Глава 3

Неожиданная удача избавила нас от утомительных поисков и преследования животных в прерии, а также позволила заняться иными делами, которые в строящемся форте не прекращались, наверное, никогда… Едва вернувшись, я был озадачен просьбами Стопаря о дополнительных рабочих руках. Кузнец вконец достал меня своими идеями насчет земли - и я, скрепя сердце, выделил ему несколько человек. Обрадованный, словно получил не людей, а настоящую технику, Стопарь мигом собрался и увел своих помощников прочь - к присмотренному ранее полю. Я посмотрел им след, внутренне сочувствуя… Как он собирался перекопать эту целину? Какими силами избавится от невероятного засилья сорняка? И, наконец - чем засеять? Вопросов больше, чем ответов. Но я решил уступить один раз, с тем, чтобы попробовав, он сам понял тщету и бесплодность этих замыслов.

Примерно тоже высказала и Туча, обозленная замыслами своего благоверного - ей, по-прежнему, приходилось следить за «кухней», и с каждым днем возни только добавлялось. Не так-то просто накормить три десятка голодных ртов! А если прибавить к ним еще и частых гостей… Правда, я не оставлял старуху без подмоги - с ней всегда находилось три-четыре девушки, а порой и мужчины, если требовалась их помощь. Но в основном, более крепкие и сильные охотники были заняты в строительстве. Стены форта - мы все привыкли называть наше селение именно так! - постепенно становились все выше и длиннее. Уже возведен основной вал, с небольшим промежутком между первым частоколом из бревен, а именно - шириной в десять шагов. Такой способ я решил применить, вспомнив, как строили свои укрепления индейцы племен пуэбло в Северной Америке. Если нападавшим удастся подняться на него, то, это еще не победа. Перепрыгнуть на следующую линию, не обладая возможностями леопарда или пантеры, не получится. Еще одна хитрость - выход за вал располагался не сразу после ворот в частоколе - и любому из осаждающих пришлось бы скучится в проходе под ураганом стрел и копий, разящих сверху. Во второй, более крепкой и высокой стене, появились настоящие ворота - Стопарь ухитрился выковать петли и теперь мы с гордостью открывали створки массивных дверей. На углах до конца достроены башни, служившие как наблюдательным пунктом, так и боевой единицей. Пара лучников, укрывшись за зубцами, могла спокойно сдерживать все устремления врагов прорваться к воротам. Саму лужайку перед входом и стеной мы старательно вырубили от травы и кустарника, очистив местность на двести пятьдесят шагов. Не очень много, но, вполне достаточно, чтобы не позволить подкрасться вплотную. А главное - не дать противнику возможность прицельного обстрела наших людей из луков. И, хоть больше нападений не было - банда Беса пропала в долине бесследно! - именно окончание строительства должно было принести всем, давно и долго ожидаемое спокойствие.

Я понимал, что оно кажущееся… Научившись у нас многому, зэки и сами вполне могли устроить партизанскую войну. Незачем нападать на стены - достаточно выследить и подкараулить охотников в прерии. На всем протяжении, от вод Синей и до страшных песков Каньона Смерти, могли находиться десятки, даже сотни тысяч людей - места хватило бы всем. А было - всего лишь около тысячи… Мы и не могли знать точное количество - многие блуждали по травам, подобно Сове, кто-то менял место жительства, на, более пригодное и безопасное. Как в таких условиях отыскать и уничтожить горстку бывших уголовников? Они сами не смогли сделать этого с нами, обладая гораздо большим количеством бойцов… Но пока, все оставалось спокойно и тихо.

Ната постепенно становилась сильнее - болезнь полностью покинула ее и к девушке вернулась прежняя энергия и ловкость. Она стала принимать деятельное участие в работах, не в пример Элине, предпочитающей все свободное время тренироваться в стрельбе из лука или метанию из пращи. На мои упреки она невинно пожимала плечами:

- А разве это плохо? Вспомни, как пригодилось мое умение в лесу, когда мы отбивались от Грева!

Возразить было нечем…

Беспокойство доставлял Святоша. В долине постепенно стали забывать кровавые месяцы нашего противостояния с Сычом - раны зажили, с погибшими простились… Остался монах. И теперь он стал еще хитрее! Открыто враждовать Святоша пока не решался - слишком уж явный пример был перед глазами! Но укусить исподтишка, натравить или вставить едкое замечание - это, пожалуйста! Он вновь принял вид благообразного священника, и даже стал вести проповеди, на что мы тихо посмеивались. Сложно было даже представить, что найдутся такие, кто станет слушать речи новоявленного праведника. Зря смеялись… Понемногу Святоша настроил против нас практически все население Озерного поселка. Люди внимали ему, когда Святоша указывал на их беды и лишения, а виноватыми в том, почему-то, всегда оказывались мы. Припомнилось все! И дань Сычу в виде добычи, и пролитая кровь, и смерть Белоголового. В расчет принималось лишь то, что было сделано в поселке - Святоша обходил своими речами и страшные схватки в прериях и предгорьях, и изнасилованных и убитых женщин, и отчаянную и последнюю битву в Клане. Только поселок! Только его беды! Я слишком поздно осознал, что желание Совы покончить с монахом еще тогда, по возвращении из ущелья, являлось правильным решением…

Однажды вечером, среди приближающихся мужчин и женщин, я увидел фигуру Совы. Индеец выглядел озабоченным и искал меня глазами.

- Мой брат доволен проделанной работой? Может он уделить время Белой Сове?

- С каких пор шаман спрашивает своего друга об аудиенции? Иногда ты меня даже не удивляешь - а просто поражаешь. Сова, можно подумать - я становлюсь недосягаем, для всех своих друзей, и, чтобы поговорить со мной, надо испрашивать разрешения!

Он отмахнулся - я понял, что Сова, на самом деле, чем-то сильно взволнован.

- Что-то случилось?

- Не совсем… Но, тебе следует знать то, что стало известно мне, только что.

Он отвел меня в сторону и сказал:

- Мой брат… Помнит ли он о том, что произошло со всеми нами?

- Ты про Сыча? Такое не забывают.

- Нет, - он устало покачал головой. - Сыч, это прошлое… Помнит ли вождь о том, что предшествовало тем событиям, после которых он стал вести такую жизнь?

Я слегка нахмурился - жуткие сцены того кошмарного дня словно отпечатались в сознании, и мне не хотелось лишний раз вызывать их образ…

- К чему ты об этом?

- Я кое-что услышал об одном человеке, который оказался с тобой на последней охоте. Ты его хорошо знаешь - или думал, что знал, до этого. Это Трясоголов.

- Трясун? И что? Он шпион Святоши?

- Ты знал? - индеец слегка растерялся, но быстро справился с собой. - Док лечит ему ногу - тот поранил ее, после возвращения. Потому, кстати, и находится до сих пор здесь - хочет продолжить лечение в более подходящих условиях.

- Ну, это не совсем так. Да, он сейчас здесь. И рана получена как раз в походе за животными, а не до того… И что?

Сова свел брови на переносице:

- Когда Док сделал ему настойку от боли - тот впал в беспамятство и наговорил много интересного. А Док решил, что это должен услышать и ты. Но он задержался в лесу, где ваши рубят деревья для строительства домов. Я возвращался с Зорькой и Ладой, из ее сгоревшего дома - собрали то, из вещей, что осталось… Он рассказал мне - а я, решил, что ты должен узнать первым.

- И о чем он поведал?

- Трясоголов знает что-то, очень важное, о том, что должно произойти…

- Говори.

- Похоже, Святоша готовиться нанести удар. Да, мой брат. Этому лже-монаху вновь хочется увидеть прерии в крови! Мне не терпится увидеть Трясуна - думаю, что моего брата гложет такое же желание!

Я сделал знак рукой. К нам сразу подошли двое - Бугай и Череп, дежурившие в тот день.

- Трясуна - в мою старую землянку. И никого не пускать туда, пока сами не выйдем! Бугай привел, опешившего от его грозного вида, Трясоголова, и встал возле входа. Теперь попасть к нам можно было только через его труп... Не понимая, что случилось, тот со страхом смотрел на наши суровые лица. Он заметил, как Сова нервно поигрывает рукоятью томагавка, и сразу поник.

- Так и думал... Док, шарлатан, подсунул мне какую-то дурь - от нее и мертвый разговорится… Что вы от меня хотите?

- Все.

Ответ Совы прозвучал очень глухо…

- Да мне и скрывать нечего!

- Вот и прекрасно. Пытать тебя не будем… надеюсь.

Трясоголов сжался, как от удара.

- Дар! Я не шпион! Меня никто не посылал!

- Да? - я довольно холодно смотрел на испуганного человечка… С самых первых дней нашего знакомства, он не внушал никакого уважения. Вечно с бегающими глазами, всегда грязный и чурающийся воды, не умеющий и не желавший учится владеть хоть каким-либо оружием, попрошайка и трус. Он был на побегушках у Святоши до пришествия банды, и только с начала войны отошел от прислуживания монаху и его компании. Мы не знали, стал ли он вновь угодником этого проповедника, или, старается игнорировать эти сборища. Но, раз Док что-то услышал в бреду - проверить не мешало.

- Говоришь, не шпион… Ты уже давно загостился в форте, и, как видно, не торопишься возвращаться назад. Так понравилось?

- Ну… да. У вас все так ладно, все дружные, никто не дерется.

- А у вас?

Трясоголов понурился:

- Ты же сам знаешь. В поселке никто ни с кем не дружит. Все друг друга боятся, все живут, как собаки…

- Не трогал бы ты Угара. Вдруг, услышит?

Он едва не подпрыгнул, в очередной раз, дернув головой.

- А он? Может?

Мы переглянулись с Совой - слухи о поразительной сообразительности нашего четвероного друга грозили получить очередную порцию невероятных подробностей…

- Вполне. Но пока мы сами желали бы тебя послушать.

Он кивнул.

- Я скажу. Док что-то подмешал, да? Я понимаю… если из поселка - значит, уже враг. Мы все стали чужими…- Трясоголов тяжело вздохнул. - Только я, действительно, ничего не знаю. Святоша мне много не говорит, он больше со своими общается. А нами только помыкает! Я лишь слышал, как он собирался что-то вроде крестного хода устроить… типа, изволения от прошлых и грядущих бедствий.

- Бред полный… После всего? И, зачем?

- Не бред! - Трясоголов упрямо сдвинул брови. - Он умный. Знаешь, как говорить умеет? Заслушаешься!

- И ты заслушался?

- Я - нет. Сам когда-то других учил… верить сказкам. Но и Святоше в таланте не откажешь. Все, что ты стараешься сделать руками, он без усилий добивается только словом! Вера! Вот что людям не хватает. А у него весь расчет именно на этом…

- Допустим. Но одной верой сыт не будешь. И дома не построишь.

- А зачем ему дома? Вот будет готов форт - и тогда…

Он испуганно зажал себе рот, но было уже поздно. Что я, что Сова - эти слова сразу показали, почему Док так заинтересовался выкликами Трясоголова, пока тот находился в полубессознательном состоянии.

- И тогда монах попытается его захватить? Говори, раз уж начал!

Трясоголов еще больше съежился, но под нашими пристальными взглядами не решился играть в молчанку…

- Святоша меня убьет… Я случайно услышал, правда! Он готовится, все время готовится. Еще когда ты с Сычом мир заключил, уже тогда братьев-рясоносцев, собирал по всем поселкам.

- Братьев-рясоносцев? Это еще что такое?

- Вера… Люди слушают, и внимают. А ты смеешься! Возле него многие кучкуются, кто до сих пор привыкнуть не может. Все надеются, будто мир перевернется и все будет, как прежде. Вот он и создал на их основе свое братство. Что-то типа ордена, во главе с духовным лидером.

Мы снова посмотрели друг на друга. Новости, узнанные от Трясоголова, в общем-то, не были совсем уж свежими - кое-что до нас доходило и раньше. Но раньше в них никогда не звучало призыва к новому кровопролитию, на что так явно намекал наш пленник. Сова угрюмо опустил глаза вниз - я понял его упрек, на что пожал плечами…

- И когда его ждать?

- Не знаю. Я же сказал - услышал случайно, трепались двое из его братии в кустах, а я там… нужду справлял. Не спрашивать же подробности!

Мы сидели молча, удрученные тем, что поведал нам этот человек - с первого взгляда, совершенно неприметный среди прочих обитателей долины и своего поселка. Едва воцарившийся мир в прерии мог быть нарушен - из-за замыслов нетерпимого ко всему новому, лжемонаха. Не зря я так старался укрепить стены форта - словно предвидел!

Трясоголов тоскливо посмотрел в угол, и вздохнул - устало и обреченно.

- Если б я только знал!

Он вдруг повернулся и выпалил нам в лица:

- Если б ты только видел! Как я готовился, как собирал все, что могло пригодиться в дальнейшем! Все-все, вплоть до таких мелочей, о которых потом не смог бы даже и вспомнить! Твой пресловутый подвал, о котором столько треплются, и рядом не стоял - по сравнению с тем, что было у меня! А у меня было все! Все! Даже бабы резиновые - чтобы трахать их, если окажется нужда, в настоящих! Кто же знал, что их останется так много, что мы будем в меньшинстве? Нет, ты не представляешь… не можешь себе этого представить! Только консервов у меня лежало на сумму более ста тысяч баксов! Это о чем-то говорит? И не таких, которые пропадают через первые три месяца, после выпуска, а настоящие, специально изготовленные по заказу правительства для подобных ситуаций! Что, думаешь, там, наверху, одни только идиоты сидели? Что, вам просто так, постоянно фильмы крутили, или в газетах информацию прокачивали о подобном? Дудки! Они уж лучше всех были оповещены о предстоящем - только не знали, что оно окажется не совсем таким, к чему готовились!

Мы с Совой замерли. В запале, Трясоголов высказал нечто такое, что мы ожидали услышать менее всего. Настроившись получить информацию о замыслах Святоши, мы даже опешили от этих откровений… но и оставить их без внимания, уже не могли.

- А каким? - осторожно поинтересовался я у взъерошенного человечка. Тот взмахнул руками:

- А таким! Не как сейчас! Что все их ухищрения пропадут зря - и все заначки и схроны, о которых вы даже подумать не могли - тоже! Да что там - схроны… Убежища! Вы и знать не могли - какие силы работали на это! Какие шахты строились, какие запасы приготовлялись!

- Допустим... - лицо индейца стало вдруг непривычно жестким. Он взял мужчину под локоток и, словно нашкодившего сорванца, внезапно и сильно сжал пальцами. Трясоголов изменился в гримасе.

- Больно...

- Это - не больно. Это - для примера. Будет, по-настоящему, больно, если ты станешь молоть чепуху - вместо того, чтобы внятно и честно рассказать нам все, что знаешь. Рассказать - а не причитать о прошлом. Понял?

Трясоголов кивнул:

- Так ведь я и собирался… Все равно, мне никто не поверит. Да и что от этого поменяется?

Он уселся прямо на земляной пол и начал свое повествование…

За несколько лет до этих событий, Трясоголов - тогда начинающий и очень предприимчивый бизнесмен, ужом крутился по всей стране, покупая то, что подешевле, продавая потом, как можно дороже. Короче - занимался сколачиванием капитала, благо времена для этого наступили самые подходящие. Власть всячески приветствовала подобных дельцов, называя спекуляцию предпринимательством… Короче, он сумел выбиться среди сонма таких же, как он, вертких и отталкивающих друг друга локтями к заветному куску - и ухватился за его краешек весьма прочно! С помощью удачной женитьбы на дочке одного, из действительно, всевластных хозяев жизни, даже стал круто подниматься в гору. Папаша не мешал своей оторве - девочка меняла третьего мужа! - и лишь снисходительно посматривал на молодых, с высоты своего положения. Но, на его удивление, дочка как-то остепенилась - последний избранник оказался весьма искушен в постели, и мог потакать ее маленьким слабостям - беготне по магазинам. Супруги прожили почти пять лет, завели ребенка - и тогда тесть решил, что у него, кажется, есть зять... Он вызвал его к себе, и родственники проговорили почти всю ночь. Папаша девчонки был очень тесно, по-крупному, связан с поставками в армии - и, попутно, курировал обеспечение таких проектов, о которых простым смертным знать вовсе не полагалось. Это только казалось, что нигде и ничего не делается - насчет всевозможных техногенных или природных катастроф. На самом деле, умные люди могли просто прикинуть возможности и количество сил у нового министерства, занимавшегося как раз ликвидаций последствий стихийных бедствий. Выходило так, что оно тихо и незаметно, становилось очень грозной силой - и по численности своего состава, уже могло конкурировать с другими силовыми ведомствами. И далеко не всегда, оно занималось именно спасением людей - нет, главная задача ставилась свыше и была совершенно конкретной - готовится… И они готовились. Не менее тщательно, чем подобные службы за рубежом, они отслеживали и просчитывали всю имеющуюся информацию, подвергали ее многократным проверкам, отсеивая слухи и домыслы - и, в итоге, на стол руководителей страны, ложились вполне надежные и очень грозные предупреждения. Игнорировать их стало нельзя. Начались тщательные обсуждения - с привлечением самых перспективных технологий и самых засекреченных ученых. Кто-то, из умных и наиболее дальновидных, разъяснил - этот путь бесперспективен. Спасти всех не смог бы и сам господь бог. Но, ведь даже у него, всегда имелись избранные...

Они не готовились конкретно - к всемирному потопу, удару астероида из космоса, температурным перепадам, способным привести весь мир к глобальной катастрофе. Нет - дело было не в том, чтобы предугадать причины. Главная задача ставилась на то, чтобы выжить - несмотря ни на какие причины! По расчетам ученых и аналитиков - от подобных бедствий погибло бы практически все население планеты - что, по мнению Трясоголова, и случилось впоследствии... Но, кое-кто должен был остаться - и не случайно. А будучи вовремя предупрежденным и заранее вывезенным в безопасное место. Замысел стал известен лишь очень узкому кругу посвященных, но от этого не менее грандиозным! Выбрали место, учли всяческие нюансы, стали строить подземные города - на месте старых, отработанных угольных, или рудных шахт. Это были серьезные убежища, рассчитанные на особый круг избранных, а также и на тех, кому посчастливится этих избранных обеспечивать… Вначале все шло очень круто - но, впоследствии, из-за начавшейся внутренней войны, все как-то само собой захирело. Деньги потребовались на совсем иные нужды. Да и не могли те, кто дорвался до власти, помнить долго о какой-то, неведомой им самим, угрозе. Иными словами, о возможности грядущей катастрофы хоть и подумывали, но считали ее не слишком серьезной. Они хотели жить сейчас - широко и с размахом! Вскоре, проект захирел… Старый президент, затеявший все это, благополучно передал власть новому - а тот, более энергичный, и вовсе наложил на него вето - страна нуждалась в средствах, как никогда ранее. Но машина, один раз пущенная в ход, уж работала. Тесть быстро понял, что он, по различным причинам, в число избранных не войдет. В лучшем случае, только на нары, уготовленные для будущих рабочих в этой колонии выживших. Тех, кому придется всю свою оставшуюся жизнь провести либо под землей - в зависимости от того, какому бедствию все подвергнутся, либо - в защитном скафандре. И в том и в другом случае - исполняя приказы, а, не отдавая их. Будучи человеком предусмотрительным, но, нисколько не веря в возможность конца света - он вообще относился к этому проекту скептически, и находил его очередной великолепной выдумкой, для тех, кто пристроился к кормушке. Тем не менее, просто из своей привычки быть готовым ко всему и всегда - он внедрил в «работу» зятя. Зять быстро проникся общим замыслом, и так законспирировал грядущую стройку, что о ней вообще очень быстро забыли. Тем не менее, хапнув однажды, уже не хотел останавливаться. После наложения президентского вето, Трясоголов принялся в угоду тестю и себе, строить собственное убежище - просто, прибрав к рукам прежнее. Не то, чтобы он так боялся, чего либо, просто ему понравилась сама идея - быть готовым к великим потрясениям! И он построил свое убежище - со сложной системой подземных коммуникаций, с многочисленными хранилищами, запасами снаряжения, оружия, продуктов, лекарств, машин - и всего прочего, что могло понадобиться и пригодиться в новом мире. А, построив - набил под завязку! Разумеется, не без помощи тестя, умело организовавшего утечку припасов из настоящих хранилищ. Но время шло - ничего не происходило. Власть о проекте совсем забыла - и начала потихоньку перетряхивать всех прежних нуворишей на предмет их глобального воровства - что само по себе для страны стало, как стихийное бедствие! На фоне этого у тестя начались неприятности… Делиться нажитым он не хотел, уступать кресло более нахрапистым - тоже. И однажды, его сбила грузовая машина. Разумеется, совершенно случайно и с невменяемым водителем за рулем. Трясоголову тихонько намекнули, чтобы он не копался - дело о наезде быстро сдали под замок, а незадачливому парнишке влепили три года - и те, условно. После этого стало совсем плохо. Трясоголов, уже тогда получивший нервный тик от страха за свою собственную жизнь, намек понял и больше ни во что не влезал - естественно, дела фирмы, в которой он командовал, стали быстро приходить в упадок. Спасла положение дочка - как ни странно, она оказалась и прекрасной хозяйкой и весьма напористой в делах и обращении с деньгами. Она быстро и ловко во всем разобралась. Супруги временно перебрались от греха подальше на юг - как раз в свой потайной бункер. Разумеется, они не собирались жить в нем постоянно - и, по прошествии нескольких лет, вернулись назад. Вернулись, как раз за день, до того, как все началось…

- Значит, ты все знал?

Сова неприязненно посмотрел на говорившего. Мужчина понуро пригнулся к земле.

- Нет... никто не знал! Никто! Я только предполагал - не зря же все это затевалось, на самом верху! Даже они не думали всерьез, что это может произойти!

- Твоя жена погибла?

Он пожал плечами:

- Наверное. Она хотела улететь на курорт, вместе с сыном. Даже билеты уже купили… Я только и успел их проводить, в зал ожидания. А сам сразу за руль - дела требовали. Едва отъехал от аэропорта - влетел в кювет, от дикой боли в башке. А потом… потом был ад… Да ты и сам все это прошел!

- У тебя и сын был?

- А что? - он зло покосился на Сову. - Нельзя, да? Ну конечно - это вы все, такие - честные и убежденные... А тех, кто пытался вылезти из всеобщего дерьма - презирали... А мы, как раз - те, кто эту страну с колен и подымал! Делом, а не болтовней!

- Ага, - подтвердил я. - Подымал. Не наоборот? Может, вернее будет - поставил ее на эти колени и с удовольствием, да в извращенной форме - оттрахал. По полной норме!

- Да пошел ты… - вяло огрызнулся Трясоголов. - Тоже мне, нравоучитель нашелся... Ну и что? Не один я такой - нас сотни были! Тысячи! Между прочим, многим работу и хорошие деньги платили - а значит, давали жить!

- Интересно... - промолвил Сова, посмотрев мимо него на выход. - Удайся тебе попасть в свое убежище - кем бы ты сейчас стал? Наверное, ходил с автоматом у бедра и постреливал в тех, кто не подчиняется твоим установлениям?

- Стрелял бы…- спокойно подтвердил Трясоголов. - Так же, как ты стреляешь в них из своего лука. Или, как Дар - рубит мечом. Какая разница - чем? Если ты сильнее - ты и прав. И вы не обольщайтесь особо… Что там, мое убежище? Те, кто собирался жить потом - вот, кто был готов по-настоящему! У них всегда, день и ночь, стояла смена - не взвод, рота - а целые батальоны на постоянном дежурстве! Стройте свой мирок, стройте… Рано или поздно, придут настоящие хозяева - и всех вас быстро прижмут к ногтю! И тогда уже решать будет, какой ни будь бравый капитан, или майор. С помощью своих, до зубов вооруженных ребятишек. Это вам не какая-то банда полоумного Сыча.

- И ты их ждешь, так ведь? - Сова брезгливо посмотрел на мужчину.

- Нет… Кто я буду для них? То же самое, что вы, или другие.

- Не объявятся, - спокойно ответил я ему. - Нет их... Были бы - давно уж пришли. Похоронены они в этих хранилищах - на многометровой глубине. И никакие машины им не помогут оттуда выбраться. Даже если они тогда уцелели, то, после - перегрызли друг другу глотки! Вон, Сыч - пока свою свору на землю вывел - из полутысячи человек, только полторы сотни и сохранил! А они не в пример ближе оказались - если ты правду говоришь о глубоких шахтах. Но, если вдруг и придут - возврата к прошлому уже не будет. Никогда. Мы вдохнули воздух свободы - за которую пришлось заплатить такой ценой. И, кто бы ни попытался ее отнять, получит то, что получил Сыч! - я указал на свой плащ, где красовался клочок высушенной кожи с головы убитого бандита.

- Ты уверен? - Трясоголов криво усмехнулся. - А может быть, они уже вышли, да просто ждут? Пока выследят всех, кто еще бродит по земле, пытаясь заселить ее, вроде вас... Никто же не знает - почему все получилось именно так, а не иначе? Может, они пока просто бояться выходить на поверхность?

- Почему?

- Потому что в любой смене обязательно присутствовал врач - и задача у него ставилась вполне определенно. Найти в воздухе опасные для человека организмы. При их обнаружении - сидеть в шахтах, до полного очищения атмосферы! Кто из вас может поручиться, что воздух на планете не отравлен? Ведь не зря столько этих гадов появилось, словно ниоткуда. И комета, о которой Док все уши прожужжал, тоже... конец ли это? Ты не веришь мне, Дар… А я ведь точно знаю - готовились к этому, в верхах, всерьез. Пусть и не успел кто-то - но ведь, не все же? Не может такого быть, чтобы никто не спасся! Не может! Они придут, и тогда, все, кто еще живет на земле - что там наша долина? - станут слушать их беспрекословно...

Трясоголов поник, с тоской глядя в землю перед собой. Сова положил ему руку на плечо:

- Твоя участь тяжела… Как и наша. Но мы - мы хоть приняли эту жизнь. А что осталось тебе? Только сожалеть о том, что могло быть? Что будет с тобой дальше? Станешь искать более сильных - и, в итоге, предашь тех, кто живет с тобой рядом?

Трясоголов еще более ссутулился. Я негромко произнес:

- Ты хотел стать одним из первых - а стал, одним из последних. Даже не среди нас. Возможно - где-то рядом с теми побирушками, которых так много в вашем поселке. Ты не умеешь ничего - и не хочешь учиться. Не охотник, ни воин, не рыбак - никто. Женщины - и те не стремятся связать с тобой свою судьбу - хотя их так много в долине и не каждая может найти свою пару. Что тебе осталось? Быть торгашом - как Аптекарь? Но это сейчас не имеет прежнего значения… Шпионом и глазами Святоши? Ты ему нужен постольку, поскольку… Ты боишься в одиночку выйти за пределы поселка. Не умеешь изготовить оружия. Ты, вообще, ничего не умеешь - но, по-прежнему, лелеешь мысль командовать людьми. Не отвечай мне - я все вижу по твоему лицу. Это раздирает тебя - несбывшаяся мечта… Ты скоро умрешь от тоски - если не позабудешь об этом. Стань мужчиной - или умри. Другого выхода у тебя нет. Ты остался не из-за больной ноги - я видел, как резво ты бежал по травам. Значит - действительно, исполняешь приказ Святоши? Можешь опять промолчать - нам не требуется ответ, чтобы узнать правду. Что ж… То, что замыслил твой вожак - иного имени для него я не нахожу! - опять посеет вражду меж нами и остальной долиной. Только мне кажется, в прерии люди стали намного умнее, и не пойдут за его лживыми речами. Ты тоже хочешь войны?

- Нет...

- Тогда - ты свободен! Я понимаю - сейчас ты считаешь монаха сильнее! - вот и боишься поступать вопреки его воле. Мы не станем тебя воспитывать. Можешь возвращаться, туда, откуда пришел. Форт не отказывает в гостеприимстве друзьям, но врагу здесь не место. Кто ты - пока не ясно. Но нахлебники мне не нужны. И в таких, как ты, мы не нуждаемся.

- Во мне никто не нуждается…

Сова поднялся с колен на ноги и принялся ходить по полу, как рассерженный тигр. Он бросал на Трясоголова такие взгляды, от которых тот еще больше вжимался в угол, стараясь совсем забиться от испепеляющих зрачков индейца, в угол землянки…

Я вмешался:

- Довольно. Ты все рассказал?

- Да. Мне нечего скрывать - что это изменит? Если бы я знал, что мой бункер, там, на юге, цел, то тогда, возможно, подумал бы о том, чтобы уйти… Но через горы не пройти - это все знают. И через Реку - тоже. А пытаться перейти Каньон и гиблые пески - безумие. Значит, остается только сидеть здесь и тихо гнить...

- Разве мы гнием? - Сова громко вскрикнул и потряс руками. - Разве мы умерли? Ты! - он приподнял мужчину за плечи и поставил перед собой. - Ты забыл одну вещь! Мы все - живые! Уже это означает больше, чем все, что можно было себе представить! Кому нужно твое богатство там? Мертвым?

- У нас разные взгляды на жизнь, Сова. Вы решили превратиться в дикарей… а мне осталась память о прошлом. Пусть и в плену.

- А тебя никто не неволит, - я тоже поднялся. - Я ведь сказал - ты свободен. Дело в другом - ты опять станешь терзать себя несбыточными надеждами. Поверь - они убивают так же, как и ножи бандитов... Только более длительно и не так заметно для прочих.

Он упрямо отвернулся и замолчал. Сова встал возле меня и в сердцах достал свою трубку. Потом, поймав мой взгляд, засунул ее обратно.

- Мой брат прав… Не стоит ради этого вдыхать дым.

- И будоражить людей, Сова. То, что он нам поведал - не стоит их внимания. По крайней мере, до сих пор они жили без этого знания. И я не вижу смысла посвящать их в то, что уже ничего не изменит.

- А он?

- Его проблемы.

Трясун посмотрел на меня, на Сову, и сказал:

- Так, вы меня отпускаете… Ну да - разве я опасен? Все верно. Подумаешь, сдуру, да под кайфом, ляпнул Доку про какой-то, несуществующий склад... Так?

- Так. Ты все понял правильно.

- И вы…

- Будем молчать, - Сова обернулся к Трясоголову. - И Док - тоже. В твоих интересах самому не трепаться об этом. Боюсь, что тогда люди просто не станут разбираться в том, что ты, собственно, и ни при чем. На тебя свалят все - хотя, какая твоя вина в том, что земля подверглась такому? Мы тебя отпускаем. Или же... - Сова вновь нахмурился. - Вождь решит твою участь.

- Он мне не вождь!

- Зато он вождь тем, кто находится в форте. А придет время - и всей долине. Ты увидишь это - если останешься жив. Дар будет вождем прерий!

- Значит, у него есть еще один склад. Нельзя руководить народом и ничего не иметь в запасе, вроде автомата, чтобы удержать их.

Мы переглянулись с Совой, и оба усмехнулись:

- Он неисправим… Нет, у меня больше нет склада. А был бы - с бандой покончили намного быстрее. Неужели ты думаешь, что я стал подвергать жизнь своих друзей опасности, будь у меня огнестрельное оружие? Нет. Все, что мы имеем - находится здесь. В форте. И мне не надо их удерживать с помощью автомата - в этом мое отличие от Святоши, который, как нам известно, не столько поступками, сколько угрозами принуждает людей поселка ему подчиняться. Ведь так?

Трясоголов промолчал. Я вздохнул. Несмотря на все мои слова, он так и остался при своих мыслях… Нет, этот - не станет нам другом!

- Я смотрю, от заикания ты частично излечился? Док помог?

- Да…

- Спасибо хоть сказал? Похоже, что нет… Ладно, оставим. Что такое благодарность, ты, похоже, давно забыл. Ты свободен. Когда Святоша станет тебя расспрашивать, о нас - можешь передать, что Форт не стремиться к господству над долиной.

- А разве это не так?

- Не так. Что мешало мне договориться с бандитами и поделить прерии? И что мешало, после нашей победы, объявить всем, что я собираюсь стать вождем долины? Я не стремлюсь к этому - скорее, Стара и Сова предрекли мне такую участь. Но, если я им стану - то не для того, чтобы насаждать здесь, чью либо, веру…

Трясоголов искоса бросил взгляд на индейца. Тот остался невозмутим.

- Хорошо. Передам.

- Тогда иди. Я мог бы пригласить остаться у нас - после того, как мы принесли большую добычу, вполне правильно устроить небольшой праздник для всех. Но я не хочу, чтобы на нем присутствовали посторонние… Которые, к тому же, находятся здесь не со слишком дружескими намерениями. Тебе отдадут твою долю - никто не скажет, что в форте обманывают гостей, при дележе добычи. Но в гостеприимстве, шпиону того человека, который хочет стать нашим врагом, я не могу похвастаться… Иди.

Трясоголов дернулся всем телом - его голова, словно оправдывая данное ему прозвище, резко рванулась в сторону… Я подумал, что у него отсутствуют шейные позвонки - настолько неправдоподобным показалось это движение!

- И ты ничего не хочешь узнать?

- А что ты можешь нам поведать? Еще одну страшную тайну из прошлой жизни? Или, про вашего монаха? Зачем? Если он замышляет очередную подлость - ему же хуже. Пример Сыча должен бы был научить даже самых недогадливых - мы ни перед кем не станем на колени!

Он устало отмахнулся…

- Я не про Святошу… Вы тут все время гадаете - что могло случиться…

- И что с того? Можно подумать, ты в курсе.

- Нет, я тоже - не знаю. Могу только предположить - как и Док, про свою комету. Только… в отличие от него, у меня доступ к информации был более серьезный. Впрочем, он у всех был - следовало лишь внимание обращать. Но в мире редко кто смотрел в будущее - сам знаешь.

- Допустим. А что известно тебе? Я спрашиваю, просто из любопытства - сейчас все равно ничего не изменить.

Трясоголов осторожно присел на краешек табурета:

- Тебе про книгу Грэма Хэнкока, что-нибудь, известно? «Следы Богов»?

- Следы Богов?

- Значит, не известно… Док утверждал, что в землю могла врезаться комета… или, скажем, задеть ее своим хвостом. Пускай так - в конце концов, это могло бы объяснить и пресловутое излучение, которое никто не заметил, но все видят последствия. Есть и другое объяснение…

Мы с индейцем тоже присели - тема вновь обещала стать интересной. Трясоголов искоса посмотрел на нас и глухо произнес:

- Собственно, ничего особо я не скажу. Это тоже, всего лишь теория.

- Не тяни! - Сова нетерпеливо махнул рукой.

- Хорошо. Этот Хэнкок проанализировал некоторые свидетельства былой истории… про проклятие майя слышали?

Сова недоуменно поднял брови, а я кивнул, знаком дав понять индейцу, чтобы не мешал.

- Их жрецы словно предвидели и день, и час, когда все должно произойти. Разумеется, выяснить, как они смогли такое просчитать, этот ученый не смог. Но к выводам пришел очень неоднозначным. По его мнению, в определенные моменты вся наша земля словно просыпается от сна - это не мое выражение! - и как бы встряхивается всем телом. В данном случае - своей корой.

- Корой? - Сова все больше хмурился, а я застыл во внимании, как-то резко вспомнив, что нечто подобное уже когда-то слышал… или читал.

- Корой. Тем, что находится на поверхности. Толщина коры, если я точно помню, вроде пятидесяти километров. Потом идут слои… неважно. Так вот, эта поверхность не всегда стабильна - примером тому могут быть простые землетрясения. Но не в этом суть. Вы не можете не помнить, - он кинул ироничный взгляд на индейца - что земля постоянно испытывает… или испытывала дрейф континентов. Только это было так медленно, что никто и заметить не мог. Только специальные приборы.

- И твой Хэнкок…

- Мой? Он вычислил, что иногда этот дрейф как бы ускоряется. Вернее, даже не дрейф. Одновременно и повсюду вся кора приходит в движение, вроде ежа, вздымающего вверх свои колючки! Движение такой силы, что она как бы съезжает со старого места, занимая иное… Ну представьте себе, что в руках держите яйцо! - Трясоголов вдруг начал волноваться. - Крутаните его в руках - и возникнет ощущение, что внутренности сместились! Примерно тоже он описывал в этой книге, только смешалась внешняя часть оболочки! Земной коры!

- И что? - Сова недоуменно смотрел на него и Трясоголов вновь сжался на табуретке.

- То самое… Мы, наш континент сейчас вполне может оказаться не там, где был раньше. А, например, где-нибудь, в тропических широтах. А та же Австралия или Антарктида - на противоположной стороне.

- Зато Южная Америка… на полюсе?

- Да. Этим Хэнкок объяснял резкое замораживание огромного числа исторических животных, найденных в мерзлоте Сибири и Аляски. А также - уничтожение древнейшей цивилизации, располагавшейся как раз в той самой Антарктиде. Произойти все должно так быстро, что шансов уцелеть почти не остается.

- И теперь ты полагаешь… Что и с нами случилось нечто в этом духе?

- По крайней мере, это объясняет столь долгое лето… Что про фауну и флору - не спрашивай. Все равно вразумительного ответа у меня нет. Я отвечал лишь за снабжение, вопросы, касающиеся последствий любой из возможных катастроф, решались на ином уровне. А, может быть, и была комета - раз появились мутанты… Или, все вместе.

Он замолк, глядя перед собой и подергивая головой… Сова вздохнул и обернулся ко мне:

- Что думает мой брат?

- Похоже на правду. Но это, в самом деле, уже ничего не меняет - мы ведь к такому не готовились? И никто не спешил нас предупредить о том, что, хотя бы может произойти…

- Как же…- Трясоголов слабо усмехнулся - Предупредили бы. Ты хоть соображаешь, что б тогда началось?

- Вполне. Если ты имеешь в виду полный хаос и анархию. Только я - не власть. И право умалчивать от себя - такое будущее! - ей не давал!

- Не шуми… - он ссутулился еще больше. - Что толку? Все теперь не там, где хотели.

- Не все, - Белая Сова выпрямился и встал перед ним во весь рост. - Эта жизнь не нравится тебе, не устраивает кого-то еще… Но мне она - нравится! Я живу, как свободный человек! Как вольный охотник прерий! Как мужчина и воин! А та, прежняя жизнь, отринута мной уже давно. И неважно, что случилось с землей. Комета, кора… что угодно! Мы живем здесь и сейчас! И будем жить! А ты…- он с презрением посмотрел на мужчину, - не живешь. Ты просто существуешь. И в этом большая разница между нами и тобой. Иди к своим, к Святоше - раз вождь тебя отпускает! Сердце индейца не склонно прощать ни предательства, ни измены. Будь ты обычным предателем - и твой скальп уже сушился на шесте. Но ты - не из наших. Ты - просто жалкий шпион недоделанного лжемонаха. Уходи к нему, и постарайся больше не попадаться на моей тропе. В следующий раз Дар не окажется поблизости!

- Пусть так… - он вдруг осмелел и кинул на меня отчаянный взгляд. - Пусть, вы довольны этим миром. А тем, что ради этой свободы погибли ваши близкие - довольны?

Я перехватил руку Совы и заставил его засунуть нож обратно…

- Ты просто глупец. Вы завидуете нам - а зачем? Кто мешает накопать глины на берегу и вылепить чашки? Мы едим и пьем, как люди - вы до сих пор подбираете полусгнившее барахло и пользуетесь им. Мы построили кузницу и Стопарь отливает наконечники для стрел - а у вас вставляют в древко осколки камней, или рыбные кости. Мы шьем одежду…- я брезгливо окинул его взором. - А вы проделываете в шкурах дырку для головы и носите ее, пока свалявшаяся шерсть не отвалится от грязи. Мы строим дома! Да! Потому что, не хотим жить в берлогах, подобно дикому зверью. Хоть кто-то в долине может похвастаться подобным? Едва ли. Даже в поселке, где рабочих рук впятеро больше, чем у нас, предпочитают прятаться в шалашах, или вырытых норах. Посмотри на форт! Каждое утро девушки выметают весь сор, и у нас всегда чисто и легко дышать. А у вас, гадят там же, где и живут. Да что там… И после этого, ты еще собираешься нас укорять, что мы свободны? Но мы, действительно - свободны! А вот свободны ли вы?

Трясоголов встал и бочком направился к двери. Встав перед ней, он обернулся и тихо произнес:

- Куда идти? С кем быть? Все смешалось в этом мире… и мне нет в нем места.

- Иди к своим, которые чужие. Иди в прерии, которых боишься. Иди к монаху… вдруг, на тебя нахлобучат рясу, и ты обретешь то, что так давно жаждал - возможность приказывать! Но помни! С крестом ли в руках, или с копьем - больше я не хочу тебя видеть. Форт не отказывает в гостеприимстве никому, кто приходит с миром. Ты - пришел со злом. Второй раз - Сова прав! - станет последним.

Шаги стихли. Мой друг надолго задумался - я не мешал. Сова протянул мне ладонь:

- Долг шамана - лечить души. Как лечить такие?

- Если смертью - ты плохой лекарь.

Он не стал спорить. Индеец только вздохнул, устало и как-то с пустотой в глазах…

- Святоша сильнее меня. Монах, хоть он и лживый, может опираться на привычки, полученные раньше. Там есть и признание его учения, и знакомые обряды, и даже способность принять это мир… как наказание за грехи. Что может индеец противопоставить проповедям монаха? У него всегда найдутся последователи. И у тебя и форта появятся новые враги.

- Спрашиваешь, что может дать Белая Сова - шаман прерий? Много! Свободу, из-за которой Святоша нас ненавидит. Свободу дышать полной грудью, отвечать ударом на удар, не склонять голову перед врагом. И, если хочешь - право нести эту свободу тем, кто смирился и устал бороться. Враги? Я больше не боюсь врагов. Мы убивали, мой брат! Никогда ранее я не мог и представить, что увижу у себя на груди клыки волка, а на плаще - человеческий скальп. И что? Разве я стал слабее? Да… этот мир отнял у меня все. Но и дал - все! И я никогда не смирюсь ни с Сычом, ни со Святошей! За свободу заплачено сполна - и никто ее у меня не отнимет!