Самолет приземлился в Руасси в одиннадцать; багаж я получил очень быстро; в половине первого уже приехал домой. В субботний день можно было пройтись по магазинам, поискать чего-нибудь для дома. По улице Муффтар гулял ледяной ветер, и ничего не хотелось. Борцы за права животных продавали желтые наклейки. После праздников потребление продуктов питания как правило снижается. Я купил жареного цыпленка, две бутылки белого бордо и последний номер «Хот видео». Не слишком изысканно для уик-энда, но, по моим представлениям, большего я не заслуживал. Я съел полцыпленка; обугленная промасленная кожица вызывала легкое отвращение. В самом начале четвертого я позвонил Валери. Она сняла трубку после второго гудка. Да, она свободна вечером; да, согласна поужинать. Я могу зайти за ней в восемь; авеню Рей, возле парка Монсури.

Она открыла дверь в белых спортивных брюках и короткой футболке, сказала: «Я не готова», – и рукой откинула волосы назад. От этого движения грудь ее колыхнулась; она была без лифчика. Я обхватил ее за талию и потянулся к ней лицом. Она приоткрыла губы и сразу же скользнула языком мне в рот. Меня словно током ударило, я едва не потерял сознание и возбудился мгновенно. Не отрывая от меня своих бедер, она толкнула входную дверь, и та с глухим стуком захлопнулась.

Освещенная одной только настольной лампочкой комната казалась огромной. Валери обняла меня за талию и ощупью повела в спальню. Около кровати она поцеловала меня еще раз. Я поднял майку и погладил ей грудь; она прошептала что-то, но я не разобрал слов. Опустившись на колени, я стянул с нее брюки и трусики и приник лицом к сокровенному месту. Там все было влажно, открыто и хорошо пахло. Она застонала и опрокинулась на кровать. Я быстро разделся и вошел в нее. Мой агрегат дрожал и распалялся. «Валери, – сказал я, – я долго не продержусь, я слишком возбужден». Она притянула меня к себе и шепнула в самое ухо: «Кончай…» И в ту же секунду я почувствовал, как сжимаются стенки ее влагалища. Мне казалось, я весь растворился в пространстве и только член один живет, содрогаясь от небывалого наслаждения. Я извергался долго, многократно и уже под самый конец понял, что кричу. За одно такое мгновение можно и жизнь отдать.

Желтые и голубые рыбки плавали вокруг меня. Я стоял под водой на глубине нескольких метров от залитой солнцем поверхности моря. Неподалеку, возле кораллового рифа, спиной ко мне стояла в воде Валери. Мы оба были без ничего. Я знал, что подобное состояние невесомости объясняется большой плотностью воды, но меня удивляло, что я могу дышать. Сделав несколько гребков, я приблизился к Валери. Риф был усеян какими-то фосфоресцирующими серебристыми организмами, имевшими форму звездочек. Я положил одну руку ей на грудь, другую на низ живота. Она прогнулась, прижавшись ко мне ягодицами.

В таком положении я и проснулся; стояла ночь. Я осторожно раздвинул Валери ноги и проник в нее. Одновременно, послюнявив пальцы, стал гладить ей бугорок. По ее стонам я догадался, что она уже не спит. Она приподнялась и стала на колени. Я внедрялся все глубже, чувствуя, что она вот-вот кончит; она учащенно дышала. В момент оргазма она вздрогнула и испустила душераздирающий стон; потом замерла, обессилев. Я вытянулся рядом с ней. Она расслабилась и обняла меня; мы оба вспотели. «Приятно просыпаться от наслаждения», – сказала она, положив руку мне на грудь.

В следующий раз я открыл глаза уже утром; обнаружил, что лежу в постели один. Я поднялся и вышел из спальни. Соседняя комната оказалась действительно очень большая и с высоким потолком. Над диваном висели книжные полки. Валери не было дома; на столе в кухне лежали хлеб, сыр, масло, конфитюр. Я налил себе чашку кофе и снова лег. Минут через десять вернулась Валери с круассанами и булочками с шоколадом, принесла завтрак в спальню на подносе.

– На улице чертовски холодно, – сказала она, раздеваясь. А я вспомнил Таиланд.

– Валери… – начал я нерешительно, – что ты во мне нашла? Я не красив и не остроумен; я совсем не понимаю, что во мне привлекательного.

Валери посмотрела на меня и ничего не ответила; она сидела почти голая, в одних трусах.

– Я тебя серьезно спрашиваю, – не отставал я. – Потертый мужик, необщительный, смирившийся уже со своей скучной жизнью. И вдруг появляешься ты, приветливая, ласковая, и даришь мне счастье. Не понимаю. Мне кажется, ты видишь меня не таким, каков я на самом деле. И следовательно, будешь разочарована.

Она улыбнулась, медля с ответом; потом положила руку мне на мошонку и приблизила к ней лицо. Я сразу пришел в боевую готовность. Она закрутила прядку волос вокруг основания моей пушки и стала поглаживать ее кончиками пальцев.

– Не знаю… – прошептала она, не прерываясь. – Мне нравится, что ты не уверен в себе. Я очень хотела тебя во время путешествия, с ума сходила, только об этом и думала.

Она взяла мою мошонку в ладонь и сжала; другой рукой размазала малиновый конфитюр по моему члену, а потом стала размашистыми движениями языка тщательно этот конфитюр слизывать. Изнемогая, я предпринял последнюю попытку сдержаться и раздвинул ноги. Она же лизала меня все быстрей, прикасалась губами; когда она пощекотала языком головку, я выплеснулся в ее приоткрытый рот. Она сглотнула, урча, а затем аккуратно собрала губами оставшиеся капли. Волна блаженной расслабленности прокатилась по моему телу, вливаясь в каждую жилку. Валери распрямилась, легла рядом со мной, прижалась.

– В новогоднюю ночь я уже совсем собралась постучаться к тебе в комнату, но потом не решилась. Я была уверена, что между нами ничего не произойдет; самое ужасное, что у меня даже не получалось на тебя разозлиться. В групповых поездках люди активно общаются, но эта близость – искусственная: все прекрасно знают, что больше никогда не увидятся. Сексуальные отношения завязываются крайне редко.

– Ты думаешь?

– Я знаю; проводились специальные опросы. Даже среди тех, кто предпочитает клубный отдых, хотя в этом, собственно, суть проекта. Число отдыхающих в клубах последние десять лет неизменно падает, не смотря на тенденцию к снижению цен. Это объясняется единственно тем, что сексуальные отношения во время отпуска сошли на нет. Исключение составляют курорты с преобладанием клиентов-гомосексуалистов: Корфу, Ибица.

– Однако ты хорошо осведомлена, – изумился я.

– Ничего удивительного, это моя работа, – и она улыбнулась. – Вот, кстати, и еще одна особенность организованных путешествий: люди там очень мало говорят о своих профессиональных делах. Получается эдакое игровое отступление от обыденной жизни, полностью нацеленное на то, что организаторы называют «радостью открытия». Участники игры заключают между собой негласное соглашение избегать в разговорах серьезных тем, как, скажем, работа или секс.

– И где же ты работаешь?

– В «Нувель фронтьер».

– Так значит, ты ездила в служебную командировку? Для отчета или чего-нибудь в этом роде?

– Нет, я и в самом деле отдыхала. Конечно, я получила большую скидку, но ездила в отпуск. Я работаю там уже пять лет и впервые путешествовала по их путевке.

Готовя салат из помидоров с моццареллой, Валери рассказывала, как попала в турбизнес. В марте 1990 года за три месяца до окончания школы, она впервые задумалась над тем, где будет учиться дальше и вообще чем заниматься в жизни. Старший брат тогда закончил Геологическую школу в Нанси, куда в свое время поступил с большим трудом. Его ожидала работа на рудниках или нефтяных скважинах и в любом случае вдали от Франции. Он любил путешествия. Она, пожалуй, тоже; словом, ее выбор пал на училище по туризму. Ей казалось, что она не создана для усердных интеллектуальных занятий, каких требует высшая школа.

Очень скоро она поняла, что ошибалась. Уровень ее класса в училище оказался исключительно низким, она без малейших усилий сдавала текущие зачеты и рассчитывала с такой же легкостью получить выпускное свидетельство. Параллельно записалась на курсы, дающие диплом, аналогичный университетскому, в области гуманитарных и общественных наук. После училища поступила в магистратуру по социологии. Но и тут разочаровалась. Вернее, сама по себе специальность ее заинтересовала, однако методы работы, которым их обучали, оказались дилетантскими и примитивными до смешного, а теории – пустопорожней болтовней. Она бросила занятия в середине учебного года и устроилась работать в рейнский филиал турфирмы «Куони». Две недели спустя, собираясь снять себе квартиру, поняла: клетка захлопнулась, с учебой покончено, впереди только работа.

Валери прослужила в турагентстве год, причем весьма успешно.

– Там было совсем нетрудно, – вспоминала она. – Главное – разговорить клиента, заинтересоваться им. Люди крайне редко интересуются другими.

Затем руководство компании предложило ей место в парижском офисе. Тут надо было планировать туры, разрабатывать маршруты и экскурсии, договариваться о ценах с гостиницами и другими учреждениями на местах. Она справилась; а еще через полгода откликнулась на объявление в «Нувель фронтьер», предлагавшее аналогичную работу. Тогда и начался взлет ее карьеры. Она попала в команду Жана Ива Фрошо, выпускника Высшей коммерческой школы, ничего не смыслившего в туризме. Он сразу оценил Валери и, хотя теоретически был ее начальником, полагался на нее во всем и предоставлял полную свободу действий.

– С Жаном Ивом хорошо то, что его честолюбия на двоих хватает. Всякий раз, когда приходилось добиваться повышения по службе или увеличения зарплаты, это делал он. Сейчас он занимает ответственную должность: курирует турпрограммы по всему миру; ну а я по-прежнему его ассистентка.

– Ты, наверное, много зарабатываешь.

– Сорок тысяч в месяц. Теперь надо уже считать в евро: шесть с чем-то тысяч.

Я посмотрел на нее с удивлением:

– Вот не ожидал…

– Это потому, что никогда не видел меня в костюме.

– А у тебя есть костюм?

– Он мне не особенно нужен, я работаю почти исключительно на телефоне. Но при необходимости – да, могу надеть костюм. У меня есть даже пояс для чулок. Как-нибудь покажу, если захочешь.

Только теперь я осознал, хотя еще не до конца поверил, что мы с Валери будем видеться и дальше, и, возможно, мы будем счастливы. Радость оказалась для меня слишком неожиданной, я чуть не заплакал; пришлось сменить тему.

– Что представляет собой этот Жан Ив?

– Парень как парень. Женат, двое детей. Работает как зверь, на выходные забирает кучу бумаг домой. В общем, нормальный молодой функционер, достаточно умен, достаточно честолюбив; но симпатичный, и характер легкий. Мы с ним ладим.

– Не знаю почему, но мне нравится, что ты богата. Это не имеет никакого значения, но все-таки приятно.

– Да, правда, я кое-чего добилась, у меня хорошая зарплата, но я плачу сорок процентов налогов и десять тысяч в месяц за квартиру. Я не чувствую себя так уж уверенно: если завтра моя результативность снизится меня выставят не задумываясь; им не привыкать. Если бы у меня были акции, тогда бы я действительно стала обеспеченным человеком. «Нувель фронтьер» поначалу занимались в основном распродажей горящих путевок. Компания сделалась ведущим туроператором во Франции, благодаря новой концепции и удачно найденному соотношению цена/качество; в значительной степени она обязана этим нам с Жаном Ивом. За десять лет ее активы увеличились в двадцать раз; поскольку тридцать процентов акций по-прежнему принадлежат Жаку Майо, своим состоянием он, можно сказать, обязан мне.

– Ты его видела?

– Неоднократно; он мне несимпатичен. С виду такой честный, демократичный, в ногу со временем: пестрые галстуки, мотороллер; а по сути – подлый безжалостный лицемер. Перед самым Рождеством Жану Иву звонил какой-то «охотник за мозгами», предлагал встретиться; наверное, уже что-нибудь выяснилось; я обещала позвонить, как вернусь.

– Ну так звони, это важно.

– Да… – сказала она с сомнением, от упоминания о Жаке Майо она помрачнела. – Моя личная жизнь – это тоже важно. По правде говоря, я тебя опять хочу.

– Не знаю, смогу ли я сейчас.

– Тогда поцелуй меня туда. Я это люблю.

Она поднялась, сняла трусики и удобно устроилась на диване. Я опустился на колени и, широко раздвинув ее нижние губы, начал легонько полизывать клитор.

– Сильнее…– прошептала она.

Я запустил палец ей в задний проход и поцеловал бутончик, сдавливая его губами.

– Вот так…– сказала она.

Я стал целовать еще крепче, и она кончила неожиданно быстро, содрогнувшись всем телом.

– Иди ко мне… – Я сел на диван. Она свернулась клубочком, положив голову мне на колени.

– Когда я спросила тебя, чем тайки лучше нас, ты мне, собственно говоря, не ответил; ты только показал интервью директора матримониального агентства.

– Он там верно написал: многие мужчины боятся современных женщин и хотят, чтобы жена занималась только домом и детьми. Таких не мало, просто на Западе в этом невозможно признаться; вот они и женятся на азиатках.

– Положим… – она на минутку задумалась. – Но вот ты, например, не такой; тебя совершенно не смущает, что у меня солидная работа, большая зарплата; по-моему, тебе это не важно. Однако же ты не стал ухаживать за мной, а отправился в массажный салон. Вот чего я не понимаю. Что в них такого, в этих азиатских девицах? Они любят лучше, чем мы?

Когда она произносила последнюю фразу, голос у нее слегка дрогнул; я и сам с трудом справился с волнением и не сразу ответил.

– Валери, – сказал я наконец, – я еще никогда не встречал женщины, которая бы занималась любовью так, как ты; начиная со вчерашнего вечера я ощущаю такое, что и поверить невозможно.

Помолчав, я добавил:

– Ты не понимаешь, но ты исключение. В наши дни мало женщин, которые бы сами получали радость от секса и хотели бы доставлять ее другим. Сейчас соблазнить незнакомую женщину и переспать с ней – целая история. Как подумаешь, сколько нуднейших разговоров придется вытерпеть, прежде чем затащишь ее в постель, а любовницей она скорее всего окажется никудышной, да еще прожужжит уши своими проблемами, расскажет обо всех своих прежних мужиках, заодно даст понять, что сам ты не на высоте, и вдобавок заставит тебя провести с ней остаток ночи – как представишь себе все это, понятно станет, почему мужчины готовы платить, лишь бы избежать такой канители. Когда мужчина взрослеет и набирается опыта, он приходит к выводу, что любовь ему ни к чему и проще пойти к девочкам. Но здешние шлюхи – это отбросы общества, к ним не стоит и соваться, и вдобавок некогда, работа съедает все время. Большинство в итоге так и живет, а некоторые время от времени позволяют себе немного сексуального туризма. Это еще лучший вариант: общение с проституткой – какой-никакой человеческий контакт. Есть такие, которые предпочитают онанировать, уставившись в Интернет или под порнокассету. Отстрелялся и успокоился.

– Да, я понимаю… – произнесла она после долгой паузы. – Я понимаю, что ты хочешь сказать. И ты думаешь, они уже не изменятся? Ни мужчины, ни женщины?

– Я думаю, назад возврата нет. Меняться все будет в другую сторону; женщины станут больше и больше походить на мужчин; сейчас пока у них еще велика потребность обольщать, в отличие от мужчин, которые обольщать не стремятся – им главное трахаться. Обольщение – удел лишь тех, кто не увлечен работой и не имеет других интересов в жизни. По мере того как женщины станут больше заниматься делами, работой, они тоже начнут считать, что проще заплатить за удовольствие, и тоже потянутся к сексуальному туризму. Женщины могут приспосабливаться к мужскому видению мира – хотя бы и через силу, но могут, история это доказала.

– Словом, все катится куда-то не туда.

– Совсем не туда… – согласился я с мрачным удовлетворением.

– Значит, нам повезло.

– Это мне повезло, что я тебя встретил.

– Мне тоже… – сказала она и посмотрела мне в глаза, – мне тоже повезло. Все мужчины, которых я знаю, – это жуть что такое. Ни один не верит в любовь. Рассказывают тебе сказки про дружбу, общие интересы и прочую ерунду. Я уже до того дошла, что слово «дружба» на дух не переношу, тошнить начинает. Есть еще другая категория: женятся как можно раньше и дальше думают только о карьере. К тебе это, понятно, не относится. С другой стороны, я сразу поняла, что ты не будешь мне заливать про дружбу, до такой пошлости не дойдешь. И я подумала, что, может, мы переспим и, может, у нас получится что-то особенное; могло, конечно, и ничего не получиться, даже скорее всего… – она замолчала, вздохнула с досадой, потом произнесла покорно: – Ладно… позвоню все-таки Жану Иву.

Пока она звонила, я одевался в спальне. «Да, прекрасно отдохнула», – услышал я. Немного погодя она воскликнула: «Сколько?» Когда я вернулся в гостиную, она сидела задумавшись и по-прежнему держала трубку в руке; одеваться еще и не начинала.

– Жан Ив виделся с тем типом по набору кадров, – сказала она, – ему предложили сто двадцать тысяч в месяц. Они готовы взять и меня; могут, наверное, дать тысяч восемьдесят. Завтра утром у него встреча, будут обсуждать детали.

– А что за место?

– Отдел досуга в группе «Аврора».

– Это большая фирма?

– В общем, да. Крупнейшая сеть гостиниц в мире.