Ремонт в доме – не катастрофа, но настроение портит. А планов у Игната громадье. Санузел в доме оборудовать, благо помещение для этого есть, котел на мазутном топливе поставить, отопление провести. Трубы со всех сторон пойдут – под воду, канализацию и отопление.

Мастер уже приходил, весь дом со своим помощником обошел. Они натоптали, а Марьяне убирать. Но это мелочь по сравнению с тем, что начнется послезавтра.

– Может, в Горанск уедем? – сказал Игнат, когда мастера ушли. – Там и переживем этот дурдом.

Марьяна улыбнулась. Хорошо, когда муж умеет читать мысли жены. Но плохо, когда свекровь – заноза.

– Нет.

– Почему? Из-за мамы?

Марьяна качнула головой. Дескать, мама твоя ни при чем.

– У тебя работа.

– Она стоит. А зима на носу. К ней нужно готовиться. А то вымерзнем здесь, как майские розы.

– А весной начнем ремонт? – Марьяна кивнула в сторону кустарной мастерской, которую они почему-то громко называли заводом. Может, им просто хотелось мыслить куда большими масштабами, чем позволяла действительность.

– Да. Дом к весне сделаю. А жить будем в Горанске. У меня там своя квартира.

Марьяна знала, что квартира у Игната отличная: светлая, просторная, выдержанная в суперсовременном стиле. Она очень хотела бы там жить. Но муж и жена должны служить друг другу опорой, иначе они будут просто сожителями, а не родственными душами.

Игнат поставил перед собой задачу – поднять завод. Марьяна должна сделать все, чтобы муж не отступился от своей цели. А он уже, похоже, стал перегорать. Им еще двигало желание что-то доказать отцу, но дровишки в топку ложились с неохотой, уменьшалось давление пара в котле. Марьяна это чувствовала.

Игнату нельзя было отступать, терять веру в себя. Жена должна поддерживать рабочее давление в его котлах.

– Тебе же понравилось.

– Сделаем из завода конфетку и вернемся в Горанск с чувством исполненного долга, – проговорила Марьяна.

– Так я и не отказываюсь, – без особого энтузиазма проговорил Игнат.

– А в Горанск мы с тобой поедем сегодня после обеда. Сейчас ты пойдешь на завод, отдашь Василию необходимые распоряжения. А я приготовлю обед. Потом мы уедем, послезавтра вернемся, посмотрим, как тут, и обратно.

Игнат просиял и ушел, а она в раздумье окинула прихожую. Убираться или нет? Какой смысл мыть полы, если сегодня они уедут, а послезавтра снова тут натопчут? Тем более что обед готовить надо. Мясо разморожено, пора приниматься за дело.

Или все-таки убраться? Пол хотя бы на скорую руку протереть? Это их с Игнатом жилье, оно не должно оставаться неубранным. Тот же домовой может обидеться.

Марьяна улыбнулась своим мыслям. Лестница в доме скрипела так часто, что она уже привыкла к этому, даже стала подумывать о том, что душа Раисы обрела покой в бестелесной сущности. Ей не понравится, если Марьяна уедет, оставив пол невымытым.

Начать Марьяна решила с верха. Она взяла ведро, швабру, тряпку и, вооруженная до зубов, открыла дверь в спальню и окаменела. На кровати лежал мужчина в черном. Он смотрел на нее и перебирал четки. Лицо землистое, почти такое же темное, как и одежда. Белки глаз красные от венозной паутины. Именно так и должно выглядеть привидение.

Видимо, по лестнице ходила не Раиса, а ее любовник Родион Солодов, которого задушил Балаков. Его душа всегда жила в этой комнате, но только сегодня обрела видимость.

– Чего стоишь, заходи! – Мужчина хлопнул рукой по кровати, указывая на свободное место возле себя.

Марьяна не могла пошевелиться. Мужчина нахмурился, поднялся и шагнул к ней. Только тогда она вышла из ступора, бросилась вниз, на лестнице споткнулась, упала и больно стукнулась головой о нижнюю ступеньку. Перед глазами замелькали яркие мошки, в ушах загудело и затрещало.

Это не помешало ей подняться, добежать до двери. Но Солодов был уже рядом. Пока Марьяна пыталась открыть дверь, он схватил ее за руку, рывком потянул на себя, затащил в каминный зал и толкнул. Она упала на пол.

– Лежать! – рыкнул этот тип.

Марьяна в ужасе смотрела на него. Почему она не согласилась сменить дом, когда Игнат ей предлагал? Вцепилась в эту обитель зла и теперь за это расплачивается.

– Ты что здесь делаешь? – спросил он.

– Живу.

– Юра Балаков – твой родственник?

– Нет!.. Балаков продал этот дом, мы с мужем купили.

– Кто я такой, знаешь?

– Солодов. – Марьяна задыхалась.

Сердце ее не просто билось в груди, как раненая птица, оно разрывалось на части. Ей казалось, что еще чуть-чуть – и все.

– Солодов, – подтвердил он. – А ты красивая. – Негодяй склонился над ней, схватил ее за руки. От него пахнуло перегаром и тухлым запахом немытого тела.

– Пусти! – распахнув глаза, потребовала она.

В ответ Марьяна получила звонкую пощечину и вдруг оказалась на стуле, животом вниз. Послышался треск. Это Солодов стал обматывать ее скотчем, привязывать к стулу. Марьяна дернулась, но сильный удар кулаком в затылок выбил из нее сознание.

В беспамятстве она пробыла недолго. Солодов еще только заканчивал связывать ее, когда сознание вернулось к ней вместе с трезвой мыслью. Привидение бесплотно по своей физической природе. Оно не может бить, от него не должно вонять.

– Ты не Солодов! – заявила Марьяна.

– Солодов, – отрывая ленту скотча, сказал он, перебросил ее через стул и привязал к нему.

Туловище и руки Марьяны были обмотаны липкой лентой, а ноги свободны. Насильнику ничего не стоило стащить с нее джинсы и пристроиться сзади. От одной мысли о том, что это может произойти, ее накрыло предобморочное состояние.

– Ты живой!

– А почему я должен быть неживым?

– Потому что Солодова убили.

– Я живой. Балаков убил моего брата и должен заплатить за это.

– А я здесь при чем?

– Ты живешь здесь, вот и заплатишь.

– Чем?

– Для начала этим.

Марьяна увидела, как блеснул длинный широкий клинок ножа, который Солодов извлек из-под штанины.

– Не надо! – Ее крик сорвался на жалкий писк.

– Почему не надо? Женщина создана для этого дела. – Солодов отрезал полоску скотча, заклеил ей рот. – Это чтобы ты от удовольствия не кричала.

У Марьяны на несколько мгновений остановилось сердце, когда холодный клинок прошел вдоль ее позвоночника, вполз под верхний срез джинсов. Еще она услышала и почувствовала, как лопнула плотная ткань. Солодов рванул нож на себя, разрывая джинсы по заднему шву.

В этот момент послышался голос Игната:

– Ты что делаешь, урод?

У Марьяны отлегло от сердца. Вот и защитник подоспел. Муж у нее крепкий, мышцы у него как железо. Сейчас он обрушится на насильника всей своей мощью, а затем освободит ее.

– Кто урод? – Солодов набросился на Игната, размахивая ножом.

Тот резко подался назад, но ударился спиной о дверной косяк. Марьяна видела, как лезвие ножа уперлось ему в живот.

– Кишки выпустить? – спросил Солодов.

– Нет. – Игнат испуганно мотнул головой.

Его лицо побелело как мел, губы стали тоньше обычного.

– Ты кто такой?

– Муж.

– Ты этот дом купил?

– Да.

– Значит, ты вместо Балакова.

– Нож убери!

– Что? – Солодов еще сильней надавил на живот.

– Ничего, – испуганно пробормотал Игнат.

Он понимал, что еще чуть-чуть, и острие проткнет кожу, потом войдет в мясо, возможно, по самую рукоять. А Игнат очень хотел жить.

– Балаков убил моего брата. Ты должен заплатить мне за Родика.

– Сколько?

– Я думал взять деньгами, а у тебя дивная жена. Она и заплатит. Смотреть будешь?

– Что?! – взвыл Игнат.

Солодов врезал ему головой в лицо и добавил коленкой в нос.

Игнат упал, Солодов перевернул его на живот, стал заламывать руки за спину. Марьяна заметила, что Игнат пришел в себя. Но на нее он глянул лишь после того, как Солодов крепко стянул ему скотчем запястья. Муж смотрел на жену затравленно, с диким чувством вины. Он ничем не мог помочь Марьяне. Ему оставалось только смотреть. Но когда Солодов опустился перед ней на колени, Игнат закрыл глаза.

– Эй, смотри, тебе понравится!

Марьяна слышала, как Солодов положил тяжелый нож на пол. Потом тихонько лязгнула пряжка его поясного ремня. Сейчас он сломает ей жизнь.

Тут открылась дверь.

Солодов схватил нож, поднялся.

– Эй, я не понял!

Марьяна повернулась и увидела Никиту. Он был один, без охраны и оружия. Вид у него был такой же решительный, как у Игната в тот момент, когда он собирался наброситься на ее обидчика.

Но у Солодова при себе нож устрашающих размеров. Сейчас и Никита испугается.

Тот рванул на врага и не подался назад, когда Солодов махнул перед ним ножом. Он даже смог ударить насильника кулаком в лицо. Солодов не упал, более того, снова махнул ножом. Никита отскочил, но лезвие глубоко вспороло кожу его куртки. Марьяна заметила кровь на клинке.

Никита схватил Солодова за руку, в которой тот держал нож, двинул ему кулаком в лицо. Но негодяй смог вырваться. Никита ударил его снова. Тот опять устоял на ногах и взмахнул ножом. На этот раз клинок вошел в живот, но не под прямым, а под острым углом.

Никита отскочил назад, закрыл ладонью кровоточащую рану. Сдаваться он не спешил, оглянулся, заметил стальную кочергу у камина и бросился к ней. Солодов рванул наперерез. Никита отступил к двери, чтобы не нарваться на нож. Ладонь, которой он зажимал рану, залила кровь.

– Давай ты сейчас исчезнешь, и все про тебя забудут, – сказал Никита.

– Сейчас ты исчезнешь! – ответил мерзавец.

Солодов готовился к нападению, а Никита – к обороне.

Вдруг в прихожей послышались тяжелые шаги. В каминный зал ворвался громила в черном полупальто и закрыл собой Никиту.

Телохранитель сунул руку под куртку, собираясь вытащить пистолет, но Солодов бросился на него. Герман забыл про пистолет, поймал руку с ножом, взял ее в захват. Нож упал и воткнулся в пол. Солодов опустился на колени. Его рука была заломлена назад и вверх. Сильный удар в голову выбил из него дух.

Никита забыл о своей ране, подобрал нож, вспорол клейкие ленты, которыми Марьяна была пристегнута к стулу. Потом он сорвал скотч с ее рта.

Игнат лежал на полу со связанными руками. Муж смотрел на жену и кусал губы, а из глаз у него текли слезы. Он жалел о том, что не смог помочь ей.

Никита освободил Марьяну. Она должна была развязать мужа, но сейчас больше думала о парне, который истекал кровью. Марьяна натянула драные джинсы и метнулась на кухню, где лежала автомобильная аптечка. Она имела весьма смутные представления о медицине, но не могла сидеть сложа руки. Нужно было как-то останавливать кровь.

Когда Марьяна вернулась, Никита уже сидел на диване, а телохранитель осматривал его раны.

Увидев Марьяну, он вырывал у нее из рук аптечку и буркнул:

– Я сам!

Никита с наигранной бравадой подмигнул ей. Он чувствовал себя героем, имел на это полное право. Игнат повел себя не в пример ему. Он вроде бы и собирался вступить в схватку с преступником, но испугался ножа. А Никита не побоялся принять удар на себя. Не важно, что сам, в одиночку, с врагом он справиться не смог. Пусть это сделал его телохранитель, но Никита тоже герой. Ведь он готов был умереть за честь Марьяны.

Игнат лежал на полу. Ему нужно было развязать руки и ноги, но Марьяна сперва подумала о «Скорой помощи». Она стала искать телефон, нашла, позвонила. Надо было вызвать еще и милицию. Но это уже не столь важно.

Марьяна взяла нож, оставленный Никитой, освободила мужа. Но Игнат не торопился подниматься с пола. Он лежал и с тоской глядел на нее. Его срочно нужно было приводить в чувство.

– Чего лежишь? – прикрикнула на него Марьяна. – В милицию звони!

Он кивнул, поднялся, взял у нее телефон, стал набирать номер.

– Где здесь больница? – густым басом спросил телохранитель.

– Я «Скорую» вызвала, – сказала Марьяна.

– Пока доедет, поздно будет.

– Неужели так серьезно?

Громила не ответил. Он подхватил Никиту на руки, понес на выход. Марьяна забыла о муже, пошла за ними, схватила в прихожей пальто, обулась.

– Ты куда? – с тоской спросил Игнат.

– Дорогу до больницы покажу.

– А ты знаешь?

– Найдем. Сам справишься?

– С этим?.. – Игнат зло глянул на связанного Солодова. – Даже не сомневайся.

Марьяна улыбнулась ему, пытаясь его приободрить, и ушла.

Телохранитель Никиты торопился, и Марьяна успела сесть в машину в самый последний момент. Еще чуть-чуть, и он уехал бы без нее.

Она устроилась на заднем сиденье, рядом с Никитой.

– Ты здесь? – спросил он.

– Да. – Марьяна взяла его за руку, и Никита крепко сжал ее ладонь.

Рука у него в крови, но это ничуть не смутило Марьяну.

– Спасибо тебе. Если бы не ты… – растроганно сказала она.

Марьяна представила, что могло бы случиться, если бы Никита не спас ее, и вдруг заколотилась в ознобе.

– Да я жизнь за тебя отдам! Как два пальца об асфальт!

– Не надо. Твоя жизнь нужна всем.

Марьяна подумала о Степане Даниловиче. Высоков-старший и без того винит ее во всех бедах, а тут еще Никита под нож попал. Кто тому причиной? Правильно, Марьяна. Ну и пусть. Главное, что Солодов не тронул ее. Спасибо Никите.

– А тебе?

– И мне.

– А я тебе нужен?

Марьяна мотнула головой, призывая Никиту остановиться. Она попросила у него телефон, позвонила в «Скорую», отменила вызов, спросила, где находится больница, и сказала Никите адрес, тот обратился к своему телохранителю. Герман кивнул, ввел адрес в навигатор.

– Я тебе не нужен? – спросил Никита.

– Кто сказал? – Марьяна с жалостью посмотрела на него.

– Ты мотнула головой.

– Это из-за телефона.

Она замолчала, и Никите это не понравилось.

– Ну, – поторопил он.

– Что? – не поняла она.

– Скажи, что я нужен тебе.

– Ты нужен мне.

– Тогда почему ты вышла замуж за этого?

– Я его люблю.

На самом деле она с тем же успехом могла выйти замуж и за Никиту. Если бы он повел себя решительно. Но зачем ему об этом говорить, подавать надежду? Марьяна замужем за Игнатом, значит, должна любить его, и точка.

– А как же я?

– Я не давала тебе обещаний.

– Но я же сказал, что разведусь с Ларисой!

– Развелся?

– Нет, но… – Никита замолчал, с досадой на себя закусил губу.

– И правильно. Твой ребенок должен родиться в законном браке.

– Мой ребенок?

Марьяна качнула головой. Если Никита сомневается в своем отцовстве, то пусть обсуждает это с кем-то, но не с ней. Она уже далека от этого.

– Хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. А с Ларисой я разведусь.

– Как там у тебя? – Марьяна провела пальцами по внешней стороне ладони, которую он прижимал к ране на животе.

– Нормально все. До свадьбы заживет. До нашей с тобой.

Марьяна вздохнула. Не разведется она с Игнатом и не выйдет замуж за Никиту. Неужели это так трудно понять?

– Нет? – с болью во взгляде спросил он.

– Извини.

– Но как же так? Ты должна быть моей.

– Не знаю.

– Значит, надежда есть. – Никита вымученно улыбнулся.

Марьяна пожала плечами. Она не собиралась разводиться с Игнатом. Да, он повел себя сегодня как трус, но это не повод, чтобы расстаться с ним. Жена вправе осудить его и даже наказать. Как угодно, только не изменой и не расставанием. Если муж проявил слабость, она должна помочь ему стать сильным.

Нет, Марьяна не уйдет от Игната. Зря Никита питает надежды. Она обязательно скажет ему об этом. Когда-нибудь, но только не сейчас. Он и без того в тяжелом состоянии, нельзя ему делать еще больней.

Настроение – хоть в петлю лезь. Игнат рвался в бой за Марьяну, и вдруг произошла катастрофа. Нож показался ему очень большим и страшным. А как больно было, когда лезвие давило на живот!

– Ну ты и мразь! – Игнат в какой уже раз сорвался с места, подскочил к выродку, который лежал на полу, но ударить его не смог.

Солодов связан, а бить беспомощного – удел труса. А Игнат не таков, он просто испугался.

– Откуда ты взялся, урод?

– Из психушки, – с ухмылкой ответил Солодов. – У меня и справка есть. Мне ничего не будет.

– Это мы еще посмотрим.

– Мне твоя жена понравилась. Такой станок! Я теперь спать по ночам не смогу!

– Заткнись, падла! – Игнат до боли сжал кулаки.

– А ты ударь меня, легче станет. Или страшно? Очко-то у тебя не железное. Но ты все равно бей. Хуже не будет. Я приду за вами. Тебя убью, а Марьяну твою!..

– Не тронешь ты Марьяну! – Игнат глянул на нож, который лежал на полу.

Да, он струсил, не смог защитить Марьяну. Но у него вдруг появилась прекрасная возможность реабилитироваться в глазах жены. Он убьет Солодова, и этим обезопасит Марьяну. Она же не хочет, чтобы этот кошмар повторился, значит, поймет Игната и простит его.

Он схватил нож, опустился перед Солодовым на колени, замахнулся для страшного удара. Сталь нужно всадить между лопаток, ближе к левой. Тогда все.

– Чего застыл как замороженный? Давай, бей!..

– Заткнись! – сквозь зубы процедил Игнат.

– А я ударю! Придет мое время! Бей! Не упускай свой шанс! Лучше десять годков отмотать, чем в гроб лечь. Ты молодой, выйдешь через пятнадцать лет, а вся жизнь еще впереди.

Игнат до боли прикусил нижнюю губу. Милиция уже в пути, труп он спрятать не сможет. Значит, придется отвечать за содеянное. Его посадят, а Марьяна останется одна. Ее без него живьем съедят. Нет, нельзя ему в тюрьму. Тем более из-за какого-то подонка.

Но что скажет Марьяна?

– Бей, не стесняйся! – подначивал его Солодов.

У него действительно с головой не в порядке или он знает, что Игнат не сможет ударить.

– Что, страшно стало? – осведомился Солодов.

– Руки марать неохота.

Игнат услышал скрип тормозов. За окном остановилась машина. Возможно, милицейская.

А в руке у него нож, на котором кровь Никиты Высокова. Бывшего жениха Марьяны. Вдруг тот скажет, что это Игнат пытался его убить? Как доказать, что это не так, если на рукояти его пальчики?

Игнат сходил на кухню, взял чистое полотенце, протер рукоять, но не стал вкладывать нож в руку Солодову. Зачем? Все видели, как было дело. Этому маньяку в любом случае не отвертеться.

Игнат бросил нож на пол, и в ту же минуту в дом вошел сотрудник полиции. Придется давать объяснения. Что ж, он готов.

А что в это время будет делать Марьяна? Почему уехала с Никитой? Вдруг она никогда не вернется?