Глава 12
Резкий свист чайника прорезал тишину. Вскочив с кресла, Энни бросилась на кухню, чтобы прекратить его страдания. Она заметила, что бекон уже шипел на сковородке, разбрызгивая жир вокруг. Надев рукавицу, она сняла сковородку с огня. Шипенье прекратилось.
— Марти! — крикнула она наверх.
Приглушенное «А…» было единственным ответом.
— Уже полдень, — сообщила она.
Она подождала у лестницы, пока не услышала скрип двери в спальню.
— Ты не собираешься подниматься?
— Да, — ответил он, зевая.
Энни подошла к двери Шена и приоткрыла ее. Он лежал на постели и посапывал. Она увидела, что он снова не накрылся одеялом. Руки его были покрыты мурашками от холода. Она заметила, как занавески поднимались и опускались от сквозняка.
— Пора вставать, Шен, — сказала она, закрывая окно. Она услышала, как он простонал и пошевелился в постели.
— Эй, ты! — закричала она.
Шен приоткрыл глаза и снова закрыл их.
— Эй! — она крикнула и стала трясти его матрац. В результате Шен нехотя повернулся. — Я сказала, пора вставать. — Он попытался переползти на другой конец кровати, но она крепко схватила его за лодыжки.
— Ты не уйдешь от меня, — проговорила она.
— Нет, — Шен хихикнул. Ее пальцы щекотали его. — На помощь! — пытался крикнуть он сквозь смех.
— Ты опять оставил открытым окно ночью, — сказала она, чувствуя, как Шен уползает.
Он пожал плечами, глядя на окно.
— Ночью было так жарко.
— Мы все замерзли с закрытыми окнами, а тебе было жарко с открытым? — Она взглянула на него с хитрецой, и ее губы тронула улыбка. — И ты даже не укрылся одеялом и не снял с себя одежду.
Он пожал плечами с комическим выражением лица.
— Странно, да? — он засмеялся, снова освободившись от ее пальцев.
Она побежала за ним из комнаты и внезапно остановилась.
— Доброе утро, — сказал Мартин, беря ее за руку. — Вы хотите стать энергичными людьми?
Сердце ее стучало. Тяжело дыша, она улыбнулась.
— Да, — сказала она. — Но я думаю, нам с твоим сыном придется потрудиться.
Кивнув, Мартин пошел к кухонному столу.
«Как быстро, — думала Энни, вытирая посуду, — Мартин превращается из одного человека в совершенно другого». Она не знала, что происходит, но за последние две недели обстановка в семье ухудшилась. Шен был не такой, как раньше, и у него появилась плохая и беспокоившая ее привычка спать не раздеваясь. Это произошло однажды, когда он ходил в школу, и случалось каждую ночь с тех пор, как у детей начались каникулы неделю назад. Она подозревала, что он уходит из дому ночью, но его было не поймать, и когда она говорила об этом Мартину, он лишь пожимал плечами, словно это его не волновало. Она все больше убеждалась, что ему уже нет дела ни до Шена, ни до Джейн, ни до нее. Она спускалась к Шену рано утром несколько раз, и всякий раз видела, что он лежит, свернувшись на своей кровати. Ей казалось, что он не спит и знает, что она в комнате. Она помнит, как от этого у нее мурашки ползли по коже.
Она бездумно потирала руки, смотря в комнату на Мартина и детей.
Оглушали слишком громкие звуки «Награды великого Кролика». Она заметила, что звуки телевизора не трогали Мартина. Он полностью был погружен в чтение «Кремаллы» — книги, которую использовал в своей работе.
Она была удивлена, узнав, что отец и сын были еще дома. Шен обычно убегал после ленча и не возвращался до ужина, когда Мартин придумывал какие-то извинения и причины, чтобы уйти. Он был наравне с Джейн. Она слонялась по дому долго после полудня, прежде чем уйти с друзьями, и чаще всего оставалась в гостях на ужин. Она вспоминала себя в ее годы и не сомневалась, что дочь очень нуждается в родительской заботе и внимании.
Сначала это катание на роллерах, потом — кино и танцы, а дальше… К счастью, она была еще в стадии катания на роллере с подругами. Это было проверено однажды, когда она, находясь по соседству с катком, видела Джейн и подруг. Без мальчиков, заметила Энни. Она была рада, что еще около года беспокоиться не о чем.
— Ну, папа! — вдруг хором закричали дети. Мартин выключил телевизор.
— Ничего, — ответил Мартин. — Вы только и делаете, что сидите у телевизора и смотрите всякий бред.
— Мартин! — изумленно вскрикнула Энни.
— Это проклятое ТВ окончательно сведет меня с ума.
— Мартин! — закричала она, указывая на детей. — Следи за своей речью.
— Ничего не будет плохого, если они оторвутся от этого чертова ящика. Это просто безумие.
— Что за дьявол в тебя вселился?
Она отослала детей из комнаты. Он никогда раньше так не обращался с детьми, и было видно, что они испуганы, у Джейн слезы наворачивались на глаза. Мартин хлопнул рукой по книге. Его лицо покраснело, на лбу выступили капли пота.
Он глубоко дышал, глядя, как дети понуро поднимаются по лестнице.
— Как я могу работать при этом орущем телевизоре?
— Это не было очень громко.
— Это было достаточно громко, — отрезал он. — Достаточно, чтобы я не мог сосредоточиться.
— Ты вел себя глупо, и ты знаешь это, — сказала Энни, уперев руки в бедра. — Что тебя беспокоит?
— Что беспокоит меня? — вскричал он тонким, визгливым голосом. — Меня беспокоит то, что я должен делать свою работу, а эти несчастные дети вечно путаются под ногами, а если не они, то кое-кто другой, кто уже должен быть взрослым и мог бы понимать, но нет… — Последние слова сорвались на визг. Он бросил книгу и поднял руки к небу. — Но нет, — снова начал он, — она ведет себя тоже как маленький ребенок и считает, что лучше всего путаться под ногами и задавать дурацкие вопросы типа: «Что не так?», «Что происходит?»
Слезы потекли у нее по щекам. Они обжигали лицо. Ей казалось, что они разъедают кожу, оставляя корявые шрамы на своем, пути.
— Ты можешь работать в своей комнате, — всхлипнула она. — Или это слишком трудно?
— Нехорошо, Энни, — сказал Мартин с жесткими нотками в голосе. — Тогда дети бегали бы туда-сюда весь день.
— Это неправда. Ты прекрасно знаешь, что они уходят после мультиков.
— Все это дерьмо, Энни, — продолжал он распаляться. — Не они, так ты бегала бы туда-сюда. Почему ты не отложишь свою уборку, пока я не закончу работу?
— Я хочу быть с тобой, — тихо сказала она.
— Почему не подождать, пока я закончу?
— Потому что потом ты снова придумаешь что-нибудь, лишь бы уйти из дома.
Ее глаза горели. Они были красные и опухшие. Подняв салфетку, она промокнула их.
— Типично, — хмыкнул Мартин. — Не зная, что сказать, ты орешь об одном и том же.
— Кто ты, Марти?
Злобная улыбка перекосила его лицо.
— Кто я? — Засмеявшись, он встал и подошел к окну.
— Я не знаю тебя, Марти, — сказала она, подходя. — Ты изменился. Почему?
— Конечно, я изменился! — закричал он, повернувшись к ней. — Я получил работу, чтобы измениться, и чтобы сохранить ее, я должен трудиться, а для этого мне нужны тишина и покой.
Она лишь покачала головой. Она не могла поверить тому, что он говорил и делал.
— А покой я нахожу лишь тогда, когда ухожу из этого дома.
— Почему же ты не уходишь?
— Если ты хочешь этого…
— Ты знаешь, что нет.
— Уверен, что Джон приютит меня на день-другой. И, кроме того, обеспечит покой для работы.
— Послушай, Марти, — сказала она, овладевая собой. — Почему ты не бросишь этот курс?
— Потому что если я брошу этот курс, я брошу и работу. — Он резко хлопнул руками.
— Смотри сам, кто говорит глупости, — сказала она, когда он выбегал в дверь.
Она знала, что бесполезно останавливать его. Она опустилась на кушетку. Она исчерпала доводы. «Может, если он поживет у Джона, — думала она, — у него будет возможность остыть?»
Ее веки вдруг налились свинцом. Она не могла бороться с навалившимся сном. Прежде чем закрыть глаза, она заметила, что Мартин оставил «Кремаллу». Она хотела встать и отнести ему, но решила, что это глупо, так как услышала шум уезжающей машины.
— Отец определенно взбесился, — сказала Джейн.
Шен оторвался от окна и уставился на сестру, сидящую на кровати. Он игриво улыбался.
— Это было здорово, разве нет?
— Нет, — сказала она, вставая и подходя к нему.
— Взрослые постоянно себя так ведут.
— Но то другие, не наш отец.
— Ай, — возразил он, — он такой же.
— Нет уж. Он никогда так не поступал.
— Много ты знаешь.
— А ты, наверное, знаешь больше?
— Конечно, — заявил он уверенно.
В ее глазах блеснул интерес и нетерпение. Она уже не боялась, потому что видела в окно уезжающего отца. А Шен поступал так всегда, когда знал что-то, чего она не знала.
— Очень интересно. Когда еще ты видел его таким?
— Я видел его таким несколько раз у Брайана, и он кричит так же на мать Брайана.
— О, — удивилась Джейн, — почему он кричит на нее?
— Не знаю. — Он замолчал и сказал: — Я думаю, ему нравится мать Брайана.
— Оставим это, — сказала она, чувствуя тревогу.
— А иногда он кричит очень громко и раз даже бросал посуду.
— Почему? — спросила она, испытывая неприятное ощущение.
— Не знаю, но кажется, она знает способ заставить его вести себя странно.
— Что она делала, когда он бил посуду?
— Она смеялась. — Шен пожал плечами. — Она вела себя непонятно.
— Но… — медленно заговорила Джейн. — Что он там делает?
— Думаю, забирает меня.
Она засмеялась.
— Зачем? Разве ты боишься темноты? Ты ведь можешь сам прийти домой, когда стемнеет?
— Я теперь не боюсь темноты. — Он помолчал. — А ты?
— Иногда, — ответила она, удивившись перемене темы.
— Нет ничего плохого в темноте, — сказал он гордо. Глубоко вдохнув, он расправил грудь. — Я боялся, пока мы не приехали сюда.
Она рассмеялась.
— Ты всегда боялся и будешь бояться темноты.
— Нет, — сказал он серьезно. — Нет разницы, когда светло или когда просто глаза привыкли к темноте.
— Но ты же всегда прятался под одеяло, пугаясь теней и ужасных звуков.
— Прятаться под одеяло от теней — это детская привычка. И вой, и ужасные звуки ничего не значат.
— Точно, — кивнула она.
— Это те же звуки, которые и днем вокруг нас, только при свете на них не обращаешь внимания за шумом, производимым людьми. Ночью, в тишине, эти звуки лучше слышны. Ночью ты хорошо их слышишь и однажды начинаешь понимать, что в них нет ничего страшного.
— Где ты научился этому?
Он встал и подошел к окну.
— Ты умеешь хранить тайну?
— Что это значит? — спросила она возбужденно, подходя к нему.
Он посмотрел на нее.
— Можешь или нет?
— Да. — Она игриво толкнула его. — Ну, говори.
— Я часто ухожу из дома ночью.
По ее лицу пробежало легкое удивление, сменившееся полусерьезным выражением.
— Это ты был у дома Мюрреев несколько недель тому назад? — Она нервно засмеялась и протянула руки, словно собираясь выцарапать глаза. — Это ты напугал нас до смерти, вися на дереве и шпионя за нами?
— Я не залезал на дерево, — невинно ответил он. — Но я встречался с друзьями той ночью у этого дома.
— А мы думали…
— Что вы думали? — Он рассмеялся.
— Мы думали, это был…
Она замолчала, пытаясь схватить его. Он легко ускользнул и перебрался на другую сторону кровати.
— Ты должен был сказать мне, что это был ты с друзьями, — сказала она и схватила его за шею. — Я скажу маме…
— Ты обещала, — он засмеялся.
Она подняла руки в воздух и позволила им упасть. Она начала ходить по комнате, но Шен держался от нее на расстоянии.
— Я проучу тебя, — она игриво смеялась. Она чувствовала облегчение от того, что узнала, кто там был в ту ночь, но также чувствовала и разочарование от развеянной тайны.
— Попробуй, попробуй, — дразнил он.
— И я думаю, что это ты был возле Кланров.
— Нет, — сказал он загадочно. — Это наверняка был Рич или Фрэнки.
— А неделю назад — тоже ваши выходки?
— Это Брайан.
— Вам нравится пугать девочек? — Она пыталась придать себе грозный вид и заставить Шена чувствовать себя маленьким.
— Да, — воскликнул он. — Это здорово.
— Вы мелюзга… — она подбежала к нему, но он улизнул, перепрыгнув через кровать. — Мы вас проучим.
— Сначала вы должны нас поймать, — он смеялся. — Но вы не сможете этого сделать.
— Это почему?
— Ты обещала никому не говорить.
— Тогда я сама это сделаю, — сказала она высокомерно.
— Ну что ты, шуток не понимаешь?
— Ха-ха, — холодно ответила она.
Успокоившись, они сели рядом на кровати.
— А ты не боишься, что отец или мать поймают тебя? — спросила она наконец.
— Нет, — уверенно ответил он. — Я слишком осторожен.
— Мне кажется, ты испытываешь судьбу, — сказала она. — И кто знает, сможешь ли ты войти в дом ночью.
— Я всем могу управлять, — сказал он таким голосом, словно был старше своих лет.
— И не боишься даже таких ужасных людей, как Райан?
— Я не боюсь Райана, — сказал он. — Он бешеный и все.
— Я бы не хотела оказаться ночью в компании с такими людьми, как Райан.
— Но если ты идешь, то идешь не один.
— Что? Идти с тобой и твоими друзьями? Да они, наверное, еще отвратительнее, чем Райан.
— Курица.
Она снова попыталась ударить его. На этот раз он был недостаточно быстр, и ее ладонь распласталась у него на лице. Она быстро отдернула руку и удивленно посмотрела на нее и на Шена.
— Извини, — сказала она.
Она никогда не била его раньше. Он всегда умел улизнуть.
— Почему ты…
В этот раз он легко увильнул от ее руки. Он выбежал из комнаты и побежал вниз.
Джейн гналась за ним. Он распахнул наружную дверь и выбежал. Джейн захлопнула ее за собой и побежала за ним по дороге.
Хлопок двери заставил Энни проснуться. Она лениво встала на ноги и подошла к окну. Там она увидела Шена, бежавшего по дороге. И Джейн за ним.
«Негодные дети», — подумала она и улыбнулась. Она заметила, что машины все еще нет. Словно нож врезался ей в живот, когда она поняла, что Мартин исполнил свою угрозу поехать к Джону. Почувствовав, что ее глаза снова наполняются слезами, она фыркнула и глубоко вздохнула. «Я не собираюсь плакать», — сказала она себе, но слезы покатились из глаз.
Книга Мартина лежала на кофейном столике. Она взяла ее, стала бессмысленно перелистывать страницы. Демоны и монстры мелькали на страницах, скалясь ей дьявольской усмешкой. Она села на кушетку и открыла содержание. Она заметила, что это было оформлено в траурных тонах. Реинкарнации, колдовство, полтергейсты, вампиры, ведьминские обряды и фактически все чудовища, которых только знал человек. Один из заголовков назывался «Волк-кровопийца». Она пролистала страницы и нашла нужную главу.
«…являлся потомком нечестивого союза вампира и оборотня. Легенды пошли от людей Рюрика, живших рядом с мертвой деревней Гермоа. Рассказы передавались от поколения к поколению о том, как волк-кровопийца пожрал всю деревню Гермоа. Жители Рюрика бежали, боясь, что их деревня будет следующей на пути волка-кровопийцы. Они растеклись в разные стороны в надежде, что хоть некоторые из них избегнут ужасной смерти.
И в последующие годы бой продолжался, незримый для остальных. Жители деревни исчезали, пока их не осталось совсем мало. Они объединились и начали борьбу против волка-кровопийцы. Борьба длилась многие годы, пока и волки и потомки деревни Рюрик не оказались на грани вымирания.
Они разбежались и разбрелись по всему свету, боясь друг друга. Даже мысль об этом демоне была им страшна».
Энни оторвалась от книги, так как ледяной холод пробежал по ней, потому что она вспомнила свое видение перед поездкой сюда. Пытаясь отогнать страх, она продолжила чтение.
«Кровавая связь между жителями Рюрика и их деревней с годами ослабевала. Теперь история о волке-кровопийце — интересный рассказ для вечерних разговоров».
«Существование волка-кровопийцы было малодостоверным до событий 1947 года, когда один был установлен достоверно. Клиника Вендрэ получила заявку Микаэля Лопри Энцо. Он просил у клиники помощи в обследовании его семьи».
«Как это трагично», — подумала Энни.
Она захлопнула книгу. Ее глаза слишком устали и не могли читать.
Она была удивлена, что они изучают подобную чушь. Ей было непонятно, как кто-нибудь может всерьез воспринимать все это. Она сомневалась в здравомыслии нового поколения, если оно интересовалось такими вещами. Для нее все это были небылицы. Она уронила книгу на столик, когда телефонный звонок, словно молния, поразил ее.
Переведя дух, она пошла к телефону, надеясь, что это Мартин. Может быть, его настроение улучшилось.
Дрррииинь!!!
— Отлично, отлично, — проговорила она. — Побренчи теперь.
Она засмеялась.
Дррииннь!!!
— Алло, — сказала она веселым голосом.
Шум и треск ворвались ей в ухо.
— Кто это? — закричала она. — Какого черта вам нужно?
— Энни, — услышала она каркающий голос.
Она понимала, что лучше повесить трубку, но что-то удержало ее.
— Уезжай, Энни! — грубый голос звучал ужасно.
— Кто это? — крикнула она, стараясь говорить строго, но без успеха.
— Покинь этот дом!
— Почему я должна это делать? — она пыталась засмеяться, но вышел лишь нервный кашель.
Она оглянулась вокруг и с ужасом поняла, что она одна в доме.
Треск в трубке стал похож на смех.
Она задрожала. Она медленно отняла трубку от уха и подумала, что слышит плач. Быстро подняв трубку, она закричала:
— Оставь меня в покое!
Высокий голос, чавкающий и хихикающий, применился к первому. С ней говорил не один человек! Они, казалось, орали друг на друга. Это резало ей уши, и она попыталась повесить трубку.
— Как там Валерия? — тоненький голос захохотал.
