– Мой отец – самое отвратительное существо в мире. – Джой рассерженно отхлебнула из банки «Хайнекен». – Боже. Бедная твоя мама. Ужасно неловко.

– О, мама справится, – заверил Винс, успокаивающе сжав ее ладонь. – У нее большой опыт в подобных вопросах.

– Дело не в этом. Просто понимаешь… Перед моей мамой, передо мной, перед Крисом – это… Это ненормально, – пожала плечами она. – Знаешь, как будто он может заинтересовать твою маму. При том, что она такая красавица, у нее есть Крис и все такое. Но он такой самовлюбленный кретин, что всерьез полагает, будто у него есть шанс. Знаешь… Как будто стоит ему включить обаяние, и она сломя голову бросится к нему в объятия… Черт! – раздраженно воскликнула она, повалившись спиной на траву.

Они шли в сторону пригорода и оказались на маленьком, залитом лунным светом поле. Винс посмотрел вниз, на лежащую сердитую Джой и улыбнулся.

– Знаешь, что мне больше всего в тебе нравится? – спросил он.

– Нет, – угрюмо ответила она. – Что?

– Все.

Она громко засмеялась.

– А знаешь, что мне больше всего нравится в тебе?

– Нет. Скажи.

– Это, – ответила она, обхватила его за плечи, повалила на себя и залезла языком к нему в рот.

В голове у Винса все поплыло.

Поцелуи становились все более страстными, а руки Джой принялись метаться по его телу, растягивая ткань футболки. Наконец до него дошло, что она пытается стянуть футболку, он принял удобную позу, и она рывком сорвала ее с его лопаток и отбросила в сторону.

Внезапно охватившая Джой страсть была такой сильной, что Винс оказался в странном положении: он ощущал приятную свободу от ответственности за происходящее, словно сидел на ветке дерева у них над головами, наблюдал и, возможно, даже жевал яблоко.

Цели, подумал он, когда ее бедро коснулось его члена, нужно сосредоточиться на определенных целях. На какое-то время он сосредоточился на ритме своего языка у нее во рту, стараясь воспроизводить крутящиеся, вращающиеся движения. А потом принял решение. Грудь. Следующей целью станет грудь. Он принялся расстегивать пуговицы на ее рубашке, чувствуя, как маленькие жемчужные диски скользят у него в руках. К черту пуговицы, подумал он, к черту. И сосредоточился на том, чтобы стянуть свободную рубашку через голову. После этого следовало побеспокоиться о бюстгальтере. Но ему не пришлось беспокоиться о бюстгальтере, потому что в тот момент, когда он снял рубашку, Джой закинула руку за спину и его расстегнула, и теперь он болтался между ними, как что-то лишнее и совершенно бессмысленное. Винс потянул его, и он упал куда-то в сторону, и вот они оба оказались обнаженными по пояс. Вдвоем. Они снова обнялись, Винс почувствовал, как его голая кожа соприкасается с ее грудью, и в этот самый момент утратил способность разумно мыслить и всякий самоконтроль, потому что вся кровь, кроме той, что поддерживала его ошеломительно твердый член, хлынула ему в голову.

Джой постанывала и вздыхала ему в ухо, пока они терлись друг о друга, а потом убрала его руку со своей груди, и он подумал – нужно помедленнее, слишком быстро, слишком быстро, стоп. Но пока он думал, она вела его руку куда-то вниз, к своей талии, к свободной резинке шорт, медленно коснулась мягкого живота, а потом его словно ударило током – он почувствовал волосы на лобке у Джой.

От удовольствия у Винса загудело в ушах.

Она опустила его руку еще ниже, и внезапно Винс оказался на пороге нового мира.

– Ты уверена? – быстро спросил он ее на ухо.

– Мммммм. – Он плечом почувствовал, как она решительно закивала.

И когда он начал знакомиться с этим новым миром, робко и осторожно исследуя мягкие складки и холмики, изучая рельеф и раздумывая, что делать дальше, Джой снова продолжила игру. Она занялась пуговицами его джинсов, отодвинула ткань и засунула руку в его трусы, и вот они голые по пояс, погрузившие руки друг другу в трусы, при свете луны, за многие мили от всех. Винс попытался сосредоточиться на тысяче вещей, которые ему следовало делать – целовать губы, ласкать грудь, чувствовать новый мир, руку у себя в трусах, обхватившую его член, словно теплый, нежный поцелуй.

В тот самый момент, когда Винс подумал, что все зашло настолько далеко, насколько возможно, что они сделали все, что собирались, она принялась стягивать с его бедер джинсы, а потом трусы. Судя по всему, Джой намереваясь его раздеть, полностью раздеть, чтобы он стал совершенно голым, но Винс не знал точно, чего она хочет. Он не хотел быть голым и беззащитным один и потому стал снимать с нее шорты и трусики, а потом они, совершенно обнаженные, катались вместе в траве. Совершенно обнаженные.

И тогда Винс почувствовал, что наступил тот самый момент, время задавать вопросы.

– Эмм, – пробормотал он, пытаясь с определенными затруднениями оторвать от Джой свои губы, – эмм, подожди, подожди, подожди.

– Что? – Она отодвинулась от него – растрепанные волосы падают на лицо, губы покраснели и распухли.

– Что именно мы сейчас делаем?

– Не знаю, – задыхаясь, сказала она.

– Я имею в виду – мы?..

– Не знаю, – повторила она.

– Потому что мне надо знать, потому что…

– Я пью таблетки, – сказала она.

– Ясно, – ответил он.

– От ПМС.

– Что?

– Я на таблетках от ПМС. Не для… Я еще девственница.

– Да? А я думал…

– Что?

– Ничего. Ты девственница.

– Ага. А ты?

– Гм, да. Да.

– И ты… Хочешь?

– С тобой?

Она кивнула.

– Боже. Да. Пожалуйста. А ты?

Она снова кивнула:

– Очень. Очень, очень хочу.

– Уверена?

– Да. А ты?

– Да. – Винс сглотнул. – О боже.