39
– Натали!
– Джилл?! Это невероятно! Как ты здесь оказалась?!
Наталья вернулась спустя час после ухода Тома. Маренн сразу заметила, что она очень бледна, под глазами залегли темные круги, но старается держаться спокойно.
– Наконец-то я с вами! – приплясывала вокруг нее радостная Джилл. – Представляешь, Нэт, один парень, ну, вертолетчик, с которым я летела сюда…
– Так, прошу минуточку внимания, дорогие мои, – подошла к дочерям Маренн. – Конечно, вертолетчики отличные ребята, никто и не спорит, но пусть они пока отдохнут. Сейчас меня более волнует судьба десантников. Вернее, одного из них. Натали, объясни мне, – она помахала перед лицом Натальи ее же запиской, – чем эта мадам Дюпре-Ортиль тебя так застращала, что ты сломя голову заторопилась в Париж?
– Откуда ты знаешь ее имя, мама? – растерянно уставилась на Маренн Наталья.
– Дежурный сказал. А потом и майор Роджерс. Он был здесь.
– Очень красивый, кстати, парень, Нэт! Весь такой…
– Джилл, помолчи ради бога! Ну сколько можно тебя просить? – укоризненно взглянула на новоиспеченную переводчицу Маренн.
– Том… был здесь? – Наталья обессиленно опустилась в кресло.
– Да. Благодаря твоей подсказке я действительно нашла его в баре «Принц» и убедила приехать со мной сюда. Здесь мы нежданно-негаданно обнаружили Джилл, – Маренн бросила выразительный взгляд на притихшую дочку, – а вот от тебя нашли только эту записку. Может, объяснишь, что случилось?
– А Том не объяснил разве? – Наталья встала, подошла к окну. Скрестила руки на груди, плечи начали красноречиво подрагивать. – Она его любовница, мама. Он изменяет мне.
– Во-первых, бывшая любовница, – сурово поправила ее Маренн, надеясь хотя бы жестким тоном предотвратить намечающиеся рыдания. – Во-вторых, я тебе уже тысячу раз говорила, что в биографии такого парня, как командир разведгруппы американских десантников, не может не быть разного рода заморочек. В том числе и таких, например, как бывшие жены и любовницы. По части любовных похождений Том – парень с богатой историей, можешь не сомневаться. Поэтому запомни раз и навсегда: впредь никогда не зацикливайся на подобных вещах и ни в коем случае не пытай мужчин насчет женщин, которые были у него до тебя!
– Мама, но она не бывшая его любовница! Он и сейчас встречается с ней! – Наталья повернулась лицом к матери и сестре. В ее глазах угрожающе скопились слезы. – И прежде встречался, и даже когда я была на операции с Фаррисом! Сюзанна давно уже живет в Сайгоне. Плантацию ее родителей захватили южновьетнамцы, всех родственников убили. Она сказала, что Том остался единственным близким ей человеком и что, кроме него, положиться ей больше не на кого. Она красивая, мама, молодая! Утонченная блондинка с прекрасной фигурой. Она попросила меня не мешать им. Сказала, что Том постоянно твердит о своей любви к ней…
– Ты ей веришь? – Маренн опустилась в кресло, взяла сигарету, закурила. Попросила: – Джилл, приготовь, пожалуйста, всем нам кофе. Считай это своим первым заданием на вьетнамской войне. Кофе в коробке рядом с кофеваркой. Видишь?
– Да, мама.
– Действуй. Натали, иди ко мне. – Маренн перебазировалась из кресла на диван и похлопала по свободному месту рядом с собой. Наталья послушно подошла, присела. Обняв ее за плечи, Маренн вздохнула. – Кажется, я поступила правильно, попросив Тома уехать. Сейчас ваш с ним разговор наверняка закончился бы полным разрывом.
– Разрыв и без того уже произошел, – опустила голову Наталья. – Я не смогу простить Тому его предательства.
– Ты уже расторгла контракт с Соединенными Штатами?
– Нет, мама, мне отказали. Поскольку на днях «Тигры» снова отправляются в рейд, а замену мне найти не успеют, приказали идти вместе с ними.
– Значит, снова пойдешь в джунгли с Томом?
– Ничего другого не остается, к сожалению. Приказ есть приказ, сама знаешь. Но ты не волнуся за меня, мама. Да, мне будет тяжело, но я справлюсь. Обещаю.
– Не сомневаюсь. Но ты мне так и не ответила, Натали… – Маренн заглянула Наталье в глаза. – Ты поверила в то, что сказала тебе эта Сюзанна?
– Да, мама.
– Почему, интересно? Потому что захотелось поверить? Потому что сама подспудно ищешь повод для разрыва? Хочешь снова спрятаться в свои фантазии, завернуться в свой страх и ничего не видеть и не слышать? Тебе ведь так удобнее, верно?
– Мама, с какой стати Сюзанна стала бы лгать мне? Она любит Тома, и это видно даже невооруженным глазом. И относится он к ней серьезнее, чем ко мне.
– Это тоже она тебе сказала?
– Ну, не совсем так, но…
– Она. Я это чувствую. И потому уверена. Однако ответь мне тогда на другой вопрос: если у них действительно все так серьезно, зачем ей понадобилось приходить к тебе? Зачем нужно было пытаться воздействовать на тебя? Молчишь? Ну, тогда я сама отвечу. Запомни, Натали: женщина, которую действительно любят, всегда настолько уверена в себе и в своей притягательности, что никогда не будет бегать по соперницам и упрашивать их оставить ее мужчину в покое! Я сама не раз оказывалась в незавидной роли женщины, которой изменял любимый мужчина, но никогда – слышишь, никогда! – не позволяла себе унижаться до встреч с той или иной очередной его «избранницей». Следовательно, эта Сюзанна совершила такой шаг от отчаяния. Оттого, что Том давно уже не с ней. А если даже они виделись во время твоего последнего отсутствия, то, скорее всего, Том просто хотел поставить в их отношениях последнюю точку. Уверена, что именно так все и было. Безусловно, с их прежними близкими отношениями тебе придется смириться, хотя я сильно сомневаюсь, что они основывались действительно на серьезных, да еще и взаимных чувствах. Нет, Натали, в отличие от тебя эта Сюзанна была для Тома всего лишь спонтанным сиюминутным увлечением. Что же касается ее самой, то тут и на кофейной гуще гадать не надо: сейчас здесь, во Вьетнаме, все женщины без исключения – хоть нищие вьетнамки, хоть бывшие владелицы каучуковых плантаций – цепляются за американских солдат и офицеров как утопающие за соломинку. Как ни крути, а стать женой американца – это шанс на безбедную спокойную жизнь в будущем…
– Мама, Натали, кофе готов!
– Первый лейтенант справился с заданием? – улыбнулась Маренн.
– Так точно, мэм.
– Тогда неси.
– Слушаюсь, мэм.
– Натали, тебе надо непременно встретиться с Томом, и как можно скорее, – вернулась Маренн к тяжелому разговору с Натальей. – Спасибо, Джилл, – приняла она чашку из рук дочери. – Забыть о визитах всяких непрошеных мадам, а выслушать его самого! И сделать это небходимо еще до того, как вы вместе отправитесь в рейд. Не сто́ит облегчать вьетконговцам их задачу взаимными ссорами и упреками. В джунглях вы все должны быть сосредоточены на выполнении задания, а не на слезливых сантиментах. Надеюсь, ты это понимаешь? Зачем ты терзаешь и изводишь себя туманными намеками какой-то озабоченной мадам? Спроси обо всем у самого Тома, и он тебе все объяснит, я уверена! Сегодня я долго разговаривала с ним, и он признался мне, что любит тебя. Я увидела искренность в его глазах, услышала сердечность в его словах. Я не верю, что он изменял тебе с этой чужой вдовой!
– Нет, мама, я не хочу встречаться с ним до рейда, – резко отвернулась Натали. – Тем более что в расположение дивизии мне надлежит явиться уже завтра. И избежать этого, увы, не удастся. Выхода нет. Но разговаривать с ним о его любовнице я не буду! Мама! – Наталья все-таки не сдержалась и горько расплакалась, закрыв лицо руками. – Она мне подробно обсказала, как у них все происходило! О том, как бурно колыхались над ними занавески, когда они занимались любовью! Она описала каждый шрамик на его теле, каждую татуировку, каждый волосок на груди и даже в паху! Это было невыносимо, мама!
– Опытная дама, ничего не скажешь. – Маренн осуждающе покачала головой, отпила глоток кофе из чашки. – Сразу поняла, с кем имеет дело. С порога раскусила твою неуверенность и мигом взяла инициативу в свои руки. Догадалась, чем можно тебя задеть, чтобы добиться своего. И добилась. Натали, если бы я считала все занавеси, которые колыхались над Отто или Йохеном, когда они развлекались с другими женщинами…
– Мама, ты считала! – напомнила Джилл. – Ты ведь не простила Отто…
– На десятый раз. А предыдущие девять раз прощала.
Зазвонил телефон. Маренн отставила чашку, встала, взяла трубку.
– Стэнли, вы? – она оглянулась на Джилл. – Да, добрый вечер. Точнее, уже доброй ночи. Да, сэр, мисс Коллинз – это моя вторая дочь. Вы рады? – улыбнулась Маренн. – Тогда я тоже. Да, да, она готова приступить к работе хоть завтра. Хорошо, я передам. Значит, завтра в семь ноль-ноль – у вас в кабинете. Я прослежу за этим, Стэнли, не волнуйтесь. Всего хорошего, привет супруге и сыну. – Маренн положила трубку и спросила Джил: – Слышала? Тебя вызывают на службу. Завтра к семи ноль-ноль – в штаб!
– Как давно я этого не слышала, мама!
– Неужели соскучилась? – Маренн покачала головой и вздохнула. – В сорок пятом мне бы такое и в голову не пришло. Но время лечит, это совершенно точно. Оказывается, не только наши мужчины, но и мы с вами, дорогие мои девочки, не умеем в этой жизни ничего, кроме как воевать.
– Мама, а может, мне тоже вступить в их отряд? – спросила вдруг Джилл.
– В какой отряд?
– Ну, с которым Натали пойдет в тыл Вьетконга.
– Я смотрю, ты что-то не в меру расхрабрилась, Джилл, – нахмурилась Маренн. – А сама и стрелять-то толком не умеешь. Так что не серди меня и отправляйся завтра к генералу Дэвидсону, займись более привычным для тебя делом. А тебе, Натали, я скажу так, – она развернула Наталью лицом к себе. – Ты немедленно, прямо сейчас, поедешь в гостиницу к Тому! Я настаиваю: вы должны объясниться до выхода в рейд! Возражения не принимаются. Как старшая по званию, я не позволю превращать боевую операцию в дешевую мелодраму! Кроме того, что это опасно, это еще и пошло, Натали, – выяснять отношения, и тем более игнорировать командира, на глазах у его солдат. Каждый должен заниматься своим делом. Он – командовать, ты – резать и зашивать. И в случае надобности – эвакуировать. Но без всяких соплей! Если не выполнишь моего приказа – останешься в госпитале. Вместо тебя с «Тигриной стаей» пойду в рейд я.
– Но, мама, у тебя же совсем недавно был второй инфаркт…
– И что мне теперь – бросить свою работу? Помолчи, Джилл. Ну так что, Натали? Даю тебе на раздумья одну минуту! Или ты сейчас же отправляешься к Тому в отель, или я прямо с утра сообщаю командованию, что с отрядом майора Роджерса иду я. Выбирай!
– Хорошо, мама, я встречусь с ним, – чуть слышно ответила Наталья, опустив голову. – Но только чтобы сказать ему, что между нами все кончено.
– Ты можешь говорить ему все, что хочешь, я в ваши разговоры вмешиваться не собираюсь. И переубеждать тебя я больше ни в чем не намерена. В конце концов это твоя жизнь, и ты вправе распоряжаться ею по своему усмотрению. Но ты не смеешь распоряжаться чужими судьбами! Под началом Тома Роджерса – не менее полутора сотен молодых парней, и всех их ждут дома родители, любимые девушки, друзья. И их жизни во время похода во многом зависят именно от командира. Поэтому он должен идти в бой со спокойным сердцем и ясной головой, без всякой этой сердечной хляби. Человеческая жизнь – не игрушки, Нэт. Помни об этом, когда будешь разговаривать с Томом. Итак, я звоню ему. – Маренн сняла трубку.
– Хорошо, мама, я тебя поняла. – Ссутулившись, Наталья снова отошла к окну и уставилась невидящими глазами в темноту.
– Нэт, ты не начинай разговор первой, – приблизилась к ней и погладила по волосам Джилл, – просто смотри на него и жди, что скажет он…
– Первый лейтенант, я гляжу, стал что-то понимать в жизни на четвертом десятке лет, – улыбнулась Маренн. – Майор? – произнесла она уже в трубку. – Так точно, это мадам де Монморанси вас беспокоит. Да, Натали вернулась. Нет, никаких документов ей не подписали. Так что она отправится в рейд с вами. Я, правда, предложила свои услуги, хотела заменить ее, но она отказалась. Видимо, не доверяет, – Маренн бросила на Натали иронический взгляд. – Майор, вы не станете возражать, если я ее сейчас к вам подвезу? Нет, нет, сама я подниматься не буду. У меня ведь, как вы уже знаете, появился новый боец, и мне надо подготовить его к службе. Чтобы не спутал вьетнамский язык с лаосским, например. Какие уж тут шутки, Том? – она снова улыбнулась. – Для меня теперь все стало серьезно, как никогда: обе дочки опять на войне.
– Вы настоящий бригадный генерал, мэм.
– Большой опыт, поверьте. Так что ждите нас, мы скоро будем. Да, хорошо. Я тоже была рада познакомиться с вами. И, надеюсь, мы виделись не в последний раз. А только в первый. – Она положила трубку, повернулась к Наталье. – Иди и приведи себя в порядок, Натали! И чтобы никаких слез я больше не видела. Поторопись. Он ждет. И, судя по голосу, пребывает в расстроенных чувствах.
– Пьян? – повернула к ней голову Наталья.
– Ну почему если в расстроенных чувствах, то обязательно пьян? Я тебя не понимаю, Натали. – Маренн недоуменно пожала плечами. – Успокойся: Том совершенно трезв.
– Он в номере один?
– А ты полагаешь, что с ней? – вопросом на вопрос ответила Маренн с усмешкой в голосе. – Не слишком ли много внимания ты уделяешь этой самозванке? Уверяю: она для Тома – вчерашний день. А то и позавчерашний. Все, выбрось из головы всякую чушь, умойся и причешись. Я жду тебя в машине. Джилл, помоги ей.
– Хорошо, мама.
