Голова тяжелая, шумит, во рту пустыня, запах песка и верблюжьих какашек. Спасти Трофима мог только оазис, но до него еще нужно было дойти.

Он поднялся, прошел на кухню, открыл холодильник. Пусто. Закуска есть, а пива нет. Придется звонить, заказывать.

Но позвонили ему самому. В дверь. Кто-то просился на огонек. Неужели Марьяна вернулась?

Но за дверью стояла Тамара. Белокурая, синеглазая, стройная, длинноногая. Волосы распущены, плащик короткий, приталенный, сапожки на шпильке. Красивая, соблазнительная до вибрации в нервах. Но Трофиму не по пути с этой бестией.

Он молча повернулся к жене спиной и прошел в холл. Но Тамара не гордая, она переступила порог и без приглашения. Была бы гордой, не бегала бы за ним.

Он сел на диван, а Тамара встала перед журнальным столиком. Не было у нее в руке пакета, когда она стояла за порогом, а сейчас он вдруг появился. Видно, она поставила его на пол, чтобы тот не нарушал композицию.

Тамара достала из пакета бутылку его любимого пива. Вторую, третью. Так же молча она взяла из шкафа два пивных бокала.

– Что дальше? – глухо спросил он.

– Ничего. – Она пожала плечами, расстегивая плащ.

Платье у нее еще короче, и это при длинных стройных ножках. Трофим не хотел смотреть на нее. А она села и как будто нарочно забросила ногу на ногу. Прямо в плаще и сапогах.

– Видишь, я даже не раздеваюсь, – сказала женщина.

Ему пришлось посмотреть на нее. Взгляд невольно облизнул приподнятую ногу по всей длине.

– Посидим, поговорим.

– О чем?

Тамара изменила ему со своим бывшим парнем. Трофим застукал их. Это развязало ему руки, и он приударил за Марьяной. Все у них было хорошо, пока Глеб Симонов не рассорил их. Тамара участвовала в той афере. Она могла изменить Трофиму сначала С Виталиком, потом с Глебом. Зачем ему такая нужна?

– У меня третий месяц, скоро живот будет виден, – заявила Тамара.

Трофим ничего не сказал, только поморщился, откупорил бутылку и жадно припал к горлышку.

– Я знаю, ты грешишь на Виталика. Он, в общем-то, не против…

Трофим резко глянул на жену. Что это там Виталик не против?

– А Марьяна где? – спросила Тамара, оглядев зал.

Трофим посмотрел на нее с кислым видом. Зачем она хитрит, лишний раз настраивает его против себя?

– Нет, я знаю, что она уехала. – Похоже, Тамара поняла его правильно. – В курсе, что у тебя запой. Просто, если Марьяна здесь, мне хотелось бы поговорить с ней, сказать, чтобы она берегла тебя.

– Нет ее здесь.

– Не вернулась?

– Что тебе нужно? – неприязненно спросил Трофим.

– Счастья хочу вам пожелать. – Тамара не всхлипнула, но из ее глаз потекли настоящие слезы.

– Пожелай.

– И ты мне пожелай.

– Желаю.

– Счастья с Виталиком.

– С кем? – Трофим скривился.

– Ребенок твой, но Виталик согласен взять меня с ним и с Данилой. Но сына ты будешь видеть часто. Я не злопамятная. Все понимаю.

– Что ты понимаешь?

– Ты любишь Марьяну, должен быть с ней.

– Давно ты это поняла?

– Поняла. Счастья тебе! – Тамара закрыла лицо ладонями, поднялась.

Ее шатнуло. Пытаясь восстановить равновесие, она оперлась о плечо Трофима.

Он взял ее за руку и сказал:

– Ты можешь выйти замуж за кого угодно. Только не за Виталика.

– А если я его люблю?

– Что?! – Трофим толкнул жену, заставил сесть на диван.

– Я любила его до замужества и после, хотя обожала тебя. Так бывает.

– Любишь? – сквозь зубы процедил он.

– Люблю. – Она смотрела на него робко, но глаз не отводила.

– Замуж за него хочешь?

– У меня нет выбора. Все должны видеть, что ребенок от Виталика.

– А разве не от него?

– Мне нужен развод, – сказала она и попыталась подняться.

– Сидеть! – Трофим схватил ее за руку и вернул на место.

– Мы с тобой разведемся, ты женишься на Марьяне, а я выйду за Виталика. И тебе хорошо, и… – Тамара не договорила, закусила нижнюю губу, пытаясь сдержать слезы.

– И тебе тоже, – закончил он за нее.

– Да, и мне, – выдавила она.

– С Виталиком?

– Я уже все сказала.

– А со мной что, плохо?

Трофим представил, как какой-то хлыщ будет раздевать его жену, похабить ее, и волна ревности захлестнула его с головой. Он взял Тамару за плечи, уложил на спину, просунул руки под подол, чтобы сорвать колготки, но вдруг оказался на полу. Тамара изо всех сил толкнула его.

– Пошел к черту! – заорала она, вскакивая с дивана.

– Что? – Он в замешательстве смотрел на нее.

Ясно же, что Тамара пришла к нему мириться. Про Виталика она сказала, чтобы раздраконить его, и добилась своего. Тогда зачем устраивать сцену? Пришла – получи, пока он не жадный.

– Я тебе не какая-то там! – Тамара мотнула головой в праведном гневе.

– Да ну!

– Грязное животное!.. – Она хотела сказать еще что-то, но слезы хлынули из глаз.

Женщина рванула к двери.

Тамара ушла, а Трофим шагнул к зеркалу и глянул на себя. Вид у него запущенный. Лохматый, небритый, помятый. А Тамара – само совершенство. Ему не место рядом с ней. Может, потому она и назвала его грязным животным? А как это произнесла! У него до сих пор мурашки по коже бегали.

А Тамара ушла. Возможно, к Виталику. Чтобы отдаться ему на белых простынях при свечах. Если это произойдет, то виноват будет прежде всего Трофим. Потому что не удержал, не уберег.

Почему он должен осуждать Тамару, бегать от нее? Да, она спала с Виталиком. Но почему? Потому что любила его. Этого не случилось бы, если бы Трофим уделял жене внимание. Тамара не пошла бы к Виталику, если бы знала, что за ней могут следить.

Почему он должен осуждать жену за то, что она пыталась разлучить его с Марьяной? Разве она не обязана была бороться за свое семейное счастье, за то, чтобы ее сын рос в полноценной семье?

Это Марьяна ни за что не борется. Махнула рукой на Трофима и уехала в другой город. Ей все равно, как он здесь себя чувствует. А Трофим спивается, вместо того чтобы заниматься делом. Глупо ожидать, что Марьяна опомнится и вернется. Не приедет она. Потому что гордая и глупая. Может, ну ее к черту?..

Трофим рванул в ванную. Нет, ставить крест на Марьяне он не будет. Но и Тамару какому-то хлыщу отдавать не станет. Сейчас побреется, причешется и отправится за ней. Не надо укладывать ее в постель, это сейчас лишнее. Главное, удержать от глупого поступка. Не пара они с Виталиком. Он, может, и красавчик, но все равно рядом с ней будет смотреться как гадкий индюк в паре с прекрасным лебедем.

Ольге Борисовне не повезло с мужем. Ей не о чем было говорить с ним. Да и в постели он был так себе. Зарабатывал деньги, обеспечивал семью. Она создавала зону комфорта вокруг домашнего очага.

Так они и жили. Внешне все было хорошо, а на деле они с Алексеем уже давно чужие люди. У него любовница, у нее любовник – такой вот фундамент под их карточным домом.

Впрочем, Ольга не жаловалась. Любовник у нее что надо. Он и психолог, и жеребец. И поговорить с ним приятно, и скачет здорово, аж дух захватывает.

Да, жеребец породистый, красивый, сильный, норовистый. Миша Огарков больше похож был на тренера из фитнес-клуба, чем на психолога: спортивного телосложения, всегда загорелый, накачанный, энергичный. Все знает и умеет.

– Вот скажи, что мне делать? Я не хочу, чтобы мой Игнат женился на этой «прости господи»!

– А он собирается жениться? – Миша приложил пальцы к вискам, как будто собирался взяться ими за дужки очков, которые когда-то носил.

Лет пять-шесть назад он создал себе новый, брутальный имидж, поэтому сменил очки на линзы. Животик убрал в спортзале, там же устранил дряблость в мышцах. С природной бледностью расправлялся в солярии. Легче всего было разделаться с волосами на голове, но все равно раз в неделю приходилось подбривать лысину.

Очки Миша уже не носил, но сейчас ему нужна была хотя бы иллюзия их присутствия. Он разговаривал с ней в роли психоаналитика, на консультацию к которому она пришла.

Во-первых, ей действительно нужно его участие, а во-вторых, это предлог. Муж считает, что она пошла к психоаналитику. Если он вообще об этом думает. На самом деле ему все равно, чем Ольга занимается в свободное время. Вот и как, спрашивается, при таком равнодушии не принять сеанс психологической помощи? С элементами телесной релаксации.

– А вдруг?.. Игнат – парень ответственный. Если он поверит, что эта Агата ждет ребенка от него, то женится на ней.

– Парень?

– Парень. А что?

– Обычно ты называешь его мальчиком. А сейчас он для тебя уже парень. Способный принимать самостоятельные решения.

– Не придирайся к словам. – Ольга поморщилась.

– Я констатирую факт.

– С этим фактом нужно что-то делать.

– Что?

– Я знаю, ты поможешь.

Не так давно Миша продал старую квартиру и купил новую. Сделал ремонт, обставил дом, но при этом влез в долги. А клиентура у него не столь обширная, как хотелось бы. Да и платили ему за консультации немного. В общем, Мише нужны были деньги.

Ольга помогала ему с выплатами по кредитам. Он оказывал ей за это мелкие услуги. Например, выследил ее мужа и узнал, с кем он спит на стороне. Собрал кое-какую информацию о любовнице.

– Ты предлагаешь мне переспать с Агатой? – с усмешкой спросил Миша.

– Я предлагаю?

Она, конечно, подозревала, что Миша не хранит ей верность, но чтобы самой толкать его на измену – это слишком.

– А это, между прочим, вариант. Игнат застукает нас, и все вопросы отпадут.

– Да, вариант. Но лучше бы он застукал ее с кем-то другим.

– С кем?

– Возможно, у нее есть…

– Запасной?

Ольга поощрительно глянула на Мишу. Он действительно умный мужчина, если так хорошо разбирается в самых тонких душевных конструкциях.

Женщины – народ хитрый. Если у девушки есть один парень, а ей вдруг попадается другой, куда более состоятельный, то она не бросает первого, а держит его в запасе. Если не сложится с богатым, останется возможность вернуться к бедному.

С Ольгой, правда, такого не было. Она выходила замуж за бедного. Это потом Алексей стал богатым.

– Можно подложить к Агате в койку какого-то парня. Но это слишком сложно, – проговорил Миша. – Проще нашептать в уши. Заплатим хорошему человеку, и он откроет Игнату глаза.

– Ты сделаешь?

– Если женщина просит. – Огарков ярко улыбнулся.

– Просит! – сказала Ольга, настраиваясь на волну, предложенную ей.

Миша поднялся с кресла, помог встать ей и решительным взмахом руки показал на дверь в спальню.

– Прошу!

Ольга томно улыбнулась и прильнула к нему. Консультация закончилась, пора переходить к оздоровительным процедурам.

Сверкающие глаза, белозубая улыбка – это не просто сочетание достоинств, а поражающий фактор. Да и формы у медсестры на загляденье. Только вот что-то нет особого желания завязать роман с ней. Это при том, что Никита чувствовал себя достаточно хорошо для любовных геройств.

Девочка вроде бы и не против. Он сын мультимиллионера, фактически в разводе. Но после того как в его паспорте появится обнуляющий штамп, Никита женится на Марьяне. Во всяком случае, есть такое намерение. Но Катя не в курсе о его планах на жизнь, поэтому и ласкает взглядом.

– Укольчик? – весело спросила она.

– А ты можешь предложить что-то другое? – с усмешкой осведомился Никита.

Она посмотрела на него так, как будто это он должен был предложить ей руку и сердце. Почему женщины такие предсказуемые?

– Ладно, давай укольчик, – сказал Никита лег на живот и слегка оголил тылы.

В этот момент в палату кто-то зашел. Катя сделала укол, и только потом он глянул на Ларису, которая медленно подходила к нему.

Из-под стражи ее выпустили еще вчера, а пришла она только сегодня. Но лучше бы совсем не появлялась.

Не везло ему с красивыми бабами, не складывалось с ними. А с Ларисой срослось с ходу. Раз-два, и они уже в постели.

Да, она была красивой, но простоватой. Ей не хватало шарма, изысканности. Потому Никита и не хотел жениться на ней. Только обстоятельства принудили его к этому.

Но в браке Лариса расцвела. Она получила доступ и к деньгам, и к советам Тамары, которая знала толк в женской красоте.

Лариса могла ошеломить любого мужика. От одного ее вида кипела кровь и вспучивались желания. Но сейчас она подавала себя под соусом нежной, спокойной красоты, сдобренной мягкой улыбкой. Волосы убраны в косу, в ушках маленькие сережки, шея открыта. Под халатиком, наброшенным на плечи, однотонное платье прямого покроя без всякого декольте, не короткое, хотя и не длинное, туфли на среднем каблуке.

На улице осень, а от нее почему-то пахло весной. Может, потому, что глаза васильковые.

– Ты тоже укольчик мне хочешь сделать? – ехидно спросил он, натягивая штаны.

Медсестра Катя ничего не сказала, с презрением глянула на Ларису и вышла из палаты. Все знали, как эта гадина пыталась убить Никиту. Непонятно, как у нее хватило совести прийти сюда.

Лариса на вопрос не ответила. Она взяла стул, села в ноги, с грустью глянула на Никиту.

Да, Лариса виновата перед ним и готова выслушать его упреки. Только пусть он голос на нее не повышает. Можно говорить много, с эмоциями, но негромко.

Эта ее немая просьба почему-то не вызывала у него возмущения. И раздражения тоже.

Никита давно уже заметил, что Лариса умеет воздействовать на него. Она и сейчас давила, пусть и мягко. Он все понимал, но почему-то не хотел вступать с ней в противоборство.

– Чего пришла?

– Ты не должен был выгораживать меня, – сказала Лариса и покачала головой.

Она не упрекала его за то, что он не позволил ей искупить свои грехи, и не благодарила за спасение. Но Никита понимал, что все это – театрализованное представление.

– Хорошо, я опять изменю показания. Скажу, что ты пыталась меня убить.

Лариса вела игру, на нее приятно было смотреть. Красивая, милая, женственная. Он вдруг понял, что очень соскучился по ней.

– Скажи, – проговорила она.

Лариса будто не боялась наказания. Но тогда почему она скрывалась от правосудия, не призналась в содеянном?

– И скажу.

– Я приму это как должное.

– Как должное?

– Как должное.

– Ты в кино сниматься не пробовала? У тебя получилось бы. Играешь натурально.

– Я не играю.

– Хорошо! Ты хочешь понести наказание?

Никита был уверен, что услышит в ответ фальшивое «да», но ошибся в своих прогнозах.

– Нет. – Лариса качнула головой.

– Что-то я тебя не понимаю. – Он растерянно глянул на нее.

– Сама я свою вину не признаю и сдаваться не пойду. Но если будет твоя воля, приму наказание как должное.

– Будь моя воля, ты бы сейчас парашу нюхала. Марьяне спасибо скажи. Это я из-за нее тебя вытащил.

– Из-за Марьяны?! – Лариса удивленно распахнула глаза.

Эта особа вроде как и не знала, радоваться его словам или нет, благодарить Марьяну или проклинать.

– Она меня простит, – сказал Никита. – Мы с тобой разводимся, ты в курсе?

Лариса опустила голову. Она покорно, со слезами на глазах принимала его волю.

– Мое заявление уже в загсе. Ты сейчас поедешь туда.

– Как скажешь, – тихо проговорила она.

Ему вдруг стало жалко ее. Куда ей деваться без него? К родителям пойдет? С жалким видом, как мокрая курица. Впрочем, она сама во всем виновата.

– Дом я оставлю тебе, – заявил Никита и только затем подумал.

Кто его тянул за язык? Черт дернул?

– Не надо.

Никита задумался. Не надо, вот и хорошо. Но в то же время он мужик, и его слово – закон.

– Как я сказал, так и будет.

– Как скажешь, так и будет! – Лариса поднялась со стула, подсела к нему на край кровати, взяла за руку, по-рабски посмотрела в глаза, тут же уронила голову на грудь и со слезами на глазах прошептала:

– Прости!

В душе у него дрогнуло. Ему вдруг захотелось пожалеть ее, обнять, прижать к себе.

– Как ты могла?

– Ты сам во всем виноват, – еле слышно сказала она.

– Я виноват?

– Для меня лучше бы ты умер, чем был с Марьяной.

– Я буду с ней.

– Да, сейчас ты имеешь на это право, – не поднимая головы, пробормотала она.

– И раньше имел.

– И раньше имел. Только я тогда этого не понимала. А сейчас… Прости! – Она встала, повернулась к Никите спиной, закрыла лицо ладонями и направилась к выходу.

– Прощаю, – выдавил он, но останавливать Ларису не стал.

Пусть уходит. А Никита начинает борьбу за Марьяну.

Агата не торопилась. Игнат уже четверть часа томился в машине у ее подъезда. Салон в его «БМВ» комфортный, с телевизором. На экране кино крутится, но все равно обидно.

Не должна была Агата с ним так поступать. Это же мама обидела ее, а не он. Тем более что она дала обещание выйти к нему. Не хочет спускаться? Может, ее держит чувство вины за чужого ребенка?.. Не нужно ее ждать?

Игнат уже собирался звонить ей, когда рядом вдруг тормознула старая «девятка» с мятой крышкой капота. Встала впритык. Если бы Игнат захотел открыть водительскую дверь, то не смог бы этого сделать.

Затемненное стекло опустилось, и он увидел Толика Бойкова. Игнат познакомился с ним в той же компании, в которой сошелся с Агатой. Она тогда уже рассорилась со своим бывшим.

Игнат тоже опустил стекло.

– Агатку ждешь? – спросил Толик, мощными челюстями перемалывая во рту ком жвачки.

Голова у него крупная, лицо широкоформатное, плечи как у буйвола. Наглость так и прет.

Внедорожник был выше «девятки», но ощущение складывалось такое, будто не Игнат смотрел на Толика сверху вниз, а наоборот.

– Жду, и что?

Игнат тоже не какой-то лох. Он уже второй год качается, и это видно по его телу. К тому же когда-то в детстве занимался карате. Не пристало ему заискивать в ответ на хамство.

– А она ребенка ждет, да? А ты ее. Или тоже на сносях? От кого?

– Ты бредишь? – Игнат скривился.

– Агатка от меня залетела. А ты?

– Достал!

– А ты про меня в курсе? Она сказала? – не унимался Толик, глянул на водителя слева от себя и заявил: – Видал, Коха! Он все знает!

– Ничего я не знаю! – Игнат сделал движение, чтобы открыть дверь, но тут же дал понять, что сделать этого не сможет из-за близко стоящей машины.

Иначе вышел бы и разобрался с этим козлом.

– Знаешь, что стреляешь вхолостую! Не смог ты в Агатку попасть! А я сумел! Или ты вообще не по этой части, Игнаша? У вас что, правда ничего нет? – Толик снова глянул на своего дружка. – Она говорила об этом, но я не поверил.

– А ты стрелял? – дрожащим от возмущения голосом спросил Игнат.

– Поглядеть хочешь? – Толик ухмыльнулся. – Хорошо, в следующий раз на видео сниму. Гуся на Агатку дернешь!

– Да он уже! – заявил парень, сидевший за рулем «девятки». – Не мешай гонять!.. – Он сорвал машину с места.

Игнат с открытым ртом проводил ее взглядом.

Дверь открылась, в машину села Агата и потянулась к нему, чтобы поцеловать. Но Игнат подставил ладонь.

– Обиделся? – Она вздохнула.

– У вас видеокамера есть? Или вам подарить? – колко спросил он.

– Какую видеокамеру? О чем ты?

– Толик только что был. Сказал, что на камеру снимет, как детей с тобой делает.

– Как он со мной детей делает? – Агата растерянно захлопала глазами.

– Как? Да каком кверху!

– Я не это хотела сказать! Не было у нас ничего.

– Ничего?! Никогда?!

– После тебя не было. И не могло ничего быть.

– А звонила ему зачем? – Игнат вдруг понял, почему Агаты так долго не было.

– Когда звонила?

– Сейчас! Позвонила ему, он подъехал, наговорил мне тут всего. А когда уехал, появилась ты!

– Что ты такое говоришь? – Агата в недоумении смотрела на него.

– А то и говорю, что вы дурака из меня делаете!

– Никто ничего не делает!

– Никто ничего? Да пошла ты!..

Какое-то время Агата возмущенно смотрела на него, затем вдруг выплеснула:

– Сам пошел! – Она выскочила из машины и рванула к своему подъезду.

У Игната не было никакого желания останавливать ее.