35

Наталья почувствовала, как ее щеки коснулось что-то мягкое.

– Штефан… – нежно произнесла она, просыпаясь.

Открыла глаза. Рядом с ней сидел Том. На подушке лежали пять розовых лотосов, чьи лепестки и разбудили ее.

– Том? Том?! – она приподнялась на локте. – Или я все еще сплю?

– Да, это я.

– Боже, Том! Я уже отчаялась когда-нибудь дождаться тебя! – Наталья отбросила с лица волосы, счастливо улыбнулась. – Зарос весь… Почему не побрился?

– Не успел, док. Только прибыл с докладом в штаб, как генерал Дэвидсон заторопил меня: поезжайте, говорит, майор, скорее к мисс Голицин, а то она с ума сходит от беспокойства. Вот я сразу сюда и помчался.

– Ну, не так уж сильно я с ума и сходила, – она смутилась. – Генерал преувеличил.

– Я уже понял.

Наталья взяла в руки цветы.

– Спасибо, Том. Опять рвал под прикрытием «ганшипов»?

– Все ради тебя, док.

– Вот кто из нас сошел с ума, так это ты.

– Поцелуешь меня, несмотря на щетину? – наклонился он к ней. – И кто, кстати, этот Штефан, которого ты ждала?

– Я не ждала…

– Ты произнесла его имя, когда проснулась.

– Я?! – Наталья помрачнела. – Штефан – это погибший сын мадам Мари. Я рассказывала тебе о нем. Странно, что я назвала его имя. Вроде не снился… К тому же я давно уже думаю только о тебе. – От конфуза она даже боялась поднять на Тома глаза.

– Тебя извиняет только то, что он давно погиб. – Том поцеловал ее в губы, те лишь слабо шевельнулись в ответ. – Ты все еще спишь, док? – Он попытался заглянуть ей в глаза. – Или просто бесполезно бороться с памятью? – Пальцы, сжимавшие ее плечо, разжались.

Наталья испугалась.

– Я борюсь с ней, Том, честно, – сказала чуть слышно, по-прежнему не глядя на него. – Просто он не от пули погиб. Он сгорел в танке и рассыпался в прах прямо в моих руках. Как та девочка, испепеленная напалмом…

– Ясно. – Том встал, выпрямился, одернул мундир. – Собственно, док, я зашел лишь поприветствовать тебя. Мне пора возвращаться в штаб, прости. Мы с отрядом скоро снова выходим в рейд, так что если хочешь – закругляйся тут и отправляйся с нами. А если нет – подыщи, будь добра, себе замену.

– Том! – Наталья вскинула на него полные слез глаза, лотосы выпали из ее рук.

Но он уже вышел в соседнюю комнату.

Наталья услышала, как Том попрощался с мадам Мари («Всего доброго, мэм»), как потом за ним захлопнулась входная дверь. Она уткнулась в подушку и разрыдалась.

– Что случилось, Натали? – подошла к ней Маренн.

– Мама! Он ушел, мама!..

– Я видела. Но почему? – Маренн наклонилась, подобрала с пола цветы, поставила их в вазу.

– Мама, я назвала его Штефаном, и он все понял! – Наталье повернула к ней совсем по-детски зареванное лицо.

– Что понял? – спокойно спросила Маренн, присаживаясь на стул напротив ее кровати.

– Что, кроме Штефана, мне никто больше не нужен! Что мне делать с этим, мама?! – Плечи Натальи вновь содрогнулись от рыданий, и Маренн быстро подсела к ней, обняла, прижала к себе.

– Я не верю, что Том мог так подумать, – успокаивающе гладила она Натали по волосам. – Он должен был понять…

– Я не смогла объяснить! Я не умею объяснять, мама…

– Я тоже не умела. В молодости. – Маренн тяжело вздохнула. – И тоже очень страдала из-за этого. – Она отстранила Наталью, заглянула в ее уже опухшие от слез глаза. – Ты хочешь, чтобы Том вернулся?

– Да, мама, очень! – вскричала Наталья и снова залилась слезами. – Но теперь уже ничего не исправить! Он даже намекнул мне, чтобы я искала себе замену для их отряда!

– Относительно замены я с ним как раз согласна: не хочу, чтобы ты ходила по джунглям и подвергала свою жизнь опасности. Встречаться с Томом ты можешь в конце концов и здесь, в Сайгоне. Благо после каждого рейда всем солдатам и офицерам предоставляется отпуск, который они тут в основном и проводят…

– Он больше не вернется ко мне, мама!

– Ты сама-то веришь в это? – Маренн заботливо промокнула слезы Натальи своим платком. – Разве могут взаимные чувства и тем более любовь разрушиться от одной нелепой оговорки? А куда Том отсюда пошел, кстати? Он не сказал?

– Сказал, что в штаб.

– Солгал. Мне звонил генерал Дэвидсон. Сказал, что отпустил майора к тебе до завтрашнего утра.

– Ну тогда, значит, отправился в какой-нибудь бар… – Наталья постепенно успокаивалась: недавние рыдания сменились слабыми всхлипами, но и те раздавались все реже.

– Ты догадываешься, в какой именно?

– Да. Но я туда не пойду! – гордо заявила Наталья и отвернулась к стенке.

– Как же ты на меня похожа, дочка! – улыбнулась Маренн. – В твоем возрасте я тоже считала, что на всем свете я одна такая – не способная признаться в своих чувствах. Мне казалось, что я не смогу достучаться ни до Отто, ни до Йохена… Не смогу объяснить им, насколько они важны и дороги мне. Оказывается, и ты не умеешь. Как и Джилл, впрочем… Ладно, хватит хныкать, – она рывком развернула Наталью к себе, – и быстро скажи мне, какой бар у тебя на примете! Я пойду туда сама.

– Мама, прошу тебя, не надо! – Наталья испуганно схватила ее за руку. – Я не хочу, чтобы…

– А я не хочу, чтобы ты навсегда осталась одна! – Маренн решительно отстранила ее и поднялась. – Тем более из-за моего Штефана. Я не хочу, чтобы мой сын превратился в моих глазах в монстра, разрушившего твою жизнь.