«Я купила подарки своим, – ответила она. – Здесь есть великолепные ракушки». Лодка скользила по бирюзовой воде вдоль обрывистых известковых берегов, поросших густыми джунглями; именно таким я представлял себе Остров сокровищ. «Природа, надо все-таки признать…» – сказал я. Валери повернулась ко мне, ожидая продолжения; волосы у нее были забраны в пучок, а выбившиеся прядки колыхались на ветру. «Природа все-таки…» – я искал, но не находил слов. Должны бы существовать школы беседы, как существуют школы танцев; наверное, я слишком долго занимался бухгалтерией – разучился общаться с людьми. «Вы можете себе представить: сегодня тридцать первое декабря», – сказала она спокойно. Я окинул взглядом безоблачное лазурное небо и бирюзовый океан: нет, я не мог. Человеку, право же, потребовалось незаурядное мужество, чтобы освоить северные широты.

Сон встала и обратилась к группе: «Мы приближаться Кох Пхи-Пхи. Здесь, я говорила, плыть не можно. Вы надевали купальники? Идти ногами, неглубоко. Идти в воде. Чемоданы нет, чемоданы потом». Мы обогнули мыс и с выключенным мотором вошли в полукруглую бухточку с высокими, поросшими лесом берегами. Прозрачные зеленые волны накатывали на нереально белый песок. Среди леса, на фоне холмов виднелись деревянные бунгало на сваях, крытые пальмовыми листьями. Все мы на минуту смолкли. «Земной рай», – проговорила Сильви дрожащим от волнения голосом. Если это и было преувеличением, то незначительным. С той разницей, что она не Ева. Да и я не Адам.

Все члены группы один за другим вставали и перешагивали через борт. Я помог Жозетт вылезти из лодки. Она задрала юбку до талии и тяжело перевалила через край суденышка, снаружи ее подхватил муж; от восторга она смеялась и даже чихала. Я обернулся; моряк-таец, опершись о весло, ждал, пока все покинут лодку. Валери сидела, сложив руки на коленях; она взглянула на меня исподлобья, смущенно улыбнулась и сказала: «Я забыла надеть купальник». Я развел руками, выказывая тем самым свою некомпетентность в данном вопросе, затем глупо добавил: «Я могу выйти».

Она досадливо прикусила губу, поднялась и одним движением сняла брюки, оставшись в тонюсеньких кружевных трусиках, совсем не в духе турпоездки. Из-под них торчали волоски, довольно густые, черные. Отворачиваться я не стал, это было бы глупо, но и не рассматривал слишком настойчиво. Я вылез из лодки через левый борт и протянул ей руку; она выпрыгнула вслед за мной. Мы оказались по пояс в воде.

Перед тем как отправиться на пляж, Валери еще раз взглянула на ожерелья из ракушек, купленные для племянниц. Окончив институт, ее брат устроился инженером в «Эльф» и, пройдя специальную подготовку, уехал через несколько месяцев в свою первую командировку в Венесуэлу. Год спустя он там женился. Валери полагала, что до женитьбы большого сексуального опыта он не приобрел; по крайней мере, ни одной девушки он домой не приводил. Типичный случай для студента-технаря; у них, как правило, не остается времени на увеселения и подружек. Редкий досуг заполняется невинными интеллектуальными играми или шахматами в Интернете. Впоследствии, когда они получают диплом и работу, на них обрушиваются разом деньги, профессиональные обязанности и секс; если при этом они попадают в тропическую страну, мало кто из них может устоять перед тамошними красотками. Бертран женился на девушке смешанных кровей с великолепной фигурой; сколько раз на пляже в Сен-Ке-Портриё, когда они вместе гостили у родителей, Валери испытывала приступы страстного желания к своей невестке. А вот представить себе брата, занимающимся любовью, ей не удавалось. Между тем у них было двое детей, и они выглядели вполне счастливой парой. Выбрать подарок для Хуаны не составило труда: она любила украшения, и светлые камни прекрасно смотрелись на ее смуглой коже. Бертрану Валери не купила ничего. Если у мужчины нет пороков, думала она, очень трудно угадать, что доставит ему удовольствие.

Я листал попавшийся мне в гостинице журнал "Phuket Weekly " и тут увидел идущую по пляжу Валери. Чуть дальше группа немцев купалась нагишом. Поколебавшись минутку, Валери направилась ко мне. Ослепительно сверкало солнце; было около полудня. Что ж, мне предстояло сыграть решающую партию. Мимо нас прошествовали Бабетт и Леа, кроме сумочек через плечо на них ничего не было. Я и бровью не повел. Валери же, напротив, долго провожала их любопытным и бесцеремонным взглядом. Красоточки расположились поблизости от немцев.

– Пожалуй, пойду, искупаюсь, – сказал я. – Я пойду позднее, – ответила она.

В воду я вошел без малейшего усилия. Она оказалась теплой, прозрачной, восхитительно спокойной; у самой поверхности плавали мелкие серебристые рыбешки. Дно опускалось полого, в ста метрах от берега я еще мог стоять. Тут я вытащил свой прибор из плавок, зажмурился и вспомнил, как утром видел Валери в кружевных трусиках, лишь наполовину прикрывавших ее курчавый треугольник. Стрелка прибора резко поползла вверх – уже хорошо; все какая-никакая мотивация. Ведь надо же стараться жить, вступать в какие-то отношения с людьми; обычно я слишком зажат, это со мной уже давно. Следовало бы, наверное, чем-то занимать себя по вечерам: бадминтон, хоровое пение – мало ли что. Правда, если я и вспоминал каких-нибудь женщин, то только тех, с кем спал. Это тоже важно; человек накапливает воспоминания, чтобы умирать было не так одиноко. Нет, у меня все время не те мысли. «Think positive, – в отчаянии уговаривал я себя, – think different». Я медленно поплыл к берегу; через каждые десять гребков я вставал на ноги и глубоко вдыхал, пытаясь расслабиться. Едва я ступил ногой на песок, мне бросилось в глаза, что Валери сняла бюстгальтер. Пока что она лежала на животе, но она обязательно перевернется, это непреложно, как вращение планет. И что же дальше? Я сел на полотенце, чуть сгорбив спину. «Think different», – повторил я про себя. Мне приходилось видеть много женских бюстов, тискать их и вылизывать, и все же я испытал шок. Я и раньше подозревал, что у нее прекрасная грудь, в действительности же все оказалось, гораздо хуже. Я не мог оторвать глаз от сосков и коричневых ореолов; она, разумеется, заметила мой взгляд и все же молчала еще несколько секунд, показавшихся мне бесконечно долгими. Как знать, что у женщин на уме? Они так легко принимают условия игры. Порой, когда, обнаженные, они рассматривают себя в зеркало с ног до головы, на их лицах читается такая трезвая холодная оценка собственных возможностей совращения, какая и мужчине не под силу. Короче, я первым отвел глаза.

Прошло какое-то время, не скажу сколько; солнце по-прежнему стояло высоко и светило ослепительно ярко. Я сидел, уставившись на песок, белый и мелкий, как пыль.

– Мишель… – проговорила она тихо.

Я резко вскинул голову, будто меня ударили. Ее темно-карие глаза смотрели прямо на меня.

– Чем тайки лучше европеек? – спросила она отчетливо. И я снова не выдержал ее взгляда; ее грудь колыхалась в ритме дыхания; мне даже показалось, что соски немного затвердели. В первую секунду мне хотелось ответить: «Ничем». Потом пришла в голову другая мысль, не слишком, впрочем, удачная.

Тут есть об этом статья, что-то вроде рекламного репортажа… – и я протянул ей «Phuket Weekly».

– «Find your longlife companion… Well educated Thai ladies…», это?

– Да, там дальше интервью.

Улыбающийся Чэм Сэвенези в черном костюме и темном галстуке отвечал на вопросы, которыми задаются читатели («Ten questions you could ask») относительно работы его агентства «Heart to heart».

«There seems to be, – отмечал Сэвенези, – a nearperfect match between the Western men, who are unappreciated and get no respect in their own countries, and the Thai women, who would be happy to find someone who simply does his job and hopes to come home to a pleasant family life after work. Most Western women do not want such a boring husband.

Аs Western women, – заключал он с апломбом, – do not appreciate men, as they do not value traditional family life, marriage is not the right thing for them to do. I'm helping modem Western women to avoid what they despise».

[Создается впечатление, что западные мужчины, которых не замечают и не ценят на родине, почти идеально подходят тайским женщинам, которые были бы счастливы встретить человека, желающего просто-напросто работать, а после работы возвращаться домой в приветливую семью. Большинство западных женщин не хотят иметь такого скучного мужа.

Вы легко убедитесь в этом, просмотрев раздел «частных» объявлений в любой газете. Западные женщины ищут мужчину, который выглядел бы определенным образом, имел определенные «социальные навыки»: умел танцевать, поддерживать беседу, быть интересным, зажигательным, соблазнительным. Теперь обратимся к моему каталогу и посмотрим, чего хотят здешние девушки. Все довольно просто. Все они утверждают, что будут счастливы НАВСЕГДА соединиться с мужчиной, который имеет стабильную работу и будет любящим и понимающим МУЖЕМ и ОТЦОМ. Американской девушке такой не подойдет.

Поскольку западные женщины не ценят мужчин и традиционную семейную жизнь, им не следует выходить замуж. Я помогаю современным западным женщинам избавиться от того, что они презирают (англ.).]

– Похоже на правду… – с грустью заметила Валери. – Конечно же, существует рынок…

– Она отложила журнал и задумалась. Мимо нас прошел Робер; он шагал вдоль берега, заложив руки за спину, и мрачно глядел перед собой. Валери резко повернулась и стала смотреть в другую сторону.

– Этот тип мне не нравится, – прошептала она с раздражением.

– Он не глуп, – сказал я; в сущности, он был мне безразличен.

– Не глуп, но он мне не нравится. Старается всех шокировать, производить неприятное впечатление; я этого не люблю. Вы, по крайней мере, пытаетесь приспособиться.

– Вот как? – я взглянул на нее с удивлением.

– Ну да. Чувствуется, конечно, что вам трудно, что вы не созданы для такого рода поездок; но вы делаете над собой усилие. Мне кажется, в душе вы добрый.

Мне бы тут обнять ее, погладить грудь, поцеловать в губы; но я, как кретин, не шевельнулся. Приближался вечер; солнце теперь плыло над пальмами; мы обменивались ничего не значащими фразами.

К новогоднему столу Валери надела очень открытое на груди длинное зеленое платье из легкой, чуть просвечивающей ткани. После ужина на веранде играл оркестр, и чудной старик-певец гнусавым голосом тянул обработки медленного рока Боба Дилана. Бабетт и Леа примкнули к группе немцев, с их стороны до меня долетали звонкие восклицания. Жозетт и Рене танцевали, нежно обнявшись, – миленькие толстячки. Ночь стояла теплая; бабочки облепляли разноцветные фонарики, подвешенные к балюстраде. Я чувствовал себя подавленным и глушил виски стакан за стаканом.

– То, что говорит этот тип в интервью…

– Да? – Валери подняла на меня глаза; мы сидели рядом на плетеной скамейке. Ее грудь плотно наполняла ракушки лифа. Она накрасила глаза, распущенные волосы спадали на плечи.

– Я думаю, это в большей степени относится к американкам. С европейками тут не все ясно.

Она с сомнением покачала головой и ничего не ответила. Лучше, конечно, было бы пригласить ее на танец. Я выпил еще виски, откинулся на спинку скамейки, глубоко вздохнул.

Когда я проснулся, зал был почти пуст. Артист еще что-то напевал по-тайски, ударник ему вяло аккомпанировал; никто их не слушал. Немцы исчезли, Бабетт и Леа оживленно беседовали с двумя неизвестно откуда взявшимися итальянцами. Валери ушла. Было три часа утра по местному времени; начался 2001 год. В Париже он официально начнется только через три часа; в Тегеране как раз наступила полночь, а в Токио уже пробило пять. Все многоликое человечество вступало в третье тысячелетие; лично я сделал это не лучшим образом.