говорят, что мы живем при диктатуре, ответил Мануэль, и что полиция пытает людей. А ты что на это скажешь, Мануэль? – спросил Перейра. Мануэль почесал в затылке. А вы что скажете, доктор Перейра? – задал встречный вопрос Мануэль, вы ведь работаете в газете, а там разбираются. Скажу, что англичане правы, заявил Перейра. Он закурил сигару и расплатился, потом вышел и взял такси до типографии. Приехав туда, он застал метранпажа в полной запарке. Через час запускаем номер в машину, сказал метранпаж, это хорошо, доктор Перейра, что вы даете рассказ Камилу Каштелу Бранки, здорово, я читал его еще мальчишкой, в школе, но все равно здорово. Его надо сократить на одну колонку, сказал Перейра, у меня здесь статья, которая должна закрывать страницу культуры, это некролог. Перейра протянул ему страницу, метранпаж прочел ее и почесал в голове. Доктор Перейра, сказал метранпаж, тут дело деликатное, вы приносите мне его в последний момент и без визы цензора, а речь идет, как мне кажется, о довольно серьезных вещах. Послушайте, сеньор Педру, сказал Перейра, мы знаем друг друга без малого тридцать лет, с того дня, как я начинал репортером в отделе происшествий в центральной газете Лисабона, У вас хоть раз были неприятности из-за меня? Нет, из-за вас не было, ответил метранпаж, но времена изменились, теперь не го что раньше, существует вся эта бюрократия, с которой я не имею права не считаться, доктор Перейра. Выслушайте меня, сеньор Педру, сказал Перейра, разрешение цензуры у меня есть, устное, полчаса назад я звонил из редакции и говорил с майором Лоуренсу, он не возражает. Все-таки лучше бы позвонить главному редактору, возразил метранпаж. Перейра тяжело вздохнул и сказал: Ну хорошо, тогда звоните ему сами, сеньор Педру. Он понял, что говорит с сеньориной Филипой. Главный редактор на обеде, сказал сеньор Педру, я говорил с секретаршей, она сказала, что тот будет не раньше трех. К трем тираж должен бьггь уже напечатан, сказал Перейра, мы не можем ждать до трех. Никак не можем, сказал метранпаж, прямо не знаю, что делать, доктор Перейра. Послушайте, подсказал ему Перейра, самое лучшее – позвонить прямо в цензуру, может, сумеем поймать майора Лоу-ренсу Майора Лоуренсу? – воскликнул метранпаж, как будто испугавшись одного этого имени, разговаривать непосредственно с ним? Да это мой приятель, сказал Перейра с деланной небрежностью, я утром читал ему эту статью, и он был абсолютно согласен со мной, я общаюсь с ним каждый день, сеньор Педру, ведь это моя работа. Перейра снял трубку и набрал номер клиники талассотерапии в Пареде. Он услышал голос доктора Кардосу. Алло, майор? – сказал Перейра, это доктор Перейра из «Лисабона», я здесь, в типографии, чтобы вставить статью, которую читал вам сегодня утром, но метранпаж в нерешительности, потому что на ней нет письменной визы, попробуйте убедить его, даю вам его. Он протянул трубку и наблюдал за ним, пока тот говорил. Сеньор Педру начал кивать. Конечно, господин майор, говорил он, согласен, господин майор. Потом он повесил трубку и посмотрел на Перейру. Ну что? – спросил Перейра. Говорит, что португальской полиции нечего бояться скандала, сказал метранпаж, что кругом полно подонков, которых надо разоблачить, и что ваша статья должна выйти сегодня, так он мне сказал. И потом добавил: Он мне сказал также: передайте доктору Перейре, чтобы он обязательно написал статью о душе, нам всем нужна такая статья, так он сказал, доктор Перейра. Наверное, пошутил, сказал Перейра, во всяком случае, завтра я у него сам спрошу.

Он оставил статью сеньору Педру и ушел. Он чувствовал себя без сил, и в животе у него страшно бурлило. Подумал, что неплохо бы съесть бутерброд в кафе на углу, но спросил только лимонад. Потом взял такси и попросил довезти его до Собора. В дом он входил с опаской, боясь, что кто-то дожидается его там. Но в доме никого не было, только мертвая тишина. Он зашел в спальню посмотреть на белую простыню, которой было накрыто тело Монтейру Росси. Потом взял маленький чемодан и положил туда самое необходимое и папку с некрологами. Пошел к книжному шкафу и стал просматривать паспорта, принесенные Монтейру Росси. Наконец он нашел один, то, что нужно. Это был замечательный французский паспорт, отлично сделанный, с фотографией толстого человека с мешками под глазами, и возраст совпадал. Его звали Будэн, Франсуа Будэн. Ему это показалось красивым именем, Перейре. Он сунул паспорт в чемодан и взял портрет жены. Тебя я беру с собой, сказал он ему, тебе лучше поехать вместе со мной. Он положил его лицом вверх, чтобы легче дышалось. Потом огляделся вокруг и посмотрел на часы.

Надо было поторапливаться, «Лисабон» должен вот-вот выйти, и времени терять было нельзя, утверждает Перейра.