Глава 41
Бетси Грант вышла из здания суда в сопровождении Роберта Мейнарда. Вышла, все еще пытаясь переварить информацию о том, что Тед мог бы прожить еще несколько лет. Она знала, как сильно играет против нее это свидетельство доктора Бевилакуа. Оставалось лишь надеяться, что выступления свидетелей, вызванных в суд для дачи показаний о ее репутации, произведут нужное впечатление.
Отвернувшись от уставившихся на нее многочисленных камер, Бетси поспешила к машине. Почти с самого начала процесса водитель Ричи Джонсон доставлял ее утром к залу суда и отвозил домой после слушаний. Она потребовала от Мейнарда соблюдения именно этого маршрута.
Адвокат организовал все так, чтобы они втроем – Ричи, Сингх и Карл – встречали ее каждое утро и провожали в здание суда. Однако Бетси не сказала, что ей нужно сохранять спокойствие и ясность мысли, а его утомительные заверения в успехе были нежелательны, так как мешали сосредоточиться.
Как обычно, сегодня Бетси отговорилась от приглашений подруг пообедать и отклонила предложения приехать и погостить.
– Мне хочется тишины, – извиняющимся тоном говорила она. – У меня кружится голова.
Все понимали, все соглашались, но Бетси знала – они беспокоятся, тревожатся за нее. «Я и сама тревожусь», – с отчаянием думала она. Время от времени Ричи посматривал в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что его пассажирка в порядке, но ни она, ни он не пытались заговорить друг с другом.
Вернувшись домой, Бетси обнаружила, что Кармен, как обычно, готовит обед. С понедельника по пятницу она делала все как всегда, и никакие попытки убедить ее отступить от привычного распорядка не помогали. Если домработница не приходила по субботам и воскресеньям, то только лишь потому, что Бетси обещала провести выходные с друзьями.
«Раньше, до смерти Теда, Кармен обычно готовила для него ранний ужин, Анжела подавала на стол, а я сидела рядом с ним», – вспоминала Бетси. Закончив, он чаще всего отправлялся спать, а она либо шла в спортзал, либо в кино, а бывало и обедала с друзьями в клубе.
С друзьями… или с Питером. Но не часто, раз или два в месяц.
– Делайте, как вам удобно, мисс Бетси, а когда спуститесь, вас уже будет ждать бокал вина.
Каждый вечер Кармен говорила одно и то же, но это не раздражало, а успокаивало. «Она заботится обо мне», – подумала Бетси. А вот поговорить с Питером нельзя. После того звонка в день дачи показаний она попросила его больше не звонить до окончания процесса: «Насколько я могу судить, мой телефон прослушивается. Возможно, и твой тоже».
Зябко. Сняв жакет, Бетси не стала надевать топ с длинными рукавами, а предпочла теплый короткий, до колена, халат. Снова и снова она отгоняла пугающую мысль о том, что на следующей неделе ей предстоит самой давать показания под присягой.
Кармен уже приготовила для хозяйки комнату: включила свет, настроила термостат и поставила на коктейльный столик бокал вина.
Близилось время шестичасовых новостей. Бетси вполуха прослушала сообщения об автомобильной аварии на мосту Верразано-Нэрроуз, ограблении в Центральном парке и мошенничестве какого-то домовладельца.
Потом на экране появилась Дилейни Райт, и Бетси с замиранием сердца выслушала то, что уже знала. Как доктор Бевилакуа показал, что Тед мог бы прожить еще несколько лет или даже больше. «Меня признают виновной в убийстве Теда, – подумала она. Но такого не может быть. Просто не может быть. Когда я отправлюсь до конца жизни в тюрьму, забудут ли все обо мне?» А может быть, лет через двадцать «Проект “Невиновность”» поможет доказать, что я этого не делала, и меня выпустят с самыми искренними извинениями? Через двадцать лет мне будет шестьдесят три.
Дилейни Райт закончила, и Бетси выключила телевизор. Но лицо телеведущей оставалось перед ее глазами. Подводя итог показаний доктора Бевилакуа, молодая женщина как будто старалась скрыть огорчение, вызванное ответами эксперта.
Кармен позвала хозяйку обедать. Аппетита не было, но Бетси заставила себя съесть телячью отбивную с овощами. «Не хватало только упасть в обморок в зале суда, – подумала она. – Тогда меня уж точно сочтут виновной».
Наливая кофе, Кармен снова вспомнила о пропавшем браслете.
– Как хотите, мисс Бетси, но в доме уголка не осталось, куда бы я не заглянула. Его здесь нет. Вы не думаете, что о пропаже надо заявить? Я забирала сегодня почту и видела счет из вашей страховой компании. Тот браслет ведь все еще застрахован?
– Да, застрахован. Спасибо, Кармен. Я так и сделаю. Глупо оплачивать страховку и не воспользоваться ею, зная, что мы уже никогда не найдем украшение.
«Я почти не просматриваю почту после начала процесса, – подумала Бетси. – Так нельзя». Она подумала еще кое о чем, что должна была сделать. Давным-давно Тед, Скотт и Кент, едва начав общую практику, купили по комплекту медицинских книг. Переезжая в новый офис, Кент оставил свои книги и некоторые другие личные вещи на хранение – до окончания ремонта помещения. А потом на складе случился пожар, и книги сгорели.
Кент никогда не обращался к ней, но Бетси знала, что он был бы счастлив получить комплект, принадлежавший Теду. Она пила кофе и думала, что во всем этом испытании Кент и его жена Сара показали себя настоящими, верными друзьями. Давая показания, оба они особо подчеркнули, с какой любовью и заботой она всегда относилась к Теду.
К тому же в свои худшие моменты Тед хватал эти книги с полок и в ярости швырял их в стены библиотеки. Бетси хотела забыть, стереть все это в памяти, и передача книг Кенту была бы первым шагом в нужном направлении.
– Кармен, вы помните те медицинские книги, которые стояли в библиотеке на двух верхних полках? – спросила она, когда домработница заглянула пожелать ей спокойной ночи.
– Помню, да.
– После суда, пожалуйста, упакуйте их. Мы отправим книги в офис доктора Кента.
– Хорошо.
Кармен ушла. А вдруг книги понадобятся Алану? «Ну нет, ему книги не нужны. Он либо выбросит их, либо попытается продать. И дом все еще мой. Все, что в нем есть, принадлежит мне, и я вольна раздавать вещи или хранить их».
«Если меня признают виновной, перейдет ли все, что у меня есть, Алану?» На мгновение ею овладело давящее ощущение одиночества. Позвонить Питеру она не могла. Он был под прицелом прессы, что доказывал и заголовок на третьей странице «Пост», который кричал о «вдове мертвого доктора и вспыхнувшей старой любви!».
Часы показывали еще только без четверти восемь, но Бетси решила подняться наверх.
«Спать пока еще не хочется. Переоденусь в пижаму и, может быть, почитаю немного в го́стеной. В комнате, где мы с Тедом провели вместе так много тихих, счастливых часов…»
Но едва Бетси устроилась в кресле наверху, как зазвонил телефон. Судя по номеру на определителе, звонил ее отец. «Чего я меньше всего хочу, так это выслушивать его бодрые утешения», – подумала она.
– Здравствуй, папа.
– Бетс, сегодня ты выглядела не очень хорошо. В том смысле, что заявление доктора насчет Теда прозвучало не в твою пользу.
– Знаю.
– Герта говорит, что мне бы надо быть рядом, поддержать тебя. Мол, внуки уже достаточно подросли и поймут, что такое случается, а ты для них в общем-то родственница ненастоящая.
«Поверить не могу, что я это слышу, – подумала Бетси. – Не могу поверить».
– Я несколько раз просила не называть меня Бетс, – осторожно подбирая слова, заговорила она. – Я не хочу видеть тебя в зале суда, но ты можешь поблагодарить свою любимую супругу за ее предложение. Единственная, как ты говоришь, настоящая родственница, видеть которую мне было приятно, – это девочка, которую ты продал за сорок тысяч долларов. Ей сейчас двадцать шесть, и я с радостью приняла бы ее в своем уголке. Пожалуйста, не досаждай мне больше своими звонками.
Не дождавшись ответа, Бетси бросила трубку и закрыла глаза. В минуты отчаяния потребность видеть дочь, которую она никогда не знала, овладевала и душой, и телом. В такие минуты она вновь переживала те короткие мгновения, когда акушерка позволила ей подержать новорожденную.
Волна пришла и ушла, оставив усталость и пустоту. Бетси выключила свет и отправилась в спальню.
