После той ужасной поездки в супермаркет Мэрибет почти не видела соседей. Когда они встретились на кассе, Тодд недовольно сказал по поводу ее жалкого набора:

– Уж это можно было и в «ШурСейве» взять.

Когда они доехали до азиатского магазинчика, Мэрибет предпочла остаться в машине. Еще одного приступа паники она бы не перенесла. Только когда Тодд с Санитой ушли, до Мэрибет дошло, что она может казаться им провинциалкой или, хуже того, расисткой. По дороге домой они говорили друг с другом, а Мэрибет молча сидела сзади. Она произвела неудачное первое впечатление.

Но потом вдруг пришло эсэмэс от Тодда, он писал, что в среду снова берет машину, не надо ли ей в магазин.

«Да!» – ответила Мэрибет. Уж на этот раз она подготовится. В библиотеке Мэрибет просмотрела несколько поваренных книг. И уже знала, чем ей следует питаться. Рыба. Нежирное мясо. Тофу. Бобовые. Паста. Яйца (но только белки). Листовая зелень и ягоды ярких цветов. И нежирный йогурт.

Они встретились в пять.

– Садитесь вперед, – сказал Тодд. – Санни пошла с друзьями в кино.

Тодд молчал и барабанил пальцами по рулю.

– Все в порядке? – поинтересовалась Мэрибет.

– В полном, – ответил он. – Она мне список дала, но я сказал, что в азиатский магазин мы не поедем, раз уж она сама свалила. Я что, мальчик на побегушках? – Тодд фыркнул. – Она, типа, воображает, что учится готовить, но я, блин, охотнее бы песок ел.

– Понятно.

– Хуже, чем готовка, у нее только уборка. Вы бы на ее комнату посмотрели. Полный кошмар. – Тодд резко свернул на Либерти. – Я живу с ней только из уважения к ее родителям.

– Да?

– Ее отца в прошлом году в Индию перевели, он хотел, чтобы Санни поселилась в общаге, но она отказалась. И я оказался компромиссным решением. Ее родаки меня уже давно знают, и пусть я парень, но я гей, так что не страшно. Вот такова моя доля.

Говорил он об этом с такой небрежностью, что Мэрибет поняла природу его негодования. В любых отношениях, какими бы равноправными они ни казались, у кого-то все равно больше власти, больше харизмы, больше чего-то. А вторым быть сложно.

– У меня была однажды такая подруга, – сказала она.

– Растяпа?

– Нет. Просто близкий мне человек. Мы даже жили вместе.

– Хреново было?

Тут они обменялись взглядами, беглыми, но красноречивыми.

– Да нет. Вообще-то, было чудесно.

Тодд как будто сдулся. Перестал стучать по рулю, ссутулился. А потом продолжил уже другим голосом, тише:

– По правде сказать, единственное, что мне не нравится в нашей с ней совместной жизни, это то, что я понимаю – когда-то она закончится.

Мэрибет легонько коснулась его плеча.

– Хотя готовить она реально не умеет.