Мэрибет лишь в шутку сказала, что Тодд и Санита нужны ей только ради Интернета. Они ей искренне нравились. Но их ноутбуком и Интернетом она после Дня благодарения действительно пользовалась много, особенно после того, как письма от Джейсона начали приходить регулярно, а в такие холода ходить в библиотеку стало уже не особо приятно.

И она решила в знак благодарности приготовить им еще что-нибудь. От паэльи в тот раз ничего не осталось, так что, может, сделать буйабес? У них как раз шла сессия, а Мэрибет еще помнила, что в такие дни зубришь до голодных обмороков.

Она отправила эсэмэс с приглашением.

«А тот красавчик будет?» – поинтересовался Тодд.

После того обеда на прошлой неделе она со Стивеном не разговаривала. Она не знала, как встречаться с ним вне клиники после поцелуев и после того, как завязалась переписка с Джейсоном. Стивен тоже не звонил, Мэрибет казалось, что он оставил мяч на ее стороне поля, ожидая подачи, но она ее не делала. Хотя это не означало, что она не хочет его видеть. Она хотела. И казалось, что и он хочет. Совместный ужин – довольно безобидный повод, так что она отправила ему эсэмэс: «Завтра часам к пяти у меня на кухне приятно запахнет, если хочешь, заходи на ужин. Будут еще ребята сверху».

«Принесу вина, без излишеств», – ответил он.

Стивен приехал, когда Мэрибет только чистила устрицы.

– Ты рано, – отметила она. – А я, наоборот, не успеваю.

– У меня в четыре пациентка больше не ходит, – с улыбкой сказал он. – Так что время девать некуда.

– Можно гольф попробовать. Я слышала, многие врачи играют. Или кого-то другого на это время поставить.

– Я сейчас новых пациентов не беру.

– А меня почему взял?

– Чтобы вернуть в тюрьму, конечно, и получить вознаграждение.

– Ну, разумеется.

Он вошел. Мэрибет внезапно поняла, как все это выглядит: квартира пустая, кровать в соседней комнате. Они со Стивеном вдвоем. Два поцелуя. Джейсон.

– Что это? – Стивен взял папку с письмами к близнецам.

Мэрибет вырвала ее из рук.

– Ничего интересного. – Она убрала папку в ящик.

Стивен осматривался точно так же, как и она тогда выискивала в его доме ответы на вопросы о нем. Мэрибет увидела квартиру его глазами: голые стены, типовые картины, как в отеле сети «Бест Вестерн», отсутствие чего-либо личного: фотографий, дипломов. Ничто из вещей не рассказывало о ее жизни. И это само по себе, наверное, говорило о многом. Не жилище, а окоп. Но Стивен поймет. Он сам в таком жил, хотя у него там обстановка посимпатичнее.

– Помощь на кухне нужна? – предложил он.

– А ты ножом орудовать умеешь?

– Я не хирург, но при необходимости аппендикс, наверное, смогу удалить.

– Тогда удаляй вены у креветок.

Они продолжили готовить в дружеском молчании, как приличные люди, открыв бутылку «каберне» в шесть. Как только они накрыли на стол, влетела Санита.

– Еще один семестр, и я свободна. – Она победоносно сжала кулак.

Сразу за ней появился и Тодд.

– Давай, да, издевайся надо мной.

– Да тебе всего на семестр больше осталось, – ответила она. – А вкусно пахнет.

– Спасибо, – ответила Мэрибет.

– А можно мне вина? – обратилась она к Стивену. – Я только что успешно сдала экзамен по статистике.

– Потому что занималась с Фрицем, – поддразнил ее Тодд. – Ему эта статистика, наверное, не впилась, он, только чтобы с тобой позаниматься, на нее пошел.

– Только у тебя слово «позаниматься» могло выйти так пошло, – сказала Санита.

Тодд подложил руки под голову и слегка склонил ее набок, словно ангелочек. Потом повернулся к Мэрибет со Стивеном.

– Он позвал ее отмечать Хануку. Со всем его семейством. Они только познакомились, а он ее уже родственникам представляет. Мне кажется, я обязан доложить об этом Чандре и Никилу.

– Все не так. Мы обсуждали Дивали, это фестиваль света, который, как и Ханука, уже вот-вот начнется.

– Два дня назад начался, – ответила Мэрибет.

Они оба удивленно посмотрели на нее.

– Что? Я еврейка.

Тодд, Санита и Стивен хитро переглянулись.

– Что тут такого?

– Таинственная незнакомка делает признание, – объявила Санита голосом, как в кинотрейлере.

– Таинственная? Что тут таинственного? Моя фамилия Голдман.

– Нам-то откуда знать, – сказала Санита. – Почта вам не приходит.

– А зовут вас как? – поинтересовался Тодд.

Стивен поднял бровь.

– Да я просто придуриваюсь, – продолжил Тодд. – По-моему, это круто. Все, наоборот, достали излишними подробностями. А вы держите все при себе. Мне это нравится.

– Я не такая уж и таинственная.

– А мы думали, что вы торгуете наркотиками, – сказала Санита.

Раковина, которую Мэрибет пыталась открыть, вылетела из рук.

– Наркотиками?

– Вы всегда расплачиваетесь сотенными купюрами. У вас дешевый телефон с левым номером, – пояснила Санита. – Компа собственного нет.

– Вы говорили, что вы консультант, – добавил Тодд. – Что за консультант без компа?

– У меня есть свой, просто не при себе. Я не торгую наркотиками.

– Да мы уже догадались, – признал Тодд. – К вам никто не ходит.

– И наркоторговцы столько в почте не сидят, – добавила Санита.

– Да, этим только молодые влюбленные занимаются, – пошутил Тодд. – Старые, может, тоже.

Все посмотрели на Стивена, и тот слегка покраснел.

– Мне М. Б. только эсэмэски пишет, – ответил он, сделав глоток вина. – У меня даже нет ее почты.

– Ого? – не поняла Санита.

– Ого. – Тодд понял.

– Да. – Стивен, наверное, понимал все с самого начала, как минимум подозревал, что у нее где-то там есть семья. И муж.

– Простите, – сказала Мэрибет и выбежала.

Стивен отыскал ее на крыльце. Она вылетела без куртки, так что он укрыл ее своей.

– Поосторожнее со мной, звезда, – сказала Мэрибет. – Я же из тюрьмы Кембридж-Холл сбежала.

– Кембридж-Спрингз, – поправил он.

– Неважно. Все равно вооружена и опасна.

– Про вооружена не знаю. Но я никакая не звезда.

– Ты – самая яркая звезда на всем небе. – Мэрибет вскинула руку, но небо оказалось затянуто облаками.

– Ты была моей пациенткой. А я вышел за рамки.

– М. Б. Голдман была твоей пациенткой. А это не я.

– Так кто ты?

– Я сошла с ума. Сбежала. Наделала много ошибок, – призналась она.

– Ошибок? Это я врач, который поцеловал пациентку.

– Пациентка первая поцеловала.

– А я и рад.

– И я рада.

Первый раз она его поцеловала. Второй раз – он ее. В третий раз они поцеловали друг друга. И это было как-то не так. Мэрибет отстранилась.

– Прости, – сказал Стивен.

– Нет, ты прости. У меня, наверное, с нечеткими рамками плохо.

– Да, у меня тоже.

Вернувшись, они застали Тодда в ярости, и он вымещал злобу на посуде.

– Эй, полегче, – сказала Мэрибет, когда он с грохотом ударил о раковину ее тарелку.

Он молча накинулся на тарелку с губкой.

– Тодд. – Мэрибет коснулась его руки, но он оттолкнул.

– Его отец ушел от матери к секретарше, – пояснила Санита, искавшая в шкафчиках пластиковый контейнер. – А он до сих пор не смирился.

Тодд пытался убить кастрюлю металлической губкой.

– Так, прекрати, – сказала Мэрибет, – пока ты мне ее не испортил.

– Изменять плохо, – буркнул он.

Мэрибет вздохнула.

– Стивен – мой врач.

– Врач? – переспросил Тодд. Он перестал сердиться и как будто всерьез расстроился. – Вы больны?

– Нет, но болела. – И тут она им рассказала об инфаркте, об операции, но умолчала, что дело было в другом городе и вообще в другой жизни.

– Но если вам уже лучше, почему вы продолжаете с ним встречаться? – вдруг спросила Санита.

Хотя лучше было спросить, почему она все еще тут, если ей лучше.

– К тому же, – добавил Тодд, – если вы не с ним переписывались, то с кем?

На этот вопрос она ответить могла.

– С мужем.