Глава 14
Судебные слушания возобновились в половине десятого следующего утра.
– Ваша честь, – сказал Элиот Холмс, – обвинение вызывает Алана Гранта.
Входная дверь открылась. Провожаемый взглядами присяжных и зрителей, сын убитого доктора медленно направился к месту свидетеля. Приятной наружности, в явно недешевом синем спортивном пиджаке, серых слаксах и рубашке с открытым воротом, он произнес слова присяги и опустился на стул.
Прокурор задал несколько вопросов общего характера. Алан Грант окончил Корнеллский университет, профессионально занимался фотографией, состоял в разводе с матерью двух своих детей и имел десятилетнего внебрачного сына.
Установив эти факты, прокурор перешел к выяснению отношений в семье Гранта.
– Как вы отнеслись к женитьбе вашего отца на Бетси Райан?
– Я был очень рад, – спокойно ответил Алан. – Когда умерла моя мать, отцу едва исполнилось сорок лет. Следующие два года он был очень одинок. Так что когда он познакомился с Бетси, а потом женился на ней, я только радовался за него.
– Вы присутствовали на том обеде, после которого вашего отца убили?
– Да, я там был.
– Кроме вас, кто еще?
– Бетси, разумеется. У отца был день рождения, и она пригласила двух врачей, начинавших с ним ортопедическую практику, с женами. Доктор Кент Адамс с женой Сарой и доктор Скотт Клифтон с женой Лизой.
– Как вел себя ваш отец в тот вечер?
– Поначалу держался очень спокойно. Был рад всех видеть, хотя я и сомневаюсь, что он на самом деле нас узнал. Возможно, у него случались недолгие просветления, когда он смутно понимал, кто мы такие. Трудно сказать.
– Ваша мачеха как-то комментировала его поведение?
– Да. Сказала, что он плохо чувствовал себя последние два дня, открывал ящики, выбрасывал их содержимое, в библиотеке сметал книги с полок. Бетси даже хотела отменить обед, но утром он проснулся спокойным, не буйствовал, и она решила оставить все как есть.
– Вы видели синяк у нее на лице?
– Да. Она пыталась скрыть его под макияжем, но он все равно проступал.
– Вы спросили, в чем дело?
– Да.
– И что она сказала?
– Что отец ударил ее два дня назад.
– Вам не показалось, что мачеха злится?
– Нет, мне показалось, что она уже смирилась с этим.
– Менялось ли поведение вашего отца за время обеда?
– Да, менялось. Сначала мы пили коктейли в го́стеной. Отец, разумеется, не пил. Но потом, когда мы уже собирались перейти в столовую, он вдруг разволновался.
– В чем это выразилось?
– Отец внезапно помрачнел, как будто его что-то огорчило, и, ничего не говоря, стал указывать на нас всех пальцем.
– Что было потом?
– Бетси подошла к нему, обняла и попыталась успокоить. Он сразу же притих.
– Продолжайте.
– Обед прошел очень хорошо. Отец не шумел и даже неплохо поел. Потом, когда мы уже переходили к кофе и десерту, он неожиданно поднялся и буквально бросился через стол к доктору Клифтону и его жене Лизе.
– И что?
– Бетси попыталась остановить его и схватила за руку, и тогда он повернулся и хлестнул ее ладонью по щеке. Очень сильно хлестнул. Она упала на стул и всхлипнула. Мы – доктор Клифтон, Анжела, сиделка, и я – отвели отца в его комнату. Он вдруг обмяк, как будто разом обессилел. Анжела дала ему таблетку – что-то успокоительное. Мы переодели его в пижаму и уложили в постель. Уже через несколько минут он закрыл глаза и уснул, дыхание у него выровнялось.
– Что вы сделали?
– Я заметил, что Анжела побледнела, и спросил, что случилось. Она ответила, что, наверное, подхватила какую-то инфекцию и у нее жутко болит живот.
– Что вы ей сказали?
– Предложил пойти домой.
Наблюдая за Аланом Грантом, Дилейни поймала себя на том, что верит ему, что боль у него в глазах неподдельная.
– Как она поступила?
– Сказала, что если в ближайшее время не полегчает, то ей придется уйти.
– Мистер Грант, вы ведь знакомы с обстановкой в комнате вашего отца?
– Да, конечно.
– Стояло ли что-то – украшение или награда – на прикроватном ночном столике?
– Да, там стоял набор – ступа и пестик. Отцу вручили его за долголетнюю работу в больнице. Я присутствовал на банкете, когда он получил эту награду.
– В тот вечер, зайдя в спальню отца, не заметили ли вы, был ли на месте пестик?
– Заметил. Пестик был на месте. Я в этом абсолютно уверен. Мы все – доктор Клифтон, Анжела Уоттс и я – оставались в комнате какое-то время, разговаривали с отцом, пытались его успокоить. И я ясно помню, что указывал на этот набор и говорил отцу, что хорошо помню тот вечер, помню, как мы поехали на тот обед, как все было здорово и какую замечательную он произнес речь. Не знаю, понял ли он хоть слово из сказанного мной, но я, пока говорил, то и дело поглядывал на этот набор.
– И пестик лежал в ступе?
– Да, определенно.
– Вернемся немного назад. Что вы делали после того, как предложили мисс Уоттс пойти домой?
– Вернулся в столовую. Доктор Адамс положил Бетси на лицо смоченный в холодной воде платок. Она так и сидела за столом, прижимая платок к щекам.
– Мачеха что-нибудь вам сказала?
– Она сказала: «Я так больше не могу. Извините, я так больше не могу».
– Как вы восприняли эти ее слова?
– Мне было очень жаль Бетси. Отец ударил ее ни за что. Она жутко устала и извелась.
– Вы не посчитали это заявление – «я так больше не могу» – угрозой в адрес отца?
– В то время – нет, не посчитал. И только много позже начал задаваться таким вопросом.
– Когда вы узнали о смерти отца?
– На следующее утро.
– Кто сообщил вам об этом?
– Мне позвонила Бетси.
– Как бы вы охарактеризовали ее эмоциональное состояние?
– Как уравновешенное, деловитое.
– Вы помните точно ее слова?
– Да, помню. Она сказала: «Алан, папа умер прошлой ночью. Думаю, ты, как и я, воспримешь это как благословение».
– Как вы отреагировали на эту новость?
– Разумеется, я был глубоко опечален. Потом, помнится, сказал что-то вроде: «Отец, каким я знал его, ушел от нас несколько лет назад. Ты знаешь, что я чувствую. Рад, что его страдания закончились».
– Подозревали ли вы в то время, что со смертью вашего отца не все так просто?
– Ни в малейшей степени.
– Какой была ваша реакция на известие о том, что тело вашего отца отправили на вскрытие?
– Я не поверил. Решил, что произошла какая-то ошибка.
– Что вы подумали, узнав, что ваш отец стал жертвой, что он умер вследствие удара по затылку?
Алан Грант твердо посмотрел в глаза прокурору.
– Я сразу же подумал, что это Бетси его ударила.
Роберт Мейнард незамедлительно вскочил со стула.
– Возражение, ваша честь, заявление неправомерное и предвзятое.
– Поддерживаю, – тут же согласился судья Рот. – Последний ответ свидетеля будет вычеркнут из протокола. Присяжные не должны принимать его во внимание.
– Я перефразирую. Опишите поведение вашего отца в последние шесть месяцев жизни.
– С ним становилось все труднее и труднее. В тот вечер, перед этой последней ночью, слова Бетси – «я так больше не могу» – показались мне выражением ее полного отчаяния.
– Как бы вы охарактеризовали ваши отношения с Бетси Грант после смерти вашего отца?
– Вначале, в первые двадцать четыре часа, – как очень тесные. Мы утешали друг друга, вместе планировали похороны…
– В какой момент эти дружеские отношения прекратились?
– Когда я узнал, что моему отцу проломили затылок и что из комнаты исчез пестик, который лежал в ступке у кровати.
– Когда вам стало известно, что ваша мачеха встречается с другим мужчиной?
– Я узнал об этом только после смерти отца.
– И какой была ваша реакция?
– Шок. Гнев. Разочарование.
– В месяцы, предшествовавшие смерти вашего отца, как относилась к нему Бетси Грант?
– С любовью и состраданием. Лечащий врач предлагал ей поместить его в специальное учреждение.
– Почему он предлагал это?
– Чувствовал, что моему отцу грозит опасность, что с ним может случиться серьезная неприятность.
– Какого рода неприятность? Например?
– Отец поднимался на самый верх лестницы и наклонялся над перилами. Выдвигал ящики и разбрасывал их содержимое по комнате.
– Как Бетси Грант отнеслась к предложению врача?
– Перекрыла вход на лестницу и на второй этаж и устроила себе спальню на первом – в комнате, где у предыдущего владельца жила прислуга. Другими словами, она пыталась постоянно его контролировать.
– Возражаю, – подал голос Мейнард.
– Ваша честь, я бы хотел спросить мистера Гранта, что он имел в виду под фразой «пыталась постоянно его контролировать», – ответил Холмс.
– Разрешаю объяснить, – спокойно сказал судья.
– Сэр, объясните, пожалуйста, ваш ответ.
– Конечно. Я имел в виду, что она всячески пыталась уберечь его, оградить от возможных неприятностей.
– Миссис Грант сама решила оставить вашего отца дома, несмотря на совет врача поместить его в специальное учреждение?
– Да, сама.
– Она как-то объяснила причины такого своего решения?
– Сказала, что нужна отцу, что ему без нее трудно. Сказала, что у него бывают моменты просветления, и в эти моменты он просит ее остаться с ним. А еще сказала, что больные Альцгеймером – те, у кого, как у отца, болезнь диагностирована относительно рано, – обычно живут не больше тех семи лет, которые он уже продержался.
– Но вечером, незадолго до того, как ваш отец получил роковой, смертельный удар в затылок, разве не Бетси Грант заявила, что больше так не может?
– Возражение, ваша честь. Наводящий вопрос. – На этот раз с места поднялся один из помощников Мейнарда.
– Поддерживаю, – привычно повторил судья.
Элиот Холмс повернулся к присяжным, и Дилейни поняла по выражению его лица, что он достиг поставленной цели.
– Ваша честь, больше вопросов к свидетелю не имею, – негромко сказал он.
Судья посмотрел в сторону защиты.
– Мистер Мейнард, вы можете начинать перекрестный допрос.
– Спасибо, ваша честь, – ответил адвокат. – Мистер Грант, сколько вам лет?
– Тридцать пять.
– После окончания колледжа вы продолжили учебу или сразу же отправились работать?
– Я пошел работать.
– Понимать ли это так, что вы работаете уже тринадцать лет?
– Да.
– Кем именно вы работаете?
– Я всегда был фотографом-фрилансером.
– Означает ли это, что вы не состояли на окладе? Что вам платили только за сделанную работу? Это так?
– Да.
– Сколько в среднем вы зарабатывали ежегодно в течение этих тринадцати лет?
– Обычно от пятидесяти до восьмидесяти тысяч долларов.
– Правда ли, что с самого начала вашей карьеры вы получали регулярную финансовую помощь от вашего отца?
– Да. Он любил меня. Я – его единственный сын, и он всегда стремился поддерживать меня.
– И каким же образом он вас поддерживал? Давал вам деньги каждый раз, когда вы просили, или у вас была какая-то иная договоренность?
– В первые несколько лет после окончания колледжа мне приходилось покупать много нового оборудования: камеры, фотообъективы, фильтры и так далее. Без этого работать невозможно. Обычно, когда я просил денег, отец никогда не отказывал.
– Но потом этот порядок изменился, не так ли?
– Года через три или четыре после женитьбы Бетси убедила его перейти на разовые ежегодные выплаты. На Рождество отец стал выписывать мне чек на сто тысяч долларов.
– Вы получали чек на сто тысяч долларов каждый год, включая и прошлое Рождество?
– Да, так оно и было.
– О’кей. Итак, вы получали сто тысяч на Рождество и зарабатывали в год в среднем шестьдесят пять тысяч. Получается, что для покрытия всех ваших расходов вы располагали ста шестьюдесятью пятью тысячами долларов. Я правильно говорю?
– Да, правильно.
Следующие несколько минут, пока Мейнард вникал в детали финансового положения Алана, Дилейни записывала кое-что в блокнот, сожалея, что в свое время в колледже не уделила должного внимания курсу бухгалтерского дела. Если адвокат ставил целью показать, что личные финансы Алана Гранта находятся в плачевном состоянии, то ему определенно удалось это сделать. Отвечая на вопросы защиты, Алан признал, что развод и соглашение с матерью двух его детей о выплате алиментов, а также выплаты на содержание другого ребенка стоят ему больших денег. По окончании колледжа отец купил ему квартиру, но Алан уже заложил ее для получения кредита. Ежемесячные платежи по кредиту, расходы на содержание квартиры, страховые выплаты, плата за гараж и машину. Установленный им для себя довольно высокий уровень жизни предусматривал три ежегодных отпуска. В конце концов Грант неохотно признал, что ежемесячные расходы почти в восемнадцать тысяч долларов значительно превышают его финансовые возможности, ограниченные годовой суммой в сто шестьдесят пять тысяч долларов.
– Ваш отец разговаривал с вами о другой карьере? – продолжал Мейнард.
– Он говорил, что работа фотографа оплачивается не очень хорошо и носит случайный характер. Предлагал заняться чем-то другим, поискать что-то, что приносило бы более стабильный доход.
– Вы последовали его совету?
– Нет.
– Давайте вернемся к ситуации с вашей нехваткой финансов, факт которой мы уже установили. Чтобы сводить концы с концами, вы брали другие кредиты?
– Кроме тех денег, которые я получил под залог квартиры, я брал в долг у друзей.
– Вы выплачиваете проценты по этим займам?
– Я плачу проценты банку. Большинство моих друзей согласились подождать с выплатой по долгам, пока я не получу свою долю наследства.
– Ранее вы показали, что получили последнюю ежегодную предрождественскую выплату даже после смерти отца. Это так?
– Да. Я разговаривал с адвокатом по недвижимости, который обратился в апелляционный суд с просьбой одобрить такую выплату.
– И Бетси Грант не возражала против такой выплаты?
– Я с ней не разговаривал – разговаривал адвокат по недвижимости. Позже он сообщил, что с ее стороны возражений не было.
– Верно ли, что три месяца назад вы обратились в апелляционный суд с просьбой о еще одной, дополнительной выплате?
– Да, такое обращение имело место. Я не могу получить наследство, поскольку оно заморожено до окончания данного процесса и вынесения решения. Мне посоветовали подать заявку на дополнительную частичную выплату в связи с понесенными расходами.
– И какую же выплату одобрил суд?
– Суд разрешил выплату в размере ста пятидесяти тысяч долларов.
– Мистер Грант, в случае если ваша мачеха будет оправдана судом, вы унаследуете половину пятнадцатимиллионного состояния. Если же ее признают виновной, вам достанется все состояние. Это так?
– Насколько я понимаю, да, так.
– Позвольте, мистер Грант, вернуться на восемнадцать месяцев назад, когда ваш отец был еще жив. Правильно ли будет сказать, что вы находились в отчаянном финансовом положении, но при этом были наследником многомиллионного состояния, подлежащего разделу после смерти вашего отца?
– Все так, но я любил отца и не имею никакого отношения к его смерти.
Отвечая на последние вопросы, Алан Грант заерзал на стуле, что не укрылось от внимания пристально наблюдавшей за ним Дилейни. Свидетель определенно чувствовал себя не слишком комфортно.
– Мистер Грант, куда вы направились после обеда по случаю дня рождения вашего отца?
– Я вернулся в Нью-Йорк. Собирался встретиться кое с кем в баре неподалеку от дома.
– Когда вы пришли в бар?
– Примерно в десять вечера.
– И сколько времени вы там провели?
– Пару часов. Я ушел оттуда около полуночи.
– Вы встречались с бывшей подругой, не так ли?
– Да, так.
– Как ее зовут?
– Джози Мейсон.
– Вы ушли вместе?
– Да, вместе.
– И куда направились?
– К ней на квартиру, до которой от бара всего пара кварталов.
– Вы провели в этой квартире всю ночь?
– Да. – Лицо Алана раскраснелось от злости. – Я вижу, куда вы клоните, мистер Мейнард. Мое местонахождение установлено совершенно точно – с того момента, когда я вышел из дома отца, и до следующего утра, когда Бетси позвонила, чтобы сообщить о его смерти. В баре, как и в доме, где я провел ночь, есть камеры видеонаблюдения. Следствие проверило и одну, и другую.
– Разумеется, проверило, – саркастически заметил Мейнард. – Скажите, мистер Грант, вы знали код системы сигнализации в доме вашего отца?
– Нет, не знал.
– Есть ли какая-то причина, почему вы его не знали?
– В этом просто не было необходимости.
– У вас был ключ от отцовского дома?
– Нет, не было. Опять-таки, в этом не было необходимости.
– То есть, если б в доме что-то случилось, вы не смогли бы попасть туда, поскольку не знали кода сигнализации и не имели ключа.
– Как я уже сказал, у меня просто руки до этого не дошли. В доме всегда кто-то был – домработница или сиделка. Чтобы войти, мне не нужен был ни код, ни ключ.
– Вы ведь часто виделись с отцом, не так ли?
– Да. По меньшей мере раз в две недели, в том числе и когда он болел.
– Даже в последнюю пару лет у вашего отца случались прояснения сознания, не так ли?
– Да, и я дорожил ими.
– В эти мгновения вы не спрашивали у отца код?
– Нет, конечно.
– Согласно показаниям свидетелей, один из ключей от дома обнаружить не удалось. Это был ключ вашего отца.
– Мне об этом ключе ничего не известно.
– Ваша честь, – с ноткой сарказма обратился к судье Мейнард, – у меня больше нет вопросов к свидетелю.
– О’кей, в таком случае я объявляю перерыв на ланч.
