Книга: Дикая тварь
Назад: Свидетельство “Е”
Дальше: 11

10

Или, Миннесота
Все еще пятница, 14 сентября
– Когда переносишь каноэ с одного озера на другое, это называется волок, – объясняет шериф Элбин. – А тропа, которую для этого используют, – переволок.
– Ага, – отзываюсь я.
На самом деле я его не особо слушал. Рассказ Элбина показался мне полным бредом – особенно в том, что дакоты поедали человеческие лица, – и напомнил об одеколоне “Каноэ”, которым обычно пользовались братки. А может, и до сих пор пользуются.
Кроме того, я задумался, почему шериф тратит на нас столько времени. Одно дело добывать сведения о потенциальном преступлении, которое планирует Реджи Трегер. И совсем другое – вытаскивать карты и погружаться в историю древних индейцев.
– Переволоки – это целая наука, вот в чем дело, – продолжает Элбин. – Они зарастают, береговая линия изменяется, устанавливать на них знаки или делать зарубки на деревьях запрещено. Даже если переволок остается там же, где указано на карте, его может быть трудно заметить с воды. К тому же, если какой-то переволок годится для переноски сорокапятифунтового кевларового челнока, это далеко не значит, что по нему можно перетащить и четырехместную туристскую лодку из алюминия весом двести двадцать фунтов, да еще и все снаряжение. Тропа может идти вверх по отвесному склону или оказаться просто слишком длинной. Так что, если собираешься двигаться от одного озера к другому, третьему и так далее, выбирать придется, возможно, из дюжины разных переволоков – смотря что нужно перенести и кто будет нести. Проложить правильный маршрут из точки А в точку Б – все равно что подобрать комбинацию кодового замка.
Господи, да сколько можно!
– Как вы думаете, что произошло с Бенджи Шником и Отем Семмел? – спрашивает Вайолет, и от этого я еще сильнее хочу ее трахнуть.
Элбин меняется в лице:
– Реджи Трегер это использует для продажи тура?
– Нет, не использует. Мы услышали об этом в Форде, потом почитали в библиотеке.
– Вы уверены?
– Да.
Это его слегка успокаивает.
– По-вашему, что случилось? – повторяю я.
Уж лучше пусть Элбин что-то заподозрит и пробьет меня по базе, чем добьет своим занудством.
– Они погибли не на моей территории.
– Форд – не ваша территория?
– Обычно наша. Форд не принадлежит к округу Лейк, но они заключили с нами договор об оказании услуг. Мы выставляем им счета, они не платят, мы кое-как патрулируем там – чтобы избежать проблем в будущем. Но в Баундери-Уотерс в основном заповедники и зоны отдыха, а убийствами во всем штате, кроме Близнецов, занимается Миннесотское бюро задержания преступников в Бемиджи.
– Значит, не вы приняли звонок?
Насколько я могу судить, у него вообще нет причин отвечать на этот вопрос.
– Звонок принял я.
– И вы разговаривали с другими двумя ребятами, которые там были?
– Много раз. Кстати, обе семьи потом переехали. Не пытайтесь их найти.
– Не будем. Вы видели тела?
Вайолет выразительно посмотрела на меня: Элбин все еще не взорвался.
– Да, видел.
В этот момент я начинаю понимать, что происходит:
Элбин обязан считать, что с девяностопроцентной вероятностью мы с Вайолет – жулики или идиоты, или жулики-идиоты. Но наверняка не каждый день к нему в кабинет заходят гости, которые представляются палеонтологом и врачом и проявляют интерес к делу, возможно, связанному с озерным чудовищем, пожирающим людей. К тому же прошло два года, а дело это так и не раскрыто.
– Что, по-вашему, произошло? – спрашиваю я, кажется, уже в пятый раз.
– В отчете судмедэксперта написано, что это был несчастный случай и виной всему моторная лодка.
– Я думал, моторные лодки на Баундери-Уотерс запрещены законом.
– Запрещены-то запрещены, но это не значит, что люди на них не ездят. Тем более множество озер на границе Баундери-Уотерс относятся к заповеднику только наполовину, а на другой половине использовать катера разрешено, так что тут все в дырочку. Несколько недель назад, когда было теплее, люди катались на водных лыжах по озеру Форд. И это легально – на ближайшей к цивилизации трети озера.
Пытаюсь вообразить кого-нибудь из Форда на водных лыжах.
Вообще-то я сам разок катался на водных лыжах в начале девяностых, с Дэвидом Локано и его сынком. Только мы втроем (причем ни одного достойного человека), наш собственный катер и полоска первозданной воды, до нас питьевой, – и все ради животного восторга по три минуты за заезд. Если ты от этого не чувствуешь себя полубогом, то не почувствуешь ни от чего.
Вайолет не унимается:
– Но каким образом кто-то смог протащить моторную лодку аж на озеро Уайт – с учетом всего того, что вы сейчас рассказали о переволоках?
– В Баундери-Уотерс есть переволоки и для моторок. Они тоже незаконны, причем уже несколько десятков лет. Но их все равно много. Обычно они прокопаны. Иногда – с рельсами. Управление парков и заповедников убирает рельсы, если находит, но там огромная территория, и патрулируется она в основном с воздуха.
– На Уайте тогда нашли какую-нибудь моторку? – спрашивает Вайолет.
– Нет. Те двое подростков, которые были с Отем и Бенджи, сказали, что они вчетвером плавали на двух каноэ. На одном из них выжившие якобы и вернулись в Форд. Хотя доказать это невозможно. Когда я прибыл на место, там было каноэ из “Си-эф-эс”, но если ребята добрались туда на чьей-нибудь угнанной или арендованной моторке, они могли привезти одно каноэ на буксире, просто чтобы покататься уже там.
– Каноэ с турбазы “Си-эф-эс”? – уточняю я.
– Да, магазин и турбаза “Си-эф-эс”, – подтверждает Элбин.
– Которыми владеет Рерджи Трегер?
– Да, хотя тогда владельцем еще был отец Отем. Реджи унаследовал бизнес после его смерти.
– Минуточку, – говорю я, – Крис Семмел-младший был владельцем “Си-эф-эс”?
Элбин щурится, словно соображая, стоило ли выдавать эти сведения. Наконец отвечает:
– Именно.
– И Реджи Трегер унаследовал бизнес после смерти Отем, а спустя пять дней и Криса-младшего?
– Верно. Наследницей могла бы стать жена Криса-младшего, но она родом не отсюда и по понятным причинам не захотела оставаться в Форде. Когда Крис-старший завещал бизнес Крису-младшему как прямому наследнику, он добавил, что в случае, если никто из Семмелов не захочет или не сможет управлять “Си-эф-эс”, то бизнес достанется Реджи Трегеру. Старший Крис и Реджи были друзьями.
Вот и еще одна причина, почему Трегер не написал о смертях в приглашении.
– Трегеру предъявили обвинение в убийстве Криса-младшего и отца Подоминика? – спросил я.
– Нет.
– Почему же?
– Против него не было улик, и трое свидетелей сказали, что он не мог этого сделать, потому что был с ними, когда произошли убийства. Да и мотив у него был не такой уж веский, как вам кажется. Около восьмидесяти пяти процентов прибыли от “Си-эф-эс” Реджи отдает вдове Криса-младшего.
– По доброте душевной или по обязанности?
– Это был добровольный договор. По деньгам Реджи получает примерно столько же, сколько раньше, только теперь ему приходится всем рулить одному.
– Может, они собирались его уволить?
– Никто никогда не говорил мне ни о чем таком. В том числе и вдова Криса-младшего, а она не фанатка Реджи Трегера.
– А она-то что против него имеет?
– Она думает, он виновен.
– На каком основании?
– На таком, которое присяжные не примут к сведению.
– И вы тоже, судя по всему.
– Разумеется, я предпочитаю не обвинять людей в преступлениях, за которые их нельзя привлечь к ответственности по закону. Но если вы спрашиваете, считаю ли я, что Реджи виновен, ответ – нет. Не сказать, чтобы я хорошо знал его, и, конечно, я думаю, большинство людей способны совершить почти что угодно под давлением обстоятельств, но в случае с Реджи я таких обстоятельств просто никогда не видел.
– Тогда кто, по-вашему, убил?
Он качает головой:
– Понятия не имею. Крис-младший и отец Подоминик жили в достатке, в городке, где большинство живет гораздо беднее, но ни у того, ни у другого, кажется, не было настоящих врагов. Не нашлось бы даже тех, кому была бы выгодна их смерть.
– Вы думаете, убийца Криса-младшего и отца Подоминика убил и Отем с Бенджи?
Элбин покачивается на стуле, глядя на меня:
– Нет. Не думаю.
– Почему?
– Почерк несколько отличается. Убийство из охотничьего ружья я хотя бы могу понять. Убийца Криса и отца Подоминика был достаточно искусен, чтобы не оставить улик. А то, что случилось с Отем и Бенджи, выглядит совершенно иначе.
– Озеро Уайт обследовали на предмет переволоков, через которые можно было бы переправить моторную лодку? – спрашивает Вайолет.
– Да. Я ничего не нашел. Как и на озере Гарнер. Но Гарнер гораздо больше, и его труднее обследовать. Может, там и был переволок, но я его не заметил.
Отличный вопрос. Но, кажется, Вайолет не уловила, к чему клонит Элбин.
– Можно нам посмотреть отчеты о вскрытии Отем и Бенджи? – спрашиваю я.
– Нет. Боюсь, это незаконно.
Не знаю, законно или нет. Пробую зайти с другой стороны:
– Может, хотите сказать нам что-нибудь, чтобы уберечь нас от опасности?
Не знаю уж, какие присяги о защите людей произносят шерифы в этих и любых других краях, но должны же они в чем-то присягать. И может, эта присяга позволяет, а то и обязывает Элбина проболтаться, что было бы незаконно или неэтично в иных обстоятельствах.
Во всяком случае, я думаю, на это он и клюнул.
– Лучше всего откажитесь от поездки, – говорит шериф. – Смотрю я на это и вижу кучу минусов и ровным счетом никаких плюсов. Если же вам обязательно надо через это пройти, не давайте Реджи Трегеру презумпции невиновности только потому, что я считаю его невиновным. Я – не суд присяжных. В Форде не ходите никуда, кроме “Си-эф-эс”, городок слишком опасен. И держите меня в курсе абсолютно всего происходящего. Обязательно, а не по желанию. Я дам вам мой прямой номер и электронный адрес. Если я когда-нибудь сочту, что вы скрыли от меня сведения, которые хотя бы потенциально могли помочь расследованию преступления, уверяю вас, вы об этом сильно пожалеете. Мы поняли друг друга?
Мы кивнули. Вайолет:
– Так точно, сэр!
– И последнее: когда окажетесь на озере Уайт – не лезьте в воду.
Назад: Свидетельство “Е”
Дальше: 11