Первые сообщения из Белоруссии в 1990 г. о резком увеличении числа случаев злокачественных опухолей щитовидной железы у детей в Гомельской области, расположенной наиболее близко к месту чернобыльской аварии, были встречены западными радиологами с большим скептицизмом.

Было, конечно, известно, что главную опасность для здоровья и детей, и взрослых в первые два месяца после аварии представляло именно накопление радиоактивного йода-131 в щитовидной железе. От 60 до 80 % всей внешней радиоактивности в загрязненных районах в этот период также приходилось на радиойод. Радиоактивные изотопы йода-131, с периодом полураспада 8 дней, и 132, 133 и 135, имеющие периоды полураспада, измеряемые часами, являются наиболее обильными продуктами деления урана-235 в работающем реакторе. В то же время они являются и наиболее летучими, закипая и испаряясь при температуре всего 184 °C, что вызывает необходимость создания в реакторах сложных систем постоянной адсорбции и удаления газообразного радиойода.

Однако йод-131 не считался канцерогенным и именно поэтому достаточно широко применялся в практической медицине для диагностики опухолей щитовидной железы, печени и мозга и особенно для лечения гипертрофии щитовидной железы, когда довольно большими дозами излучения от локально накапливавшегося в щитовидной железе йода-131 увеличенная железа подвергалась частичному разрушению.