Сафия прислонила ладонь к окну и даже сквозь тройной стеклопакет ощутила холод. Решетки отсутствовали, но помещение все равно было тюремной камерой. За стеклом до самого горизонта тянулся зимний пейзаж, в небе висели низкие облака. Черная гранитная земля пестрела шрамами глетчерного льда и широкими полосами снега. Скалы вдали спускались к морю, покрытому битым льдом.

Этот вопрос мучил Сафию с тех самых пор, как она пришла в себя на борту вертолета. Сафия была привязана ремнями к носилкам и воспринимала происходящее очень смутно, то и дело проваливаясь в беспамятство. Кажется, на нее напали в музее, накачали снотворным и похитили. Позже раздели и натянули на нее серый комбинезон. Чувствуя себя оскверненной, она скрестила руки, стиснула пальцами плечи. Отвернулась от окна, оглядела свой приют. Бетонная комнатушка едва вмещала кровать, унитаз и раковину.

К счастью, похитители оставили Сафии наручные часы, подарок мужа на третью годовщину. Когда она пришла в себя, ее пальцы крепко стискивали браслет – держались за родную вещицу, как за соломинку. Так Сафия узнала, что с момента похищения прошло меньше суток.

В последние четыре часа ее способности постепенно восстанавливались, хотя голова по-прежнему нещадно болела, а во рту было неимоверно сухо. Благодаря камере под потолком тюремщики наверняка уже знали, что действие снотворного кончилось. Однако за Сафией никто не пришел, никто с ней даже не заговорил.

В нижней части запертой стальной двери зияло небольшое вентиляционное отверстие – в него, наверное, было положено просовывать поднос с едой. На уровне глаз темнело крошечное окошко, сейчас плотно закрытое заслонкой.

Сафия вновь посмотрела в окно с морозными узорами. Пейзаж служил единственной подсказкой к тому, где расположена эта тюрьма. Замерзшая тундра, усеянное льдинами море…

Сафия не представляла, какой здесь часовой пояс, зато она уже четыре часа наблюдала за солнцем. Светило почти не двигалось, словно висело над горизонтом круглосуточно. Скорее всего, так и было. Если Сафия не ошиблась в своих умозаключениях, то ее привезли куда-то севернее Северного полярного круга, в край полуночного солнца.

Она стиснула пальцами горло и перевела взгляд на еще одну примечательную деталь пейзажа. На сотни акров вокруг тянулся стальной лес. Каждое дерево представляло собой десятиэтажную антенну со скрещенными у вершины поперечными реями. Внизу по граниту извивались кабели, образуя могучую паутину.

Сафия, прищурив глаза, рассматривала внушительную конструкцию.

В центре сооружения был вырыт большой котлован диаметром с добрую четверть мили. Он выглядел куда старше антенн. Стертые, заезженные края наводили на мысль о бывшей горной выработке.

Арктика служила важным источником нефти, редких минералов и драгоценных металлов. Из-за повышения зимних температур и таяния вечной мерзлоты внутренние северные земли становились все доступней, а горные работы на них – все активней. Арктику охватила настоящая золотая лихорадка, что добавило напряжения и без того непростым международным отношениям.

Здесь, несомненно, тоже когда-то вели добычу полезных ископаемых, но теперь это место явно использовали для чего-то другого.

За спиной тихонько зажужжало. Сафия оглянулась.

Видеокамера под потолком направила на пленницу свой глаз.

Сафия, пряча страх, ответила вызывающим взглядом.

– Склонить ее к сотрудничеству будет непросто, – решил Саймон Хартнелл.

Он стоял, заложив руки за спину, и поглаживал шелковистые манжеты шерстяного костюма от Армани – привычка, свойственная Саймону в минуты размышлений. Сколько раз он в этой самой позе возглавлял заседание совета директоров! Сейчас Саймон Хартнелл рассматривал видеоизображение на настенном мониторе – подмечал упрямство на лице пленницы, оценивал противницу.

За спиной произнесли с русским акцентом:

– Мы сможем задействовать тот же козырь, что и против профессора Маккейба.

Саймон повернулся к начальнику службы охраны. Стройное мускулистое телосложение Антона Михайлова подчеркивали облегающие спортивные брюки черного цвета и куртка в тон. Белоснежные волосы Антон аккуратно стриг и приглаживал гелем; они острым мыском спускались на лоб между бровей. Жизнь в Арктике сделала кожу Михайлова бледной, почти прозрачной. Впрочем, ему не помогло бы даже экваториальное солнце. Антон, как и его старшая сестра Валя, страдал альбинизмом. Правда, они опровергали расхожее убеждение о том, что у альбиносов красные глаза: радужка и у брата, и у сестры сияла девственной голубизной.

Единственным пятном на лице у Антона была черная татуировка слева: половина солнца с загнутыми лучами пересекала щеку и восходила ко лбу над глазом. Сестра Антона, Валя, носила вторую половину на правой щеке.

Саймон как-то попробовал выяснить значение этих символов, но не получил внятного объяснения ни от сестры, ни от брата – те лишь завуалированно намекали на свое прежнее ремесло. Саймон завербовал обоих после того, как они осиротели – не по своей вине, а из-за краха предыдущего работодателя.

Антон с Валей оказались беспощадными, коварными и, самое главное, преданными. Меньшего Саймон и не ожидал – особенно если учесть, сколько он им платил. Впрочем, издержки эти были ерундой, ведь собственный капитал компании Хартнелла колебался между четырьмя и пятью миллиардами долларов, в зависимости от ежедневной оценки акций «Клифф энерджи». Саймон основал компанию после того, как бросил Уортонскую школу бизнеса: ему не терпелось перейти к своему истинному увлечению. И вот теперь все было под угрозой срыва.

В следующем месяце Саймону исполнялось пятьдесят, и он задумал превратить свой юбилей в важную веху – даже если для этого придется подорвать устои мира. Саймон Хартнелл планировал доказать скептикам их ошибку: зря они считали его эксцентричным миллиардером, который просто тешит собственное тщеславие.

В душе вспыхнул привычный гнев.

Скептики… Такие же идиоты высмеивали Ричарда Брэнсона за идею частных космических полетов или российского миллиардера Юрия Мильнера за поиск ответа на важнейший вопрос – есть ли во Вселенной другая жизнь?

А ведь в прошлом именно подобные мечтатели меняли курс истории. В начале XX века американское правительство находилось в безвыходном положении, не справляясь с растущими глобальными угрозами. Тогда богатые предприниматели – великие магнаты вроде Говарда Хьюза, Генри Форда и Джона Рокфеллера – вырвали контроль из рук самодовольных политиканов, возвестили начало эры технологий и разобрались с проблемами сами.

Однако мир вновь развернуло на сто восемьдесят градусов. Политиканы зашли в тупик, погрязнув в борьбе за превосходство и пасуя перед бесчисленными опасностями. Самое время объявиться новым прогрессивным мыслителям и предложить новые технологии.

Норвежцы придумали для таких проектов название «сторманнсгалскап» – «безумие великих». Название носило пренебрежительный оттенок, но для Саймона звучало высшей похвалой. История доказала, что сторманнсгалскап часто служил настоящим двигателем прогресса. Сейчас же мир нуждался в новаторских разработках как никогда раньше. Он нуждался в великих людях, которые готовы игнорировать правительство, готовы сами делать все необходимое и принимать тяжелые, смелые решения.

Однако на пути стояла помеха.

Саймон еще раз внимательно посмотрел на монитор, на непреклонный блеск в глазах британки и постановил:

– Пусть твоя сестра и не сумела захватить в Англии Джейн Маккейб, зато она прислала нам вот этот подарок. Мы не допустим, чтобы он пропал впустую.

– Понял.

– Так заставь понять и ее. – Саймон глянул на Антона в упор. – Объясни доктору аль-Мааз, что именно на кону и какова цена отказа.

Сафия услышала скрежет отодвигаемого засова и приготовилась к худшему. Но дальнейшее стало для нее полной неожиданностью. В комнату втолкнули стройного юношу в таком же, как у Сафии, безликом сером комбинезоне.

Она потрясенно шагнула вперед.

– Рори?

Это был сын Гарольда Маккейба. Рори выглядел бледнее, чем раньше; скулы его заострились, глаза впали. Темно-рыжие волосы, обычно аккуратно подстриженные, доходили до воротника и завивались, придавая Рори мальчишеский вид.

В зеленых глазах юноши Сафия прочла страх.

– Доктор аль-Мааз, простите. – Рори метнул взгляд на своего конвоира.

Тот стоял в дверном проеме, пресекая любую возможность побега. Рука охранника лежала на пистолете в поясной кобуре, но Сафию больше пугало не оружие, а стальной взгляд незнакомца. Темная татуировка у него на лице лишь усугубляла страх.

Этот человек был убийцей.

Сафия кинулась к Рори и стиснула его за плечи.

– Как ты? Что происходит?

– Не знаю, с чего начать. – Он дрожал. – Столько всего!

– Успеешь еще! – рявкнул охранник и, отступив, махнул рукой. – Выходите. Оба. Быстро.

Рори немедленно подчинился: понурил голову, точно побитая собака, и вышел. Сафия поспешила следом. Замыкал шествие татуированный охранник. Он постоянно держал руку на пистолете. Сафия уловила в речи незнакомца русский акцент и сопоставила его с ледяной тундрой за окном.

– Ты знаешь, где мы? – Сафия догнала Рори.

– В Канаде, – прозвучал неожиданный ответ. – На севере Арктического архипелага. Остров Элсмир.

Сафия нахмурилась, переваривая новость.

– Вас привезли сюда из-за меня, – пробормотал Рори. – Это я во всем виноват.

– О чем ты?

Юноша бросил взгляд за спину и заговорил еще тише:

– Меня держали тут, чтобы заставить отца сотрудничать. Он отказался помогать им в Судане, и тогда…

Рори поднял левую руку. На ней не хватало мизинца.

– У отца не было выбора, – с болью в голосе выдохнул Рори. – У меня тоже. Мне пришлось работать здесь, иначе с отцом сделали бы то же самое. Они даже Джейн угрожали.

– Не кори себя, – посочувствовала Сафия.

– Потом отец сбежал. – Рори потер лоб. – Не понимаю почему. Прошло столько времени, а он вдруг рискнул…

Сафия задала себе тот же вопрос – и пришла к единственному возможному выводу:

– Наверное, он что-то выяснил и не захотел делиться сведениями с тюремщиками.

– Узнав о его смерти, они меня крепко прижали. Им нужен был преемник, замена отцу. Меня вынудили назвать имена тех, кто смог бы продолжить его работу.

– И ты назвал меня, – поняла Сафия.

– Вы были первой в моем списке. О работе отца вы знали больше других. – Рори виновато посмотрел на нее. – Лучше вас его понимала только Джейн, но я настаивал, что она слишком неопытна. Я… я хотел ее защитить.

На беду, похвальный поступок Рори поставил под угрозу жизнь Сафии.

– Вас похитили, – продолжал он, – а потом уничтожили все свидетельства работы отца и перевезли объект его исследований сюда.

– Из Судана? – Она представила, как Гарольд, шатаясь, точно пьяный, бредет по бескрайней пустыне. – Значит, твоего отца держали там?

– По-моему, да. – Рори спрятал глаза, в которых мелькнула злость. – И отца, и остальных.

– Над чем же шла работа?..

– Хорош болтать, – не терпящим возражений тоном отрезал охранник.

Они как раз дошли до конца белого коридора без окон и остановились перед двойными дверями. Татуированный провел карточкой по электронному считывателю и пропустил запуганного Рори вперед. Тот покорно потянул герметичные двери на себя, и те с мягким шипением открылись.

Юноша первым шагнул в небольшой тамбур со скамейками и шкафчиками. За стеклянной стеной располагалось еще одно помещение – просторная ультрасовременная лаборатория. К ней вели несколько камер-шлюзов, где сдутыми воздушными шарами висели желтые защитные костюмы. В лаборатории вдоль стен сияло оборудование из нержавеющей стали, стояли холодильные установки и морозильные камеры. Большинство инструментов было Сафии незнакомо.

Однако она сразу поняла, зачем ее сюда привели.

Середину лаборатории занимал герметичный контейнер со стеклянной передней панелью. Внутри стоял тусклый черный трон – судя по конструкции и украшениям, несомненно, египетский. Изголовье венчали два лепных профиля: льва и женщины – возможно, древнеегипетской царицы.

Однако внимание Сафии было приковано к фигуре на троне. То были иссохшие останки женщины. Мумифицированное тело словно прикипело к сиденью, кожа по краям обуглилась. И все же женщина выглядела расслабленной: подбородок покоился на впавшей груди, на сморщенном лице застыло умиротворение.

– Кто она? – спросила Сафия.

– Та, от кого нам нужно получить ответы, – с горечью ответил Рори.

– Не понимаю. – Сафия свела брови у переносицы. – Что происходит?

Объяснение пришло от человека, который неизвестно откуда вырос у них за спиной и встал рядом с татуированным. Новоприбывший был постарше, с сединой в волосах, и носил безукоризненный костюм. Лицо мужчины казалось смутно знакомым, но от потрясения Сафия никак не могла вспомнить откуда.

– Нам нужна ваша помощь в разгадке этой тайны, доктор аль-Мааз. – Мужчина вскинул руку в сторону герметичного контейнера.

– А если я откажусь?

Незнакомец улыбнулся, продемонстрировав идеальные зубы.

– Уверяю, вам вреда не причинят.

Он перевел взгляд на Рори, и тот отступил на шаг.

Внутри у Сафии все вскипело от гнева, но лицо ее не дрогнуло.

– Тогда расскажите, чем вы тут заняты.

– Не бойтесь. – Улыбка мужчины стала шире. – Мы просто-напросто спасаем мир.