Глава 7

- Бену нужна операция. Если станем тянуть - придется отнять ногу.

Док мрачно смотрел на деревянный стол, который Стопарь и его чернокожий помощник когда-то сделали для нашего лекаря. Он редко использовался по прямому назначению - мало кто хотел оказаться на нем в качестве больного. Док не прибегал к ремням, если требовалось обездвижить пациента, но от этого как-то не становилось спокойнее… Кто-то попадал на него, сломав руку - наш лекарь накладывал лубки и шины, кому-то требовалось удалить зуб - и тут Док тоже не плошал. Иным словом - стол прочно ассоциировался с местом, где у любого, даже самого мужественного охотника, поневоле сдавали нервы. Редко, но случалось, на стол возлагали и вовсе безнадежных - такое было, когда в форт принесли изувеченного пхаем мужчину, попавшего по удар мощных копыт. Док боролся за жизнь несчастного два дня, на третий - мужчину вынесли назад…

Док был не всесилен, да и недостаток образования сказывался. Но другого умельца у нас не было…

- Так почему тянем?

- У нас нет нужных лекарств. Твои - на исходе. А главное - среди них нет болеутоляющих. Вынести ампутацию по живому инженер не сможет. И никто не сможет - это слишком больно.

- Про всех не скажи… но Бен, точно, не сможет. Он боль плохо переносит. - Стопарь, восседая напротив, сжал кулаки. - Я его как-то случаем молотком зацепил… по ногтю - орал так, что Салли на меня чуть с ножом не накинулась. Правда, потом простила. Ноготь слез, конечно…

- Это не ноготь, Стопарь, - я хмуро посмотрел на своего «визиря». - И лекарств, действительно, у нас нет. Все, что сохранилось и удалось принести сюда - давно перележало срок действия. И то, это касается лишь очень редких, про которые ни Ната, ни сам Док ничего не знает. А общеупотребимые уже давно подобрали… еще, когда воевали с бандой. Тогда не было времени траву собирать.

- Трава не поможет, - Док тянул свое. - Я могу сделать мазь, сварить настойку - но это не полноценный укол, от которого человек ничего не будет чувствовать.

- Ты же чудеса творишь… Неужели нет снадобья? А у Стары?

- А где сейчас Стара? - Док недовольно скосил глаза на Стопаря. - У старухи воды не выпросишь, пока ей индеец не скажет. А пока того найдем - Бен может… В общем, времени у нас мало.

- Говори толком. Что ты предлагаешь? Лекарств у меня нет - ни здесь, ни в городе. Все, что имел - принес. Если что-то уцелело в подвале - так туда нужно целую экспедицию отправлять. И не факт, что удастся откопать завал и добраться до искомого. Если не хуже - холм еще раз обрушиться и на этот раз уж точно, кого-нибудь, возьмет в уплату…

- Нужно потрясти Аптекаря.

- Что? - и у меня, и у Стопаря появилось такое выражение на лицах, что Док даже отшатнулся. Впрочем, не более того - наш лекарь ни капли не смутился и твердо добавил:

- Да, у него.

- Док, ты часом - не того? - кузнец покрутил пальцем у виска. - Может, каких настоек опился? Ты у кого просить собрался? Аптекарь - шарлатан, каких свет не видывал! Будто я не помню, с чем он на рынок выходил. Кроме замызганных бинтов да пары склянок с йодом, ничего путного и не видел никогда. Да и за те - драл три шкуры! Или сам не знаешь?

- Знаю. - Док спокойно смотрел на разбушевавшегося фермера. - А также знаю, что все это - показное. У Аптекаря есть лекарства. И много. Да, возможно, что годность многих подлежит сомнению. Но есть и такие, которые способны храниться годами.

- Говори, - я жестом утихомирил Стопаря. - Раз начал - говори. Ты не спроста упомянул это ничтожество, стало быть, что-то знаешь?

- Да, - Док кивнул. - Когда вы… когда в прерии шла резня, в поселок приносили много раненых. Большей частью - без риска для жизни, но бывали и тяжелые. Сыч, узнав, что я лечу людей, так подступил к горлу, что у меня не имелось иного выхода…

- Я помню. Не оправдывайся. Продолжай…

- …Моих средств не хватало. Травы хороши, но не во всем. А Аптекарь крутился рядом. Как я думал - по наущению Святоши. За мной ли следить приставлен, или опыта набираться - на будущее… В общем, мешался под ногами. Но один раз, когда принесли какого-то особо ценного кадра, всего в наколках - лично Грев велел мне вытащить его с того света. А как? У того уже пена на губах появилась - стрела, которой его зацепили, явно была смазана ядом!

- Возможно, - я сузил глаза. - Это - война. Они убивали людей долины, мы - убивали их. Все средства хороши…

Док вскинулся было, но, увидев выражение моих глаз, осел назад…

- Давай о деле, целитель! - Стопарь вмешался, заметив, что у Дока резко испортилось настроение. Мы знали - он не делал различий между ранеными, хоть с той, хоть другой стороны. Указывать Доку на такое расхождение моральных принципов никто не пытался - он все принимал в штыки. Возможно, так и не дав клятвы Гиппократа, он, тем не менее, следовал ей во всем, облегчая участь больных, даже с таким багажом прошлого - и настоящего!

- Давай о деле, - повторил Стопарь. - Аптекарь имеет нычку? Где? Ты знаешь?

- Нет, - Док вздохнул. - Вот этого я не знаю. Но, когда встал вопрос - умрет тот пахан, или выживет! - Грев пообещал содрать с меня шкуру прямо на площади, в случае второго. И с Аптекаря - благо тот попался ему на глаза, пока терся рядом. Ну… мне его угрозы - одной больше, одной меньше? Все время на волоске ходил… А Аптекарь - тот посерел от страха, едва ли штаны не обмочил. И сразу слинял… а часа через три вернулся, ладони дрожат, а в них - пара ампул и шприц. Так я едва успел подхватить! Короче, вколол тому распальцованному - к вечеру дыхание выровнялось, глаза открылись и даже в пару внятных слов произнести смог… Вот так. А теперь скажи мне, Дар - если не склад какой, откуда у аптекаря ампулы? Потому и говорю - доступ у него есть. Я выследить не пытался - до появления банды как-то и не обращал внимания, а после, когда у вас бойня пошла - мне сильно бродить не давали. Как и Аптекарю, впрочем. Тоже больше в поселке отсиживался. Ну, правда, иной раз с бабами на поле отправляли - коренья копать. Я считаю - его богатства не сильно далеко от поселка. Далеко он сам не пойдет - труслив и побоится уходить в прерии, где зверья полно. Значит - не далее, чем в километрах пяти. За два часа только на такое расстояние и можно успеть!

- Иначе говоря - ты предлагаешь нам сходить в поселок, наведаться к Аптекарю, поговорить по душам, и, в случае, если откажет - а он откажет! - проследить, куда шляется наш любезный? И как ты это представляешь? Мы заявимся в поселок, где заправляет Святоша, на глазах у всех станем допрашивать его человека - как думаешь, чем закончится?

- Смертью Бена, - Док насупился. - Сам решай… Я сказал только то, что считал нужным. Моих познаний и средств не хватает. Вот и все. Либо, вытрясем из Аптекаря лекарства, способные остановить заражение, либо - мне придется резать ему ногу. И не факт, что поможет. У тебя самого рука на привязи висит, и опухоль не спала - у той дряни зеленокожей, когти, похоже, не простые… Читывал о таком - вроде комодских варанов, от укуса которого жертва сразу не падает, но, после, умирает. Вот и здесь… тебя да других не сильно затронуло, а инженеру досталось, по самое не балуй. И выбора у нас нет.

- Положим, затронуло. - Стопарь положил свои руки на стол. Громадные ладони кузнеца прикрыли собой более тонкие запястья лекаря и мои…

- Но ты прав. Бена надо спасать. Что скажешь, вождь?

Такое обращение говорило о многом. Обычно, старик обходился попроще, называя меня просто по имени. Значит - ждет решающего слова…

- Хорошо. Собирай отряд. И… вот что. Док, сколько у нас времени? Только не юли - я не из праздного любопытства спрашиваю.

- Дней десять-двенадцать, вероятно, еще могу обещать. Потом - все. И это - по тем наблюдениям, которые провожу сейчас. Гангрены нет, да и вообще - картину понять не могу, опыта нет. Но боли у мулата такие, что на стенку лезет… Хорошо, Салли рядом - воды подаст, пот утрет. Когда выходите?

- Постараемся побыстрее. Не забывай - кроме Бена в форте много других раненых, я не могу их тащить в поход, не будучи уверен, что это не навредит их здоровью. В конце концов - не война… И не смотри на меня такими глазами, я и сам знаю, что промедление губительно для черного друга. Но не выскакивать же сейчас наружу и кричать на весь двор - все сюда, хватайте оружие и провизию и бегом к поселку, что находится у скалистого озера! Необходимо хотя бы собраться… Стопарь! Ты еще здесь?

- Ухожу, ухожу…

- Постой, - я остановил кузнеца, вспомнив, кое, о чем…

- У нас вроде парочка залетных обретается?

- Да. Пришлые, с востока. Сегодня должны уходить.

- И путь их лежит через поселок?

- Типа да… Ты что, хочешь заранее оповестить их о нашем приходе? - Стопарь разволновался. - Да тогда этого Аптекаря днем с огнем не сыщешь!

- Искать его не станем - сам нарисуется.

- Это как?

- Так. Зайди к тем двоим, дай на дорогу провизии, а заодно - проведи мимо мастерской, где твои поделки лежат. И к девушкам загляни - Ната говорила, они из спасенных рулонов ткани одежду шьют.

- Не понял… А на кой чужакам про наши дела знать?

- Не тупи, Стопарь… - я вздохнул, сделав красноречивые глаза. - Пусть увидят все. Ты им скажи - мы на Мену собираемся, много вещей принесем, ну, вроде как хотим праздник возродить. Понял? Не то, что Аптекарь - половину долины соберем!

- А… - он широко улыбнулся. - Точно, что ль? Или темнишь?

- Да не темню я ничего. Пусть они к себе домой через поселок идут - а там, мимоходом, про нас и расскажут. И про праздник я не шутил. Выбери все, что нам не нужно, кое-что ценное тоже положи, с Элиной и прочими посоветуйся - что из их шитья можно забрать. Короче, готовь мешков десять со всякой всячиной - пойдем в поселок не с пустыми руками.

- Хочешь все это на лекарства обменять? - Док только хмурился, пока я перечислял, что и в каких количествах нужно взять с собой. - Щедро…

- Нет, - выпроводив Стопаря, я обернулся к лекарю. - Нормально. Отдал бы и больше. Но ты ошибся, Док. Это не для Аптекаря. Нам нужно восстановить отношения с селениями прерий, дать всем понять - время крови и резни закончилось, нужно строить мирную жизнь. Я знаю - на праздник мало кто сможет что принести, наши богатства на этом фоне будут выглядеть слишком шикарно… Если вообще можно так сказать, применительно к новым временам.

- Пыль в глаза будешь пускать…

- А хоть и так! - меня стал раздражать его тон. - Хоть бы и так! Стопарь прав - долине нужен вождь! И твердая рука! Когда каждый сам за себя - любой враг раздавит селения поодиночке. И любая беда!

- Да ведь нет больше врагов… А станешь долину на себя перетягивать - столкнешься со Святошей и его рясоносцами.

- Вот потому и хочу людей собрать! Чтобы не было больше никаких столкновений. Услышат о празднике - люди начнут в поселок приходить, новости узнавать, связи появятся… знакомства. Плохо? А лекарства - да, про них не забыл. Аптекарь всегда первым на Мене появлялся - сам ничего не умеет и учиться не хочет, ему один выход, чтобы выжить. Меняться. Вот и будем - меняться.

Стопарь выполнил поручение - двое чужих охотников ушли из форта с широко раскрытыми глазами. И, судя по их восторгам, он уверил, что слухи о предстоящем празднике скоро заполнят прерии от берегов Синей до самого Каньона.

В поход отправилась половина населения форта - что было совсем не лишним, учитывая настроение Святоши и его приспешников. Слишком малое количество могло подвигнуть его на провокацию. И, хоть я возражал, среди них были и раненые - впрочем, не так серьезно, как бедный мулат. Моя рука тоже побаливала, но поручить такое дело, на кого-то другого, я не мог.

Как мы и ожидали, богатства, предложенные жителями поселка, не шли ни в какое сравнение с тем, что принесли мы. Ножи из кости проигрывали лезвиям Стопаря, а поделки из шкур и травы - чуть ли не роскошным костюмам от Элины и ее помощниц. Правда, нужно отдать должное другим обитателям прерий - те, в отличие от озерного селения, гораздо смелее пускались во всякие рискованные предприятия, навещали руины мертвого города и прочих развалин, поднимались высоко в Предгорья, и, как результат - они могли и оспорить наше первенство на этом своеобразном соревновании всяческого, необходимого для жизни, добра. Женщины из становищ, что высоко в горах, принесли мед - и мои девочки облизывались, ходя вокруг плетеных туесов, доверху наполненных их ароматным содержимым. Охотники с болотного края принесли целую кучу всякого ржавого железа, хлама большей частью - и тут уже загорелись глаза у кузнеца. Наши запасы давно оставляли желать лучшего, я вполне понимал его возмущение отдать часть столь необходимого оружия в чужие руки. Но сейчас, увидев разнообразные обломки, которые в иное время годились бы только в металлолом, Стопарь согласился со мной - лучше выменять наши топоры и клинки на этот, как бы даже хлам, получив взамен возможность изготовить то же оружие в три, а то и четыре раза больше! Пока он ожесточенно торговался, я осматривал другие сокровища, выложенные на многочисленных "торговых" рядах - на обмен. Да, единой валюты в долине не имелось. И вряд ли когда появится - хоть кто-то, разжившись целым мешком полусгнивших купюр, пытался всучить их двум рыбакам, принесшим на площадь свой нехитрый улов. Мужика просто гнали - а я лишь усмехнулся, вспомнив по погром, учиненный мной, а затем и Натой в том огромном хранилище, где мы с таким упоением устраивали костры из этих, теперь никому не нужных бумажек...

В одном месте Ната, задержавшись, толкнула меня в бок - "посмотри"! Я оглянулся - девушка не стала бы заострять внимания на никчемной безделушке. В общей толчее, почти незаметная, стараясь никому не мешать, одиноко стояла Чайка. Возле нее лежали книги. Несколько штук, порядком замызганные, некоторые - с оборванными корешками или стершимися названиями. Тем не менее, женщина положила их на широкие листья лопуха, уберегая от соприкосновения с землей.

После того памятного случая, я старался как можно меньше сталкиваться с Ниной - было несколько стыдно, а может, что-то иное... Ее страстные ласки, неподдельное желание близости, слезы и боль - все слишком памятно и слишком тяжело, чтобы остаться безучастным. Но ведь я не падишах, чтобы устраивать в своем доме гарем! Сова, к которому женщины льнули, почти не вспоминал случайных подруг, и не делал из этого проблем. А мне казалось, что глаза женщины со шрамом на лице, просто не дают прохода...

- Что это? - Ната склонилась к книгам, не замечая моего смущения. - Вот не думала, что кто-то принесет на Мену такое... Откуда, Чайка?

- Бродяга принес. Я выменяла - на рыбу.

- А... - Ната рассматривала книги, листая одну за другой с жадностью, напоминавшей метания давно голодного человека. Удивляться не приходилось - ее страсть к чтению сделала девушку старше своих лет и, если можно так сказать, подготовила к тому жуткому событию, которое с ней произошло. Во всяком случае - благодаря этому багажу чужих жизней и судеб, Ната не сошла с ума от пережитого, не покончила с собой и не озлобилась на весь свет. Хотя, с последним когда-то я мог бы не согласиться... Не сразу она оттаяла от мрачного прошлого, где предательство родного брата и матери привело ее в бордель, где девочке, всего двенадцати с лишним лет, пришлось обслуживать желания клиентов. Попав ко мне, в подвал, Ната перечитала все, что я туда натаскал вовремя своих предыдущих странствий. И, когда мы уже вдвоем начали ходить в эти походы, она не упускала случая наложить в наши, и без того немаленькие мешки, все, что удавалось найти из мира литературы - от каких-то мало значимых справочников, до классики или простых учебников. Мы даже ругались на сей счет - я не считал необходимым тащить все в наш дом, а Ната твердо стояла на своем. Но, если я считался с принципом полезности - в самом деле, на кой мог пригодиться толстенный том, какого-нибудь, "талмуда" об особенностях лирики китайской поэзии в сравнении с рублеными стихами эпохи средневековой Европы? - то Ната, чей книжный голод был неутолим, руководствовалась совершенно иным. Она полагала, что следует сохранить все, что когда-либо издавало человечество - хотя бы для того, чтобы помочь тому самому человечеству возродиться вновь...

- Сказки? Сто лет не читала! - Ната с восторгом раскрыла одну из книг. Чайка с любопытством смотрела на девушку - они почти не пересекались в недавнем прошлом и о моих юных женах женщина знала лишь понаслышке. Я старался держаться позади...

- Дар! Давай, возьмем все это! Да где ты? Иди сюда! - Ната обернулась, вынудив меня подойти вплотную.

- Книги...

- Да, книги! - она с вызовом посмотрела мне в глаза. Я вздохнул - не вступать же в пререкания на виду у всех, а тем более - Чайки...

- Хорошо. Договаривайся, я посмотрю, что там принесли горцы - слышал, кто-то приволок те самые плоды орехов... может, даже из той рощи?

- Орехи подождут. Ты разрешаешь, что и на что менять - не я. Кому говорить последнее слово? Чайка! - она обратилась к женщине, молча внимающей нашему короткому спору. - Что ты хочешь за них?

- Любишь сказки... - Нина чуть заметно улыбнулась кончиками губ. Шрам на лице заметно перекосился и женщина, поняв, что мы отвлеклись, сразу вновь стала серьезной.

- Не только, - Ната ничего не заметила в ее тоне... - Я вообще, книги люблю. В отличие от этого мужлана, который признает только руководства по выживанию, пособиям по рукопашному бою и прочим полезностям и нужностям. Дикарь!

- Дикарь? - Чайка перевела свой взгляд на меня. Ната спокойно добавила:

- Да, дикарь. Не такой, как наш друг и брат - Сова, а еще больше. Потому, как тот стал таковым сознательно, а наш вождь - в силу случая. Но стал им настолько, что я и не представляю его другим. И не хочу представлять, потому что Дар - мой муж.

Услышав это, я на миг призадумался - так ли уж проста в данный момент моя подруга? Ната редко что и когда говорила, не вкладывая в свои слова глубинного смысла...

Нина, по-видимому, намек поняла и перестала смотреть мне в лицо. Она опустилась на колени и собрала все книги в одну стопку:

- Бери. Для тебя я все отдам так.

- Это еще зачем? - Ната вспыхнула.

- Твой муж, - Нина сделала ударение на первом слове - освободил всех нас от рабства. И желания его жены - для меня значит куда больше, чем какие-то шкуры или сушеная рыба, которые я могу выручить за все эти тома. А, скорее всего - ничего не выручить, потому что книгами у нас не интересуется никто. Я не хочу с тобой торговаться - бери!

Ната нахмурилась, и я решил вмешаться:

- Бери. Чайка в той жизни - учительница. Если она считает, что эти книги для тебя важны, стало быть, так и есть.

- Бесплатно я не возьму! - Ната тоже поджала губы. - Ты выменяла их у Бродяги, то есть, тебе они достались не просто так... И я, хоть и жена Дара, никого и ни с кого не стану за это требовать дани!

- Я и не имела это в виду. - Чайка спокойно протянула книги девушке. - Мои слова - дань уважения... а не "дань". Я их прочла - мне больше не нужно. Теперь - прочитаешь ты. Или те, кто живет с вами - в вашем форте!

Вместо ответа я молча развернулся в сторону продолжавшего обсуждать железный хлам, Стопаря.

- Подойди.

Кузнец бросил торговлю и присоединился к нам.

- Договорился?

- Почти... ты отвлек. Какая надобность? Что-то, срочное?

- Выдашь ей одеяло из наших запасов для мены, и пару мокасин - сама она сшить не сможет, а получить взамен - не на что. Кроме того... - я осмотрел наряд нахмурившейся Чайки - дай и нож. Без оружия сейчас даже в селении ходить не стоит, тем более - в лес или травы.

- Это слишком много, - Нина прервала меня, сложив руки на груди. - И я ничего не просила.

- Это - дар! - я посмотрел ей в глаза. - Мой дар, за твою помощь, и сведения, которые ты нам доставала. И это - слишком мало, чтобы рассчитаться.

Ната, видя, как ее, скромное, в общем-то, желание, надолго задержало нас на месте, а также слыша некую резкость в словах, примирительно произнесла:

- Чайка... Нина, ты хотела бы жить у нас?

- Жить в форте?

- Да. Поверь, там гораздо лучше, чем здесь. И тебе не будет нужды стоять на площади, хоть с книгами, хоть с чем-либо, еще. У нас никто не голодает.

- Я тоже не голодаю! - Нина гордо выпрямилась. - Нет, спасибо. Про форт слышала только хорошее... но не пойду. Я привыкла свою жизнь планировать сама, а у вас - все решает твой муж.

Она снова сделала ударение на слове - "твой". Ната, промолчав, забрала книги, чуть склонила голову в знак благодарности и отошла прочь. Я задержался лишь на минуту - Нина, воспользовавшись нашим уединением, вскинула глаза, полные горечи... Я выдержал этот взгляд... Однажды проявленная жалость не должна была повториться. Тот час, проведенный в ее землянке, как бы там ни было, означал для меня гораздо меньше, чем для нее. И я не хотел вновь давать женщине надежду.

- Прости меня... - Нина, поняв мое молчание, опустила голову.

- Прости и ты...

- Жалеешь?

- Нет. Что было, то было.

- Значит, сожалеешь?

- Есть разница?

- Есть… - Нина чуть улыбнулась, краешком губ… - Есть. Сожаление - не жалость. Оно более человечно. Но, твоими же словами - как бы там ни было… Спасибо. А теперь - иди. Твоя девочка, умна не по годам. Не заставляй ее ревновать… Напрасно.

Стопарь, устав от торгов и споров, уединился с Лешим - наш ближайший сосед и не столь давний союзник в битве с общим врагом, тоже наведался в поселок. При виде Лешего многие жители озерного шарахались и старались отойти в сторону - не всякий мог выдержать тяжелый взгляд вожака изгоев. Я спокойно подошел к нему и протянул руку - Леший взял ее в свою громадную ладонь, мало уступающую по силе мощи кузнеца.

- Не раздави…

- Да ты и сам не слабый, - он прищурился. - Как мечом в Клане работал - помню пока. Не встречал я что-то, в прошлом, что б кто человека с одного удара надвое развалил!

- И не мог встретить. В нашем общем прошлом мечи, если помнишь, как-то не в ходу… Больше стволы, ну да ножи еще. Этим никого не разрубишь.

- Верно, - он согласился, не отводя глаз. - Но ствола в долине ни у кого нет. Кроме тебя… не так ли?

- Это ты про снова, про Клан? Не было у Сыча пистолета. Если и имелся - когда он едва Сову не подстрелил! - то потом пропал. Мы все обыскали в лагере - не нашли. Зачем спрашиваешь?

Леший вдруг согнал ухмылку с лица.

- Меч - хорошо. Лук да стрелы - тоже. Против того, кто вооружен тем же. А если придет такой, у кого за спиной калаш, да разгрузка с обоймами… и гранат, штук с десяток. Как тогда?

- С чего такой разговор? - я нахмурился. - Или… Знаешь, что?

- Нет, - он покачал головой. - Знать - не знаю. Но, мои ребята, на днях к Предгорью ходили. Про те орехи, когда Чага погиб, многие слышали. Вот и решили запастись… Тебя в известность не ставил - мимо прошли, кромкой леса. Пока собирали - голоса слышали… Знакомые. Догадываешься?

- Бес?

- Точно не могу сказать - сам не был, да и знать его лично не довелось. Но, как Йети пояснил - голоса злые.

Вот и думай… Если эти выродки, где оружием разжились, да захотят счеты свести - наши с тобой луки против их автоматов не соперники.

- Ты сам знаешь - в долине настоящего, огнестрельного оружия нет. Вернее, может, оно и есть… Но только найти его - проблема. С какой стати оно у зэков окажется?

Леший угрюмо кивнул:

- С такой… Они могли к себе на зону вернуться, покопать среди камней. У охраны стволы точно были.

- И что с того? - я уже успокоился. Если в начале разговора Леший и заставил насторожиться, то после, поняв, что кроме чужих голосов его люди ничего иного не слышали, моя тревога прошла. - Сыч тоже пытался. У него с сотнями подручных ничего не вышло - с какой стати получится у Беса? Ладно, Леший… не волнуйся. А, если что - лук да стрелы тоже, оружие серьезное. Недооценивать не стоит. Иди лучше, походи по поселку. Только людей не пугай…

Он пожал плечами - «а я-то, причем?», и, вразвалочку, удалился. Народ, тем не менее, сразу стал шарахаться…

- Не любят их здесь. - Стопарь, молчавший все то время, пока мы беседовали, проводил взглядом заросшую спину нашего друга, на которой перекатывались мощные мышцы, заметные даже сквозь этот меховой покров…

- Нас тоже не любят. А кое-кто - и ненавидит. Ты его, случаем, не заметил?

- Святоша, что ль? - Стопарь понял меня правильно. - Не пока. Наверное, схоронился где… от греха подальше. Знает ведь - попадется на глаза твоей милой, так она его запросто в ежика превратит. Элина, больно вспыльчива… ты уж одергивай ее.

- Непременно! - я поискал глазами, выглядывая разбредшихся по поселку и площади друзей. Стопарь негромко свистнул - и все наши, сразу перестав бесцельное шатание, стали собираться поблизости. Так и было условлено - я не доверял монаху и остерегался провокаций. Однако мы еще не заметили Аптекаря - и это мне крайне не нравилось… Тот не упускал случая потолкаться на Мене - но сейчас тщедушный мужичок словно испарился. Или, это дело рук Святоши?..

- Твою мать… - Стопарь выругался, указывая в сторону изгороди. - Помяни черта - он и появится. Глянь сюда, Дар. Вот и наши пропащие… Не, Святоши не вижу. Но эти - точно из его епархии! Ты поглянь, как вырядились! Ну, зараза…

Я обернулся - со стороны оборонительной изгороди, сооруженной, как по приказу Сыча, так и выросшей по окраине поселка самостоятельно, шли три человека, в каких-то длинных балахонах, с большим трудом напоминающих старинные монашеские рясы… Мы напряглись - вся троица направлялась в нашу сторону. Чер потянулся за луком, а Череп, чья слава о его мастерском владении томагавком, недвусмысленно положил ладонь на рукоять...

- Спокойно… - я пристально следил за приближающимися "рясоносцами". В этих балахонах без труда можно было спрятать любое оружие, в отличие от нас, где каждое движение оказывалось на виду. И реакция моих товарищей, не прошла незамеченной - рясоносцы остановились в нескольких шагах, после чего самый пожилой из них, сделав знак прочим оставаться на месте, вновь продолжил движение. Мы переглянулись - двоих, из числа «монахов», все знали. Аптекарь, которого безуспешно искали все утро, да Лысый, носящий мою отметину на ладони. Его приятель уже успокоился от моей стрелы… не ищет ли он реванша?

Череп сделал шаг навстречу, пытаясь заслонить меня собой, от возможной провокации. Но я встал рядом - прятаться от врагов, подставляя под их оружие собственных друзей? Нет...

- Мое имя - брат Светлый. - рясоносец положил ладонь на область сердца. - Твои люди бояться нападения? Не стоит... мы пришли с миром.

- Да? - Элина недоверчиво посмотрела на мужчину, по-видимому, являющегося предводителем этой группы. - То-то я вижу, как мирно торчат у вас копья возле мешков.

- Наши копья - для диких зверей. Как и ваши. Но я пришел не спорить с тобой... Огненноволосая. Я обращаюсь к вашему вождю - Дару. Ты можешь говорить со мной, без того, чтобы нас прерывали твои соратники?

- Могу, - я отстранил Черепа. - Что нужно от меня монахам. Так, кажется, надо вас звать?

- Нет, - он отрицательно качнул головой. - Мы - не монахи. Мы - братья по вере нашей. И звать нас можно именно так. Его, - он указал в сторону Лысого. - Брат Заблудший. А другого - брат Целитель. Те, кто ждут нас возле мешков - братья Верный, Чистый и Тихий.

- От же, мать твою... - Стопарь не выдержал и прикрыл рот ладонью. - Сове такое и не снилось. А говорили - у нас клички. Вот уж, погоняло так погоняло. Ну, что этот тип из заблудших - давно все знали. Как потерялся по чести своей и совести - так там и остался. И никакой рясой это не скроешь. А Аптекарь наш, родимый, в три шкуры рядимый, уж точно - целитель, от самого бога! Эй, Целитель - много, кого вылечил? Доку дорогу не перешел? А то в долине раньше всего два специалиста было - он да старуха-цыганка, а выходит, мы своего и не заметили?

- Брат Целитель спас от ран двоих служителей ордена. И владыку... от недуга.

- Святошу, что ль? - Стопарь в голос расхохотался. - Верняк, от поноса! На большее у вашего "Целителя" мозгов не хватит! И то... владыку? Ну, блин, зараза! С каждым днем монах себе планку выше ставит, скоро его преосвященством назовется!

- Вождь и далее позволит Стопарю глумиться над моими братьями? Или, снизойдет до беседы?

Я сделал знак кузнецу угомониться - еще предстояло как-то выменять у Аптекаря нужные нам лекарства, а после появления последнего в хламиде рясоносцев, это казалось еще более затруднительным...

- И что хочет от меня брат... Светлый?

- Уединения и нескольких минут, пока вождь выслушает предложение, порученное мне владыкой.

- Даже так? Святоша хочет что-то мне передать? - я искренне удивился. До сих пор наше общение ограничивалось взаимной неприязнью.

- Пастырь наш велел мне сказать - если Дар хочет вести речь о будущем долины и всего народа! - пусть не откажет в разговоре.

- Ого? - я призадумался. Что хочет Святоша? Один раз мы уже заключили некоторый союз... На время - пока шла война и монаху требовались гарантии того, что его случайно не подстрелят мои друзья, крайне обозленные речами, направленными против нас и в поддержку бандитов. С его стороны - прекращение этих проповедей и посильная помощь - хотя бы в сведениях, насчет передвижений зэков по прериям. Собственно, толку от них почти не было - все, что нужно, нам рассказывал либо Док, либо Чайка, а большее - мы отслеживали сами. Но я пошел тогда на это, лишь не ввязываться в схватку на два фронта сразу. И, едва было заключено перемирие, очень быстро нарушенное теми же бандитами, Святоша показал свое истинное лицо. Но тогда, в момент противостояния, достаточно было успокоить только одного из его приспешников... навечно. Когда мы вернулись из Предгорья - Святоша благоразумно удрал в травы, и очередной бойни не произошло. А могла быть - все наши жаждали мести и были полны решимости покончить с предателем!

- Пастырь просит о встрече, Дар. И просит простить былое...

Услышав такое, я даже опешил - Святоша? Просит? Что-то, из области фантастики... Тоже самое нарисовалось на лице Элины - она не забыла, как в ее лицо летело копье, брошенное по прямому приказу новоявленного владыки!

- Твою мать... - только и нашел, что сказать, Стопарь. - Дар, это подстава. Какой еще, на хрен, разговор? С кем? С этими? Да у них совсем крышу снесло, раз в такую жару козлиные шкуры на себя нацепили. А у их главаря - еще раньше! Не думай даже!

- Пастырь наш смиренно... - Светлый подчеркнул это слово. - Очень смиренно просит о встрече. Пусть вождь форта... Дар, знает - в этом нет предательства. Место и время выберет сам Дар. Если вождь решит - пастырь придет один. Теперь ты веришь моим словам?

- Вот что, братец... как там, тебя? Пресветлый? Никуда наш Дар не пой... - я прикрыл рот кузнеца своей ладонью.

- Хорошо. Подожди несколько минут - я посоветуюсь со своими... братьями. Думаю, для нас это слово означает гораздо больше, чем для вашего ордена.

Светлый кивнул и отошел. Я повернулся к встревоженным охотникам.

- На кой? - Стопарь сразу пошел в наступление. - О чем с ним лясы точить? Был, есть и будет предателем! И вся эта завлекуха - чтобы тебя выманить, а потом пришить исподтишка!

- Стопарь... ты совсем уж с зэков пример взял? Слова все, явно нелитературные. - Чер неодобрительно посмотрел на кузнеца. - Что о нас люди подумают?

- А иди ты... Стопарь покосился в его сторону. - Еще один, учитель, развелось вас... Культурные уж очень!

- Хватит пикироваться. - Мне было не до их перебранки. - Череп, что скажешь?

- Идти. Святоша чего-то хочет - узнать можем, только если пойдешь на встречу. Назначай ее у пристани - там все на виду, спрятаться негде и с собой взять никого не сможет - сразу увидим. А там, поглядим... На всякий пожарный - я схоронюсь прямо в воде, с тростинкой. Если что-то пойдет не так - Святоша и секунды лишней на свете не задержится.

- Верю... - я вздохнул, понимая, что Череп способен выполнить угрозу даже раньше намеченного... У него имелись свои счеты с монахом.

- Может, вначале поговорим с Натой? - Элине совершенно не нравилась идея переговоров. - Ей следует знать о предложении, которое тебе сейчас сказали.

- Поговорим. Само собой. А сейчас - зови Светлого, Стопарь. И пожалуйста - не хами почем зря. Аптекарь с ними - а мы сюда шли не ради праздника Мены, хотя и это тоже... Забыл?

- Нет, - Стопарь буркнул под нос. - Не забыл. Что ему сказать?

- Завтра, рано утром. Я бы и сегодня согласился - да подозреваю, что Святоша не совсем рядом. Его посланцу нужно время - передать мое согласие. Встречу назначай на пристани - как Череп советует. Тянуть нам некогда - надо найти способ изъять лекарства и как можно скорее возвращаться домой.

… Ночная темень еще не рассеялась до конца, а я уже стоял на нескольких шатких бревнах - той самой «пристани», подле которой покачивались парочка самодельных лодок и три, еще более подозрительных, плота. Все эти плавсредства служили жителям поселка, добывающим пропитание рыбной ловлей. Я только вздохнул, рассматривая крайне ненадежные лодки и плоты - наш инженер, поручи ему создать рыбацкий карбас, смог бы сделать его куда более качественным… Но сейчас он метался в бреду, и вся эта затея, с Меной - лишь предлог отыскать тайник Аптекаря. В самом крайнем случае - я даже пойду на то, чтобы забрать все его сокровища без спроса… Подумав об этом, я стиснул зубы - а как бы поступил сам, приди кто из прерий, без спросу, ко мне в подвал? Я не считал себя ровней человеку, мало уважаемому в поселке за трусость и невероятную жадность - а далеко ли ушел сам, не желая раскрывать причину своего собственного «богатства»? Дожил…

Святоша возник, словно ниоткуда - просто появился в предрассветном тумане. Я напрягся - нужно отдать должное, эти несколько лет не прошли для монаха бесследно. Кое-чему, но научился… Посмотрим, какие сюрпризы он приготовит дальше!

- Я приветствую тебя, вождь Дар. - Святоша сохранял на лице полную бесстрастность. - И благодарен господу, за принятое тобой приглашение к беседе. Хвала ему, спасителю нашему!

- Спустись на землю, отче… - Мне не хотелось начинать наш разговор с ссоры, но, выслушивать его нарочитое смирение и постоянные упоминания о небе, еще более… - Давай лучше о делах насущных. Тем паче, ты звал меня явно не для совместной молитвы.

- Мои братья были бы счастливы, услышь они хоть одну, из твоих уст! Но устав нашего братства не допускает принуждения в делах духовных, и, если для тебя, слова божьи столь трудно произносимы - оставим это…

- Вот и прекрасно. Так что же ты хотел… Пастырь?

Святоша даже не улыбнулся. Он свел руки на груди, на таком же балахоне, в котором вчера красовались его монахи, и, не тратя более времени, начал:

- Мира. Мира для нас, для тебя и для всех жителей этой благословленной долины. Только этого я хочу от тебя, и только для этого позвал - и согласился на место, где так легко спрятаться твоим обученным и неверующим охотникам на людей! Та кувшинка слишком сильно дрожит для этого часа - не рак ли ее дергает под водой? Наверное, рак…

- У тебя хорошее зрение, Святоша. В вашем озере, я слышал, есть не только раки - но и рыбы, лишь издали похожие на прежних щук и сомов. И то, что некоторые из слишком увлекающихся рыболов сами стали для них добычей - тоже знаю. Возможно, именно щука сейчас прячется возле того затона - допускаешь?

- Мир этой щуке…

- Ну, хватит, - я перестал улыбаться. - Хочешь пикироваться дальше? Изволь… За тем деревом - брат Заблудший, с арбалетом в руках. В кустах, что напротив - еще двое. В ближайшей норе - сразу три рясоносца. Только ты упустил одну деталь… в балахонах легко скрыть оружие, но очень трудно передвигаться. Пока они выползут наружу - Чер нашпигует каждого парочкой стрел. Лысого успокоит Элина - давно собирается, еще за тот случай, когда ее и Нату, оба этих недоумка пытались затащить в свою землянку. Ну а с остальными поговорит «щука» … ее зубастая пасть достанет даже из воды. Так как, будем продолжать, или сразу разойдемся?

Святоша, нисколько не тревожась, спокойно присел на бревно:

- Мир и тебе, вождь. Это - всего лишь меры предосторожности, присущие времени нашему трудному… Всякое случается на извилистом пути во тьме новых времен, и ты сам не чураешься поглядывать по сторонам… Пикироваться не будем. Ты показал мне моих - я знаю, где сидят твои.

- Это значит - считаемся достойными соперниками?

- Хоть и так… - Святоша поднял голову. - Но соперничать мне с тобой не нужно. Вернее - это не нужно богу. Я повторю, раз ты не расслышал. Мира! Мира всем жителям долины - как тем, кто живет в поселке у озера, так и тем, кто обретает в форте у Синей реки.

- С этим спорить не стану. Что ты хочешь? Конкретно?

- Делить долину я тебе не предлагаю. То, что желал и говорил тебе Сыч - не мои слова. Его. А мы все - под властью иной силы… хоть ты и не хочешь ее признать. Не хмурься - я не собираюсь тебя просвещать и устраивать религиозный диспут. Мы… - он чуть запнулся, но, собравшись, продолжил. - Мы с братьями решили создать на земле этой свою общину - как ты создал свою. Ты не ищешь власти - я знаю. Если думаешь, что ее ищу я - ошибаешься. Мое желание - всего только нести Слово божие тем, кто хочет его слышать. А кто не хочет - тот пройдет мимо, и не будет нами замечен, пока Сам не решит прикоснуться к вещам, более присущим роду человеческому. Ибо не только хлебом единым сыт человек, но и словом божьим!

- Где ты так наловчился, Святоша? - я не скрывал возникшего интереса. - Вот, вроде знаю тебя несколько месяцев, не могу сказать, что часто встречались - да и каждый раз, был, если не изменяет память, далеко не в лучшую пору, но ничего хорошего о тебе вспомнить не могу. И, единственное, что точно знаю - никаким монахом ты в прошлом не был. И священнослужителем - тоже. Я далек от религии, уж извини… Но и моих познаний, более чем скромных, все ж таки хватает, чтоб это понять. Почему ты стал всем говорить, что ты - единственный, кто имеет право вещать от имени неба?

- Больше никто не брался, - он нисколько не смутился. - А свято место - пусто не бывает. Не кори меня за то, в чем сомневаешься и во что не веришь. В долине не нашлось настоящего священника, пришлось взять это на себя. Ну и, в отличие от тебя, я к церкви более близок…

- Чем?

- Верой.

Я жестко усмехнулся - все-таки, Святоша не терял надежды убедить меня в своей порядочности! Но я помнил слезы Томы и затравленный взгляд Шельмы, помнил их рассказы о беспределе подручных монаха и их совместных оргиях, нарушенных приходом еще более зверских ублюдков в черных куртках… Кстати, крестов и наколок в виде церквей на их расписных с головы до пят, телах, было более чем предостаточно. Однако, святости это им не добавило…

- Верой… Ладно, хватит. Я догадался. Общину твою трогать не собирался и не собираюсь. Живи, как хочешь - если есть такие, кто разделяет твои взгляды - не мне, еретику, их переубеждать. Я не воинствующий атеист, Святоша… но веры во мне мало. А если и есть какая - так больше склоняется к тому, что говорит Сова. Живая земля, дарующая нам и свет, и пищу, как-то более убедительна, чем незримый и всемогущий господь. А песни Совы еще круче твоих молитв… они, по крайней мере, спасли жизнь Наты.

- Спас ее, если не ошибаюсь, вовсе не дикарь, а твой пес. Что до индейца - его нахождение в долине нисколько не лучше появления монаха. И монахом меня прозвал именно он - я не просил.

- Святошей тебя прозвали. Но не за святость, а за двуличие и то, что прикрывал все свои поступки именем неба. У меня - хорошая память. Сколько раз ты пытался убрать меня со своей дороги? Кто договорился с вожаком зэков, об их предназначении владеть людьми? Где те девушки и женщины, которые были силой взяты тобой и твоими уродами? Это - святость? Ходи ты изначально в рубище, оказывай помощь нуждающимся, будь нищ и наг - я, возможно, поверил, хоть немного… Но я никогда не видел тебя, делящимся с голодным, последним куском, никогда не слышал хоть об одном, спасенном от рук уголовников, не слышал ни единого слова благодарности от людей, которым ты сделал добро. Вместо этого - разборка на этой самой площади, где ты пытался помешать нам набрать людей для решающей схватки с Сычом и его отморозками. Чем кончилось - не забыл?

- Смерть Белого - это ты? Так и думал… Стрелы не перепутаешь - у наших все корявые, а твои - выточены, словно на станке. Или, это Стопарь делал?

- Бен. У мулата золотые руки и такая же светлая голова. Кстати, раз уж меж нами возникло согласие и понимание - пойди и ты навстречу.

- Я согласен на все, что попросишь. - Святоша был само смирение, и я нутром чувствовал какой-то затаенный подвох…

- Бен был ранен, нужны лекарства. У меня… У нас их нет. Док ничего не может - хотя, во многих иных случаях, его вмешательство делает чудеса. Земные, не бойся - в твой приход он не вмешивается!

- А почему ты думаешь, что они есть у нас?

Я замер - а ведь Святоша мог и не знать о тайнике Аптекаря… Если сейчас я раскрою его тайну - где вероятность, что Аптекарь не откажется от всего и, предчувствуя угрозу, затаится в этой самой общине безвылазно? Промедление чревато… С другой стороны - ну не мог Святоша, являясь главой этого новоявленного ордена-братства, не знать, о заначках, своих приближенных!

- Знаю, - я решил не раскрывать карты. - Не только ты имеешь глаза и уши. Мне нужно с десяток ампул и шприцы. Какие именно, Док написал - я в этом не силен. Вот эта записка…

Святоша бегло просмотрел кусок бересты - бумаги почти не было, и мы пользовались всем, чем можно.

- Братья помогут… Мир?

- Мир.

Святоша встал, и, помедлив, начал было протягивать руку для пожатия… Я заметно напрягся - и ладонь, так и не поднявшись, опустилась вниз.

- Мы - не друзья, пастырь. Мир - да. Не более.

- Если это угодно небу - пусть так.