Энцо с виду такой же. Не могу оторвать от него глаз.

Маджиано подстраивает лютню и наблюдает за происходящим, сидя у дверей. Дом, в котором мы остановились, расположен где-то в окрестностях Эстенции, – это старый, полуразвалившийся амбар. Бродящие в округе банды воров уже давно начали использовать его как временное пристанище. Сержио не обманул: другие наемники захватили это место и подготовили к нашему прибытию. Я слышу их приглушенные голоса внизу. Солдаты пересчитывают добытых коней. До нас доносится тихое ржание.

Из окна мне виден край лагеря мальфетто. Вызванный Сержио шторм наконец утих, и облака, которые еще не успели рассеяться, подсвечены снизу сверкающими красными лучами заходящего солнца.

– Долго еще он будет так спать? – наконец спрашивает Маджиано, трогая несколько струн.

Он начинает играть, и мелодия звучит тревожно, резче, чем обычно, и как-то нескладно.

Виолетта с хмурым лицом сидит по другую сторону кровати Энцо. Она подперла подбородок рукой и сосредоточенно изучает энергию принца.

– Он шевелится. Хотя трудно сказать. Его энергия не такая, как у нас всех.

Мы снова погружаемся в молчаливое ожидание. Маджиано пристраивается у двери и играет коротенькую песенку, после чего выходит в коридор. Время тянется медленно.

– Аделина. – Я вздрагиваю и смотрю на сестру. Она встает со своего места и подходит ко мне, приседает рядом и тянется к моему уху. Я отклоняюсь назад. – Связь Энцо с тобой становится крепче с каждой минутой, как будто он набирается силы, привязывая себя к тебе, подтягивая ближе и ближе. – Когда она говорит это, в ее голосе звучит беспокойство. – Ты что-нибудь чувствуешь?

Конечно, я чувствую. Пульс у меня учащается и падает, и от этого временами распирает грудь. Создается ощущение, будто сердце у меня бьется неровно и мне не хватает воздуха.

– Какая у него энергия? – шепчу я.

Виолетта сосредоточенно закусывает губу. Она склоняет голову к спящему Энцо. Ясно, что она проверяет его. И вдруг ее передергивает.

– Помнишь, мы вместе учились вышивать? – говорит сестра.

Виолетта осваивала рукоделие быстрее, чем я. Однажды она подменила мою работу своей, чтобы отец хоть раз меня похвалил.

– Да, а что?

– Помнишь, однажды мы с тобой выбрали по цветной нитке, а потом вместе прошили один и тот же орнамент, и эти два цвета так переплелись, что непонятно было, какой получился цвет.

– Да.

– Так вот, то, как энергия Энцо связывается с твоей, связь между вами двоими… она напоминает это. – Виолетта поворачивает ко мне хмурое лицо. – Новая форма энергии. Его нити так перепутаны с твоими, что вы с ним почти превратились в единое целое. Например, я не могу лишить его силы, не забрав силу и у тебя, и наоборот. – Она мнется. – Его сила по ощущениям как ледяная. Она меня обжигает.

Что за странность? Я снова смотрю на Энцо, пытаясь привыкнуть к этой новой связи между нами.

– Он не такой, как прежде, ты знаешь, – добавляет через некоторое время Виолетта. – Не забывай об этом. Не…

– Не – что? – отзываюсь я.

Виолетта надувает губы:

– Не позволяй твоей прежней любви ослепить тебя. Слишком увлекаться им может быть опасно. Это я могу утверждать.

Я не способна почувствовать то, что ощущает Виолетта. Знаю, надо ей верить и прислушаться к ее предостережениям. Но все равно я не могу оторвать от принца глаз, не перестаю представлять себе, как он проснется. Когда я впервые увидела Энцо, он был Жнецом, а я стояла привязанной к столбу, где меня должны были сжечь. Он материализовался из дыма и огня в вихре сапфировых одеяний, в обеих его руках, одетых в перчатки, сверкало по длинному кинжалу, лицо скрывала серебряная маска. Сейчас он больше похож на того человека, который целовал меня ночью во Дворе Фортунаты. Уязвимый. Волны темных волос обрамлены светом. Не убийца, а юный принц. Спящий мальчик.

– Ты права, – наконец говорю я Виолетте. – Обещаю, я буду осторожна.

С виду непохоже, чтобы сестра мне поверила, но она пожимает плечами, будто говоря: дело твое. Она встает и возвращается на свое место по другую сторону кровати Энцо.

– В рукоделии я всегда была лучше тебя, – бормочет она, и я улавливаю улыбку в уголках ее губ.

Это вызывает у меня легкий смешок. Краем глаза замечаю Маджиано – парень возвращается в комнату и останавливается в дверном проеме. Не знаю, слышал ли он, о чем мы тут говорили, но глаза отводит в сторону. Мелодия, которую он наигрывает, звучит резко, неровно.

Проходит еще несколько минут.

Наконец Энцо начинает шевелиться. И в тот же самый миг моя энергия скручивается, я чувствую, как вместе с принцем ворочается наша новая связь. Нить тянется откуда-то из глубины моей груди, обвивается вокруг сердца, и, когда Энцо двигается, его энергия вспыхивает и оживает, подпитывая меня, так же как моя энергия должна подпитывать его.

Глаза Энцо распахиваются.

Взгляд у них точно такой, как я помню.

«Он теперь не тот», – сказала Виолетта. Но вот он здесь, каким-то чудом извлечен из вод Нижнего мира. Вдруг меня полностью захватывает мысль: а что, если все осталось по-прежнему, ничего не изменилось и мы можем быть такими, какими были? Эта надежда вызывает у меня улыбку, а я уже давно не улыбаюсь, и на мгновение я забываю о своем предназначении и своем гневе. Забываю обо всем.

Глаза Энцо обращаются на меня. Проходит миг, и в них загорается огонек узнавания. При виде этого сердце у меня радостно подскакивает, а вместе с ним вздрагивает и связующая нас нить. По ней пробегает искра какой-то новой энергии, и мне хочется подобраться ближе к Энцо, так близко, как только возможно, я готова на все, лишь бы и дальше подпитывать эту новую энергию.

Энцо пытается сесть, но сразу морщится и снова ложится.

– Что произошло? – спрашивает он.

По моему позвоночнику пробегает дрожь. Этот бархатный голос мне так знаком.

Маджиано приподнимает бровь и в последний раз ударяет по струнам.

– Ну, прямо так сразу и не объяснишь.

Маджиано замолкает, услышав, что его снизу зовет Сержио. Я поворачиваюсь, чтобы что-то сказать Маджиано, пока тот не ушел, но он намеренно избегает моего взгляда. Я в нерешительности: знаю, что его беспокоит, и снова испытываю чувство вины. Виолетта бросает на меня понимающий взгляд. Потом раздается мучительный стон Энцо, и я переключаю внимание на него.

Тянусь к руке принца. Обе они, как обычно, в перчатках, и я знаю, что́ увижу под ними: жуткие шрамы от ожогов. Стоит мне прикоснуться к руке Энцо, как нить между нами начинает звенеть.

– Что ты помнишь? – спрашиваю я, стараясь не обращать внимания на звон.

– Помню арену.

Энцо на миг умолкает, смотрит в потолок, снова пытается сесть – теперь это удается ему легко. Я моргаю. Всего несколько минут назад казалось, ему потребуется на восстановление несколько недель. А сейчас он почти готов встать и пойти.

– Помню темный океан и серое небо.

Энцо молчит. Я представляю себе Нижний мир, каким он его описывает, и вспоминаю свои ночные кошмары.

– Там была богиня с изогнутыми черными рогами, торчащими из волос. И была маленькая девочка, она шла по поверхности океана.

Принц снова смотрит на меня. Связь между нами снова будто воспаряет.

– Оставь нас ненадолго, – тихо говорю я Виолетте, и мой взгляд тут же возвращается к Энцо. – Мне нужно кое-что тебе сказать.

Виолетта один раз дергает за нити моей энергии. Я втягиваю в себя воздух. Знаю, сестра ничего особенного не хотела, только подбодрить, но все же в этом жесте содержалась и некая угроза, напоминание, что сейчас она сильнее меня. Виолетта встает и выходит из комнаты.

– Что ты хочешь мне сказать? – тихо спрашивает Энцо.

Он выглядит таким естественным, как будто вообще не умирал. Может быть, зловещие предсказания об опасности возвращения Энцо, которые мы слышали от Джеммы, безосновательны? Энергия его более темная, это верно, – странная, бушующая смесь, но под его смуглой кожей бьется жизнь, и она придает сияние ярко-алым прожилкам в его глазах.

– Терен заколол тебя на арене, – говорю я, – во время дуэли.

Энцо терпеливо ждет продолжения.

Я делаю глубокий вдох, зная, что скажу дальше.

– Есть среди Элиты одна девушка, которая способна возвращать наших из мира мертвых, доставать прямо из Нижнего мира. Это королева Бельдана.

Алые прожилки в глазах Энцо загораются ярче. Он медлит, потом произносит:

– Ты говоришь мне, что я умер и был оживлен одной девушкой из Элиты.

Вот момент, которого я боялась. Я дала себе обещание: если Энцо вернется из Нижнего мира, то я сразу внесу ясность в наши отношения. А чтобы сделать это, я должна сказать ему правду. Опускаю глаза и отвечаю:

– Да. – А потом в тишине добавляю: – Твоя смерть – на моей совести.

И вдруг воздух в комнате становится невыносимо тяжелым. Энцо хмурит брови и отвечает:

– Нет, это не так.

Я качаю головой и глажу его по руке.

– Это так, – говорю я теперь уже более твердым голосом. Признание само выливается из меня. – В хаосе той последней битвы я приняла тебя за Терена. Я замаскировала тебя под Терена и уже сама не могла отличить одного от другого, накинулась на тебя, поставила на колени, думая, что ты – это он. – Голос мой становится тихим, кротким. – Это я виновата в том, что Терену удалось нанести последний удар, Энцо. Это моя вина.

Рассказывая историю, я заново пересматриваю ее, и от этого моя энергия приходит в возбуждение, я начинаю бессознательно рисовать вокруг нас арену – кровавую лужу под ногами, образ возвышающегося над Энцо Терена, его меч, обагренный кровью.

Энцо выпрямляется, наклоняется вперед. Я забываю сделать вдох, когда он кладет ладонь на мою руку, повторяя мой жест. Ищу в его глазах гнев или перемену отношения ко мне, но вместо этого вижу только печаль.

– Я помню, – наконец произносит он. – Но наши силы опасны, так же как и то, что мы делаем.

Энцо мрачно смотрит на меня, этот взгляд мне хорошо знаком. Он пробивает любые защитные преграды, которые я пытаюсь воздвигнуть, ставит меня на колени. Я тут же вспоминаю о наших совместных тренировках, когда Энцо окружал меня стеной огня, а потом стоял и смотрел, как я плачу. «Так легко тебя сломить», – говорил он. Этот толчок был мне необходим, чтобы двигаться дальше.

– Не вини себя.

Уверенность в его голосе заставляет мое сердце биться чаще. Прежде чем я успеваю ответить, Энцо окидывает глазами комнату и останавливает свой взгляд на двери:

– А где остальные?

Вот и вторая часть того, что я должна ему открыть, и это сложнее. Тут не все будет правдой. Если я признаюсь ему в том, что сделала на арене с Раффаэле, если открою Энцо, как скрутила его иллюзией боли и оставила без сознания лежать на земле, прощения мне не будет. Он этого никогда не поймет. А потому я говорю:

– Членов Общества Кинжала тут нет, только я, моя сестра и несколько человек из Элиты, о которых ты, вероятно, слышал.

Энцо прищуривается. Впервые он становится подозрительным.

– Почему их нет здесь? Где я?

– Все считали, что ты умер, – тихо отвечаю я. Это, по крайней мере, правда. – Вся страна оплакивала тебя, а инквизиция тем временем отлавливала мальфетто и начала охоту за членами Общества Кинжала. – Я снова замолкаю. – Раффаэле и другие члены обвинили меня в твоей смерти. Они изгнали меня. – Воспоминание о последнем разговоре с Раффаэле не отстает. – Раффаэле считал, что я помогаю Терену и инквизиции и что я предала Общество Кинжала.

– А ты предала?

Голос Энцо едва слышен, затишье перед бурей, перед хищным ударом. Его вера в Раффаэле простирается очень далеко, и он знает: должна быть веская причина, если тот решил прогнать меня. Вспоминаю, как однажды Энцо затянутой в перчатку рукой приподнял мой подбородок и сказал очень твердо, что плакать ни к чему и что я на самом деле сильная и способна вынести гораздо больше. И еще однажды во время тренировки в пещере он прижал меня к каменной стенке, а когда ушел, на ней остался выжженный отпечаток руки. Это мой Энцо.

– Нет. Хотелось бы мне убедить в этом и членов Общества Кинжала. – Слова эти я произношу с уверенностью, которой на самом деле не чувствую. Ложь теперь дается мне гораздо легче. – Где они сейчас и что планируют делать, я не знаю. Мне известно только, что они обязательно ударят по дворцу. – Я подавляю дрожь в голосе, делаю его более твердым и смотрю на Энцо решительным взглядом. – Мы можем вернуть себе корону.

Энцо некоторое время изучает меня. Я чувствую, что он отыскивает зерна правды, скрытые в моей истории. Переводит взгляд со шрама на моем лице на губы, потом на здоровый глаз. Как странно, что теперь именно я сижу здесь, а он лежит в постели. Вспоминается тот день нашего официального знакомства, когда он впервые пришел в мою комнату и с улыбкой спросил, хочу ли я бороться с инквизицией. Что он видит сейчас?

Сможем ли мы править вместе?

Шепотки в голове шипят на меня. Насколько я понимаю, они расстроены присутствием Энцо. У трона Кенеттры нет законного наследника. Ты заслуживаешь этого так же, как и другие. Я в раздражении пытаюсь заставить их замолчать.

Наконец Энцо вздыхает, и взгляд его становится более теплым.

– Когда я говорил о том, что помню из Нижнего мира, то кое-что опустил.

Он сжимает мою руку. От этого прикосновения я подскакиваю. Пальцы Энцо обжигающе горячи, таящаяся в них энергия ошеломляет силой. Знакомое нежное тепло разливается по телу. Укрощенная огненная стихия бушует под его кожей, сила Энцо, похоже, еще возросла по сравнению с тем, какой я ее помню. Он склоняется ко мне.

– Что? – шепчу я, не в силах отвернуться.

– Я видел тебя, Аделина, – шепотом говорит он. – Твоя энергия обвилась вокруг меня и влекла меня сквозь толщу океанской воды на поверхность. Я помню, как смотрел вверх и видел твой темный силуэт в воде в обрамлении трепещущего света лун, который пробивался снаружи.

Это момент, когда Маэва навечно привязала его ко мне.

– И ты хорошо меня помнишь? Все помнишь, что происходило с нами в прошлом?

– Помню.

Сохранилась ли у него в памяти последняя ночь, которую мы провели вместе? Когда он рассказал мне о своих самых потаенных страхах, когда мы, уютно прижавшись друг к другу, спали рядом?

– Я скучала по тебе, – говорю я хрипло. Мои слова правдивы, и эта правда жжет так, что я краснею. Замечаю, что по моим щекам катятся слезы. – Прости.

Энцо крепче сжимает мою руку. Жар потоком течет сквозь меня, и на миг я становлюсь совершенно беззащитной перед ним. Протестующие шепотки превращаются в ничто. Связующая нить плотно обматывается вокруг нас обоих, скрепляя нас так прочно, как будто наши сердца и правда связаны веревкой. Я тянусь к Энцо, не в силах противиться этому порыву. Но это нечто совершенно иное, сила притяжения подкрепляется историей наших отношений, страстью, которую я когда-то испытывала к Энцо и которую все еще чувствую. Любил ли он меня когда-нибудь? Должно быть. Сейчас он смотрит на меня голодными глазами, как будто тоже ощущает натяжение связующей нити.

– Что это такое? – шепчет он. Его губы сейчас совсем близко к моим. – Эта новая связь между нами?

Я больше не могу рассуждать спокойно. Моя энергия взвинчивается, страсть вспыхивает и выходит из-под контроля, подпитываемая силой нашей связи. Я такого не ожидала. Знаю только одно: связующая нас нить жадно стремится к тому, чтобы оба ее конца соединились, и она стягивает нас вместе все плотнее и крепче, а энергия по мере нашего сближения возрастает. На дальнем плане сознания всплывает предостережение Виолетты.

– Не знаю, – шепчу я в ответ и прикасаюсь к лицу Энцо.

Он не отстраняется, из его горла вырывается какой-то тихий звук, и не успеваю я сделать следующее движение, как Энцо кладет ладонь сзади мне на шею, придвигает меня к себе и целует.

Я не могу дышать. Это пугающая, дикая энергия – моя сила накидывается на Энцо, тянет его вперед и пытается одолеть. Некоторое время это работает. Я ощущаю, как нити моей энергии обвиваются вокруг его нитей, накрывают их и поглощают. Они действуют так, будто меня тут вообще нет, будто я над ними не властна.

Чувствую, как жар Энцо пробегает по моему животу, обволакивает сердце, хочет от меня большего. Это не похоже на нежный поцелуй с Маджиано. Я не могу освободиться и не уверена, что хочу. Моя энергия пробегает по связующей нас нити, сворачивается клубком у него на сердце и шепчет ему, чтобы придвинулся ближе. Я вдруг понимаю, что это я уговариваю его, приказываю сделать так, чтоб мы соединились.

Потом внезапно что-то начинает отталкивать мою силу. И отталкивать напористо.

Звук, раздающийся из горла Энцо, переходит в мрачное урчание, в нечеловеческий рык. Он без предупреждения толкает меня к стене, придавливает к ней своим весом. Я хватаю ртом воздух. Его энергия накрывает меня. Этого не может произойти. Сотворенная мной иллюзия отскакивает от нас и начинает спиралью носиться по комнате: она стирает ветхий амбар и заменяет его засыпанным снегом ночным лесом, который освещен светом лун. Земля у нас под ногами мягкая, она покрыта ярко-зеленым мхом. Стена у меня за спиной превращается в ствол огромного корявого дерева. А Энцо… когда мне удается мельком взглянуть в его глаза, я вижу, что они стали совершенно черными, тьма наполнила каждый уголок. Я в ужасе ахаю и смутно понимаю, что завязка, удерживающая на мне тунику, развязана, и из-под нее уже выглядывает кожа на изгибе плеча. Энцо упирается руками в ствол дерева, а я тяну его к себе.

Нет! Вдруг моя энергия взрывается и отталкивает его силу.

Губы Энцо отделяются от моих. Он заставляет себя отстраниться от меня, хотя наша объединенная энергия протестует. Тьма уходит из его глаз, и они становятся обычными. Недавний голод на его лице сменяется смущением. Мы смотрим друг на друга, пытаясь понять, что с нами сейчас было. Связующая нас нить продолжает выражать протест даже теперь, наши силы перешептываются и цепляются коготками одна за другую.

– Это как-то неправильно, – шепчет Энцо и отступает назад.

Это как-то ужасно неправильно – ощущение такое, будто маслянистая пленка обволакивает изнутри мой желудок. Но вместе с чувством тошноты приходит и невообразимый жар. Стоит мне взглянуть в лицо Энцо, и я вижу, что он тоже испытывает желание, хотя это его тревожит. Он сжимает челюсти и отворачивается, а когда снова смотрит на меня, лицо у него холодное, отстраненное, расчетливое. Лицо Жнеца.

Он ли это? Стараюсь подавить досаду и разочарование. Я думала, что тьма, которая затапливала глаза Энцо там, на арене, была связана с его возвращением к жизни. Но она снова тут, и в тот миг, когда появляется, в момент нашего соприкосновения, Энцо перестает быть человеком. Это как-то очень неправильно.

Связующая нить между нами пульсирует, потревоженная, и я дрожу при воспоминании, как энергия Энцо едва не затоптала мою, сжимая ее со всех сторон, пока она не превратилась в заключенный внутри меня плотный энергетический комок. Что на самом деле произошло? По словам Джеммы, к кому бы Энцо ни привязали, этот человек должен быть способен держать его под контролем. Но в тот момент я не чувствовала никакой власти над ним. Я была напугана и ощущала, что он пытается подчинить меня себе, пересилить.

Так не должно быть. Но Энцо из Элиты, да к тому же перерожденец – такого еще до сих пор не бывало. Возможно, Маэва не до конца представляла себе, какой силой будет обладать Энцо. Я поеживаюсь, пытаясь вообразить, что это может означать.

Я берусь за связующую нас нить, разыскиваю Энцо. Нити моей энергии тянутся к его сердцу, как будто обладают собственным разумом.

Энцо вздрагивает и закрывает глаза, а когда снова открывает, чернота заполняет белки его глаз. Я пытаюсь дышать, но понимаю, что, когда держу вот так его сердце в своих руках, не могу. Впечатление такое, что контроль над человеком из Элиты требует отдачи всей моей энергии до последней капли. Меня вдруг охватывает отчаянный порыв.

– Энцо, нарисуй у меня за спиной стену огня, – шепчу я и делаю шаг к нему, не отводя взгляда от его глаз, заполненных тьмой.

Энцо не отвечает. Он поднимает руку, потом опускает ее полусогнутой, и позади меня разгорается жар. Я на миг отрываюсь от его глаз, чтобы посмотреть, и там, в точности, как я приказала, ревет вставшая от пола до потолка огненная стена. Она так горяча, что вот-вот опалит мне кожу. Я поворачиваюсь к Энцо, губы у меня слегка приоткрыты. Меня настолько удивляет послушание принца, что я теряю концентрацию.

Энцо отчаянно трясет головой. И внезапно его сила вновь набрасывается на меня, пользуясь тем, что я на миг расслабилась и дала ей преимущество. Сила его оглушительна, и я отшатываюсь назад. Вокруг нас возникает иллюзия серого тумана и дождя, но всего на миг, и тут же исчезает. Мой ум силится восстановить контроль, борется с Энцо, пытается вместить его в себя. Это все равно что пробовать сдвинуть с места стену. Я скрежещу зубами, закрываю глаз и запускаю свою энергию через связующую нас нить.

Наконец Энцо отступает, его пробирает дрожь, моя сила дает мощный отпор. Языки пламени у меня за спиной моментально гаснут, а Энцо прижимает руку ко лбу и жмурит глаза. Моя энергия отцепляется от его сердца и мчится обратно ко мне. В комнате наступает тишина. Я тяжело дышу.

Вот. Вот сила, которую Маэва, Раффаэле и другие члены Общества Кинжала хотели обрести, вернув Энцо. Никому из них не было дела до него самого, они хотят сделать с ним то, что однажды уже произвели со мной: использовать для захвата трона. Но даже они, должно быть, не предвидели этого необычного феномена – способности Энцо противостоять партнеру, к которому он привязан. Я часто моргаю, пока до меня доходит истинный смысл этого открытия. А когда осознаю все до конца, в мое сердце будто вонзается нож.

Так же как я контролирую его… если не буду осторожна, он будет в состоянии контролировать меня.

– Что случилось? – шепотом спрашивает Энцо.

Оказывается, он не помнит того, что делал: когда тьма поглощает его, он перестает быть собой. Шок от случившегося перерастает у меня в отчаяние. Как сможем мы управлять с ним вместе, вечно борясь за превосходство? Сможем ли мы вернуться в то состояние, в каком когда-то были?

«Тебе придется сокрушить его, – отвечают мне шепотки. – Или он будет твоим рабом, или ты – его рабыней».

Дверь распахивается. Оба мы вздрагиваем, поворачиваем головы и видим стоящего за ней Маджиано. Он открыл рот и готов что-то сказать нам. Видя наши лица, он застывает. Его прищуренные глаза сперва обращаются к Энцо. Он колеблется, потом смотрит на меня. Испытующе. Я сильно краснею и пытаюсь быстро сплести иллюзию, чтобы скрыть это, но слишком поздно – на лице Маджиано проступает подозрительность и что-то еще. Страх.

Принц выпрямляет спину и достает один из своих кинжалов. Глаза Маджиано устремляются на него. Они двое поедают взглядами один другого.

– Кто ты? – низким голосом произносит Энцо.

Маджиано моргает, потом поднимает свою лютню:

– Я тут по развлекательной части.

– Он из Элиты, – поясняю я, видя грозный взгляд Энцо. – Маджиано, вор. Он присоединился к нам.

– Маджиано. – Тут Энцо опускает кинжал и с любопытством смотрит на лютниста. – Мы все уже начали думать, что ты – миф.

Маджиано слегка улыбается ему:

– Полагаю, я вполне реален, ваше высочество.

– Почему он здесь? – Энцо поворачивается ко мне. – Что вы задумали?

– Вернуть трон, чтобы разделаться с Тереном и Осью Инквизиции.

Больше я не успеваю ничего сказать. Входят Сержио и Виолетта.

Какое-то мгновение кажется, что Сержио сейчас обратится к принцу и станет благодарить за спасение его жизни много лет назад. Но он этого не делает. Энцо смотрит на него спокойным внимательным взглядом. Сержио открывает рот, потом снова закрывает. Он откашливается и отходит к окну, затем указывает на лагеря мальфетто, разбросанные на большом пространстве.

– Отсюда видно, что там какая-то суматоха. – Сержио жестом подзывает нас. Глаза его вновь останавливаются на Энцо, будто он не уверен, как с ним обходиться. – Тебе, Жнец, тоже захочется это увидеть.

Энцо подходит. Связь между нами натягивается, отчего сердце у меня колотится, а дышать становится трудно. Я узнаю походку принца – изящную, хищную, осторожную. Истинно королевскую. Подходя к окну, я сжимаю челюсти. Если я заполучу трон, сравнюсь ли с ним в грации? Смогу ли убедить Энцо последовать за нами, найду ли способ надежно контролировать его?

Когда мы оказываемся у окна, Сержио снова подает голос:

– Лагеря. Они горят.

Ему не приходится давать особых пояснений, мы сами все видим. Темное облако дыма и пепла поднимается над землей, где разбиты лагеря. Даже отсюда нам видны патрули инквизиции, которые обходят ряды лачуг. Их белые накидки ярко выделяются на фоне зеленой травы и коричневой почвы. Там их, должно быть, десятки.

– Ты знаешь, что происходит? – спрашиваю я Сержио.

Он кивает:

– Слухи разлетелись по городу и окрестностям. Королева сместила Терена с поста Главного Инквизитора. Завтра он отправится инспектировать южные города.

– Сместила?! – восклицает Виолетта. – Королева так полагалась на его силу. Почему же она отсылает его прочь?

Маджиано пожимает плечами, но глаза его горят.

– Либо он огорчил ее и она посчитала его ненадежным, либо больше не находит ему применения.

– Терен уже приводил в ярость мою сестру, – говорит Энцо. – Проявлял непослушание. Он снова это сделает.

– Но он же раб королевы, – говорит Маджиано. – Он…

Энцо вскидывает бровь:

– Я помню эти слухи. Он с детских лет влюблен в мою сестру. Готов отдать за нее жизнь и считает, что не может быть изгнан, даже ею самой. Терен убежден, что ее благополучие в его руках.

Хотя мне неизвестно в деталях, что произошло, но я мигом догадываюсь, кто мог встрять между ними. Раффаэле. Тут без него не обошлось, и члены Общества Кинжала поблизости. А это означает, что скоро и флот Бельдана начнет действовать. Я смотрю на открывшуюся глазам картину. Зачем они сжигают лагеря?

И тут до меня доходит. Если королева выгнала Терена, он должен быть разъярен. Раз королева отвергла его притязания на то, чтобы уничтожить всех мальфетто в Кенеттре, тогда он мог ополчиться на нее. Он собирается исполнить задуманное, так или иначе. Он убьет всех мальфетто сегодня.

– Мы должны их спасти, – шепчу я. – И кажется, я знаю, как это сделать.

Внезапной вспышкой перед моим лицом, прямо за стеклом возникают блеклые глаза, будто Терен там, завис в воздухе и кидается на меня. Я давлюсь криком и отшатываюсь от окна. Собираюсь защищаться.

– Аделина! – Это Виолетта. Ее холодные руки сжимают мои запястья. Она успокаивает меня. – Все в порядке. С тобой все хорошо. Что случилось?

Моргая, я смотрю на нее, потом – на оконное стекло. Блеклых глаз за ним больше нет. Сержио и Виолетта глядят на меня с тревогой и смущением. Губы Энцо плотно сжаты. У Маджиано лицо серьезное, что бывает с ним редко.

Одно из моих видений стало плохо управляемым. И повторяется все чаще.

Первым ко мне подходит Энцо. Предлагает мне руку, потом помогает подняться на ноги – одним легким рывком. От его прикосновения меня пробирает дрожь.

– Крепись, волчонок, – тихо говорит он.

Эти слова до боли знакомы, и мне хочется упасть в его объятия. За спиной у Энцо Маджиано отводит взгляд в сторону.

Я качаю головой, и моя рука выпадает из руки принца.

– Мне показалось, я что-то увидела, – бормочу я себе под нос. – Я в порядке.

– Ты уверена… – начинает Сержио.

– Я в порядке, – обрываю я его.

Парень удивленно моргает, напуганный злобной резкостью моего голоса. Я сама ошарашена. Тут же сбавляю тон, потом вздыхаю и провожу рукой по своим коротко остриженным волосам. Энцо внимательно наблюдает за мной. Я знаю, он почувствовал, как моя энергия пронеслась по связующей нас нити. Он понял. Но молчит.

Я не могу вынести этих взглядов со всех сторон и снова говорю:

– Я в порядке.

Как будто от повторения эти слова станут правдивыми. Образ блеклых глаз снова появляется в моей голове. Меня передергивает. Вдруг комната становится такой маленькой, а воздух в ней таким спертым, что я отворачиваюсь от всех и быстро выхожу в узкий коридор, ведущий к лестнице.

– Эй! – Маджиано хватает меня за руку и разворачивает назад. Зрачки у него сейчас круглые, а радужки – светло-медовые. Он хмурится. – Еще одна неподконтрольная иллюзия, да? С твоей силой такое постоянно происходит?

– Ничего особенного, – ворчу я, хотя сама понимаю, что это неправда.

– Когда это началось? – Я молчу, и голос Маджиано становится тверже. – Мы дали обещание возвести тебя на трон и заслуживаем ответа. Когда это началось?

Я не отвечаю.

– В Меррутасе, в гондоле, это случилось впервые?

Кажется, будто иллюзии притаились где-то за границей моего поля зрения. Призраки, ждущие своего часа, чтобы появиться. Я не могу скрывать это от Маджиано, а потому шепчу:

– Это происходит после того, как я убиваю.

После убийства Данте моя неподконтрольная иллюзия привела к смерти Энцо. Убив Ночного Короля, я увидела в Меррутасе своего отца. А когда заколола инквизитора той ночью в Эстенции… вот. Я начинаю неудержимо дрожать и опять произношу, как заклинание:

– Я в порядке.

Смотрю на Маджиано, взглядом позволяя ему задавать мне вопросы.

Он подходит ко мне, прикасается рукой к моей щеке и тихо говорит:

– Аделина…

Замолкает в нерешительности. Я думаю, что он сейчас скажет, мол, будь осторожнее, тебе не следует задерживаться на этом пути. Вместо этого Маджиано вздыхает. Меня, как всегда, влечет его тепло. Он по-настоящему живой, и в этот момент я отчетливо ощущаю реальность происходящего. Я продолжаю трястись. Почему мне больше не удается останавливать свои иллюзии? За спиной Маджиано из комнаты появляются остальные.

Он кивает в сторону окна:

– Ты сказала, что знаешь, как мы можем спасти этих мальфетто. Так как же? Что у тебя за план?

Я зажмуриваюсь и делаю глубокий вдох. «Успокойся», – командую я самой себе. Присутствие Маджиано придает мне уверенности. Я смотрю на него и отвечаю:

– Терен там прямо сейчас, в лагерях мальфетто. Мы можем обмануть его и заставить работать на нас.

– На нас?

– Да. – Я перевожу взгляд с Маджиано на остальных. – Если Терен враждует с королевой, он захочет поквитаться с ней. Именно этим он теперь и занят. Он поможет нам подступиться ко дворцу и к трону.

Волна гнева прокатывается по нити, соединяющей меня с Энцо.

– А что заставляет тебя думать, будто ты способна подчинить Терена своей воле? – спрашивает принц. – Непослушание моей сестре вовсе не делает его нашим союзником.

– Энцо, думаю, мне ясно, почему изгнан Терен. Кажется, я знаю, кто встал между ними.

При этих словах выражение лица Энцо меняется. Гнев превращается в смущение, потом в понимание, и все это происходит в мгновение ока.

– Раффаэле…

Я киваю.

– Думаю, Раффаэле сейчас во дворце. Не знаю, что он сделал, но если члены Общества Кинжала приложили руки к ссоре этих двоих… тогда где-нибудь на подступах ко дворцу мы, вероятно, сможем их найти. А чтобы сделать это, нам нужно склонить Терена к сотрудничеству. С его помощью мы проникнем внутрь гораздо быстрее, чем сами по себе. – Я поднимаю руки. – Я могу замаскировать только нескольких из нас, и ненадолго.

– У нас мало времени, – добавляет Маджиано, глядя в сторону горящих лагерей.

Энцо обдумывает мои слова. Мысль о возможности воссоединения с членами Общества Кинжала и Раффаэле вселяет в него искру жизни, и я чувствую, как она разгорается у него внутри. Когда-нибудь он узнает, что я сделала на арене с Раффаэле. И что тогда?

Шепотки всплывают на поверхность: «Тогда тебе придется взять его под контроль».

Энцо расправляет плечи и проходит мимо нас.

– Тогда давайте поторопимся.