Моя лодка медленно ползла к середине озера, и мелкие брызги хлестали мне в лицо. Я не слышал ничего за булькающим тарахтением подвесного мотора, закрепленного на корме моей протекающей посудины. Вечернее небо угрожало дождем. Я скользил по свинцово-серой зыби, всматриваясь в пустынное озеро в поисках лодки Уолтера.

В полумиле от моего причала я заглушил мотор. Вокруг сомкнулась холодная темнеющая тишина, и у меня мелькнула мысль, успею ли я вернуться домой до начала дождя. Хотя мне очень не хотелось выходить в такую погоду на озеро, я больше не мог говорить с Уолтером у меня дома, поскольку опасался, что Орсон будет подслушивать.

Я услышал стон лодки Уолтера до того, как ее увидел. Нервы у меня были натянуты до предела, и я пожалел о том, что не опрокинул стакан виски, чтобы мне было легче сказать другу то, что я должен был ему сказать. Уолтер подогнал свою такую же бессильную лодку к моей, бросил мне веревку, и я связал наши лодки вместе.

– В чем дело? – спросил Уолтер, заглушив мотор.

– Ты смотришь выпуски новостей?

– Смотрю.

Достав из коричневого дождевика пачку «Мальборо», он засунул в рот сигарету. Я достал из кармана своего синего дождевика газовую зажигалку и бросил ему.

– Спасибо, – пробормотал Уолтер, выпуская из уголка рта облачко дыма и возвращая мне зажигалку. – Журналисты в восторге, – сказал он. – Это видно по их честолюбивым рожам. Готов поспорить, они сорвали хороший куш, когда им слили информацию.

– Значит, ты полагаешь, что им слили информацию?

– О, тот, кто подбросил эти коробки, прекрасно знал, что делает. Вероятно, предупредил десяток газет и телекомпаний, как только оставил свой груз. Не сомневаюсь, он сказал, что рядом с Белым домом заложена бомба. А тут эта спортсменка позвонила по девять-один-один, все подтвердила, и бабах – средства массовой информации словно обезумели. – Сделав глубокую затяжку, Уолтер продолжал, выпуская изо рта колечки дыма: – Да, больше журналистов этим сердцам радуется только тот больной придурок, который их подбросил. Вероятно, он сейчас сидит перед телевизором и просто кончает от того, как вся страна тащится от его…

– Это Орсон, – решительно произнес я.

Уолтер набрал полные легкие дыма, стараясь казаться невозмутимым.

– С чего ты взял? – наконец сказал он, выпуская дым и кашляя.

– Он хранит сердца. В его доме в Вайоминге ими заполнена морозилка. Это его трофеи, сувениры.

– Энди…

– Уолтер, дай мне договорить.

Порыв ветра столкнул наши лодки, мне в лицо ударила капля дождя.

Как сказать человеку, что ты навлек опасность на его жену и детей?

– Эта штука в Вашингтоне, – начал я, – еще мелочь. Моя мать убита. Орсон задушил ее вчера ночью. Он заснял это на видеокамеру… Это… – Я умолк, чтобы совладать с собой. – Извини, но, кажется, я навлек на тебя опасность.

Уолтер вопросительно склонил голову набок.

– Не знаю, как это могло произойти, но Орсон знает или подозревает, что я рассказал тебе о пустыне.

– О господи!

Уолтер выронил сигарету в воду, и она с шипением погасла. Он закрыл лицо руками.

– Я не должен был говорить тебе о…

– Совершенно точно, черт возьми, не должен был!

– Послушай…

– Что сказал твой брат?

– Уолтер…

– Твою мать, что он сказал?

Голос Уолтера разнесся по всему озеру. Неподалеку плеснулась рыба.

– Неважно, какими были его слова…

– Твою мать! – Уолтер отер с глаз слезы. – Что он сказал?

Я молча покачал головой.

– Он говорил про мою семью?

Я кивнул, и у меня из глаз хлынули слезы, первые за сегодняшний день.

– Этот ублюдок говорил про мою семью? – задыхаясь, выдавил Уолтер.

– Я очень…

– Энди, как ты мог допустить такое?

– Я не хотел…

– Что сказал твой брат? Я хочу знать это дословно, вплоть до каждого слога, каждой буквы! Это очень важно! Говори!

– Орсон сказал, что поскольку я не могу держать язык за зубами…

Я закрыл глаза. Мне захотелось умереть.

– Говори до конца!

– Он подумывал о том, чтобы попросить одного своего друга навестить тебя. И твою «очаровательную семью».

Уолтер устремил взгляд на свой дом, скрытый за оранжевой листвой. Начал моросить дождь, и я натянул капюшон дождевика. На дне моей лодки уже скопился слой воды глубиной с дюйм.

– Кто этот друг? – спросил Уолтер.

– Понятия не имею.

– Это… – Он умолк, учащенно дыша.

– Уолтер, я обо всем позабочусь!

– Как?

– Я убью Орсона.

– Значит, тебе известно, где он?

– У меня есть одна мысль.

– Поделись ею с ФБР.

– Нет. Орсон по-прежнему способен отправить меня за решетку. Я не собираюсь садиться в тюрьму.

Наши лодки качались на волнах. На меня накатывалась тошнота.

– Если я разыщу Орсона, – сказал я, – ты поедешь со мной?

– Чтобы помочь тебе его убить?

– Да.

Уолтер презрительно фыркнул.

– Ты это всерьез? Я хочу сказать, ты что, спятил?

– Похоже на то.

Дождь усилился. Я поежился.

– Мне нужно домой, – сказал Уолтер. – Мы с Джоном Дэвидом и Дженной должны пойти по соседям за подарками.

– Ты поедешь со мной? – повторил я.

– А ты сам догадайся.

– Понимаю.

– Нет. Нет, не понимаешь. Ты ничего не понимаешь! – Уолтер снова заплакал, но ему удалось на какое-то время взять себя в руки. – Так, давай кое-что выясним, хорошо? Не звони мне. Не приходи ко мне домой. Не присылай сообщения по электронной почте. Не думай обо мне. Не делай ничего такого, черт побери, что может навести это чудовище на мысль, будто мы с тобой знакомы! Это понятно?

– Да, Уолтер. Я хочу, чтобы ты…

– Не говори больше ни слова. Отдай мне веревку!

Отвязав друг от друга наши лодки, я бросил ему конец. Уолтер завел подвесной мотор и, описав большой круг, направился к своему причалу.

Уже смерклось, по поверхности озера колотил сильный дождь. Я завел мотор и погнал лодку к берегу. Если б не стоял вопрос о безопасности Уолтера и его семьи, я бы, вернувшись домой, наложил на себя руки.