Флинн очень удивился, когда увидел меня. Он, конечно, прекрасно контролирует собственные эмоции, но я по глазам понял, что мое появление для него настоящий сюрприз. Но сориентировался он быстро.

– О, рад вас снова видеть, господин стражник, – иронию в его приветствии было почти невозможно заметить. Почти. – Что заставило вас снова спуститься в это гадкое место? И где ваш глубокоуважаемый начальник?

– Я тоже рад, что нам удалось снова встретиться, господин Последний Закат. Но, боюсь, что посетить вас мне пришлось не по своей воле. Я здесь оказался по приказу коменданта после того, как мне удалось стать свидетелем одного серьезного нарушения закона с его стороны. Моего старшего товарища не было рядом, когда это произошло, и потому он никак не мог предотвратить эти деяния. И теперь я пришел, чтобы снова попросить у вас помощи. Как вы догадываетесь, мне очень хочется снова встретиться с комендантом, и я сомневаюсь, что он будет столь любезен, что спустится в шахты ради этой встречи. Таким образом, мне нужно снова попасть в крепость. И сомневаюсь, что теперь мне удастся это сделать с поверхности.

– Хм. Я с удовольствием помогу вам, но, надеюсь, у вас есть план. Потому что для меня совершенно неочевидно, как можно прорваться через охрану. – Флинн явно сомневался в возможности прорваться в крепость.

– К сожалению, плана у меня нет. Есть только набросок плана. Уважаемый Флинн, на скольких из ваших подчиненных я могу рассчитывать? Дело в том, что прорываться, похоже, придется силой.

– Только на тех, кто согласится идти добровольно. И я сам расскажу им о причинах и цели нашего прорыва. Нет-нет, я уверен, что вы скажете правду. Но вот как вы ее преподнесете… Я не сомневаюсь, что вы сможете увлечь моих товарищей. Вы знаете, Сарх, это в моих интересах, чтобы они согласились. И в другие времена я бы сам постарался их обманом заставить сражаться. Но не теперь. Раньше я всегда был одиночкой. Здесь мне пришлось организовать группу, и теперь я за них в ответе. Так что говорить буду я.

– Как угодно. Это действительно ваша обязанность. На бой в любом случае должен звать командир, тем более на бой безнадежный. Я только хочу, чтобы вы им рассказали, чем таким незаконным занимается комендант. – Я замолчал, надеясь, что Флинн заинтересуется. И он меня не подвел:

– Неужели вам удалось это выяснить?

– Не полностью, к сожалению. Но одно могу сказать точно – он совершает ритуалы. На крови. Подозреваю, полученную силу он использует для того, чтобы привести солдат к абсолютной покорности. Они боятся его гораздо больше, чем смерти. Правда, зачем ему это нужно, я пока не понял. Но, наверное, это как-то связано с тем минералом, который вы ему добываете вместе с солью.

– Так получается, эта мерзкая сволочь действительно обделывает свои делишки за наш счет? И зачем ему это нужно? Просто потешить свое самолюбие? Мы тут часто задаем себе этот вопрос. Действия коменданта не похожи на действия безумца, но мы упорно не можем понять, чего ради он творит все эти непотребства?

– Ну, мне-то как раз показалось, что он не очень хорошо контролирует свои действия. Но я могу и ошибаться. Кстати, вам, как и другим заключенным, можно сказать повезло. Можете не верить, но вы здесь живете гораздо свободнее, чем ваши надзиратели наверху. Вы хотя бы думать можете, что захотите. Вряд ли им нравится выполнять его приказы, так что по большому счету, мы будем убивать невиновных, околдованных людей. – Я упорно возвращал разговор к интересующей меня теме. – И еще. У меня есть союзник. Вы ведь слышали про тварь, которая убивает солдат?

– Слышал, конечно. Только она и каторжниками иногда не брезгует.

– Может быть. У всех свои недостатки. Важно, что она тоже очень не любит коменданта. Это одна из первых его жертв. Вернее ее дочь. Не спрашивайте, как это, я сам не понимаю.

Флинн уставился на меня очень внимательно:

– Ты что же, господин стражник, с ней… беседовал? – от удивления он даже забыл о своей подчеркнутой вежливости, – Может, ты и помочь ее нам уговорил?

– Я не уговаривал. Ей нужно то же, что и всем нам. – Я сам не заметил, как «Дочь Лиры» оказалась за спиной Флинна. – Оглянись.

Флинн медленно оглянулся и все-таки сдержался, не вздрогнул. Но ощутимо напрягся и приготовился к бою. Потом расслабился и болезненно сморщился – ясно, разговор начался. Я не стал мешать.

Через некоторое время он снова повернулся ко мне.

– Хорошо, уговорили. Судя по слухам, эта, гм, госпожа достаточно страшный противник. Но я все равно слабо понимаю, как нам использовать этот козырь? Не думаю, что ей по силам просочиться сквозь стены!

– А вот тут есть и у меня кое-какие соображения, – неуверенно пробормотал я. Идея и в самом деле не казалась очень надежной, – Если все пройдет гладко, у нас есть шансы. Скажите мне, господин Флинн, так ли уж нам нужно пробегать к этим воротам через этот, как вы его называете, коридор смерти?

– Хм. Если мы хотим попасть к воротам, то больше никак не получится.

– А зачем нам попадать к воротам?

Флинн непонимающе уставился на меня.

– За тем, что это единственный выход из этой демоновой норы. Мне казалось, вы пришли ко мне, чтобы я помог вам отсюда выбраться?

– Правильно. Только мне еще интересно, а те стражники, которые контролируют коридор, они как попадают туда, откуда они этим занимаются?

– У них отдельный вход, а отсюда к ним попасть нельзя… Стоп! Ты что, решил проломить стену?

– Ну да, – кивнул я. По-моему, идея ничего.

– А ведь и правда, – кивнул убийца, – конечно, если нам удастся проломить вход в эти демоновы служебные помещения, нас все равно всех перестреляют… Но с другой стороны, вместе с этой проворной леди это становится не так уж сложно. Может быть, вы еще придумаете, как быстро проломить стену? Или вы надеетесь, что мои ребята поработают кирками под перекрестным огнем?

– Есть у меня одна мысль. – Серьезно кивнул я. – Проломить стену, это как раз самое простое. Странно, что вы до сих пор не догадались.

Мы с Флинном, и еще пятнадцатью каторжниками – цвет личной гвардии Флинна – стояли на выходе в круглую пещеру. На другом конце этой пещеры можно было легко рассмотреть часть прохода, ведущего на поверхность – факелов здесь было гораздо больше, чем в других пещерах. Что, впрочем, вовсе неудивительно – стража должна хорошо видеть, что происходит на вверенном участке. Мы тоже все отлично видели. Как раз сейчас каторжники заканчивали нагружать тяжелую металлическую телегу добытыми ископаемыми. Во время обсуждения плана я предлагал Флинну заняться погрузкой самим. Что может быть естественнее – группа каторжников загружает телегу и толкает ее к выходу. Но Флинн категорически забраковал эту мысль. Объяснил, что очередь на погрузку расписана между кланами каторжников и что никто обычно не стремится занять чужую очередь. А против попытки сделать что-то не по правилам взбунтуются сами каторжники – обратно эта телега должна возвратиться груженная припасами и водой, конечно, если те, кто наверху принимает руду, будут довольны содержимым телеги. Так что таиться нам пришлось не только от стражников. Теперь я удивлялся, что мне так легко удалось убедить Флинна помочь. Ведь в случае неудачи наказаны будут не только нарушители, но и вообще все жители подземелий.

По сигналу Флинна, мы с ним начали осторожно подбираться в сторону выхода. Я знал, что где-то над головой, снова неестественно вывернув суставы, ползет по потолку Айса, но, конечно, почувствовать это не мог никоим образом. Остальная группа пока осталась позади.

Нам удалось незаметно подобраться почти к границе освещенного пространства. В пятнадцати метрах от нас начинался тоннель, ведущий на поверхность. Мы на минуту замерли, а потом резко рванули туда. Надо сказать, этот наш отвлекающий маневр – довольно рискованное дело, сейчас стрелы будут лететь буквально со всех сторон, так что наша жизнь теперь будет зависеть только от точности и слаженности действий команды Флинна. Впрочем, их жизнь зависит от этого же.

Не успели мы с Флинном пробежать и пары шагов, как в пяти метрах впереди нас неожиданно оказалась Айса. Неожиданно даже для нас, хотя этот маневр был обговорен заранее. Айса и должна была стать острием нашего броска, мы же с Флинном нужны там только для перестраховки. Нагружавшие телегу каторжники среагировали на нас только через пять ударов сердца и три шага, а стражники и того позже, когда мы уже были в тоннеле. Как и ожидалось, первые стрелы полетели в Айсу. Наблюдать за тем, как она уворачивается было одно удовольствие. От адреналина, поступившего в кровь, я стал двигаться и реагировать гораздо быстрее, чем обычно, но уследить за Айсой было сложно даже теперь. Она вообще не была похожа на живое существо – такое ощущение, что впереди нас текла капля ртути, стрелы летели в нее, но она разминалась с ними в считанных миллиметрах. Мы добежали до первого поворота и немного затормозили. Далеко удаляться отсюда нам нельзя, во-первых, нам нужно, чтобы стражники на всем протяжении уже пройденного пути продолжали стрелять в нас, а во-вторых, вход в коридоры охраны должен был появиться именно здесь. И чем скорее он появится – тем лучше для всех. На нас с Флинном, наконец, тоже обратили внимание, и уклоняться пришлось теперь и нам. Хотя я уже слышал громыхание, так что продержаться осталось недолго. Мы постарались рассредоточиться, чтобы разделить внимание стрелков. Краем глаза я заметил, что от очередной стрелы мне, похоже, увернуться не удастся – либо она, либо та, что летит в голову. Голову я люблю больше, чем ногу, хотя к ноге тоже испытываю некоторые чувства. Короткий удар и… боли я не чувствую. Зато чувствую в голове раздраженное: «Думай быстрее. Могу не успеть еще раз». Понятно. Айса каким-то чудом успела поймать стрелу. Демон! Похоже, это сбило ее с концентрации. Под левой лопаткой у нее вырастает короткое оперенное древко. Замершее было сердце через мгновение скачет дальше – не знаю, уж, опасна ли для нее эта рана и чувствует ли она боль, но она не только не упала, но и вообще никак не показала, что заметила такое неудобство.

Очередной взгляд, который мне случайно удалось бросить на начало тоннеля, меня обнадежил. Все эти танцы под стрелами продолжаются не больше двадцати секунд, но я уже вымотался и не уверен, что меня хватит надолго. Слава богам, надолго и не нужно. Нас уже догоняет телега, которую изо всех сил сзади толкают остальные наши товарищи – полторы дюжины орков и крупных людей. Бегут на удивление бодро, с таким-то грузом, и, главное, наш отвлекающий маневр нам удался. На телегу никто и не смотрит, все заняты нами. А когда ее замечают – уже поздно, она так разогналась, что остановить ее не получилось бы, даже если бы нам этого захотелось. Мне пришлось убраться с ее дороги, Флинн с Айсой тоже посторонились, и вот, наконец, удар. Это была самая ненадежная часть плана. Хватит ли скорости и массы телеги для того, чтобы проломить стену? Нам повезло. От удара каменная кладка провалилась внутрь, да еще и задавила стоявшего у бойницы стрелка. Ждать, пока стражники опомнятся, мы не стали – рванули в образовавшийся неровный проем. Дальше было проще – в узких проходах преимущество стражи свелось к минимуму. Мы старались свести жертвы к минимуму и по возможности не убивать стражников, а оглушать. Но, когда все закончилось, выяснилось, что потери есть и с той, и с другой стороны. Это печально, но нам нужно двигаться дальше. Короткая передышка, и мы стоим перед выходом. Нам нужно постараться выйти незаметно и тихо дойти до дома коменданта. Задача осложняется тем, что на улице самый разгар дня. Как раз поэтому мы и решили разделиться. Теперь роль отвлекающих будут выполнять орки, которые постараются устроить шум где-нибудь подальше от дома коменданта, ну а мы с Флинном и Айсой двинемся в гости к господину коменданту.

Это был хороший план, но, как выяснилось, слишком ненадежный. Айса вновь пожелала двигаться впереди. Она вновь приняла более-менее человеческий облик, то есть вывернула суставы на положенные им места, и, открыв дверь, шагнула наружу. И почти сразу ее чуть не внесло обратно доброй дюжиной стрел, истыкавших ее как булавочную подушку. Из горла ее вырвался утробный рык, и она снова бросилась вперед. Снаружи послышались крики. Мы, по одному, рванули за ней. Хуже всего было то, что, выходя из хоть и хорошо освещенного факелами, но все-таки подземелья, на свет, мы были почти слепы. Впрочем, чтобы понять, что именно происходит, идеального зрения было и не нужно. Видимо, у стражников предусмотрена система оповещения, которой они и известили находящихся снаружи о прорыве. И еще у них была хорошая инструкция, как вести себя при нападении. Они не стали лезть на территорию, которая перестала быть их территорией, они просто подождали нас здесь. Две шеренги стражников первая стреляла с колена, а вторая поверх их голов. Думаю, из этой ситуации выхода мы бы найти не смогли, если бы не Айса. Будучи истыканной стрелами, она прыгнула прямо в строй стражников, и начала рвать их в клочья. Стража растерялась, и это дало нам немного времени, чтобы адаптироваться и рвануть ей на помощь. Думаю, мы бы справились с ними, но со всех сторон к нам бежали еще стражники, весь гарнизон спешно вооружался, чтобы дать нам отпор. Так что мы постарались следовать своему плану. А именно – незаметно отделиться от отступающих каторжников и, воспользовавшись суматохой, укрыться за углом одной из казарм. Айса выглядела плохо. Похоже, она все-таки не бессмертна. Забежав за угол, она тяжело опустилась на спину и уставилась мне в лицо:

«Убери из меня стрелы».

– Не уверен. Тебе нужен лекарь. Если выдерну стрелы, ты можешь умереть. От потери крови.

«Нет. Если не выдернешь, прекращу существовать. Если выдернешь, буду. Убей врага сам. Я не помогу. Не боец сейчас, и долго».

Пока Флинн удерживал Айсу, я аккуратно выдергивал стрелы, одну за другой. Ей явно было больно, но она старалась не дергаться.

– Знаете, леди, – со своей всегдашней улыбкой, хоть и поблекшей немного от усталости, заговорил Флинн, – а ведь у вас прекрасные способности. И вы очень надежный товарищ. Не хотите ли работать вместе, если нам удастся завершить эту безумную авантюру? Я, конечно, не привык работать в паре, но с вами, думаю, мы бы сработались. Вам, господин Сарх, не предлагаю. Что-то мне подсказывает, что вы не захотите покидать империю.

Он замолчал и страдальчески сморщился.

– Ну, а хоть бы и убивать? Заработок ничем не хуже других. Неужели вам это принципиально не подходит?

Он хотел еще что-то добавить, но тут в поле нашего зрения вновь появились стражники. Целый десяток. Из-за угла вышли. Демон, когда это кончится? Почему нам не может хоть раз повезти? Мы с Флинном тяжело поднялись на ноги. Конечно, гораздо проще было бы от них убежать, но Айса, похоже, бежать не могла. Уйти с ней на руках у нас не получится, а оставлять ее здесь… ну, это не обсуждается. И ведь эти стражники не последние, даже если мы справимся с ними, придут еще. Я решил отложить решение этой проблемы на потом, потому что солдаты нас уже заметили и бросились нападать. Мы с Флинном едва успели отбить пару ударов, как на поле «сражения» появились еще действующие лица. На этот раз я обрадовался этому факту, потому что это был мой шеф и Ханыга. Нападающие, похоже, не ожидали, что к нам придет помощь с той стороны, и потому все закончилось быстро. Несколькими взмахами шеф раскидал наших противников, а тех, кто после этого пытался подняться, аккуратно глушил Ханыга. Они, я смотрю, сработались.

– Ха! Какая компания! Идем, значит, с зеленым, никого не трогаем, тут смотрю – стажер, живой, да еще в компании с Последним Закатом, стражу мордует. А это у вас что? – Он глянул на Айсу. – Стажер, это ты приволок? Везде бабу найдет, как и все высокородные. А я ее знаю, так ведь. Это та тварюга, которая меня перепугала, так?

Я кивнул.

– Тогда, может, переместимся в более спокойное место, а то сейчас еще стража подвалит?

Я снова кивнул. Орк, крякнув, взвалил не такую уж легкую Айсу на плечо и повел нас в нашу казарму.

Он, по-видимому, неплохо знал обстановку, потому что до нашего временного обиталища мы шли загадочными кривыми, и траектория так и не пересеклась ни с одним из отрядов стражников. Территория замка не такая уж маленькая, поэтому за наших товарищей, которые отвлекали на себя основные силы, я не беспокоился. В крайнем случае, они должны были разделиться и прятаться по одному. До казармы мы добрались достаточно быстро, здесь орк приказал Ханыге стоять на стреме, а сам прошествовал в наши комнаты. Оказавшись внутри, он аккуратно уложил слабо зарычавшую от боли Айсу на койку, а сам повернулся к нам, вопросительно приподняв бровь:

– Ей можно помочь?

– Она говорит, что сама справится.

– Хорошо. Тогда рассказывай последние новости. Хотя заткнись, сначала я: Ханыга ночью прискакал и прогундосил что-то про то, что ты до места добрался, а потом ему пришлось улепетывать от стражи, и дальше он ничего не знает. Мы рванули к коменданту, потому что без прикрытия тебя оставлять было бы глупо, но тут началась какая-то пакость. Реки крови, просто реки! Чуть не захлебнулись. Но повезло, мы как раз возле подъема на крепостную стену шли, туда тоже затекало, но не так много. Мы в корзину залезли, которая на спуск, и переждали. Жуткое зрелище, вообще-то, кругом часовые стоят, с открытым ртом и пустыми лицами, и эта дрянь им заливается потоком. А потом, когда все закончилось, так удивленно меня спрашивают, откуда я тут взялся, да еще извиняются, что на посту заснули! Тебя так и не нашли, у коменданта поинтересовались осторожно – он, конечно, ничего не знает. Но почти убедительно изображает рвение в твоих поисках. Сообщает, что отправил в шахты людей, хотя я прекрасно вижу, что ни хрена он не отправил, и при этом приставляет к нам конвой, объяснив это целями безопасности, и очень убедительно просит не выходить из казармы. Так что с большим удовольствием узнаю хоть что-нибудь.

Я постарался как можно лаконичнее описать свои приключения.

– А теперь нам нужно убирать коменданта. – По выражению лицу шефа я понял, что он недоволен, и заговорил быстрее: – Пойми, если его не убить, он не остановится. Это не только моя личная месть, это простые соображения безопасности. Ты посмотри, он убивает кучу народа чуть ли не каждый день! И потом, каково этим бедолагам, которые вынуждены постоянно выполнять приказы этого психа?!

– Я что, так сильно напоминаю тебе идиота, стажер? Не надо меня убеждать, я с тобой согласен. – Шеф помолчал немного, а потом, вздохнув, продолжил: – Не думал, что когда-нибудь это скажу, но пусть его все-таки убьет Флинн. – Он повернулся к убийце: – Тебе ведь, каторжная рожа, все равно, ты из империи смоешься, и там тебя, может, не найдут. А нам здесь жить. Не думаю, что его семья будет довольна, что их чудесного сыночка грохнули без суда.

– Шеф, – примирительно протянул я, – не думаю, что у нас будет возможность выбирать. Неизвестно еще, удастся ли нам это вообще. Элим – сильный маг. Так что кто убьет, тот и убьет, разницы нет.

– Да что б ты понимал, сид! – Моментально разъярился шеф. – Ты знаешь, из какого он клана? Да они к императору явятся, лишь бы отомстить тому, кто убил их драгоценного отпрыска! Ты и глазом моргнуть не успеешь, как окажешься здесь же, только теперь не с инспекцией, а в арестантской робе! А если император их пошлет, они наймут вот его друзей! – он обвиняющее ткнул пальцем в плечо Флинна. Тот недовольно поморщился от такой фамильярности, но возражать не стал – видимо, был согласен с шефом.

Но видя, что слушаю я не очень внимательно, шеф раздосадованно махнул рукой, пробормотав что-то про «что с ним разговаривать, он же тупой, как все высокородные», сплюнул и уже спокойным голосом заговорил снова:

– Я так понимаю, время не терпит? Идем прям щас?

Флинн кивнул и добавил, что господам сыщикам неплохо бы поторопиться. Мы согласились и двинулись к выходу. У выхода нас ждала новая проблема – Ханыга. Он стоял молча, но по его виду было ясно, что простым приказом оставаться в здании от него не отделаешься. А брать его с собой было бы неправильно – все-таки он не боец, хоть и ловок, так что ему остаться в живых будет сложнее, чем любому из нас. Выход, как ни странно, нашел шеф.

– Там на койке девка раненая. Охраняй, а то ее щас ребенок кокнет. Давай, пошел. Отвечаешь за нее. Делай, что хочешь, но не дай вас обнаружить, понял?

На это Ханыга возражать не стал и, коротко кивнув, отправился в казарму, сторожить, всем своим видом показывая, как же сильно ему не хочется этого делать. Ничего, переживет.

До дома коменданта дошли без приключений – пару раз пришлось срочно укрываться за углом или внутри каких-то построек, но солдаты были не слишком внимательны – похоже, наши товарищи создали им немало проблем, а здесь нас никто увидеть не ожидает.

Выглянув из-за угла очередной казармы, мы осторожно осмотрели дом коменданта. На этот раз караула возле него не было. И вообще не было ничего, что бы указывало на то, что Элим ждет нападения. Мои спутники за спиной тихо обсуждали этот факт, радуясь тому, что дело может оказаться даже проще, чем мы рассчитывали. Дескать, вся стража сейчас занята поисками бунтовщиков, и комендант никак не может предполагать, что опасность угрожает именно ему. Но у них в голосе чувствовалась неуверенность, даже я просто кожей чувствовал, что не все так просто. У меня складывалось стойкое ощущение, что мы направляемся в ловушку. Вообще-то у нас, сидов, как и у прочих долгоживущих, очень слабо развита интуиция, в отличие от людей и гоблинов, представители которых иногда даже погоду могут предсказать. А уж такие вещи, как ощущение опасности, для них просто естественны. Возможно, отчасти поэтому средняя продолжительность жизни долгоживущих и короткоживущих почти не отличается. Просто люди чаще доживают до старости, ну а мы традиционно умираем молодыми – пятисотлетний эльф почти такая же редкость, как и пятисотлетний человек. Хотя и те, и другие встречаются – магия иногда позволяет жить дольше тем, кому природой отмерено не слишком много. Думаю, так устроено богами для того, чтобы долгоживущие не получали слишком уж большого преимущества перед короткоживущими. Разделение на долгоживущих и короткоживущих, на самом деле, довольно условно и, на мой взгляд, совершенно бессмысленно. Нежелающих умирать хватает среди представителей любых рас, и многим из них удается надолго оттянуть смерть. Так вот, даже я, будучи от природы лишенным такого полезного чувства, как интуиция, буквально кожей чувствовал подступающие неприятности. Ощущение было настолько яркое, что я чуть не предложил вернуться назад и немного подумать. Но удержался – думаю, наши шансы в любом случае уменьшались со временем, так что тянуть его было бы опрометчиво.

Еще немного потоптавшись возле казармы и рассматривая комендантские покои, мы, так ничего и не придумав, неспешно подбежали к входу и, толкнув дверь, просочились внутрь. Хотя просочились – это про нас с Флинном. У шефа «тихое и незаметное движение» и «просто движение» не отличаются практически никак. Впрочем, все наши хитрости были и так бесполезны. Едва мы вошли, как откуда-то прозвучало:

– Господа, я рад, что вы зашли. Прошу, поднимайтесь наверх. Я вас жду.

Флинн отреагировал мгновенно. Думаю, та профессия, которую он избрал для того, чтобы зарабатывать на жизнь, научила его отказываться от таких вежливых приглашений. Он развернулся к выходу и попытался открыть дверь. У него ничего не получилось. Двери больше не было. То есть ее еще можно было различить на фоне остального косяка, вот только дверью эта доска больше не была, она намертво срослась с древесиной порогов и косяков. Да, это что-то новенькое. Всем известно, что эльфы хорошо работают с растениями. Растения прислушиваются к их просьбам и без всякой магии, а уж какие чудеса творят с флорой некоторые эльфийские чародеи… Только это относится исключительно к живым растениям, древесина, из которой построен дом, уже совершенно равнодушна к просьбам любого эльфа, будь он семи пядей во лбу, по одной простой причине – она мертва, а мертвые вообще достаточно равнодушны, и растения не исключение. А сейчас, мы, похоже, стали свидетелями какого-то извращенного сочетания магии жизни с некромантией. Опять. Эти его проклятья, из-за которого сошел с ума весь гарнизон крепости, похоже, тоже работают на том же сочетании. Думаю, комендант безумен. Только абсолютному безумцу придет в голову идея смешать магию жизни и магию смерти. И только у талантливого безумца это может получиться.

Над головой раздался короткий смешок, после чего приглашение было повторено. Не вежливо, дескать, отказываться. Флинн выразительно глянул на нас, пожав плечами – мол, попытка не пытка, и молча потопал вперед. Мы с шефом отставать не стали.

Его превосходительство ожидал нас, как и в прошлый раз, в своем кабинете. По лицу его блуждала торжествующая улыбка, и вообще, выглядел он чрезвычайно довольным жизнью. Он любезно предложил нам присесть, кресел в этот раз было достаточно для всех.

– Вы даже представить себе не можете, господа мои, какое удовольствие мне доставляет общение с вами, – начал он. – Я понимаю, что вы не хотите отвечать взаимностью, но, поверьте, я недолго буду злоупотреблять вашим вниманием.

Глядя на него, я чувствовал смесь ненависти и восхищения одновременно. Этот разумный уже давно отбросил все правила, перешел все границы и не заморачивался никакими моральными правилами. Комендант напоминал мне избалованного мальчишку, из чистого любопытства оперирующего еще живую лягушку. Дальнейшая беседа только подтвердила мое первое впечатление.

– И почему же тебе так приятно с нами общаться? – подыграл ему шеф.

– Я с удовольствием объясню. Вы, возможно, уже догадались, что я не просто так изменил привычный уклад жизни на каторге?

– Это ты про свои эксперименты с ритуальными убийствами?

– Не только, господа мои, не только. Работа, которую я проделал, поистине грандиозна. Вы ведь уже поняли, что я обеспечил абсолютную покорность со стороны подчиненных? Должен признать, моих заслуг тут не слишком много, я всего лишь воспользовался наработками предыдущих жителей этих мест. – Эльф удовлетворенно посмотрел на наши удивленные лица и продолжил:

– Всем известно, что эти места не всегда были необитаемы. Но никому и в голову не приходило хорошенько изучить наследие тех, кто жил здесь до нас. Хотя я могу с гордостью констатировать, предыдущие хозяева этих мест не заметили настоящего клада, который валялся у них буквально под ногами.

– Хочешь сказать, ты тут археологией занимаешься? Из интереса?

– О нет, что вы, археология здесь ни при чем. Мое основное увлечение – алхимия. И это увлечение скоро принесет свои плоды! Вернее, уже принесло. Смотрите!

Комендант достал из кармана небольшой глиняный сосуд, горлышко которого украшал масляный фитиль. Щелчок пальцами, и вот, на кончике фитиля загорается огонек, который стремительно распространился по всему фитилю. Размахнувшись, комендант отправил кувшинчик в короткий полет, который должен был завершиться у одной из дальних стен помещения. Но до стены сосуд не долетел – немного не долетев, он с оглушительным хлопком разлетелся на мелкие осколки. От неожиданности мы подпрыгнули на своих сидениях, и только комендант остался совершенно спокоен.

– Вот видите? И ведь это всего лишь опытный образец! Внутри сосуда находилось всего несколько унций порошка, благодаря которому и получился столь интересный эффект! А ведь я могу сделать очень много такого порошка! Им можно вооружить простых солдат, которые теперь смогут соперничать с магами! Вы понимаете? Это ведь власть! Это могущество!

– Ну и что ты будешь делать со своим могуществом? Власть над миром захватывать?

– Ну что вы, неужели я похож на безумца! Власть над миром! Нет, для начала меня устроит трон императора. Вам не кажется, господа, что расу светлорожденных незаслуженно лишают тех привилегий, которые мы должны иметь просто по праву рождения? Я собираюсь исправить это недоразумение. Подумать только, две тысячи лет! Империя стоит уже две тысячи лет, и всем известно, что ее основали эльфы и первым императором тоже был эльф! Он предал свою расу, он позволил низшим считать себя равными нам! Все эти лозунги, которые подчеркивают равенство всех рас и их одинаковую ценность для империи! Какое лицемерие! Какое унижение, в конце концов!

Вот теперь комендант восхищения не вызывал. По-моему, он окончательно утратил связь с реальностью, полностью погрузившись в свои бредовые фантазии. Немного придя в себя и успокоившись, Элим продолжил уже спокойнее:

– Однако я восстановлю справедливость. С моим порошком в руках простой солдат сравнится в силе с магом. Пускай, не слишком сильным, но солдат много, гораздо больше, чем у империи – магов. Вероятно, поначалу не все светлорожденные захотят встать под мои знамена. Но недостатка в исполнителях у меня не будет! Так же, как сейчас мне подчиняется гарнизон, мне будут повиноваться тысячи, а если понадобится десятки тысяч разумных! Жаль, что вы прибыли так рано, господа – теперь мне придется ускорить свои изыскания. Но в вашем визите есть и положительная сторона.

– Чем же тебе так помог наш визит? – угрюмо спросил шеф.

– И опять-таки, все очень просто. Для того, чтобы производить этот взрывчатый порошок, мне нужен минерал, который добывают заключенные помимо соли. И чем больше, тем лучше. Каторжане достаточно сильно боятся меня, чтобы исправно выдавать норму. Ту норму, которую они сами установили, однако я уверен, что они сильно занизили свои возможности. Мне не составит труда уничтожить их всех – я могу лишить их воды и пищи, в конце концов, я могу обрушить выход из катакомб – на это хватит малой толики из тех запасов порошка, что у меня уже есть. Соверши я такую глупость, я бы покончил с собой. Ведь я отлично понимаю, что сейчас тоже завишу от этого быдла! А проконтролировать их я не могу. Есть под землей нечто, что мешает моим планом, и каюсь, это нечто – результат моей ошибки. Эти казармы стоят на фундаменте некоего гораздо более древнего сооружения. Да и часть катакомб под нами прорыта много тысячелетий назад. Воистину, невозможно изучить все свойства этого места, здесь множество загадок, получить ответы на которые было бы весьма любопытно. Надеюсь, когда-нибудь у меня появится на это время. Этот дом, в котором мы с вами сейчас беседуем, находится аккурат на месте одного из древних зданий. Из его подвала можно попасть в подземелья, связанные с прочими катакомбами только вентиляцией и проявляющими поистине удивительные свойства. Я не буду рассказывать в подробностях, время, которое я могу потратить на беседу с вами, уже почти закончилось. Скажу только, что едва приняв должность коменданта, я еще не знал ни о чем таком. Я поселил туда одну очаровательную даму, преступницу из-за гор, светлорожденную. Я тщил надежду, что мне удастся ее перевоспитать… – На лице у коменданта появилась такая мерзкая улыбка, что я с огромным трудом удержался от того, чтобы немедленно не вцепиться ему в горло. Никаких иллюзий о том, какими методами он перевоспитывал Лиру, у меня не возникло. – Но в процессе перевоспитания она умерла, успев при этом родить. То подземелье… в нем иногда случаются странные шутки с живыми существами. Светлорожденная выносила ребенка за неделю, и тот, кто родился, был достаточно самостоятелен, чтобы от меня сбежать. Я и о существовании-то этого существа узнал, только осмотрев труп девушки. Не знаю, что это за тварь, но она быстро повзрослела и стала причинять мне неприятности. Существо не трогает заключенных, но убивает солдат, и в катакомбах мне нечего ему противопоставить – пытаясь ее убить, я только потерял пару десятков солдат. Я много раз пытался выманить ее на поверхность, но она чувствовала ловушку и ни разу не попалась. А теперь, благодаря вам, господин инспектор-стажер, она на поверхности и при этом беспомощна – такого подарка даже трудно было ожидать! Я уже отправил солдат в ваши покои, так что ее скоро приведут. Рискну показаться нескромным, но я извлеку двойную выгоду из этого факта! Кроме того, что каторжане теперь будут в моей власти, я еще и стану гораздо, гораздо сильнее! Вы видели, господин стажер, что я использую разумных в своих ритуалах. Не секрет, что мне нужно их страдание для того, чтобы увеличить свое могущество. Но этих презренных хватает так ненадолго! Они слишком слабы, слишком быстро умирают. Но не это существо! Она будет жить еще долго, очень долго. Возможно, мне вовсе не понадобится больше проводить этот неприятный ритуал, хватит и того, что даст мне это чудовище.

Господин комендант, похоже, искренне гордился собой. Мне кажется, до сих пор ему очень не хватало слушателей, которые смогут оценить его гениальность и грандиозность задачи, которую он взялся решать. Он был отвратителен. На протяжении всей его хвастливой речи я с превеликим трудом сдерживал бешенство, а тут позволил ему накрыть меня с головой. Я прыгнул, намереваясь убить негодяя голыми руками. Попытался прыгнуть. У меня ничего не получилось – возникло такое ощущение, что я просто прирос к креслу. Там, где открытые участки кожи соприкасались с деревом, ощущения были особенно неприятны. Я давно чувствовал легкое покалывание, но был слишком напряжен, для того, чтобы обращать внимание. А теперь стало заметно, что деревянные кресла покрылись какой-то бахромой, которая цепляется и за одежду, и кожу. И эта бахрома явно продолжала расти – кожу покалывало уже вовсе не так слабо, как раньше.

Комендант вновь улыбнулся.

– Господа, мне нужно идти – возможно, этим недоумкам – моим подчиненным – потребуется помощь. Не хочу, чтобы вы мешали мне еще некоторое время, поэтому я решил вас ограничить таким способом. Если вы не будете пытаться шевелиться, то к моему приходу эти деревяшки прорастут в вас не слишком глубоко, и вы даже не успеете почувствовать настоящую боль. Будете пытаться встать – рост ускорится, и вам будет очень неприятно. А вами мы займемся позже, когда я вернусь.

Минуту мы все просидели молча, обдумывая ситуацию. Первым подал голос Флинн.

– Ну что, у кого-нибудь есть какие-нибудь идеи, что нам делать? Не хочу никого обидеть, но я как-то не так представлял себе наш разговор с комендантом. И особенно его финал. Быть съеденным деревянной мебелью, вам не кажется, что это слишком экстравагантно?

Орк снова зарычал и начал усиленно дергаться в кресле.

– Демон! Меня, похоже, уже до костей дожрали. По крайней мере, у меня такое ощущение, – как-то очень спокойно пробормотал он. Я посмотрел на орка. Его кресло было справа от меня, и как раз на расстоянии вытянутой руки. Как же мне этого не хочется. Я несколько раз вдохнул и выдохнул, а потом заговорил.

– Шеф! Я смотрю, у тебя левая рука свободна? Только локоть прирос? Странно…

– А я руки на груди скрещенными держал. А локти на подлокотниках. А тебе какая разница?

– Я просто подумал, что если постараешься, как раз сможешь дотянуться мне до пояса. У меня там кинжал, если ты не помнишь.

– Я помню. А зачем тебе кинжал? – подозрительно спросил он.

– Давай ты все-таки его сначала достанешь? Мне не кажется хорошей идеей дожидаться, когда господин комендант найдет время заняться нами.

Шеф, поняв, что более внятных объяснений от меня сейчас не добьется, потянулся к моему поясу. Немного усилий, пара ругательств, и вот, мой любимый кинжал уже у него.

– Что дальше, стажер?

– Ну, шеф, не притворяйся идиотом. Давай, отрезай мне правую руку от подлокотника, – угрюмо проворчал я.

– Да ты спятил совсем, стажер! Может, тебе сразу голову отрезать? – заорал орк.

Флинн, который до этого неестественно вывернув прилипшую к подголовнику голову и еще более неестественно выпучив глаза, наблюдал за нашими действиями, заговорил:

– Вообще-то, это действительно странная идея, господин Сарх. То есть я ничего не имею против, но сможете ли вы двигаться, после того, как освободитесь таким образом?

– Поверь мне, я смогу. Недолго, но смогу. Надеюсь, мне хватит.

В общем, шеф в конце концов согласился. Должен сказать, таких пыток мне еще переживать не доводилось. Сначала, шеф провел кинжалом между моей рукой и подлокотником. Не знаю уж, насколько глубоко я погрузился, но боль была адская, да и крови было много. Правда, она тут же впитывалась в подлокотник и ножку кресла, по которой стекала на пол. Впрочем, до пола ничего не дотекло.

Вторую руку и поясницу я вырезал уже сам, но только после того, как выпил то снадобье из моих запасов, которое на полчаса делает меня нечувствительным к боли и повреждениям. Через одежду побеги проросли не так глубоко, так что те части тела, которые были ей защищены, хоть и выглядели жутковато, повреждены были не так сильно. Сначала я хотел проглотить его после того, как освобожусь полностью, чтобы сэкономить себе немного времени, но понял, что могу и потерять сознание. Поэтому, как только моя правая рука освободилась, я залез в один из своих многочисленных карманов и выпил этот волшебный порошок. Громкая ругань шефа, вместе с напряженным постаныванием Флинна, до чьих костей, похоже, уже тоже добрались, отодвинулась на задний план. Мир стал ясен и четок, а выбор, что же делать, перестал быть проблемой. Это очень хорошее зелье, жаль, что действует не долго и так сильно вредит организму. Впрочем, навредить сильнее, чем это сделал я сам, не сможет даже оно. Я поднялся с кресла. От одежды тоже пришлось избавиться – она пришла в полную негодность. От штанов практически ничего не осталось, а вот куртка выдержала и это испытание – на спине появились прорехи, но в целом ее еще можно было назвать одеждой, в отличие от тех же штанов. Краем сознания я отметил, что, должно быть, очень смешно смотрюсь с голым задом, двумя кровоточащими полосами на спине и освежеванными с одной стороны руками, но не задержался на этой мысли. Я не стал освобождать своих товарищей таким же образом, как себя – больше снадобья у меня не было, а заботиться об истекающих кровью товарищах было бы пустой тратой времени. Пока сидят в этих самых креслах неподвижно, они, как ни странно, в большей безопасности, чем я. Поэтому я сообщил, что, возможно, смогу заставить Элима повернуть процесс вспять, а сам отправился на его поиски. Органы чувств от выпитого снадобья тоже работали очень четко, так что я просто доверился обострившемуся чутью и направился вниз по лестнице, на первый этаж. Мне повезло – комендант задержался и еще не покинул дом. Впрочем, не так уж много времени у меня занял процесс вырезания самого себя из кресла, так что ничего удивительного.

Элим был здорово изумлен, увидев меня. Когда я спустился в приемную, он как раз выходил туда же только из другой комнаты, поправляя пояс с кнутом. Меня такой выбор оружия сначала удивил, а потом я заметил, что в кожу кнута вплетены металлические нити, в которых я опознал серебро. Краем сознания я удивился – неужели для Айсы оно смертельно? Она все-таки не ходячий мертвец, чтобы бояться таких вещей. Впрочем, у коменданта было время, чтобы изучить этот вопрос. Он быстро оправился от удивления. Эльф плавно, но быстро взмахнул рукой с зажатым в ней кнутом, и я резко отпрыгнул в сторону. Чувствовалось, что обращаться с ним комендант умеет в совершенстве – кончик кнута повиновался легчайшим движениям кисти, и предсказать, куда он ударит, было трудно. Мне до сих пор не доводилось встречаться с противником, владеющим таким экзотическим оружием, и увернулся я с трудом. Впрочем, комендант не закончил движение, и, не подставь я руку, кончик хлыста на своем обратном пути мазнул бы меня по глазам. Даже почти отключенными зельем рецепторами я почувствовал резкую боль и без того в пострадавшей руке. В следующий раз коменданту не удалось поймать меня так легко, и увернулся я без проблем. Тем не менее, я пока не представлял, как мне подобраться к противнику поближе. Я осознавал, что недолго смогу так резво скакать – действие зелья не бесконечно. Однако терпение Элима кончилось раньше. Он прошипел несколько ругательств, вовсе не приличных такому высокообразованному светлорожденному, а потом быстро прочитал что-то на совсем незнакомом языке. Пробормотав несколько слов, он снова взмахнул рукой. Я почувствовал, как пол под ногами крошится и рассыпается в труху, и снова прыгнул в сторону. Бесполезно. У меня было ощущение, что я попал в зыбучий песок. Со стенами комнаты тоже происходило что-то непонятное – из них с бешеной скоростью вырастали гибкие ветви, которые явственно стремились меня схватить. Сделав еще несколько шагов, я завяз окончательно. Колючие ветви тоже добрались до меня, вцепившись в руки. Я не был полностью обездвижен, но это уже помочь не могло – ни о какой свободе движения речи не шло.

– Какая же ты настырная мразь, сид! – прорычал комендант, смачно оттягивая меня плетью. Вся его наигранная вежливость исчезла. – Что ж ты не хочешь умереть спокойно? – Он подошел поближе ко мне. – Ты отвратителен, как червяк. Прими свою смерть с достоинством, ты же проиграл! Останься благородным хотя бы в смерти, раз уж при жизни не смог. Куда ты тянешь руку, что там у тебя?

Я не стал отвечать. Последнюю свою метательную звездочку я достал еще в той комнате, где остались шеф с Флинном. Он не видел, что у меня в руке и, почувствовав резкую боль в руке, дернулся от неожиданности. Мне все-таки удалось его оцарапать, совсем чуть-чуть, но это не важно.

– Ну и что ты добился, жалкий червяк? – успел прошипеть он, а потом молча рухнул во весь рост. Парализующий яд на него подействовал не хуже, чем действовал до сих пор на всех остальных, кого мне доводилось таким образом обездвиживать. Я с трудом подобрался к лежащему на полу эльфу. Стены и пол продолжали меня удерживать, хотя и не так активно, как когда их контролировал Элим. Видимо, он ослабил концентрацию, что и немудрено. Та разновидность парализующего яда, которую я использовал, действует не на сами мышцы, а на те нервы, которые ими управляют. Причем избирательно – сердце, мышцы, которые поднимают и опускают грудную клетку, мышцы, которые управляют движением глаз, продолжают работать. Поэтому мой враг был в сознании и прекрасно видел, что происходит. Меня это устраивало. Возможно, мне нужно было сказать ему что-то. Объяснить, за что я его убиваю, или, возможно, напомнить ему о его долге, которым он пренебрег. Я не стал. Я просто приставил кинжал к его груди и надавил. Я знаю, что он чувствовал, как острое лезвие раздвигает слои его плоти. Вот, острие скользнуло по кости, и его дыхание сбилось от боли. Вот оно уже рядом с сердцем. Очередной удар, и оно само напарывается на острый кончик кинжала. Все это время я смотрел ему в глаза. Я не знаю, почему не убил его одним быстрым ударом. Наверное, это была месть. Я хотел, чтобы он почувствовал неотвратимость смерти. Чтобы он хоть в какой-то степени ощутил то, что чувствовали те, кого он убивал. Глядя ему в глаза, я понял, что мне это удалось.

А потом все закончилось. Он умер, и я почувствовал, что мои движения больше ничего не ограничивает. Дом коменданта вновь вернулся к своему нормальному состоянию. И еще я почувствовал, что действие зелья, которое позволяло мне двигаться и не чувствовать боли, заканчивается. Последняя мысль, которую я помню, была надежда на то, что шеф с Флинном выберутся. И еще беспокойство об Айсе.