След преступника

Не пес, а тряпка. Крафти Каннингхэм всегда его так называл. Очаровательное животное, но все же тряпка.

Его жена Кэролайн с ним соглашалась. Пес был большим, мощным, особенно это ощущалось, когда он прыгал на тебя, весь грязный и мокрый после гонок по саду, и старался облизать лицо. Создавалось впечатление, будто на тебя с горы упала овца и придавила к земле. Звали собаку Флаф, слишком милая кличка для животного такого размера, и они оба знали это. Ему было уже одиннадцать лет (семьдесят семь по человеческим меркам), но он отказывался понимать, что уже не похож на крошечного пушистого щенка, а давно превратился в огромного, слишком толстого и всегда отвратительно пахнущего золотистого ретривера.

Они оба его любили, хотя всегда осознавали, что напрасно последовали совету при выборе щенка. Изначально они планировали завести сторожевого пса, который с удовольствием бегал бы по большому саду в Брайтоне и не требовал дополнительного выгуливания. Флафу были необходимы долгие прогулки дважды в день, что, надо признать, случалось редко, отчего у него и появился лишний вес. Сторож из него был совсем никакой. Кэролайн говорила друзьям, что единственное, на что он способен, – так это утопить грабителя в слюне.

Настоящее имя Крафти было Дэннис, но прозвище прилипло к нему еще в школьные годы. Тогда он был единственным, кому удавалось всегда выйти сухим из воды. Ему везло, когда он прогуливал школу, везло в игре на футбольном поле; ему всегда удавалось выкрутиться из всех неприятных ситуаций и уйти от проблем. Он всегда был единственным, кого не наказывали.

Его отец однажды с немалым уважением в голосе сказал: «Дэннис из тех людей, кто будет проходить через турникет следом за вами, а выйдет первым и не заплатив».

Никто из них двоих не слышал, как ранним апрельским утром во вторник Флаф вышел из кухни, где обычно спал, поднялся по лестнице и плюхнулся на пол в спальне, рядом с их кроватью. Позже Крафти скажет полиции, что слышал какое-то постанывание около пяти часов, тогда он не знал, что пес в их спальне, и решил, что это Кэролайн, которой приснился дурной сон. Проснувшись в семь часов, Крафти отчетливо почувствовал запах мокрой собачей шерсти, а потом увидел Флафа. К его удивлению, собаку трясло.

– Флаф! – прошипел он тихо, чтобы не разбудить жену, которая вставала не раньше 8:30. – Что ты здесь делаешь, мальчик?

Пес бросил на хозяина недовольный взгляд, поднялся и, все еще дрожа, поплелся к двери. Там он остановился и тявкнул, немного громче, чем обычно.

– Ш-ш-ш-ш-ш, эй! – нахмурился Крафти, но подумал, что Флаф ведет себя как-то странно, будто пытается что-то сказать. Может, он заболел? – Хочешь на улицу? Что случилось, мальчик? Почему ты дрожишь? – шептал Крафти, выбираясь из постели. Он сунул ноги в тапочки и снял с крючка на обратной стороне двери шелковый халат. Внезапно он понял, что и сам покрылся мурашками, оттого что в комнате прохладно. Весне уже давно пора войти в свои права, а в воздухе все еще витает зимний холод. Но Флаф не мог замерзнуть – для этого у него слишком много шерсти.

Пес опять тявкнул, засеменил к лестнице, остановился, повернулся к хозяину и тявкнул снова.

– Ты точно хочешь что-то мне сказать, верно, мальчик?

Так и было.

Констебль главного полицейского управления Рой Грейс сел за небольшой стол в кабинете на втором этаже полицейского участка, расположенного на Джон-стрит в Брайтоне. В кабинете, которому предстояло на обозримое будущее стать его домом.

Поставив купленный по дороге стаканчик кофе, он снял куртку. Стол его был почти пуст, если не считать телефонного аппарата, радио рядом с ним и листка с записями со вчерашнего совещания. Рой открыл портфель, достал несколько личных вещей, в том числе рамку с фотографией невесты Сэнди. Она стояла у ограждения на набережной и улыбалась, ветер трепал ее длинные светлые волосы. Рядом с этой он поместил фотографию родителей. Отец, Джек, выглядел довольным собой и гордым в форме с погонами сержанта.

Рой уже закончил двухгодичную стажировку, за время которой изучил каждый дюйм города, и ему это нравилось. Он мечтал стать сыщиком, еще будучи подростком, и сейчас даже не верил, что ему удалось.

Начинался второй день на новом месте, и он был в восторге от того, как звучит его звание. Констебль главного полицейского управления Грейс. Главного полицейского управления! Сэнди тоже это нравилось, она говорила, что гордится им. Рой сделал глоток кофе и подавил зевоту. Ему сказали, что приходить раньше восьми утра нет необходимости, но он хотел произвести хорошее впечатление – возможно, и получить что-то от Бога, – поэтому прибыл в участок одетый в строгий пиджак и хлопчатобумажные брюки, ровно в семь утра. Он был полон надежды, что это день станет более насыщенным, потому как вчера, откровенно говоря, ему было немного скучно. Разве этот участок не второй по загруженности во всей Великобритании? Пока здесь было тихо, как в морге.

Ему было необходимо дело, в которое можно вцепиться зубами, но в первый день вообще ничего не происходило, если не считать совещания, ознакомления с некоторыми рутинными обязанностями и получения графика работы на три месяца. В целом это был очень тихий понедельник, и все обвиняли в этом непрекращающийся дождь. В шутку его называли Полицейский Рейн, но это было правдой. В плохую погоду преступлений совершалось меньше. Сегодня небо было почти безоблачным, что обещало солнечную погоду. И новые преступления!

Рой подумал, что вчера чувствовал себя как в первый день в школе, стремился познакомиться, как можно скорее, со всеми новыми коллегами. Он хотел помочь с раскрытием преступлений, совершенных в воскресенье, – несколько взломов и угонов, парочка уличных ограблений, нападение одной из городских банд на группу азиатов и налет наркоманов на частный дом, – однако этим занимались другие. Рою оставалось только болтать с теми, кто был свободен, находить, чему у них поучиться, и ждать, когда его непосредственный начальник, сержант Билл Стокер, даст ему задание; он надеялся, что сегодня все пойдет по-другому. И ему не пришлось долго ждать. Вскоре появился сержант – крупный мужчина, бывший боксер – в черном костюме, который явно был на размер ему велик, и черных ботинках, начищенных до блеска, как у военных.

– Итак, старичок, есть для тебя работа. Проникновение в жилище на Дайк-Роуд-авеню. Похоже, что-то серьезное. Я поеду с тобой, но дело будет твоим. Экспертов я уже вызвал.

Грейс надеялся, что волнение не отразилось на лице слишком явно. Он вел машину вдоль линии метро, мимо станции, стараясь не превышать скорость, пересек Севен-Дайлс и выехал на Дайк-Роуд, а потом и на Дайк-Роуд-авеню, по обе стороны которой располагались самые шикарные дома в городе.

– Не много копов живет на этой улице, – криво ухмыльнулся сержант. – И точно не самые честные.

Несколько лет назад в городе разразился большой скандал, связанный с коррупцией в полиции, речь тогда шла как раз о владении недвижимостью. Об этом деле Рою говорил отец. Произошедшее оставило неприятный след в душах как блюстителей закона, так и рядовых граждан. Горечь в тоне сержанта подсказала Рою, что тему лучше не продолжать. Едва он открыл рот, чтобы вежливо уклониться от обсуждения, как сержант его опередил:

– Вон он, слева на углу!

Грейс покатил в указанном направлении по широкой подъездной дороге, миновал массивные ворота, обе створки которых были распахнуты – было видно, что их давно не ремонтировали и редко держали закрытыми.

– Если бы я жил здесь, мои ворота всегда были бы закрыты. Открытые они выглядят как приглашение войти, – заключил он.

– Очень многие вообще не задумываются о своей безопасности, – проворчал сержант. – Ладно, прежде чем мы выйдем из машины, скажи, как тебе это место на первый взгляд?

Рой Грейс посмотрел на дом. От улицы он был отгорожен деревянным забором, которым также давно никто не занимался.

– Здесь живут люди очень немолодые, – начал Грейс. – Они владеют домом уже несколько десятилетий и ни разу не задумывались о сигнализации – не вижу никаких признаков.

Сержант вскинул брови:

– Почему ты решил, что они пожилые? Эти… – Он взглянул в блокнот. – Мистер и миссис Каннингхэм?

– С возрастом люди начинают бережнее относиться к деньгам, сэр. Они не любят тратить их на то, что им не очень нужно. Поэтому давно ничего здесь не ремонтировали. Однако полагаю, они увлекаются садоводством, и у них есть на это время, из чего я сделал вывод, что они на пенсии. Посмотрите, какая ухоженная живая изгородь. В идеальном состоянии – за ней следит настоящий перфекционист.

– Давай проверим, прав ли ты, – произнес Билл Стокер, выбираясь из машины.

Грейс повернулся к шефу:

– Вы знаете о них то, что неизвестно мне?

Стокер равнодушно пожал плечами и скупо улыбнулся. Мужчины прошли по неухоженной дорожке из гравия. У входа стояла «хонда» старой модели. Отсюда вид на сад был лучше, и Грейс отметил, что все кустарники идеально подстрижены, дом же, напротив, вблизи оказался еще более обшарпанным. В некоторых местах штукатурка отваливалась кусками, тут и там на стенах темнели зловещие пятна от сырости.

Поднявшись на крыльцо, они позвонили. Сразу же послышался негромкий собачий лай, а через пару мгновений дверь распахнулась, и перед ними предстал худощавый мужчина, по оценке Роя лет семидесяти. Грейс бросил на Стокера быстрый взгляд, тот одобрительно кивнул и криво улыбнулся.

– Мистер Каннингхэм?

– Да.

Грейс достал корочки с удостоверением на одной стороне и значком полиции Суссекса на другой. Он предъявлял его впервые и даже немного нервничал.

– Констебль Грейс и сержант Стокер, департамент уголовного розыска, сэр. Как нам известно, имело место незаконное проникновение?

Стоящий перед ними мужчина был одет в клетчатую рубашку с галстуком, хлопчатобумажные брюки и бархатные лоферы с вышитой монограммой. Сейчас он выглядел немного потерянным. Волосы были длиннее положенного, что еще больше делало его похожим на рассеянного профессора. Он не произвел на Роя впечатление человека, занимавшегося монотонным трудом в кабинете, – скорее всего, близок к миру искусств, возможно, занимался антиквариатом. Однозначно удачливый делец в прошлом.

– Да-да, именно так. Черт возьми. Благодарю, что приехали. Прошу простить за беспокойство.

– Никакого беспокойства, сэр, – произнес Билл Стокер. – Это наша работа.

– Мы так потрясены, не могу вам передать. Прошу, входите. Мы с женой старались быть аккуратнее и ничего не трогать, но этот бестолковый пес везде лезет, затоптал, как говорят ваши коллеги, место преступления.

– Наш эксперт возьмет у него отпечатки лап, сэр, и мы сможем исключить его из списка подозреваемых, – успокоил Стокер, проходя в неожиданно огромный холл. На стенах висели весьма достойные портреты маслом, и обставлено помещение было со вкусом подобранной антикварной мебелью. Он присел, чтобы погладить подошедшую собаку. – Привет, дружище. – И осторожно почесал ему грудь. – Как тебя зовут? – Взгляд скользнул на ошейник. – Флаф? Так ты Флаф?

Тут послышался женский голос.

– Кто пришел, милый?

– Полиция. Из полицейского управления. Два детектива.

– О, слава богу.

Кэролайн Каннингхэм была элегантной женщиной под семьдесят, с тщательно уложенными волосами и все еще красивым лицом, несмотря на многочисленные морщины. Рой Грейс подумал, что в молодости она была хороша собой. На ней была белая блуза, черные брюки и блестящие кроссовки.

Муж представил их жене, перепутав звания, и Рой его поправил.

– Кофе или чай, джентльмены? – спросила Кэролайн.

Грейс не отказался бы от кофе, но беспокоился, что такое поведение сочтут непрофессиональным.

– Благодарю, – ответил он. – Спасибо большое, но не стоит. – Покосившись на шефа, он заметил на лице возмущение, но продолжал: – Патруль прибыл в 7:10 утра, вызов поступил из вашего дома, все верно, мистер и миссис Каннингхэм?

– Верно. Мы даже не знаем, были ли… преступники все еще в доме. Мы были так напуганы – и от этой собаки совершенно никакого толку!

– У мужа есть ружье, но оно хранится в сейфе в гараже, – пояснила Кэролайн.

– Это и к лучшему, мадам, – заметил Билл Стокер. – Если замешано оружие, дело сразу приобретает другой характер.

– Я бы пальнул по ним из обоих стволов, и черт с ними, – сказал Крафти Каннингхэм.

Появившееся на лице выражение убедило Роя, что тот говорил серьезно.

– Я бы попросил вас подробно рассказать о произошедшем. Нам необходимо составить картину преступления и понять, что же пропало.

– Не уверен, что мы сможем перечислить все украденное, но основные вещи – да, – ответил пожилой джентльмен.

– Грузинское серебро большей частью, – пояснила Кэролайн. – Похоже, они разбираются в таких вещах. К остальному даже не прикоснулись.

– Вы полагаете, что грабителей было больше чем один человек? – спросил Грейс.

– Черт возьми, конечно! – вмешался Крафти. – Эти подонки даже умудрились позавтракать в кухне, прежде чем уйти! Съели две тарелки каши, тосты и мармелад. Можете себе представить?

– Давайте присядем и подробно все обсудим, – предложил Стокер. – Потом мы сами осмотрим дом. Есть ли здесь помещение, в которое… э… злоумышленники не входили, по вашему мнению?

– Оранжерея, – быстро ответила Кэролайн.

– Пойдемте туда.

– Вы уверены, что не хотите чай или кофе? – повторила она вопрос.

На этот раз Рой промолчал, позволяя сержанту высказаться первым.

– Я бы не отказался от чашечки чаю. Благодарю.

– А мне кофе, пожалуйста, – кивнул Грейс. – Однако я беспокоюсь, не лишит ли нас ваше пребывание в кухне следов и улик?

Супруги виновато переглянулись.

– Понимаете… мы уже там были, готовили завтрак – хотя аппетита у нас и не было… Нам казалось, день будет нелегким, – ответил ему Крафти.

Стокер посмотрел на часы:

– Криминалисты уже должны скоро быть здесь. Они возьмут у вас отпечатки пальцев, чтобы знать, с какими не стоит работать. Вы не возражаете?

– Разумеется, – закивала Кэролайн.

– И непременно у собаки, – ухмыльнулся ее муж.

– Украдено много? – спросил Грейс.

– Порядочно, если говорить об общей стоимости, – сдержанно ответил Крафти.

– Но самое главное, что эти вещи были нам дороги как память, – добавила его супруга. – Многие я получила в наследство от родителей. Подарки на свадьбу. Чашки, подаренные на крестины, кольца для салфеток. Простите, я никак не могу прийти в себя. Все произошло за последний час-полтора… – Она перевела взгляд на стену и нахмурилась. – Вот подонки!

Грейс посмотрел туда же и увидел прямоугольное пятно.

– Здесь были такие красивые антикварные часы из Франции.

– Принадлежали моему прапрадеду, – печально произнес Крафти Каннингхэм. – Черт возьми, что мы еще обнаружим?

– К сожалению, люди часто в течение нескольких недель продолжают обнаруживать пропажи, – констатировал Стокер. – Давайте присядем и начнем с самого начала.

Тони Ладжотти стоял у окна кабинета и смотрел, как белый микроавтобус «рено» появляется из-за угла и подъезжает к помещению конюшни, переделанному в гараж. Его гараж. Он владел восемью гаражами и складом за ними. Никто из посторонних не мог видеть, кто въезжает и кто выезжает отсюда. Он поставил чашку с кофе, прикурил сигарету, зажал ее в уголке губ, вышел и кивнул двум здоровенным парням.

– Вы опоздали, придурки! Что случилось? – обратился он к водителю Даю Левеллину – мужчине лет двадцати с небольшим, с щербатым усталым лицом и дурацкой прической, будто мать только что вывалила ему на голову кастрюлю спагетти. – Остановились, чтобы зайти, покрасить ноготки или что-то еще?

– Мы завтракали, – ответил Левеллин нараспев.

– Мы же рано встали, вот и захотели есть, – пояснил второй на пассажирском сиденье. Его звали Риз Хьюз. Оба были одеты в форму почтальонов.

Ладжотти распахнул дверь гаража номер 4 и махнул головой, чтобы они заезжали. Затем, включив свет, он запер дверь за машиной.

Помещение было просторным, рассчитанным на восемь машин, но внутренние перегородки отсутствовали. Рядом стояли еще два микроавтобуса. Также здесь имелось приспособление для изготовления номерных знаков для машин, несколько старых торговых автоматов и поставленные в ряд верстаки и столы, отчего помещение было похоже на деревенский клуб.

– Итак, что вы, парни, мне привезли? – Сигарета превратилась в короткий окурок с трубочкой пепла длиной в дюйм.

– Не нравится мне твой тон, – сказал тот, кто был крупнее, с легким упреком и стал выбираться из машины.

– Да? А я не люблю, когда меня заставляют ждать. Что привезли? – Обойдя микроавтобус, он открыл дверцы и увидел два мешка с пломбами Главного почтового управления.

– Взяли тот дом на Дайк-Роуд-авеню.

– Вот как? Проблемы были?

– Нет. Сигнализации там нет, как ты и говорил. Собака не лаяла, как ты и предупреждал.

– Я всегда подготовительную работу делаю хорошо, – ухмыльнулся Ладжотти. – Есть что-то стоящее?

Дай вытащил один мешок; звякнув содержимым, он опустился на землю. Тони вытащил из кармана резиновые перчатки и поспешно надел. Заглянув внутрь, он достал лежащую сверху серебряную вазу для фруктов и вертел в руках, пока не разглядел пробу.

– Недурно, – заключил он. – Совсем недурно.

– Взяли грузинское серебро – нашли по фотографиям от страховой компании, которые ты дал. На стене еще висели красивые часы, в списке их не было, но мы решили прихватить.

– Что еще взяли не из списка?

Парни переглянулись и замотали головой.

– Я не хочу потом узнать, что вы скрыли от меня часть, это понятно? Говорите, что прикарманили? Когда люди пытаются сбыть что-то сами, случаются проблемы. Так обычно дураков и ловят. Ясно вам, о чем я говорю?

Дай Левеллин ткнул пальцем в два мешка:

– Все, что взяли, здесь.

Ладжотти достал все предметы по очереди и аккуратно поставил на верстаки. Затем он сверился со списком страховой компании и переписал все номера в блокнот.

Закончив, он сказал:

– Хорошо. По моим подсчетам, здесь добра на сорок пять тысяч фунтов – это рыночная стоимость, я получу меньше. Мы ведь договорились о десяти процентах, верно?

Парни закивали.

– Ладно, пошли в кабинет, там рассчитаемся, и я дам вам еще адрес. Думаю, будет хороший улов.

Глаза парней жадно вспыхнули.

Каннингхэмы провели полицейских по комнатам, из которых пропали вещи, и перечислил все предметы. Поскольку супруги постоянно спорили и перебивали друг друга, прошло немало времени, прежде чем Рой Грейс и Билл Стокер составили полную опись.

Больше всего пострадала столовая. Кэролайн Каннингхэм указала на пустой сервант и украдкой вытерла слезы. Именно здесь было выставлено лучшее грузинское серебро, а ваза для фруктов, остававшаяся в семье в течение пяти поколений, украшала огромный овальный стол.

Вернувшись в оранжерею с очередной чашкой кофе, Рой Грейс просмотрел свои записи и попросил супругов еще раз подробно вспомнить все, что случилось сегодня утром. Крафти Каннингхэм сказал, что проснулся, когда услышал, что кто-то постанывает, и решил, что это его жена, которой приснился кошмар. Часы на тумбочке у кровати показывали половину пятого; потом он опять заснул. В 7:10 спустился вниз и обнаружил, что грабители проникли в дом, разбив окно в туалете, расположенное на дальней стене. Вернее, не разбив, а вырезав, и достаточно аккуратно, что означает: в дом им удалось проникнуть почти бесшумно. Ушли они через дверь в кухне, которую Крафти нашел незапертой. Рой Грейс оглядел красивый сад с бассейном и теннисным кортом за ним и произвел быстрые подсчеты.

Грабители проникли в дом до рассвета. Что ж, вполне логично сделать это, пока темно. Но почему в пять утра? Ведь есть риск, что возвращаться им придется при свете дня. Почему не сделать это раньше, глубокой ночью? Или это один случай из серии краж? Нет, тогда бы полиции уже было известно об остальных – сейчас 9:30 утра.

– Полагаю, вы не знаете, в какое время преступники покинули дом? – спросил он, переводя взгляд с мужа на жену.

Оба покачали головой.

– В какое время вам приносят газеты?

– Приблизительно без пятнадцати семь, – ответила Кэролайн.

– Не могли бы вы назвать агентство, занимающееся доставкой, тогда мы расспросили бы посыльного, возможно, он видел что-то странное. А в котором часу вам приносят корреспонденцию?

– Где-то в 7:30, – ответил Крафти Каннингхэм.

– Ясно, справимся на почте.

Затем сыщики тщательно проверили опись украденных ценностей и несколько раз спросили супругов, могли ли они что-то упустить из виду и есть ли им что добавить. Украдено было немало, действовали, похоже, профессионалы, которые хорошо знали, зачем идут.

Когда Каннингхэмы провожали их до двери, благодаря за работу, Крафти неожиданно сказал:

– О бог мой, мои марки! – Хлопнув рукой по лбу, он с ужасом огляделся.

– Марки, сэр? – Рой Грейс насторожился.

Кэролайн беспомощно посмотрела на мужа:

– Ты не проверил, милый?

– Нет… черт… я не проверил!

– Где они лежат на этой неделе?

Крафти смущенно нахмурился и поскреб подбородок.

– Муж коллекционирует марки, – пояснила миссис Каннингхэм. – Из-за них он стал параноиком. Двадцать пять лет назад коллекцию украли. Мы подозревали экономку, муж все хранил в определенном месте в кабинете, а воры не искали, сразу направились туда. Теперь Крафти меняет место хранения каждые несколько недель.

– Вы не пользуетесь сейфом, сэр? – спросил Грейс.

– Никогда им не доверял, – ответил тот. – У моих родителей был сейф, и его взломали. Я предпочитаю тайники.

– Я постоянно твержу ему, что это чертовски глупо, – вздохнула жена. – Но он не слушает.

– Какова стоимость вашей коллекции, мистер Каннингхэм?

– Около ста тысяч фунтов, – задумчиво произнес он, почесывая голову и растерянно оглядываясь. – Она… она была под ковром под столом в столовой. А потом я переложил ее… ах да, конечно! Я вспомнил!

Он поспешил в гараж, а остальные вереницей потянулись следом. Там обнаружился старенький «ровер», набор инструментов и две газонокосилки, одна из которых стояла на стопке джутовых ковриков. Крафти стащил газонокосилку и, с детским восторгом в глазах, поднял коврики.

– Ее нет, – разочарованно протянул он, запинаясь. – Ее нет!

Сыщики нахмурились.

– Вы хранили коллекцию стоимостью сто тысяч фунтов под старыми ковриками в гараже? – с нескрываемым удивлением просил Стокер.

– Она была хорошо упакована. И в гараже нет сырости.

– Просто ли определить, что это именно ваша коллекция, сэр? – поинтересовался Рой Грейс.

– Очень просто, если ее будут продавать целиком. Она посвящена одной теме – Британские колонии Викторианской эпохи. Некоторые марки очень редкие. Однако это будет непросто, если их станут продавать по одной или частями.

– Они застрахованы, сэр?

– Да.

– И компания не настаивала, чтобы их хранили в домашнем или банковском сейфе?

Мужчина покачал головой:

– Только в случае, когда в доме никого нет.

– У вас есть фотографии марок, мистер Каннингхэм? – продолжал задавать вопросы Рой Грейс.

– Да, разумеется. Я могу сделать вам копию того, что есть в страховой компании.

– Благодарю, сэр. Это нам очень поможет. Мы свяжемся с вами, если у нас еще появятся вопросы.

Позже, в машине, направляясь в участок, Рой Грейс сказал:

– Что-то здесь не так.

– С Каннингхэмами?

Грейс кивнул.

– Он хитрый, – сказал Стокер. – Изворотливый. – У меня мелькнуло какое-то подозрение, но я отвлекся.

Стокер похлопал себя кончиком пальца по носу:

– Сыщицкий нюх. Он будет развиваться по мере накопления опыта, старичок. Доверяй интуиции, она выведет тебя на верный путь. Нам давно о нем известно, но на него ничего нет и не было.

– Что известно?

– Он торговец.

– Марками?

Сержант покачал головой:

– Редчайшими предметами антиквариата. Но каждый раз, как мы собирались его прижать, он ускользал. Не зря его называют плутом. Я разговаривал кое с кем, и говорят, он замечен во многом, кроме убийства. Многие копы мечтали бы увидеть его за решеткой. – Стокер пожал плечами. – Похоже, этого уже не случится, верно? А сейчас он и вовсе жертва.

– Думаете, это не розыгрыш?

Сержант хмыкнул:

– Видел, как расстроена его благоверная? В доме все вверх дном. Вполне заслуженно, если хранить сто штук в гараже под старым ковриком, верно?

Грейс кивнул, опять прокручивая в голове последнюю сцену.

– Время мне кажется очень странным, сэр, – почему пять часов утра? Почему не раньше, ночью?

– Ночью полицейские проверяют все подозрительные машины. Если Каннингхэм говорит правду и грабители ворвались к ним в пять утра, то ушли в шесть часов, когда люди просыпаются и уже выходят из дома. На дорогах больше машин. Каждая не вызывает подозрений. Нет, это тупиковый путь. Давай подождем, что скажут эксперты. – Он взглянул на часы. – Они приедут туда через полчаса. А нам тем временем надо доложить пресс-атташе. Давай сам – это хорошая практика.

Вскоре после того, как минуло 12:30 дня, Тони Ладжотти вышел из кабинета, плотно закрыв за собой дверь, привычно сжимая губами новую сигарету, и двинулся на солнечный свет. Настроение его было таким же ярким, он предвкушал приятную встречу с друзьями за пинтой-другой пива и хорошим обедом.

Сегодня утром он уже договорился о покупке грузинского серебра, добытого прошлой ночью и по очень привлекательной для себя цене! С часами все оказалось сложнее, и он проклинал этих уродов, прихвативших их из дома, – цена копеечная, по сравнению с остальными аникварными предметами. Впрочем, он знал, кто их непременно купит, когда вернется с отдыха в Испании через неделю.

Тони расположился в просторном салоне «ягуара», завел двигатель и поехал к Олд-Шорхэм-Роуд. Вскоре он остановился на светофоре и стал ждать, когда он переключится, разглядывая от нечего делать витрины расположенных слева магазинов; внезапно его взгляд выхватил заголовок на первой полосе газеты «Аргус» в киоске. Настроение мгновенно испортилось. И не случайно. Вряд ли речь идет о другом доме.

– Что? – невольно воскликнул он вслух. – Что? Что за…

«ИЗ ОСОБНЯКА ПОХИЩЕНА КОЛЛЕКЦИЯ МАРОК СТОИМОСТЬЮ 100 000 ФУНТОВ».

Он даже не обратил внимания, что на светофоре уже зажегся зеленый. Не отводя глаз от киоска, он еще несколько секунд сидел и смотрел. Затем резко открыл дверцу, выскочил из машины, жестом показал возмущенному водителю в машине за ним, что о нем думает, и бросился к киоску. Купив газету, он сразу развернул ее и впился глазами в статью, не слыша криков возмущенных людей на дороге, которым он перекрыл движение.

«Грабители ворвались в особняк на Дайк-Роуд-авеню рано утром и вынесли немало антикварных ценностей, в числе которых столовое грузинское серебро, на общую сумму около 50 000 фунтов, а также коллекцию марок, которая оценивается в 100 000 фунтов.

Владелец дома, бизнесмен из Брайтона, находящийся сейчас на пенсии, Дэннис Каннингхэм сообщил корреспонденту «Аргуса» сегодня утром следующее: «Они точно знали, зачем идут, их интересовало самое ценное – грузинское серебро и мои марки. Каковы мерзавцы! – добавил он с возмущением. – Они еще приготовили себе завтрак, пока мы с супругой спали наверху!»

Констебль главного полицейского управления Рой Грейс, занимающийся расследованием, заявил: «Мы проводим все необходимые следственные мероприятия и приложим все силы, чтобы задержать виновных и вернуть ценности, многие из которых дороги хозяевам как память».

Всех, кто заметил что-то подозрительное на Дайк-Роуд-авеню между 4 и 7 часами утра, просим связаться с констеблем Ройем Грейсом из отдела полиции Брайтона по телефону…»

Ладжотти выбежал из киоска, прыгнул в машину, быстро прикурил сигарету, чтобы немного успокоиться и унять охватившую его злость, и быстро унесся прочь, мгновенно забыв о планах на ланч.

– Подонки, – бубнил он. – Ничтожные тупые ублюдки. Решили урвать себе сто штук? Надуть меня? Что ж, вы еще об этом пожалеете.

Рой Грейс сидел за столом в полицейском участке на Джон-стрит, уставившись на нетронутый бутерброд и дымящуюся кружку с кофе перед собой. Он очень старался, сосредоточенно думал, желая во что бы то ни стало поразить сержанта Стокера своими навыками и качеством работы по этому делу. Однако больше всего он хотел произвести впечатление на свою любимую – Сэнди. На краю стола лежал сегодняшний номер «Аргуса»; он впервые видел свое имя в газете и был невероятно горд этим.

Рой с нетерпением ждал вечера, когда покажет ей газету.

Затем он написал в своем блокноте:

Его размышления прервал телефонный звонок.

– Констебль Грейс, – ответил он.

– Я звоню по поводу ограбления на Дайк-Роуд-авеню сегодня утром, – произнес в трубке мужской голос с явным местным акцентом.

Воодушевленный, Рой взял ручку.

– Могу я узнать ваше имя и номер телефона, сэр?

– Не можете. Но у меня ценная информация. Сегодня ночью произойдет еще одно ограбление. Тонгдим-авеню, особняк называется «Гэлоп», номер 111.

Грейс хорошо знал родной город. Названное место было еще престижнее Дайк-Роуд-авеню.

– Как вы об этом узнали, сэр?

– Вам лучше мне поверить, ясно? Он подъедут к дому около пяти утра и уйдут в шесть часов. Будут в форме почтальонов. Они из Уэльса, из Кардиффа.

Рой ожидал подвоха и инстинктивно тянул время, находя все новые вопросы. Возможно, он думал, что звонивший потребует вознаграждения.

– Вы можете назвать имена, сэр?

– Дай Левеллин и Риз Хьюз.

Он быстро записал.

– Могу я поинтересоваться, с какой целью вы передаете мне эту информацию?

– Скажите им, что не надо было жадничать и хватать еще и марки.

Короткие гудки. Мужчина повесил трубку.

Грейс задумался, сердце подпрыгнуло от радости.

Если… если информация верная, у него есть реальный шанс блеснуть!

Будет лучше поймать преступников с поличным. Хотя, конечно, все это может быть ложью. Он позвонил оператору и попросил отследить звонок, а потом нашел и набрал номер полиции Кардиффа, чтобы поговорить с кем-нибудь из местного уголовного розыска. Дежурный оперативник ушел на ланч, но Грейсу пообещали, что он свяжется с ним, как только вернется.

Через несколько минут перезвонила девушка-оператор и сообщила, что звонили, как и ожидал Рой, из телефонной будки. Она так же дала ему адрес – оживленная улица недалеко от футбольного стадиона «Альбион» Брайтона и Хоува. Поблагодарив, Грейс поспешил набрать номер криминалиста, только закончившего работать в доме Каннингхэмов, и велел ехать прямо к будке и снять отпечатки, хотя и не очень верил, что звонивший мужчина настолько глуп, чтобы оставить хоть один.

Встав из-за стола, Грейс направился в небольшой кабинет Билла Стокера. Все стены в нем были увешаны снимками из прошлой жизни сержанта, когда он был профессиональным боксером.

– Скорее всего, это липа, – заключил Стокер, выслушав сообщение Роя.

– Он говорил очень серьезно.

– Давай подождем, что расскажут наши коллеги из Кардиффа об этих таффи.

Через час Грейсу перезвонил констебль Гарет Брангуин из полиции Южного Уэльса. Прежде чем перейти к делу, он поинтересовался, что Грейс любит больше, футбол или регби.

– Регби, – уверенно ответил тот. – Однозначно!

– Настоящий мужик! Значит, мы поладим! Теперь о двух наших залетных парнях.

Констебль быстро и четко выдал ему информацию.

– Дай Левеллин и Риз Хьюз нам хорошо известны. Они из одного района, и с ними на протяжении нескольких лет было немало хлопот. Специализируются, скажем так, на кражах со взломом. Оба судимы, освободились шесть месяцев назад.

Грейс поблагодарил коллегу и поспешил отсоединиться, чтобы скорее пересказать все, что узнал, Биллу Стокеру.

Вдоль Тонгдим-авеню стояли несколько машин, так что «воксолл» выглядел здесь вполне уместно. Решив не рисковать, Рой Грейс и его коллега констебль Джон Карлтон прибыли на место незадолго до полуночи, чтобы занять позицию.

Машину они оставили на противоположной стороне улицы в некотором отдалении от особняка «Гэлоп» под номером 111. На расстоянии в четверть мили от них, в неприметном фургоне находились еще полицейские. Вторая, также ничем не выделяющаяся машина с офицерами заняла место на улице с задней стороны дома. Таким образом, в особняк никто не мог войти или выйти из него незамеченным.

Наблюдение велось постоянно, ни в одном транспортном средстве люди не менялись, им также было запрещено его покидать. Даже по нужде. Для этого использовали пластиковые бутылки, которые были у каждого.

Самое важное для проведения операции решение было принято руководством – никто из обитателей особняка ничего не знал и не был предупрежден о готовящемся ограблении. Новость могла их шокировать, ужаснуть, сложно предугадать, как бы они повели себя в этом случае. Например, могли не лечь спать и оставить свет в доме включенным, что поставило бы под угрозу всю операцию. План был таков: взять преступников при попытке проникнуть в здание.

Грейс чертовски нервничал – от благополучного исхода зависело слишком многое. Получится ли у них арестовать злодеев, или восемь полицейских и сам Стокер впустую проведут восемь часов здесь, у особняка, вместо того чтобы спокойно спать в своих постелях? Ему придется краснеть перед всеми, если преступники не появятся и все, как прелестно выразился Стокер, накроется медным тазом.

Грейс очень переживал, что может в темноте чего-то не заметить. «Гэлоп» – самый большой особняк на улице – раньше всех погрузился во тьму. Он, как и дом Каннингхэмов, давно не ремонтировался, и сигнализации здесь тоже не было.

Как и ворот при въезде.

Его напарником сегодня был более опытный и очень разговорчивый коллега, мечтавший пройти все ступени сыскного дела и добраться до цели – отдела по расследованию убийств.

«Громкие убийства – лучшее дело для сыщика. Другой класс. Гуччи в нашем деле», – сказал он Рою после нескольких сигарет, которые они курили, прикрывая пальцами, чтобы огоньки не были видны с улицы, и пили при этом кофе, который уже почти остыл. По его словам, только раскрытое убийство позволит обратить на себя внимание начальства и получить продвижение по службе.

Однако время шло, и Грейса все больше волновала совсем не его карьера, а то, что преступники так и не появились. Его обманули? Он оказался так наивен, что поверил сумасшедшему? Но ведь люди, имена которых тот назвал, действительно были грабителями. Если это липовая информация, у того, кто ему звонил, будет масса неприятностей.

В начале шестого Карлтон широко зевнул.

– Когда, по-твоему, можно будет считать, что ночь закончилась?

Небо начинало светлеть, на нем появились серые и красноватые тени. Грейс тоже очень устал, от большого количества выпитого кофе его даже стало потрясывать. Он молча смотрел перед собой и жевал шоколадку «Кит-Кат», половину которой отдал Карлтону. Едва они проглотили по последнему кусочку, как впереди показались огни фар. Оба вытянулись и напряглись.

Мимо на небольшой скорости проехал белый микроавтобус, впереди сидели двое мужчин. Все стоящие у домов машины были современными и новее их «воксолла», который был из всех самым дешевым и неприметным. Неожиданно микроавтобус остановился. В такое время было странно увидеть его на этой улице.

Грейс взял рацию.

– Говорит Чарли Виктор, Танго 1 приближается к Танго 2.

Автобус покатил дальше. Сердце Роя упало. Однако машина развернулась и стала подъезжать к обочине меньше чем в ста ярдах от них. Два парня выбрались наружу. В свете фонарей можно было легко разглядеть, что они одеты в форму почтальонов, а в руках у них нечто похожее на мешки для писем. Украдкой оглядев пустую улицу, они перешли дорогу и поспешили по тротуару к дому.

– Начинаем, – произнес Грейс в рацию. – Танго 1 здесь. Чарли Виктор выходит. Вторая группа, вперед!

Грейс сделал знак напарнику подождать немного, достал из бардачка фонарик и, не включая его, тихо, как только мог, выбрался из машины и поспешил к дому. Подъездная дорога была покрыта гудроном, и шаги преступников, обутых в ботиночки с резиновыми подошвами, слышались отчетливо.

Когда впереди показался особняк, Грейс с Карлтоном остановились. Футах в двадцати маячили силуэты двух грабителей. Затем раздался звон стекла, сзади взревел двигатель. Грейс щелкнул фонариком, направляя луч прямо в лица преступников, и выкрикнул:

– Полиция, не двигаться!

И они бросились вперед.

– Черт! – завизжал один из грабителей, швырнул инструмент на землю и побежал.

Грейс взял правее и прибавил скорость, чтобы отрезать ему путь. Краем глаза он видел, что второй парень карабкается на забор с намерением перелезть к соседям, но Карлтон хватает его и тянет вниз. Грейс переключил внимание на удирающего парня. Посветив фонариком по сторонам, он увидел его растянувшимся на мокрой траве. Победа. Просияв от мысли о первом в карьере успехе, он внезапно рухнул вниз. Уровень земли теперь был выше его головы, и только через несколько секунд он понял почему. Вор-неудачник катился перед ним кубарем вниз по мягкому натяжному тенту, закрывающему бассейн. Вытянув руку, Грейс схватил его за лодыжку. Тот отчаянно пытался выбраться, отталкиваясь ногами. И ему это удалось. Рой съехал вниз, сжимая в руке кроссовку. В нос ударил запах хлорированной воды. Вскочив и оказавшись при этом в воде, Рой вытащил рацию.

Вытянув шею, он увидел, что валлиец уже достиг суши и бежит к забору. Выбравшись следом, забыв о фонаре, Грейс бросился в погоню. Внезапно грабитель остановился, будто натолкнувшись на препятствие, и, развернувшись, побежал в другую сторону. И попал в самый центр трех перекрестных лучей фонарей полицейских. Парень замер, а через несколько секунд уже лежал уткнувшись лицом в землю, а два офицера прижимали его сверху и застегивали наручники.

– Решил прогуляться ранним утречком? – спросил один полицейский.

– Так спешил, что даже не обулся толком, – добавил второй. – Может, и для нас есть письма?

Проигнорировав совет Стокера заехать домой и переодеться, Грейс вернулся со всеми в полицейский участок и первым делом направился в подвал, где располагались камеры для задержанных. Даю Левеллину и Ризу Хьюзу уже зачитали права, и они были помещены в разные камеры. Оба по-прежнему были в форме почтальонов и ожидали прибытия дежурного адвоката.

Грейс выглядел не лучше. Галстук съехал в сторону, одежда была мокрой. Он подошел к решетке и посмотрел на Левеллина:

– Тебе ничего не нужно?

Тот глянул на него исподлобья:

– Как вы узнали?

– Ты о чем?

– Ты знаешь о чем. Вы ведь нас ждали, так? Нас кто-то сдал.

Грейс вскинул бровь:

– Птичка напела. Просила передать, что не надо было жадничать и хватать марки. Тебе это о чем-то говорит?

– Марки? Какие еще марки? Нет у нас марок. Ты о тех, которые на конверты клеят?

– Да.

– Не знаю, что ты имеешь в виду, но никаких марок мы не брали. Зачем они нам. Да и не понимаю я в них ничего.

– А о грузинском серебре вам с приятелем известно? – спросил Грейс.

Левеллин несколько мгновений молчал.

– Ну, может быть, – наконец произнес он. – А о марках нет.

– Кое-кто думает, что вы пожадничали и прихватили еще и марки.

– Ничего не понимаю. – Левеллин пожал плечами. – Кто это?

– Человек, который знает о вчерашнем и о сегодняшнем ограблении.

– Только одному известно, какой дом мы должны были брать.

Рой Грейс обратился в слух.

Последующие два часа заняли допросы обоих преступников. В конце они признались в ограблении, но категорически отрицали причастность к похищению коллекции. Уверяли, что понятия о ней не имели.

Около десяти утра, все еще в мокрой одежде, получив ордер на обыск, подписанный местным судьей, а также прихватив опись с фотографиями ценностей, Грейс в сопровождении заступивших на службу полицейских приехал в гаражи Вест-Саутвик, адрес которых был любезно предоставлен обозленными валлийцами.

Взломав дверь, они вошли и включили свет.

Перед ними было просторное помещение, рассчитанное на восемь автомобилей, но почти пустое, если не считать рядов столов и верстаков у стены. На одном из них Грейс заметил уродливые на его вкус антикварные часы.

Через пять минут появился Тони Ладжотти на своем «ягуаре». Из уголка рта, как всегда, свисала сигарета. Завидев полицейских, он вдавил тормоз в пол и резко включил заднюю передачу. Нажать на газ он не успел – выезд ему преградили выросшие словно из-под земли полицейские. Окурок выпал, но он не сразу спохватился. Лишь тогда, когда огонь прожег дыру в ширинке.

Отправляясь на задание вчера вечером, Рой Грейс и не подозревал, что день выдастся таким долгим. Было два часа ночи, он не спал уже вторые сутки. Держаться ему помогал адреналин в крови – и очень много кофеина. Пока все шло по плану, впрочем, следует признать, даже лучше. Трое уже за решеткой, и, если он мыслит верно, скоро будет четвертый. Грейс предполагал, что убедить сержанта Стокера будет непросто.

Рой заехал домой, чтобы принять душ и переодеться, проглотил порцию каши и зерновой тост, а еще тщательно продумал следующий шаг – обещавший стать опасным.

Если он просчитался, выставит себя в ужасном свете, не говоря уже о том, что откроет планы полиции раньше времени. И все же Рой был уверен, что не ошибся. Когда усталость немного отступила, он окончательно уверился, что прав. Однако быстрота действий в данном случае может иметь решающее значение.

То ли потому, что Билл Стокер был впечатлен результатами работы Грейса, то ли из желания уравновесить счет, он дал разрешение даже быстрее, чем ожидал Рой, но все же захотел прикрыть себе спину и получить одобрение инспектора. Тот же, в свою очередь, пожелал оповестить старшего суперинтендента, находившегося на важной встрече.

Наконец в начале шестого утра, уже на втором, а может, третьем или четвертом дыхании, Рой Грейс смог разложить все в голове по полочкам. Вместе с сержантом Стокером, который выглядел не менее усталым, чем чувствовал себя Рой, они направлялись к дому Каннигхэмов. В следовавшем за ними фургоне ехала полицейская группа. Обе машины остановились одна за другой на противоположной от особняка стороне, и люди вышли.

Рой Грейс и Стокер поднялись к входной двери.

Грейс держал в руке вторую подписанную судьей бумагу. Позвонив, они стали ждать. Через несколько минут им открыл знакомый пожилой джентльмен. Оглядев их, он нахмурился, увидев сопровождающих.

– Добрый день, офицер. Чему обязан? У вас для меня новости?

– У нас для вас одна хорошая новость и одна плохая, мистер Каннингхэм, – ответил Рой Грейс. – Хорошая заключается в том, что мы нашли ваши часы.

– И только? Больше ничего?

– Пока нет, сэр, но преступники арестованы, полагаю, обнаружение остальных предметов дело скорого времени.

– Что ж, это приятно. А плохая новость?

– У меня ордер на обыск в вашем доме, сэр.

Грейс протянул ему бумагу.

– В чем же причина?

– Думаю, вы и сами понимаете, сэр, – устало улыбнулся Грейс.

Как сразу заметил Рой Грейс, хорошо тренированная для обысков команда полицейских кое-что упустила. Марки найти оказалось довольно просто – они лежали под ящиком шампанского в шкафу под лестницей, который Каннингхэмы использовали для хранения вина.

Но обнаружились еще три вещи, которые могли окончательно решить судьбу Крафти. Первым был бланк заявления о выплате страхового возмещения, лежавший у него на столе. Он был отправлен по факсу только сегодня утром, но Крафти уже начал его заполнять, указывая все подробности пропавшей коллекции марок. Вторым была еще одна бумага – предложение агенту в США продать ему марки. А третьим ответ агента, предлагавшего сумму больше ста тысяч фунтов, названных им плутом Крафти.

Вечером того же дня, несмотря на усталость, Рой Грейс отказался от идеи посидеть в баре с коллегами, а решил пригласить Сэнди на ужин, чтобы отметить с успехом проведенные в новой должности дни. Четверо арестованных!

– Нам повезло, – сказал он. – Если бы старший суперинтендент не был занят, мы бы пришли раньше и, возможно, не увидели бы заявление. И Крафти мог бы еще не отправить тот чертов факс и не получить ответ. – Он достал сложенную страничку из «Аргуса» и протянул Сэнди.

Она пробежала ее глазами и улыбнулась.

– Я очень тобой горжусь. – Она подняла бокал с вином, коснулась со звоном края его бокала и снова широко улыбнулась, на этот раз глядя на Роя задумчиво. – А теперь не хочешь спросить, как прошел мой день?