18
Началось все, естественно, не так как я планировал. Играл сам с собой в угадайку и не угадал, жизнь все же наперсточник профессиональный, таких лохов, как я, разводит запросто. Вот вроде и видишь, под какой стаканчик шарик укатился — а он и не там вовсе. Хорошо хотя бы то, что она со всеми так, не только со мной, а то бы совсем беда.
Через два часа с небольшим после того, как мы выкатили к гребню холмов, в рации послышался напряженный голос Маркина:
— «Овраг», «Овраг», вызывает «Береза», «Овраг», отзовись.
— «Овраг» на связи, слушаю, — схватился я за манипулятор.
— Принимаем чужой радиообмен, дальняя связь.
— Понял тебя.
Дальний — это плохой признак. Рации в машинах хавийя отсюда точно не дотянутся до их базы, далеко и препятствий много. Это скорей признак того, что сюда двигаются как минимум две группы, а по рации координируют действия. И если так, то они появятся не с одного направления, и наша позиция здесь становится бесполезной или даже неправильной.
— Федь, давай обратно, подтягиваемся к нашим. Левей держи, прямо через поле, зайдем между реактором и той огороженной территорией.
— Понял, — Федька рванул броневик с места, а Власов уже занял место за пулеметом.
Если мы не знаем, кто сюда едет и какими силами, лучше всем собраться ближе к реактору, других вариантов нет. Просто укрыться до поры, а дальше действовать по обстоятельствам. Это хавики свои три джипа разделили или их больше? Мне почему-то кажется, что больше, не стали бы они малые силы на группы делить, не стали бы. Это и плохо.
— Всем полная готовность, — объявил я в рацию. — Без команды не начинаем. «Фирма», это «Овраг», мы на подходе с тыла, без нервов давай.
— Принял, «Овраг».
Даже если противник близко, мы все равно ближе, успеем занять позицию, тут пара сотен метров всего осталась. Черт, надо было мне на крыше самому оставаться, хоть наблюдать мог бы. Знал бы прикуп — жил бы в Сочи, что тут еще скажешь… Откуда они, млин, появятся? Никаких сомнений в том, что это сюда.
Броневик вкатился в проезд между двумя заборами, встал за второй машиной.
— Куда? — спросил Федька.
— Дай подумать секунду, — адреналин сейчас не к месту, голова нужна ясная, но что поделать, нервы не веревки, уже натянулись. — Давай за склад, ко входу. Аникин, — крикнул я в рацию, наплевав на позывные, — спускайся вниз, бегом, сменишь Власова на пулемете в машине. Серег, ты слышал? — повернулся я к Власову. — За командира сядешь, я наверх.
— Понял, нормально.
У него голос тоже такой… короче, явно далек Власов от полного спокойствия.
— Здесь пока стойте, будете за мобильный резерв.
— Понял.
Не знаю я пока, куда им выдвигаться, пусть просто под рукой будут. Как эти появятся, так и решу.
Федьке два раза повторять не нужно, он уже рывком объехал «Фирму» и погнал дальше, через пролом в заборе к складу. Я отложил автомат, схватил ручник, от него на крыше чуть больше пользы будет. Вот уже вход, рядом, сейчас, сейчас…
Машина встала резко, даже юзом по песку чуть пошла, одновременно с этим я толкнул увесистую дверь, выпрыгнул наружу и со всех ног бросился в здание. С Аникиным столкнулся на выходе, повторил лишь:
— На пулемет садись, Власов за командира.
— Есть.
Со всех ног вверх по лестнице, подтягивая себя за перила. Гоблин за дверью опять взбесился, визжит, как насос высокого давления, створки дергаются. А хрен тебе, сиди там, скотина злобная. Пластиковый мир — он прочный, оказывается.
Народ на крыше на все стороны распределился, наблюдают. Маркин с фасадной стороны, к рации поближе.
— Обмен их слышишь? — спросил я сразу.
— Заткнулись.
— Понял. Ты так и будь на пулемете. Шутихин! — уже не до «на вы» и церемоний.
— Я! — откликнулся тот согласно моменту.
— За снайпера. Снимать стрелков в первую очередь, не дать давить нас огнем. Но только по моей команде.
— Есть.
Да прямо залюбуешься ученым, гля, как в воинскую дисциплину втягивается.
— Борисова, наблюдаешь за тылом, о любом движении сообщаешь. «Фирма», — вызвал я в рацию. — «Фирма», в канале?
— «Фирма» в канале.
— Жди команды, контролируй тыл. Но если кто прямо на тебя выйдет — начинай сам.
— Понял, сделаем.
— Отлично.
Все отлично, все хорошо, прекрасная маркиза. Черт, и немедленно эта песенка в голове закрутилась, на удивление актуальная, прямо голосом Утесова. Прилипчивая такая, что уже ничем не выбьешь.
Ну и я с ручником присел за бордюром поближе к бойнице. Появится кто-то — залягу, а пока так наблюдаю. Там же выложил в рядок запасные магазины к пулемету, гранатомет и боекомплект к нему. Вот так, мастер-многостаночник.
Противник появился минут через десять, причем с того самого направления, с которого мы их и ждали. Только не три джипа, а джип и два пикапа.
— Наблюдаю противника, идет со стороны ориентира один на плакат, три борта, все с пулеметами, до четырех бойцов в каждом. Подтвердите прием.
— «Овраг» подтверждает, — откликнулся Власов, сейчас это уже не мой позывной, а у меня его и нет теперь.
— «Фирма» принял.
Мы залегли у бойниц, только Лина, укрытая лестничной надстройкой, осталась сидеть, наблюдая за подступами.
Вроде по плану, нет? Три машины, по дороге, но вот где еще два джипа? И только ли джипы? Хавики все же, в отличие от нас, подкрепления подтянули, а вот сколько тех подкреплений — этого я не знаю. И две ли их группы? Может быть больше? А в порт не попрут? «Якорь» пока молчит, они тоже настороже должны быть, значит, там пока никто не появился еще.
Где остальные и сколько их?
Колонна из трех машин шла неторопливо, но, как мне кажется, опасливо.
— Шутихин, стрелка второй машины ведешь, Маркин — замыкающей. Я первую беру.
Поерзал, удобней приложился к ручнику. Оптика-полуторакратка чуть приблизила картинку. Да, настороже противник, пулеметы в разные сектора смотрят, но все же балбесы и дилетанты, идут опять без головного дозора, сразу кучей. Если это не головной дозор сам по себе, а сзади их целый полк тянется…
У плаката дорога чуть изгибается направо, если с нашей стороны смотреть, ведет к реакторной территории немного, но не по прямой, а вроде как по диагонали. Если проедут плакат, то они пойдут сперва прямо на нас, потом их начнет вбок уводить. Для Шутихина стрелять станет сложней, пулеметчикам проще. Я скосил на секунду глаза на запасные магазины к ручнику, заботливо выставленные рядом, чтобы времени не терять при стрельбе, копаясь в разгрузке. Мне надо плотный огонь выдавать, пока есть возможность накрывать их сверху, пока борта машин с наклеенной броней хавиков не прикрывают. И еще на мне подрывная машинка, вот с ней прощелкать нельзя. Положил на ящик рядом, снял с предохранителя. Кнопка «1» — левый проезд в нашем импровизированном завале, кнопка «2» — правый. Машинки от мин у «Фирмы», с их позиции пространство у забора просматривается лучше. Пока второй броневик наполовину скрыт углом ограды, но пулемет на дорогу смотрит, ему сектора хватает.
Встали. Встали перед плакатом, читают. До них метров двести, видно хорошо. Пулемет с головной машины, пикапа, развернут как раз в нашу сторону, но сам стрелок на плакат уставился, отвлекся.
Ну, что решат? Поедут дальше или повернут? Не повернут, я уверен, но пусть проявят намерения, пусть повод дадут. Палец ласкает гладкую вогнутую поверхность спускового крючка, левая рука поддерживает упертый в плечо приклад. Дышать правильно, успокоиться, не нервничать, сейчас нужна холодная сосредоточенность, все эмоции на потом. Все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо как никогда… Утесов, ну на кой ты тогда это все спел?
Командир во второй машине, похоже, за манипулятор рации взялся. А в нашей рации, включенной на громкую связь, раздался звук кодированного сигнала. О чем говорят — не знаю, но говорят, один говорит, второй отвечает. Кобыла ваша умерла-а-а…
— Лина, внимательней, не отвлекайся ни на что, сейчас начнется, — прошептал я в микрофон короткой связи.
— Все нормально, я смотрю.
Кобыла что? Пустое дело, она с конюшнею сгорела, а в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо-о-о…
Нет, не повернули, дальше пошли!
— Валим всех, по моему выстрелу…
Упавши мертвым у печи, он опрокинул две свечи, упали свечи на ковер, и запылал он, как костер, огонь усадьбу охватил… чего-то там еще дальше, все куплеты не помню, но назойливая мелодия так и крутится в башке, крутится… конюшня заперта была, а в ней кобыла умерла…
— Шутихин, цель держишь?
— Держу.
— Жди…
Машины тронулись неторопливо, пулеметы заводили стволами по окнам соседних зданий. Люди в машинах брали оружие наизготовку.
Чуть ближе, еще ближе… так, чтобы верхняя проекция в сектор вошла как можно лучше… и чтобы им захотелось прорваться в нашу мертвую зону, где мы их не достанем…
Вот пошли на изгиб дороги, уже вот-вот… скорость маленькая, это они зря…
Марка прицела на голове стрелка головной машины, у него пулемет со щитком, в грудь не попаду, да и броник там, а вот в голову дотянусь, с этой дистанции точно дотянусь… Так, и чтобы они завал не успели увидеть, вот… вот…
Дыхание, спуск, преодолевая сопротивление пружины, пошел назад…
Тр-р-рах!
Звук кроткой очереди разорвал шум ветра, метнулся эхом, придавился активными наушниками. Голова стрелка дернулась, он сразу обмяк. Рядом тут же грохнула винтовка Шутихина, раз, другой, третий, заколотил пулемет Маркина, но мне некогда смотреть на результат, я открыл огонь по машине, уже длинными, запятнал лобовое бронестекло, чтобы заставить водителя запаниковать, перенес огонь на кузов, на засуетившихся там людей. Одна очередь патронов в десять, вторая, третья. Попадаю, точно попадаю.
Водителей нам было не достать, равно как и командиров машин, сидевших рядом, лобовухи их прикрывали, но стрелка и сидевшего в кузове я достал точно, отчетливо видел, как второй тоже упал, кулем, ткнувшись головой куда-то вниз. И дальше водители резко прибавили скорости, машины рванули с места как пришпоренные.
— Встаем!
Из бойниц для нас больше сектора нет, те уже близко. Подскочил, ударом сбил сошки пулемета вперед, уронил оружие на парапет, на эти самые торчащие рогульки, поймал головную машину в прицел, выпустил все, что осталось в магазине, одной длинной очередью, отпустил оружие, протянув руку к подрывной машинке. Шутихин уже сменил снайперку на автомат, который на такой дистанции сподручней, палил короткими, гильзы летели в мою сторону. Снова затарахтел единый, Маркин тоже присоединился. Как можно больше огня, как можно больше, огонь усадьбу охватил… чего там дальше, опять забыл…
Даже не притормаживая, машины рванули в правый проезд, в правый…
— Два! — заорал я сам себе, не давая ошибиться, спутать кнопки.
Вот головная влетела в проезд, и мой палец вдавил кнопку так, что корпус машинки, наверное, мог треснуть.
Бабах!
Два столба песка и дыма взметнулись вверх, тускло-желтая вспышка сверкнула под головной машиной, подкинула ее, отрывая какие-то куски, полетевшие в стороны. Вторая машина, и без того наваливавшаяся на головную, наехала на первый, ближний заряд, пусть и не полностью, но дым и пыль ее закрыли, третья успела затормозить.
— «Фирма», давай!
Заработал пулемет с броневика, засыпая пулями подбитые машины, снова заколотил пулемет Маркина, затрещал автомат рядом. Я сбросил пустой магазин из ручника, воткнул полный, сбросил затвор с задержки. Головную машину за пылью вообще не вижу, а средняя просматривается. Так что по ней, по ней. Кто-то выпрыгнул, я перенес огонь на него, целясь в смутно различимый силуэт, успел боковым зрением заметить, что и в замыкающей машине стрелка нет, ствол пулемета отвернут от нас, а еще мне видны головы водителя и командира. Тогда по ним огонь, они хорошие, удобные цели…
Все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо, как никогда…
Еще бы второй машине выдвинуться да с тыла тех накрыть, но тогда в сектор огня «Фирмы» попадут, и тыл надо охранять, кто-то должен охранять тыл.
Сработали мины, сначала одна, потом вторая, начисто закрыв поле боя пылью, до полной невидимости, но я продолжал стрелять наугад, и никто рядом не останавливался. Как можно больше огня, давить их и давить. Если здесь есть еще их группы, то эту надо добить быстро, бей врага поодиночке, дави сразу так, чтобы брызги летели!
Частая стрельба все же стала пореже, пыль оседала, и я не видел целей. Головная машина покосилась на один бок, в ней никто не шевелился, командир второй лежал на песке рядом, вывалившись из двери, но зацепившись за порог ногой. Три тела за машинами, тех точно минами порубило. В замыкающей вроде бы кто-то дергался, но Маркин несколькими очередями добил всех.
— Перезарядка! — крикнул он.
— Держу! «Фирма», сдавай назад в проезд, будь в готовности, сейчас еще кто-то подтянется!
— Принял назад.
Пусть в том проезде и стоит. Если сюда еще противник подъедет, то точно отвлечется на свои разбитые машины и трупы, хоть на секунду, но отвлечется.
Положил пулемет, схватил гранатомет, прицелился, выстрелил куда-то за головную машину, перезарядил, пульнул во второю, затем в третью, потом еще пяток гранат положил вразброс за ними. Загнал выстрел в ствол, сменил гранатомет на ручник.
— «Овраг», давай вокруг территории реактора по часовой, встанешь за углом, дальней стороной, наблюдай сектор на первый ориентир.
— Есть, сделаем, — откликнулся Власов.
Все, перестраиваемся. Если у нас засада была буквой «Г» перекладиной в ту сторону, то теперь будет в эту.
— Всем ложись, не выглядывать! Лина, аккуратней. Я к тебе.
Если хавики шли двумя группами, то наверняка хотели подойти с разных направлений. И вторая должна быть рядом. Но сомневаюсь, что они рванут сюда на полной скорости. Связь с первой группой потеряна, стрельбу и взрывы они слышали, так что наверняка пойдут осторожно. Только вот с какой стороны, а? И сколько же их тут всего? Это «абреки» или уже силы самого анклава подтянулись? Если анклав, то нас тут задавят. И прощай реактор.
Нет, реактор я хрен кому отдам, это уже наше. Пусть возьмут сначала.
Вторая группа хавийя проявилась минут через пять. Где-то совсем рядом, за ближайшими зданиями, в секторе наблюдения Лины раздалась пулеметная очередь и следом за ней визг гоблина, прервавшийся очередью второй. Впервые захотелось поблагодарить эту зубастую тварь и даже лапу ей пожать, вскрыла дислокацию неприятеля. Наверняка гоблин решил на машину кинуться, добычу увидел, и пулеметчик вынужден был его завалить. А то бы гадали.
— Всем внимание!
— Слышали, — ответил Федька. — Мы готовы.
Эти через город зашли, получается. Сколько их там может быть? Не думаю, что больше, чем во второй группе, те вроде как шли за основную, прямо на реактор, но могу и ошибаться, естественно.
Черт, достала эта песенка Утесова уже. Надо перебивать чем-то. Есть у меня одна надежная «вышибалка» любой мелодии из головы, «Tom’s Diner» от Сюзан Вега, вот и попробую… папа-пара-па-парара… ага, работает, закрутилась в голове.
I am sitting
In the morning
At the diner
On the corner.
I am waiting
At the counter
For the man
To pour the coffee…
Кофе бы сейчас неплохо, черного и крепкого как не знаю что. Вот хочется, правда. Даже запах кофе поблазнился.
До чего здесь машины тихие, так бы уже услышали, откуда едут. Хотя на их месте я бы спешился и в пешем порядке сначала доразведал. А гоблины идут на шум, презрев инстинкт самосохранения, так что спешивание может стать проблематичным. Что на руку нам.
Будет разведка? Если будет, то нам бы ее засечь очень неплохо. И если она с той стороны идет, то наши броневики она вряд ли выявит, мы сейчас вроде треугольника, и позиция на крыше — как раз та его вершина, что обращена к противнику. И эти точно будут осторожней, сомневаюсь, что получится застать их так же врасплох как первую группу.
And he fills
It only halfway
And before
I even argue.
He is looking
Out the window
At somebody
Coming in.
И кто же к нам пришел, а? И где он?
Вон они. В просвете между трехэтажным зданием и забором мелькнул борт джипа, следом за ним одного пикапа, второго, третьего… третий затормозил, остановился, повернул пулемет в нашу сторону. Мы с Линой разом упали, и тут же в край крыши ударила очередь.
Крупняк! Пули прошли навылет через парапет, выбивая горизонтальные фонтаны пыли и крошки. Но тут же в ответ заработал пулемет Маркина через бойницу, очередь ударила в борт пикапа, их стрелок нервно дернулся, следующая его очередь ушла или выше, или ниже, затем машина скрылась.
Нас они выявили, теперь жди проблем.
«It is always
Nice to see you»
Says the man
Behind the counter.
Это точно, всегда рады вас видеть. Вру, конечно, но так в песенке поется.
To the woman
Who has come in
She is shaking
Her umbrella.
Я посмотрел на Лину, сказал:
— Давай на левый фланг, ближе к улице, твой сектор вон туда, — я показал вдоль по той улице, на которой мы сожгли машины. — Шутихин, сюда с винтовкой давайте. Винтовку мне, ручник возьмите.
Мне сейчас прицел хороший нужен, он только на винтовке. Кстати, у нас с Настей два «элкана» есть, которые мы принесли с собой, почему я до сих пор не переделал их на тутошнюю рельсу? Вот кто мешал, а? Он куда лучше этого примитивного автоматного полуторакратника. Как-то в голове не щелкнула ничего, вроде как вооружают по уставу, вот и хожу, как все.
Шутихин на четвереньках перебрался ко мне, положил винтовку рядом, забрав мой пулемет. Магазины у него и так есть, у нас сплошняком пулеметные.
— Вон тот проезд между серым и песочными зданиями, видите? — показал я рукой. — Ваш сектор.
— Я понял.
— Вперед.
Приложился к винтовке, перекинул кратность прицела вверх и вниз, приспосабливаясь к картинке, отмотал на среднюю и повел стволом по окнам и срезам крыш. Не должны они без доразведки сунуться, не должны, уже наверняка сообразили, какая судьба постигла первую группу, наших сил они не знают, так что будут осторожничать. А вот для дронов погода совсем нелетная, у них если дрон и есть, то такой же легкий, как и у нас, не взлетит.
Кто-то там есть? Мелькнуло что-то за окном. Точно… точно, вижу наблюдателя с биноклем. Первый этаж длинного промышленного здания, аккуратно сидит, почти не высовывается. Только лицо светлым пятном мелькнуло, привлекло внимание. Так себе ракурс сейчас, почти не видно… не достану. Ага, чуть высунулся… электроника сдвинула прицельную марку по дистанции, совсем чуть-чуть, но теперь и поправочек не нужно.
Дыхание, выбор свободного хода… хорошо, что тут перед самым выстрелом сопротивление на спуске чуть усиливается, почти как в обычном оружии… Бах!
Наблюдатель исчез. Думаю, что попал, но проверить никак.
Цели? Не наблюдаю.
Движение заметил только минут через пять и уже на крыше того здания, в котором сидел наблюдатель. Открылась дверь выхода с лестницы, затем несколько человек сразу бросились к парапету, упали за него. Я успел в двоих выстрелить, кажется даже одного задел, но точно не убил, а они успели укрыться. Скинул кратность, чтобы поле зрения пошире стало, потому что они там могут быть лишь с одной целью — давить нас огнем. На месте противника я сделал бы то же самое, только с другой крыши… хотя еще не вечер, могут и туда группу загнать, кто им может помешать?
And I look
The other way
When they are kissing
Their hellos.
I’m pretending
Not to see them
And instead
I pour the milk.
Папа-пара-па-пара-ра… Только я их вижу, вижу.
— Движение на здании, ориентир три! — вдруг доложила Лина.
Точно, с двух сторон пытаются обложить. Послышался тихий «пом», и следом за этим граната разорвалась на стене складского здания где-то ниже. Ты гля, что придумали, собираются из гранатометов нас тут задавить. Где-то еще корректировщик сидит, просто по радио говорит — ближе или дальше. Так можно и вслепую стрелять, если бэка позволяет, просто ловишь в рамочку прицела край парапета и запоминаешь наклон.
Откуда-то слева открыли огонь по крыше из автоматического оружия, разом, сразу несколько стволов, я увидел, как Лина откатилась от бойницы. То есть вполне прицельно бьют. Я снова схватил ручник, выпустил несколько быстрых очередей по краю парапета, увидел облачка пыли там, куда попадали пули. Ерунда, это не поможет. Снова разрыв гранаты, опять на стене, но по звуку кажется уже ближе, поправку взяли. Мне что, из нашего граника отвечать? Нет, ерунда, их больше, и гранатомет может быть не один. Менять позиции? Тоже дурацкая идея, они нас такими кошками-мышками тут загоняют.
Громкий хлопок совсем рядом, резкий запах взрывчатки, Маркин выругался.
— Ранен!
— Давай все вниз, в склад! Ничего не бросать! — крикнул я и на четвереньках бросился к Маркину. А с другой стороны бегом неслась Лина.
— Ложись! — заорал я. — Ложись!
Но она добежала до раненого и лишь потом упала на колени.
— Куда?
Рука и бедро, но вроде бы не слишком сильно, кровь течет умеренно. Я схватил его за ручку на разгрузке и, пятясь задом, поволок к лестнице.
— Там перевяжешь, отходим. Тащи все что видишь.
Сразу два разрыва, но далеко от нас, не достало. Хорошо, что мы недалеко от выхода с лестницы, я уже успел нырнуть туда, затащив Маркина, Лина забежала следом, со снайперкой и бандольеро с магазинами к ней в руках. И даже дверь прикрыть не забыла, что и верно, от легких и мелких осколков гранат для подствольника она защитит с гарантией. Да и от прямого попадания тоже, наверное.
— Займись Маркиным. Шутихин, хватайте пулемет Маркина и за мной. Бэка не забудьте.
Ручник за спину, винтовку и магазины к ней в руки. Неудобно, но лучше побольше оружия под рукой иметь, Маркин, похоже, пока из боя выбыл, в нем сразу несколько дырок. Лина уже разрезает одежду, я вижу, как кровь сочится в нескольких местах. Что-то мы начинаем на размен идти после начального успеха, это мне совсем не нравится.
— «Фирма», как у вас обстановка? Что наблюдаете?
— Ни хрена не видим.
— Позицию не меняйте, ждите команды. Въезд на реактор контрольте. «Овраг», вас тоже касается.
Два броневика пока противником не обнаружены, я думаю, так что пусть ждут какой-нибудь моей светлой идеи. Или момента, когда противник подставится. В этом задании нас так просто не возьмешь даже большими силами, оно капитальное, стены и перекрытия толстые, лестница наверх всего одна. Пусть втянутся, пусть сосредоточатся на нас, пусть думают, что вся наша засада, которая накрыла их группу, тут и сосредоточилась. Мне хоть какие-нибудь козыри в рукаве нужны.
Ряды ящиков с посудой и с чем там еще, понятия не имею, прикрывали сейчас нас с обеих сторон. Стекла в цеху пыльные невероятно, через них даже свет с трудом пробивается, но все же что-то видно. А вот нас должно быть видно хуже, я думаю. Я пристроился за неполным штабелем пластиковых ящиков, поставил ручник под ноги и схватился за винтовку.
Да… так себе видимость… но наблюдаем, наблюдаем…
I open up
The paper
There’s a story
Of an actor.
Who had died
While he was drinking
He was no one
I had heard of.
Папа-пара-па-парара, парара-па-папара… там актер упился, о котором Сюзан не слышала, а я тут про него пой…
Не высовываются? Нет, вон один быстро выглянул и немедля нырнул обратно. Подержу это место… черт бы побрал эту электронику, она поправку внесла на мутное стекло. Кстати, как через это окно пуля пойдет? Ладно, посмотрим. Вернул дальность вручную на прежнее значение.
Есть, опять выглядывает…
Выстрел, толчок в плечо, совсем незвонкий звук покатившейся пластиковой гильзы. Голова чуть дернулась. На этот раз точно достал, и пуля прошла окно, не меняя траектории. Сразу несколько приглушенных разрывов наверху, но там уже пусто. Антенну только порушить могут, если попадут в нее, но у нас в порту запасная есть. Дожить бы только до того порта, а заодно добычу не отдать.
Они пока, похоже, не поняли, что мы крышу покинули, продолжают по ней долбить из подствольников. Ладно, пусть долбят, боекомплект расходуют, мы пока тут посидим. Над тем парапетом пока никто не высовывается.
— Ведите беспокоящий время от времени, — сказал я Шутихину, снова подхватывая ручник. — Я на лестницу.
Зачем они давят нас на крыше? Понятно зачем, хотят зайти в здание, а вход один. Так что его под контроль надо брать и как можно быстрей.
— Лина, как закончишь, спускай Маркина сюда и поддержи Шутихина, понятно? — сказал я в рацию.
— Поняла, скоро закончу.
— Как он?
— Шесть осколков, но все неглубоко. Жить будет.
— Понял.
Понесся к выходу, к той самой решетке, которую мы то заклеивали, то ломали. Папа-пара-па-парара, папара-па-парара… Нож из разгрузки, перемахнул им стяжку, створка двери отъехала по направляющим. Ручник к плечу, с ним вниз по лестнице, медленно, аккуратно, а вдруг они уже здесь. Взгляд на гранаты — все на месте, нигде не забыл и не потерял, четыре штуки. В рюкзаке-мародерке еще мина есть, можно куда-нибудь поставить на ножках, с прицелом на вход, иногда очень полезно. Только так, чтобы в тени стояла, и сразу бы ее не заметили. Здесь на растяжку было бы полезней, но тут такого нет, исключительно по радиосигналу.
— Вов, я за тобой, — вдруг прозвучал в наушниках голос Лины. — Я там нужней.
Твою мать, началось… и обматерить нельзя, я же тихо стараюсь идти. Прошептал сквозь зубы, давя в себе вспыхнувшую злость:
— На площадке четвертого этажа займи позицию, я скоро вернусь.
— Хорошо.
Ну хоть так. Я выпустил воздух, мотнул головой. Даже песенка куда-то вылетела из башки… нет, вот как вспомнил про нее, так и вернулась. Папа-пара-па-парара, папара-па-пара-ра…
Гоблин, вроде молчавший, услышав меня, сразу кинулся на дверь, заставив испуганно отскочить. Но стяжка держалась, никуда не делась, ручки тоже пока не отломались. Пусть и дальше сидит.
Второй этаж, поворот к первому — выглянул осторожно. Вроде никого пока, и выход с лестницы с тех зданий просматриваться не должен. Да, надо что-то с камерами придумывать, включая те, с помощью которых нужно за угол заглядывать. Уж это сделать вообще никаких проблем не должно составить, а иногда прямо край как пригодились бы. Вот сейчас, например.
На последнем пролете резко сдвинулся к левой стене, так еще меньше вероятность попасть в сектор обстрела, быстро спустился вниз, не забыв, впрочем, глянуть за углы, но никого и ничего там не нашел. Быстро выбрал место для мины, как раз погрузчик тут стоит, так вот ему между вилок, мина потеряется на фоне, и еще тут тень как раз густая. Мина прямо наверху рюкзака, даже снимать его не надо. Вытащил, разложил опору, снял колпачок предохранителя, поймал сигнал машинкой и, убедившись в том, что уже та на предохранителе, быстро сдал назад, обратно на лестницу, устроившись на первой площадке.
— На позиции, — вдруг доложила Лина.
— Мой отход прикроешь, я предупрежу.
— Понятно.
— «Есть» надо отвечать, — не удержавшись, рыкнул я, исключительно от злости.
— Понятно, — ответила она.
— Где Маркин?
— В складе. Спустила его туда.
— Принял.
Снова разрывы гранат на крыше, несколько очередей. А стрельбы из автоматического пока не было, это они активизировались. К чему? Скорей всего к тому, что штурмовая группа сюда выдвигается. Или группы.
— Шутихин, что у вас?
— Начали высовываться, пару раз обстрелял.
На крышу им никак не попасть? Нет, тут коптер нужен, а коптеры сегодня не летают. И дроны не летают, и сейчас это даже хорошо, потому что хавики с дроном уже бы заметили, что мы с крыши ушли. А на улице ветер несет песок, мне отсюда немного видно. Черт, с левого плеча стрелять придется, это хуже. ЛЦУ включу, проще будет целиться.
Включил, чуть погонял яркое пятно вокруг дверей внизу, приладился поудобней.
And I’m turning
To the horoscope
And looking
For the funnies.
When I’m feeling
Someone watching me
And so
I raised my head.
Папа-пара-па-парара, папарара-па-папа-ра… Нет, никто пока на меня не смотрит, пока куплет неактуальный, смотрели бы — я бы тут уже мертвым сидел. Но вот, кажется, что-то уже слышу даже сквозь шум ветра и активную стрельбу. И дальше ровный срез двери вроде как чуть изменился, на нем появилась кривизна, и я тут же, не раздумывая, навел на край двери точку луча и утопил спуск. Ручник мягко провибрировал в руках, треск выстрелов метнулся эхом между стен, в двери появилось сразу несколько вполне кучно собравшихся отверстий, и кто-то вскрикнул, потом уже заорал, а затем мелькнула рука и в помещение закатилась граната. Я подался вправо, укрываясь за лестничным маршем, успел расслышать звук второй катящейся гранаты, затем один за другим раздалось два гулких взрыва.
Я высунулся на секунду, увидев забегающих и палящих во всех стороны людей, успел сбросить предохранитель машинки и нажал на кнопку подрыва. Тут уже бабахнуло серьезней, я даже заметил, как сразу двое свалились, их как веником смело, кто-то закричал, а я почти наугад перекрестил все пространство длинной очередью, метнул туда следом еще и гранату и быстро перебежал на следующую площадку, уже по пути услышав разрыв, и лишь когда снова упал на колено, обернувшись назад, стрельба возобновилась.
Пули роем взбили облако пыли со стены, на той площадке, на которой я только что сидел, взвизгнули рикошеты, заставив меня метнуться правей, потом снова крики внизу, опять стрельба, затем знакомый хлопок подствольника, но граната не взорвалась, не успев встать на боевой взвод, а отлетела назад, кажется, хлопнув где-то на лестнице.
Снова стрельба, пули ударили по перилам, по стене, нервы прыжком свились в тугие узлы, но я удержал себя на месте, напомнив, что достать меня здесь стрельбой невозможно, а если даже и гранаты кидать начнут, то время укрыться у меня все равно будет.
Хорошая штука активные наушники, которые делают громкое тише, а тихое громче. Услышал шорох осторожных шагов и когда прикинул, что шаги эти самые уже совсем у лестницы, просто покатил еще одну гранату между пролетами, тут же отдернув руку и отклонившись назад. Стук ее пластиковой тушки, прыгающей по ступенькам, чей-то крик на гортанном языке, затем взрыв, снова крики и стрельба.
Теперь ЛЦУ выключить, он меня демаскировать будет. Что дальше? Могут пройти? Могли бы, если бы со щитом и умели, но вот умения воевать в помещениях я не заметил. А у меня еще две гранаты с собой, одну вот сейчас приготовлю.
Стук гранаты о площадку ниже, я резко укрылся, грохнуло, дунуло серым дымом, посыпалась крошка со стен, а дальше топот — решились. Я, чуть отклонившись влево, выпустил длинную очередь в группу людей, бегущих по лестнице, наверняка кого-то задел, метнул следом приготовленную уже гранату и сразу побежал вверх, слыша крики внизу, уже удаляющийся топот, следом за которым рвануло.
На втором этаже занял подобную же позицию и сразу же вызвал Лину:
— У остальных возьми по две гранаты и жди меня наверху.
— Есть! — ну надо же…
У меня еще одна осталась, плюс хлопушка, у Лины четыре боевых и тоже светошумовая, и у остальных по четыре боевых. Пока хватит, мы еще на этой лестнице повоюем.
— «Овраг», «Фирма», повнимательней, въезд на реактор держите.
— Понял.
— Приняли. Как у вас? — голос Власова.
— Держимся, пока в норме, без приказа ничего не делайте.
Пусть противник втянется. Пусть даже снимет людей с крыш и тоже кинет сюда, пусть думает, что заблокировал всех.
Стрельба по стенам, не знаю, для чего, чтобы себя подбодрить, наверное. Крики, явно ругань, даже меня зовут, пожалуй. Не знаю, о чем они, грозятся лютой смертью, наверное. Но это мы как бы еще посмотрим, мы пока только начали.
Те замерли, то ли задумались, то ли ждут чего-то. Позиция у них отвратная, без потерь наверх не прорвешься никаким способом, а потери и так велики, уже непомерно велики. Людей здесь мало, каждый на счету, а сколько они уже потеряли за сегодня? Не знаю, что там у них с культом мученичества, есть ли шахиды, но даже большая банда должна всерьез обескровиться. А если к этому приплюсовать тех, которых выбили тогда в лагере, то хавики вообще должны всерьез задуматься о своем поведении. Но их реактор манит, я думаю. И все же интересно, он им для себя или за премию? Премия такого не стоит, как мне кажется, а вот процветание анклава…
Идут снова, слышу шаги. Но очень медленно и осторожно. Что предпримут? Гранату в руку, наготове держать. Прокинуть между пролетами, вверх и вниз идущими, — дело одной секунды, достать они меня не успеют, и главное, что сами хавики это понимают. Я бы на их месте не лез. Чтобы я сделал? Заблокировал бы выходы из здания и давил бы огнем всю нашу активность. А сам бы занялся реактором, например.
Шаги сверху. Черт, Лина спускается. Вот кто ее просил это делать, а? Куда лезет?
Подошла сзади, присела, вполне сноровисто удерживая автомат, шепнула:
— Гранаты принесла.
Ладно, спасибо.
— Сунь прямо в подсумки пару, чтобы мне не отвлекаться, и сразу назад, на следующий этаж, прикроешь в случае чего.
Почувствовал, как она втолкнула мне в поучи две гранаты, затем, не став спорить, пошла наверх, но села на следующей площадке.
— Левей сдвинься, а то столкнемся сейчас, — буркнул я.
Пусть ее пролет лестничный прикроет, на самом деле вполне безопасная позиция. Там окно есть, но высоко, и стрелять в него все равно не получится, даже если бы хавики как-то умудрились найти позицию для снайпера и при этом не попасться на глаза экипажам наших машин.
Тихий клик снятой с предохранителя гранаты, стук ее увесистой тушки о площадку ниже, я уже инстинктивно сдвинулся правей, прикрывшись лестницей, грохнуло неожиданно громко, даже сквозь наушники прошло — тоже хлопушку метнули. А лестница прикрыла от вспышки, только стены вдруг осветились так ярко, что показались белыми. Я продолжения ждать не стал, катнул со ступеньки вниз свою гранату, укрылся, слыша, как она поскакала дальше, затем снова взрыв, я вскинул пулемет, готовясь засыпать пулями пространство внизу, но пока никто не сунулся. Похоже, что просто пробуют то одно, то другое. Нет у них пока методов против Кости Сапрыкина, ага. Как бы только до какой-либо химии не додумались. Вот если сообразят, как дым пустить, то с лестницы нас выкурить можно, его вверх как по трубе потащит, да жечь тут нечего. Негорючий мир, разве что по окрестностям всякую сухую растительность собирать, да и то дыма от нее не будет.
Интересно, а сколько взрывчатки у них с собой? Просто здание сложить не смогут? Нет, это вряд ли. Максимум лестницу обрушат, но что это даст? Позиция наша, с которой половину окрестностей и всю территорию реактора можно простреливать, все равно останется. Да и построено здесь все очень крепко, даже каркаса в зданиях как такового нет, блоки тут сами за несущие конструкции, так что выбивать их чуть ли не по кирпичику нужно.
Базарят о чем-то внизу. Стараются негромко, да что толку, у них такие же наушники, они нас слышат, а мы их.
— Что они там? — спросила сверху Лина.
— Задумались. Как бы не додумались до чего-нибудь.
— А до чего могут?
— До щита, например, — я поморщился. — Если со щитом пойдут, то проблем прибавится.
Хотя от гранат и щит так себе защита, они скачут непредсказуемо, а пойдут гуськом, только первого прикрывает. Нет, точно не лез бы я на их месте, отошел бы и думал. А как погода наладится, зачистил бы крышу и высадил десант с коптера, например, и тогда нам тут хана. Если бы только мы здесь были.
Мину еще поставить? У Лины в рюкзаке есть, она в нашей группе, хоть и на связи сидела, так что экипировалась как все. На стену наклеить и направить вниз по лестнице? Черт, это возня, отвлекаться придется, а эти придурки снизу в любой момент ломануться могут.
Что они сейчас сделают? Сунутся к реактору все же?
— «Фирма», проезд, где засаду устроили, наблюдаешь?
— Да, постоянно.
— Они могут попытаться прорваться к реактору.
— Я жду.
— Маркин, ты как?
— Шевелиться могу, — ответил он почти сразу.
— К окну, чтобы проезд у реактора видеть, добраться сможешь?
— Смогу.
— Бери машинку и жди там. Оставшиеся фугасы на первой кнопке. «Фирма», у тебя еще одна мина не задействована, так?
— Так точно.
— Тогда не забудь про нее, случись чего.
Снизу трындят о чем-то, разговор нервный, кто-то даже ругается визгливо. Похоже, что в растерянности. То есть сейчас попробуют предпринять что-то еще. И очень может быть, что не здесь, просто выход перекроют.
Есть, снова шаги снизу, осторожные. Додумались до чего-то. Прямо подо мной встали, похоже, площадкой ниже. Что-то мне это не нравится, если честно. А вот если так?
Еще граната полетела вниз, как раз по тому пролету и на ту самую площадку. Крик, топот, взрыв, ругань, причем такая, что никаких сомнений в том, что кому-то еще досталось. Что они хотели сделать? Явно же придумали что-то… Так, позицию надо менять, идти на площадку выше. Можно считать предчувствием, но на самом деле трезвая оценка ситуации — если не уходят, то могут что-то придумать. Что? Да хотя бы способ направленный заряд прилепить к потолку и попытаться пробить перекрытие. И что тогда со мной будет?
Выпустил три быстрых коротких очереди просто вниз, для отвлечения внимания, а сам, стараясь ступать как можно тише и продолжая постреливать, чтобы заглушить шаги, забежал на пролет, к Лине. И палец к губам прижал, мол, тихо. Она поняла, кивнула. Заодно передала мне еще гранату.
Жестом показал ей, чтобы поднялась выше. Она замотала головой, сделала страшные глаза и изобразила рукой что-то вроде когтей. Я недоуменно вытаращил глаза, и тогда она одними губами совершенно беззвучно прошептала: «Гоблин. Боюсь».
Ну да… там же у нас бешеная тварюга за дверью. А я о ней за всей этой суетой и нервами и забыл вовсе.
Кстати… да, кстати…
Я чуть хлопнул Лину по плечу, приказывая идти вверх, и поднялся с колена сам. «Давай, давай», — так же, одними губами. Она подчинилась, тихо пошла вперед, а я следом за ней, оглядываясь и не отводя ствол ручника от лестницы.
Третий этаж, вот дверь, за которой гоблин, почуяв нас, запыхтел и засвистел, снова качнулась дверь — скотина опять попробовала ее на прочность. Жестом показал своей напарнице, чтобы она поднялась еще выше и контролировала лестницу, сам же присел у перил, вытащив из поуча хлопушку и керамический нож. Так, теперь все сделать по порядку и не напутать.
У Лины вид испуганный, к слову. Врага не боится, а вот от соседства гоблина нервы разгулялись. У меня тоже, кстати, но я это старательно скрываю, даже от себя самого.
Твари пугаются громких разрывов. Подозреваю даже, что их так программировали, есть такая мысль. Чтобы можно было отгонять, не убивая. Недаром в том сарайчике возле «двери» даже запас хлопушек хранился и инструкция, как ими от хищников отбиваться.
Пулемет на ремень, в левую руку гранату, в правую нож, сначала режем, затем отбегаем, затем кидаем. В таком вот порядке.
Тварь, чувствую мою близость, занервничала, заскребла пол когтями, кажется, затем издала свой фирменный «насосный» звук. Нормально, таким ты мне и нужен, активным и нервным.
Нож перехватил удерживающую створки стяжку двумя движениями, и не успела она упасть на пол, как я уже метнулся по лестнице вверх, оттолкнув Лину в сторону и почти полностью укрывшись за следующим пролетом. Я ожидал того, что гоблин пронесется сквозь двери ядерным тараном, но тварь просто раздвинула освободившиеся створки собой и неторопливо, водя уродливой головой из стороны в сторону, вышла на лестницу.
И тогда я просто выждал секунду, сокращая жизнь замедлителя, и катанул хлопушку вниз по ступенькам. В последний момент успел заметить, как гоблин, взвизгнув, посмотрел в мою сторону — да, он на движение наводится, однозначно, а затем я укрылся за лестницей, чтобы не ослепнуть, там грохнуло, визг мгновенно перешел в самый верхний регистр, а затем тварь со всей скоростью ломанулась вниз по лестнице.
— Давай, беги, там хорошо, — прошептал я вслед, после чего сам быстро спустился на пролет, где и устроился снова с пулеметом наизготовку. — Тебе понравится.
Гоблину долго бежать не пришлось, дальше все слилось в какофонию звуков: визг твари, которую специально конструировали для того, чтобы она могла всех в клочья рвать в тесных пространствах, крики хавийя, заполошная стрельба. Гоблин все же нашел для себя множественные цели и атаковал их со всей яростью, что скопилась в нем за время сидения взаперти. И тогда я решил внести свою лепту во весь этот праздник жизни и кинулся, уже не маскируясь, вниз по лестнице, выхватывая на ходу следующую гранату.
Пролет, второй, еще не вижу, но уже слышу, что все творится прямо вот здесь, на несколько ступенек ниже. Даже не выглядывая, кинул гранату туда, в кучу, отскочил назад, перехватывая ручник, дождался взрыва, стеганувшего осколками по стенам, чуть высунулся и опорожнил одной длинной очередью весь магазин до дна, по мечущимся фигурам, гоблину, не пойму даже живому еще или нет, но лужу крови разглядеть успел. И тут же, перезаряжаясь на ходу, понесся наверх. Сейчас, пока там все заняты, еще и мину наклеим на стенку. Пойдут, и еще сюрприз будет.
Снова по лестнице хавийя не пошли, откатились назад. Спускаться и проверять я не стал, понятное дело, но ничего не было слышно. То есть закрыли выход, и все. Что дальше? Шутихин замечал пару людей в здании напротив, обстреливал, проявляя активность. С крыши пытались стрелять из подствольников в окна, но пластик трескался, ломался, в нем разрывами пробивались дыры, и не осыпался, как случилось бы со стеклом, так что внутрь ничего так и не залетело. В конце концов я вынужден был оставить Лину дежурить на лестнице с подрывной машинкой, приказав взорвать и отступать, а сам вернулся в склад на четвертом этаже.
Маркин выглядел плоховато, но держался, глядел в окно. Разглядел и «Фирму», позицию они не меняли, стоя за углом. По проезду, в котором мы выбили первую группу, никто прорваться не пытался до сих пор.
— «Овраг», как слышишь?
— В канале, — откликнулся Власов.
— Могут пойти в объезд, с поля, чтобы наши окна взять под контроль, будь готов, не подставься. У них один крупняк есть.
— Крупняк — это плохо, — высказал он очевидное. — Ладно, придумаю что-то.
Забор вокруг территории реактора серьезный, его броневиком не завалишь, как тот, что перед нами, это сразу видно. И ветер все дует, все несет песок, хотя вроде бы стихать начал. А может, мне и кажется. Плохо, что мы вторую крышу, с которой по нас тоже вели огонь, отсюда не просматриваем, с той стороны глухая стена. А вот если с того направления к зданию склада кто-то выдвинется, то его группа Басова засечет. Впрочем, для них все равно путь один — лестница, даже если они через окна проникнут.
С боекомплектом у нас пока порядок, забросили мы тогда много. Нет, как Дом Павлова не продержимся, но пока достаточно. Сомневаюсь, что у противника боеприпасов больше.
Что-то надолго хавики затихли. Не отступили? Запросят свою базу, база затребует подкреплений из анклава. Хотя… шторм сейчас, я же видел. Не думаю, что эти самоходные баржи такие уж мореходные, не похожи. И долететь они не смогут, опять же по погоде.
