Глава 7. Игра в кошки-мышки
У Эллины болело всё тело, особенно ноги. Каждый шаг отзывался болью, казалось, слившейся в один единый клубок, сердцевина, сгусток которого притаился в самых нежных местах.
Скачка без седла в кровь разбила кожу, пунцовыми синяками разлилась по бёдрам.
Гоэта с трудом спешилась, потратив на то, чтобы перекинуть через спину Звёздочки ногу, казалось, целую вечность. Хорошо, что лошадь смирная, слушалась беспрекословно, а то бы лежать Эллине сейчас в придорожной канаве, растерзанной неведомой тварью Гланера. Или им самим. Она до сих пор не могла поверить, что лучший друг, тот, которому она безгранично доверяла, мог оказаться двуличной сволочью.
Так легко разрешить убить её! И самому принять участие в травле.
И тогда, в переулке, чего он хотел? Лишить жизни, испугать, покалечить? Но за что? Что Эллина сделала в тот день, когда на неё напали? Пошла к Анабель с просьбой помочь вычислить того, кто её подставил, подкинул обрывки аваринской грамоты. Очевидно, Гланер узнал, а, может, она ему сама рассказала.
Странные смерти, некая тварь, питающаяся людьми, бывший друг-метаморф, подлинная аваринская бумага с благодарностью за сотрудничество…
Гоэта застонала. Нет, не только от физической боли, но и от поразившей её догадки: разыскиваемый шпион и есть Гланер. И он выбрал её, как считал, наивную дуру (правильно считал, к сожалению), в качестве козла отпущения. Не взялась бы за орочий заказ — ничего бы не было. Правильно Гланер говорил, она просто невовремя оказалась в нужном месте, видела то, что не должна была видеть.
Было ещё темно, до рассвета часа два, не меньше, но Эллина не могла заставить себя скакать дальше. Лёжа на земле (сидеть больно), она смотрела на тёмное черничное небо и плакала. Повод был уважительный, так что сейчас слёзы не были слабостью.
Безусловно, её ищут, безусловно, её хотят убить. Не сумели в Трие — с радостью продолжат в другом месте. Этот луг — чем не удачное место? Вокруг ни души, ни единого признака человеческого жилья, никто и не услышит, никто и не узнает…
Доновер, как она могла ошибиться в нём, как могла привязаться, целовать его, проводить с ним ночи, улыбаться ему? Один миг — и всё, карточный домик разрушен. Вечно у неё так, вечно все ей пользуются, вечно все выкидывают за дверь.
Это он, именно он предложил убить её и сам вызвался претворить план в жизнь. Кто он, кто Доновер на самом деле? Маг, несомненно, но кто ещё? Аваринский агент? Кто-то из тёмных или продавший душу, связавшийся с демонами светлый? Да не всё ли равно, если он предатель.
Отдавшись на волю чувств, Эллина ощущая себе растоптанной, избитой, разорванной в клочья. Собственная жизнь стала вдруг чужой, превратилась в череду иллюзий. Она поневоле подозревала абсолютно всех знакомых во лжи и двуличности.
Была ли она дорога хоть кому-нибудь, хоть кого-нибудь искренне опечалит её кончина?
Потом мысли ушли, остались только слёзы.
Выплакавшись, Эллина почувствовала себя лучше, кое-как поднялась, зажгла светляк и, прихрамывая, начала изучать местную флору. Нужно было найти что-то, что облегчило бы её мучения. В ход пошли широкие мясистые листья неизменного обитателя лугов.
Изорвав их и размяв пальцами в кашицу, гоэта пустила нижнюю рубашку на бинты и наложила повязку на пострадавшие места.
Самодельная мазь жутко щипала, зато с ней всё быстрей затянется.
Подозвав Звёздочку, Эллина, обняв её руками за шею, заковыляла на юго-восток, надеясь, что боги ниспошлют ей человеческое жильё.
Хорошо, что кошелёк и документы при себе, с ними вещи — дело наживное. Хотя сумки с лекарствами нет. Они самодельные, такие только у гоэтов достать можно, в крайнем случае, у хорошего аптекаря, а где в этой глуши взять хорошего аптекаря?
Но это всё мелочи, не хватит денег, можно заработать, самое главное, что теперь делать, куда податься? На неё объявлена двойная охота, и ещё неизвестно, кто из двух зверей страшнее. Но Брагоньер хотя бы далеко, а Гланер с Доновером слишком близко, их нужно опасаться в первую очередь.
Допустим, она сдастся властям? И что, кто ей поверит, кто будет слушать преступницу? Разве что под пытками, но Эллина дорожила своим здоровьем. Да и кто сказал, что она доживёт до пыток, что Гланер не убьёт её в камере? Её ведь отвезут в Трию, а там гоэта абсолютно беззащитна.
Нет, взывать к правосудию бесполезно, необходимо сначала доказать свою невиновность и предоставить неопровержимые доказательства против бывшего друга. Но первостепенная её задача — просто выжить.
Рассеянно наблюдая за тем, как медленно розовеет небо на востоке, Эллина перебирала в мыслях варианты. Во-первых, поговорить с духами и попросить у них помощи. Нет, охранять они её не станут, а вот об опасности предупредят. Правда, один раз.
Хорошо, что додумалась флиссу не в сумку по обыкновению бросить, а за пояс заткнуть. Теперь гоэта возносила хвалу тем, кто надоумил её это сделать. Болтается, родимая, за спиной, горбиться не даёт.
Будь она нормально обученным воином, в конюшне бы оружием воспользовалась — так нет, запаниковала, поддалась эмоциям. Впрочем, что бы Эллина со своим умением могла противопоставить двум мужчинам-магам, оба из которых превосходят её по силе? Они не дали бы ей и размахнуться, даже вытащить флиссу или кинжал — Доновер же владел атакующими заклинаниями. И осталось бы от неё бурое пятно на полу.
Так что хорошо, что решение вышло нестандартным — такого, в отличие от самообороны, они не ожидали.
Во-вторых, придётся чертить октограмму Мерхуса, предварительно добыв воск и листья лаверики ползучей. С помощью неё она установит местонахождение всех трёх своих охотников.
В-третьих, ей нужна защита. И разумные слушатели, которые примут её рассказ всерьёз.
Кто может заинтересоваться матаморфом? Правильно, учёные маги. Ради возможности заполучить столь ценный и опасный экземпляр, а затем его уничтожить, они пойдут на сотрудничество даже с девушкой с сомнительной репутацией. Если что, Эллина согласна посидеть под замком в университете, сознавая, что хоть здесь до неё Гланер не доберётся — не так ведь он силён, чтобы противостоять магам первой степени.
У ректора есть авторитет, на его слова обращает внимание даже король, он может её спасти.
Прислушиваясь к звукам просыпающейся осенней природы, борясь с одолевающей после треволнений бессонной ночи дремотой, Эллина пыталась вспомнить, в какой стороне, в каком месте находится университет. Кажется, на западе. Не так далеко и ехать, особенно если тебя подгоняет смерть.
На горизонте забрезжили первые солнечные лучи.
День обещал быть ясным — хотя бы природа сжалилась над гоэтой, прекратив противный дождь.
Справа послышалось мычание — пастух выгонял на пастбище стадо. Встряхнувшись и оправившись, Эллина направилась к нему: нужно поесть и поспать, хотя бы недолго.
Удивлённо покосившись на женщину с походкой кавалериста и лошадью без сбруи, пастух, тем не менее, подсказал, как добраться до ближайшей деревни. До неё гоэта добрела уже, когда совсем рассвело.
Там нашёлся и постоялый двор, и знахарь, лечивший как людей, так и животных. Прознав о последнем, Эллина поспешила прервать его сладкий сон и, выдержав оборону сонного злобного человека, получила баночку с мазью и моток бинтов.
Позавтракав, гоэта поднялась в свою комнатушку, сменила повязки и, обработав ссадины, как была, завалилась спать.
Проспала она, впрочем, недолго — мешал страх. По сходной цене купила у хозяина конскую упряжь, мешок, верёвку и немного продуктов, и поспешила покинуть деревню — не стоить дразнить врагов, беспечно разгуливая у них под носом.
Как ни хотелось Эллине быстрее покинуть опасные места, приходилось сдерживать бег Звёздочки и делать частые остановки: последствия ночной скачки давали о себе знать. Гоэта мужественно терпела, успокаивая себя тем, что если болит, значит живая. А живой быть очень хотелось.
Больше всего гоэта боялась темноты, понимая, что именно тогда наиболее уязвима. И твари Гланера, той, что выпивала людей. Вряд ли это делал сам метафорф, слова Доновера лишь подкрепляли её догадки.
Оставалось узнать, какую природу имеет жёлтое марево, накрывавшее место преступления. Оно призвано усыпить жертву, это понятно, но кем оно вызывается: созданием или создателем?
Вечер принёс горькое разочарование: не имея под рукой карты, Эллина ошиблась с выбранным направлением, выехала не на ту дорогу. Она вела вовсе не на запад, а на северо-запад, по широкой дуге опоясывая окрестности Трии.
Гоэта готова была в который раз расплакаться: весь день впустую, она, как зачарованная, бродит вокруг одного места. Но раскисать себе не позволила, подробно расспросив на ближайшем постоялом дворе о том, как выбраться на нужный тракт.
Взглянув на садящееся солнце, задумалась, стоит ли уезжать в ночь. В чистом поле ночевать куда страшнее, чем под крышей: там, помимо «друзей», поджидают любители ножей и кошельков, да и дикие звери с нечистью не дремлют.
Эллина сняла комнату, поставила лошадь в стойло и отправилась за околицу, чертить Большой круг.
Как к ней отнесутся духи, выполнять ли просьбу и что потребуют взамен?
Отойдя подальше от деревни и убедившись, что её никто не видит, гоэта привычно очертила себя двумя линиями — сплошной и волнистой, на всякий случай изобразила на земле подобие розы ветров и, расстегнув пальто, вытащила накопитель.
После несложных манипуляций, расписавших руки цветами, Эллина почувствовала, что готова произнести призывное заклинание.
Страшно было покидать пределы одного измерения и погружаться в другое, но обстоятельства не оставили выбора. Только духи могли знать, с какой стороны ожидать опасности.
Обитатели иного пространства не заставили себя ждать, заклубились вокруг. Они были иными, нежели в Рамите, многие, судя по сгусткам черноты, умерли не так уж давно.
— Надо же, магичка! — самый смелый из духов подплыл, проверяя на прочность защитные линии кругов. — Слабая магичка. И чего же ты хочешь, никчёмная?
— Помощи.
— С какой стати нам помогать тебе? — духи злорадствовали, упиваясь её положением. Они отыгрывались на гоэтах за магов, которые не просили, а требовали.
— Ваш закон: помощь за желание.
— И чего же ты просишь?
— Предупредить, если поблизости появится…
— Оно уже здесь! — в ужасе зашипели духи и кинулись врассыпную.
Эллина мгновенно вынырнула в реальный мир, пытаясь понять, что же так перепугало бестелесных созданий.
Небывалая тишина разлилась вокруг, подозрительная тишина, заставившая её со всех ног броситься прочь, к деревне.
Она уже чувствовала вязкую тягучую субстанцию, наполнявшую воздух, ощущала неясные волны и всплески, но теперь знала, что промедление — смерти подобно.
Эллину не интересовала текстура, частички светящегося вещества, она даже не пыталась заглянуть в тепловую карту нематериального мира, понимая, что увидит лишь оранжевый цвет.
Кожа заискрилась приглушённым мерцанием, баюкая, усыпляя.
Движения становились медленнее, а что-то внутри настойчиво убеждало, что не следует торопиться, лучше встать и отдаться во власть сладостной истоме. Но гоэта понимала, что поддаваться мороку нельзя, нельзя допустить его власти над собой.
Сжав рукой накопитель и высосав из него всю энергию без остатка, Эллина принялась строить защиту. По памяти, сбиваясь, торопясь, отчаянно сопротивляясь пока остававшемуся в тени убийце.
У её ног возникли три круга-оберега; пространство внутри них было испестрено рунами. Не веря в их силу, гоэта отчаянно молилась и заклинала всех подлунных существ помочь ей, отвлечь неведомую тварь.
Тело постепенно наливалось дремотой, а сердце бешено стучало, будто предвкушая радостное событие. Эллина практически не контролировала себя, только разум, раненой птицей бившийся в оковах подчинившейся чужой воле оболочки.
Видимо, сочтя, что указанная хозяином жертва уже никуда не денется, таинственный обладатель гипнотического оранжевого сияния решил показать себя.
Гоэта сразу же поняла, что это рождённая тварь, а не сотворённая тварь, с крайне нестабильной аурой. Такая очень быстро растворяется без труда. Тварь Тьмы с провалами вместо глаз. Она ступала неслышно, как кошка, то ли паря, то ли скользя над землёй. Не такая уж и огромная — чуть больше лошади. Контуры расплывчаты, но, кажется, в ней действительно есть что-то от кошки.
Красиво изгибая состоящее, казалось, из чего-то пластичного тело, покрытое то ли сетью жил, то ли рисунком, тварь медленно приближалась к Эллине. И мурлыкала, заставляя поневоле расслабиться, забыть обо всём, успокоиться…
В провалах глаз вспыхнул холодный серебристый свет.
Тварь остановилась, пристально глядя на гоэту, а потом неожиданно метнулась в сторону. Проследив за ней взглядом, Эллина поняла, что подопечная Гланера заметила более лёгкую жертву — не успевшую улететь душу. В излучаемом тварью приглушённом огненном свечении контуры несчастной стали осязаемы.
Охотница догнала жертву одним прыжком и, разверзнув пасть, втянула в себя духа. Он вошёл в неё не только через рот, но и через странные глаза и, видимо, пришёлся не по вкусу.
Следующей должна была стать Эллина.
Гоэта ощутила резкую слабость, почувствовала, как жизненные силы медленно вытекают из неё, питая тварь. Пока ещё без прямого контакта.
Эллину спасло чудо, не позволившее выпить её — случайный прохожий, всдник, неосторожно заехавший под купол марева и свежим запахом привлёкший внимание твари. Он оказался на сотые доли дюйма ближе гоэты и превратился в пищу таинственного существа.
Гоэта с ужасом наблюдала за тем, как блестящий, переливающийся поток энергии струится из мужчины в тварь, окрашивая её серебром. Длилось это всего пару минут, после чего на шее нетронутой лошади болтался безжизненный сосуд, без души, без ауры, без признаков насильственной смерти.
Тварь по-кошачьи гибко потянулась, прогнув поджарое тело, и с лёгким хлопком растворилась, разрушая наведённый морок. Он быстро развеялся, не оставив и следа.
Не веря своему счастью, вознося хвалу милостивой божественной паре, пожелавшей избавить одно из своих созданий от незавидной участи, Эллина упала на землю, чувствуя себя разбитой, словно после длительной болезни. Но это лучше, чем умереть.
Как же ей повезло, что твари было всё равно, кого выпить. Наверное, Гланер просто выпустил её в нужном месте на охоту, велев убить женщину. А его подопечная предпочла мужчину, сделала спонтанный выбор. Хотя, почему спонтанный? Во всаднике, несомненно, было больше питательных жизненных сил, чем в измотанной гоэте. А твари в первую очередь хотелось есть.
Пролежав без движения несколько минут, наблюдая за тем, как стремительно наливается темнотой окружающий мир, Эллина нашла в себе силы подняться и вернуться на постоялый двор.
Её мучила мысль об унесённом понёсшей лошадью трупе — не обвинят ли её и в этом убийстве? Она бы сама себя первой обвинила, узнай, что и в этот раз оказалась в нужное время в нужном месте.
Впрочем, какая разница, на неё и так «повесили» два убийства и шпионаж. Хуже смертной казни быть не может, а она ей уже обеспечена.
Эллина горько усмехнулась: поверит ли ей хоть кто-нибудь? Ведь у неё нет никаких доказательств, а её показания сочтут очередной ложью, попыткой оправдаться. Следователь и до этого ей не особо верил, а теперь и вовсе предпочтёт сразу отдать в руки палача.
Одна надежда на Анабель. Необходимо с ней связаться, выяснить, что на самом деле творится в Сатии. Гланер мог соврать, но в это, к сожалению, верилось с трудом. Ему выгодно подставить другого человека, чтобы остаться безнаказанным и закончить возложенную на него миссию.
Давно ли он сотрудничает с Аварином? Или предатель — Доновер? И тот, и другой могли… Но грамоту ей подкинули в Сатии, а в Сатии жил Гланер. Его другу из Трии незачем было присылать ему столь опасную бумагу, выписанную на своё имя. Значит, пвседодруг, почуяв слежку, что его вот-вот вычислят, поспешил избавиться от компрометировавшего его документа, подбросив часть его подруге. Какой же он, всё-таки, самонадеянный и честолюбивый — хранил наградную грамоту чужеземного монарха!
Отбросив тягостные мысли, решив не усугублять и без того плачевное душевное и физическое состояние, Эллина вернулась на постоялый двор, кое-как поела, только для восстановления сил, и провалилась в тяжёлый сон без сновидений. Она не была уверена, что назавтра проснётся живой, но бесполезного ночного бодрствования (ей нечего противопоставить твари Гланера) её организм не выдержал бы.
Но гоэта проснулась, более того, чувствовала себя вполне сносно.
Пока Эллина одевалась (она не собиралась задерживаться в деревне), ей в голову пришла одна мысль. Для её претворения в жизнь потребовалась бумага и набор письменных принадлежностей.
Гоэта писала левой рукой, стараясь изменить почерк.
Письмо вышло коротким, но должно было заинтересовать получателя. Анонимки именно так и пишут.
Нужный текст родился с пятой попытки: писать только факты, игнорируя эмоции, оказалось тяжело. Зато Гланер Ашерон теперь окажется под подозрением.
Эллина постаралась во всех подробностях описать облик метаморфа, прикормленное им существо и метод его охоты. Постаралась не забыть ни одной детали. В конце высказала пару соображений насчёт двойной жизни гоэта и его связи с королевством Аварин. Сообщила, что грамота принадлежала ему, что его друг Доновер предположительно занимается чёрной магией и связан с демонами. Намерено сгустила краски — как с ней, так и она.
Получателем значился соэр Брагоньер, Главный следователь Следственного управления Сатии.
Эллина побоялась отправить письмо, как есть, и сверху, на чистом листе бумаги надписала адрес одного ресторана. Он не был связан с Эллиной Тэр, а посему не мог вывести на автора послания. В подобных заведениях иногда ужинала Анабель, но ведь она не обделяла вниманием ни один приличный ресторан. В этом, к примеру, подруга год назад праздновала день рождения, отсюда гоэте и был знаком его адрес.
Найти почтовую контору оказалось нелегко. Эллина не пошла по лёгкому пути, не оставила письмо хозяину постоялого двора. Так что избавиться от исписанного косым почерком листа удалось только в ближайшем городке.
Ольер Брагоньер с улыбкой охотника, выследившего дичь, смотрел на тщательно выведенные, несомненно, женской рукой слова на двух неполных страницах письма. Оно предназначалось госпоже Анабель Меда, но до адресата не дошло: следователь предвидел, что беглянка может проявиться, дать о себе знать. Она и дала. И во всех подробностях описала место своего нахождения.
Как же порой недальновидны женщины, как глупо пренебрегают обыкновенными правилами безопасности!
Наивная, она полагала, что кто-то сможет незаметно передать письмо человеку, находящемуся под негласным круглосуточным наблюдением. Или думала, что он не догадается, кто организовал её побег?
Да, Брагоньер оставил любовницу первого префекта на свободе, но лишь затем, чтобы не оборвать ниточки, связывающие её с подругой. И вот они дёрнулись, опутав сетями Эллину Тэр.
Письмо она послала умно, не воспользовалась услугами почты. Передала через нарочного — какого-то паренька. До этого оно проделало долгий путь из рук в руки из курортной Трии — вот, как далеко забралась беглая пташка!
Живёт у некого Доновера, мага. Установить личность будет несложно, Брагоньер уже послал голубем указания местному Следственному управлению. Если потребуется, можно воспользоваться и более совершенным средством связи — пусть волшебники отрабатывают свой хлеб.
Тон послания спокойный — значит, страх прошёл. Значит, солдаты королевства не отрабатывают свой хлеб. Либо, что более вероятно, она нашла способ обойти встречу с правосудием. Как? Банально изменила внешность.
Интересуется, как обстоят дела в Сатии, какие шаги он предпринимает по её поимке, правда ли, что её обвиняют в шпионаже. Последнее тревожит больше всего; следуют бурные заверения, что она никогда не смогла бы предать, упоминается подброшенная грамота…
Это место следователь подчеркнул. Достал из материалов дела обрывок схожего с упоминаемым в письме документа. Задумался.
Эллина Тэр была уверена, что письмо не перехватят, значит, писала правду. Анабель Меда — её лучшая подруга, поэтому ей бы она тоже не стала лгать. Возможно, это так, но не следует торопиться с выводами, возможны другие варианты начала логической цепочки.
Совсем к иным результатам приводило предположение, что госпожа Тэр была уверена, что письмо не перехватят, но намеренно не была искренна. Она хотела, чтобы подруга помогла ей выпутаться, привлекала на свою сторону свидетельницу, которая могла бы подтвердить её доброе имя. Женская дружба — непрочная вещь, не выдерживает испытания спасения собственной жизни.
Третья возможность — госпожа Тэр предполагала, что послание не дойдёт до адресата, поэтому и написала то, что написала. Опять-таки, чтобы снять с себя обвинения.
— Нет, третья версия — чушь, — пробормотал Брагоньер. — Для неё нужно обладать умом выше среднего, а госпожа Тэр по моим наблюдениям не может им похвастаться. Вляпаться по дурости в историю — могла, а теперь не знает, как выпутаться. Шпионить тоже могла, но не сознавая всей серьёзности поступка. Или вообще не понимая, что делает. Конечно, некоторые преступники мастерски маскируют свои способности, так что не помешало бы с ней снова поговорить. Не нравится мне присутствие матаморфа в этом деле, очень не нравится! Он, несомненно, был вторым неизвестным в истории с убийствами. Гоэта — всего лишь его сообщник, помощница. Когда стала не нужна, даже опасна, её едва не убили.
— Шпионка, — задумчиво повторил он, перечитав письмо. — Нет, связная. Род занятий располагал к тому, чтобы передавать сообщения и депеши от некого лица, живущего в Сатии, аваринским агентам. Либо её использовали для сбора каких-то сведений. Опять подручная. Чужому человеку помогать бы не стала, если только за ней не числился какой-либо долг. Значит, или знакомые, или родственники. Вероятнее всего — любовник.
Следователь чувствовал, то ещё немного — и туман рассеется, явив чёткую картину преступления. Пока же предстояло заключить под стражу Эллину Тэр, полагающую, будто находится в безопасности на берегу моря. На её месте он бы задумался о метаморфе: если тот предпринял попытку убить однажды, то доведёт дело до конца. Опасных свидетелей не оставляют.
Кстати, а кто посоветовал ей остановиться у некого Доновера? Не в первую же попавшуюся дверь она постучалась. И бежала целенаправленно в Трию, а не просто куда глаза глядят. Всё это говорило о том, что её там ждали. Знакомых у неё там нет, Брагоньер уже проверил, значит — связи второго порядка. Значит, её там кто-то устроил.
Кто? Либо помог в беде по доброте душевной кто-то из гоэтов, либо постарался тот, на кого она работала. Испугался, что на допросе она всё о нём расскажет.
Но опять-таки странно: «засветившуюся» связную легче устранить. По дороге, например. И концы в воду. Соответственно, первая версия кажется более логичной. Но тогда Эллине Тэр стоит опасаться действий и со стороны напарника по шпионажу.
Покушение было одно. После освобождения из-под ареста, ещё до того, как он заподозрил её в измене.
А не свести ли воедино два этих дела?
Убить из страха, что она выдала или выдаст его, — абсолютно верная реакция для предателя. И для убийцы, практикующего незаконные виды магии, тоже. Вряд ли они встретились, объединились и наняли метаморфа для устранения гоэты, подобные вещи посторонним не доверяют.
Таким образом, Эллина Тэр связалась с неким человеком, метаморфом, который втянул её в сомнительные игры, а потом попытался свалить всю вину на неё. Когда это не удалось, он попробовал её убить. Опять не вышло. И в ход пошла аваринская грамота. Глупая девочка могла её и заработать, просто напарник не отдал, оставил себе для подстраховки.
В любом случае, госпожу Тэр необходимо было срочно взять под стражу. А там выяснится степень её вины. Брагоньер намеревался сам принять участие в её поимке. Не откладывая дела в долгий ящик, он сегодня же выезжал в Трию.
Разумеется, следственные мероприятия поручит местным следователям: Брагоньер давно вырос из того возраста и чина, когда самостоятельно собирал доказательства, мёрз на месте преступления, болтаясь в компании солдат по сомнительным местам. Теперь их ему приносили, а где-то бывал он по собственной инициативе, когда считал необходимым своё присутствие.
Вот и теперь по его письму трийский Следственный комитет прочешет город, установит фамилию и местожительство Доновера, проведёт необходимые допросы и по приезду представят ему предварительный отчёт по проделанной работе.
Брагоньер намеревался привлечь к поимке государственного преступника и его сообщницы не только судебных, но и боевых магов. Двоих судебных он брал с собой. Тех, кто подчинялись ему — не доверял незнакомым. Сам соэр волшебником не был, хотя и мог похвастаться обширными знаниями в некоторых областях магии. Служителю закона такого высокого ранга, Главному следователю второго города королевства положено разбираться в тонкостях работы и жизни тех, кого ловит его управление, быть в состоянии различать типы магии и владеть простейшими навыками самообороны от тёмных.
Дело метаморфа он взял себе. Потому что оно было не обычным, потому что не входило в компетенцию только Следственного управления.
Если в преступлении замешена магия, материалы по нему в обязательном порядке оказываются на столе Главного следователя, который, ознакомившись с ними, решает, кому поручить расследование. Дела, подобные этому, Брагоньер распутывал сам. Это, во-первых.
Во-вторых, после установления факта шпионажа, соэр величайшим приказом был назначен ответственным за поимку преступника. Ему доверяли, и он неизменно оправдывал доверие.
В-третьих, твари, выпивающие жизненную энергию, и метаморфы — удел инквизиции. А Брагоньер был инквизитором с широкими полномочиями и правом, в случае необходимости, игнорировать мнение местных властей.
Инквизиторов уважали и побаивались, хотя они и не афишировали свой род занятий. Для большинства подданных, даже чиновников, они были простыми служащими закона, пусть и занимавшими высокие посты в судебной системе. Первый префект Сатии тоже недавно узнал, на кого пытался повлиять, и теперь уже не писал писем с требованиями прекратить дело. Он знал, чем может кончиться конфликт с инквизитором. Ольер Брагоньер и раньше имел в его глазах репутацию непреклонного, игнорирующего чины и связи человека, теперь же он понял, почему.
Пока Брагоньер следователь — на него можно повлиять, когда он становится инквизитором — для него не существует иных указаний, кроме монарших.
Связавшись с ректором университета, соэр попросил рекомендовать ему пару опытных боевых магов с правом работы второй степени. Проконсультировался насчёт иллюзий и способов их распознавания и предупредил о появлении в Тордехеше метаморфа. Ректор заинтересовался, попросив, по возможности, не убивать «столь редкий экземпляр».
— Я предпочёл бы видеть его мёртвым, — покачал головой Брагоньер. — Подобные особи подлежат уничтожению.
— Строго следуете инструкциям? — вздохнул ректор.
— Законы надлежит соблюдать, а на моих плечах лежит ответственность за их исполнение.
Вчера Брагоньер получил разрешение, превращавшее его в полномочное лицо короля. Отныне вся система правосудия была к его услугам. И никакие покровители не сумеют помешать поимке преступника, не рискнут попасть в список неблагонадёжных, который ведёт каждый инквизитор, и который попадёт на стол секретарю его величества и начальнику Тайного управления. Того самого, где служил столичный друг соэра. Тайные обычно всегда дружны с высшими судейскими и инквизиторами.
В Трие соэр оказался в рекордно короткие сроки. Там его уже ждали местные судебные чиновники, хмурящийся градоначальник (его письмом предупредили о тайном визите инквизитора при исполнении люди из сатийской префектуры) и двое обещанных ректором боевых мага. Мужчина и женщина, одна из тех, кого виновница переполоха называла «оголтелыми магичками».
— Через час результаты мне на стол, — скупо приветствовав своих коллег, приказал Брагоньер, лениво покачивая свитком с королевской печатью. Но ознакомиться с ним никто не захотел. Видимо, хватило выставленного напоказ перстня инквизитора. — Тогда же жду всех в своём номере в гостинице.
Он планировал позавтракать в компании градоначальника, на котором, впрочем, их общение с большой долей вероятности и закончилось бы, но маги, видимо, сочли оскорбительным проявленное к ним вежливое небрежение.
— Послушайте, господин соэр, — выступив вперёд, начала женщина, — вам не кажется, что это уже слишком! Мы не ваши шавки, а маги, поэтому я попросила бы вас…
Брагоньер обернулся, смерив её взглядом. Нервное создание в мужской одежде, с полным отсутствием фигуры и растрёпанными волосами. На шее полно амулетов, на руке — след от ожога. И при оружии.
Соэр негативно относился к подобным женщинам, считая их существами среднего пола. По его мнению, на факультет боевой магии представительниц слабой половины человечества допускать было нельзя.
— Просить вы можете, слушать я не обязан, — резко ответил он, сразу давая понять, что магиня — его подчинённая. — Если вы полагаете, что проявленного к вам внимания недостаточно, то приведите себя в порядок и отправляйтесь на танцы. Это не светский раут, госпожа, вы на работе. И я предпочёл бы, чтобы вы не тратили время напрасно.
— Хам! — в сердцах пробормотала магичка.
— Письмо к ректору с просьбой замены по причине гонора? — улыбнулся Брагоньер.
— Простите, господин соэр, не сдержалась.
Подобное письмо больно ударило бы по её репутации.
— Все мы периодически бываем несдержанны. Надеюсь, наше сотрудничество будет плодотворным. До встречи через час, госпожа Нора.
Нора изобразила улыбку, скрестив пальцы за спиной.
— Печально, что в университете теперь пренебрегают занятиями хороших манер, — уходя, вскользь бросил Брагоньер. — Надеюсь, остальные дисциплины на высоте.
Через час в одной из комнат номера, выделенного по распоряжению градоначальника, соэр подробнее знакомился с теми, с кем ему предстояло работать. Их квалификацией он остался доволен, даже послужной список Норы вызвал сдержанную похвалу.
А вот результаты поиска Доновера его не порадовали. Маг исчез, растворился, будто его и не было. Человека с таким именем не существовало.
К сожалению, Эллина Тэр в письме не написала его адреса и не сообщила никаких примет.
Местные следователи проверили всех местных магов, обойдя их дома, но нигде не обнаружили следов присутствия разыскиваемой преступницы.
— И что, многие из них в последний месяц приютили у себя женщин?
— Да проблема в том, господин соэр, что таких вовсе не было.
— Никакой проблемы не вижу. Достаточно было хорошо расспросить прислугу. Человека, впервые оказавшегося в городе, легко узнать.
— Мы опрашивали: не было такого.
— Соседи?
Задумавшись, Брагоньер добавил:
— Уделите особое внимание домам, где недавно кого-то уволили. И обязательно найдите тех, кто служил до этого. Мне нужны Эллина Тэр и этот Доновер.
Отправив обоих судебных магов на помощь следователям, соэр углубился в чтение списка волшебников Трии, выбраковывая слишком молодых и слишком старых. Выборка ничего не дала, как и анализ послужного списка. Оставалось проверить друзей, знакомых, товарищей по университету, но на это уйдёт время, которого у него нет.
Вечером появились хоть какие-то зацепки: дом на Косой улице. Хозяин — маг, новая прислуга. Старая уволилась и вернулась к родным в деревню.
Соседка показала, что в доме напротив недели две жила какая-то девушка, приезжая, по имени Элис. Потом она куда-то уехала, вроде бы вернулась домой.
Женщина так же вспомнила о ночном происшествии: кто-то звал на помощь. Голос был женский, но большего, к сожалению, она сказать не могла: не подходила к окну.
— Ограбили, наверное, кого-то, бывает, — пожала плечами она.
Как выяснилось позже, служанка в деревню не вернулась: пропала.
Допущенные по письменному постановлению местного следователя в бывшую комнату разыскиваемой, судебные маги не нашли ничего подозрительного. Поисковое заклинание результатов не дало: прошло слишком много времени и отсутствовали личные вещи разыскиваемой. Октограмма Мерхуса тоже не оправдала надежд.
Её обнаружили случайно, и не солдаты, а рыбаки, выловившие из моря тело без признаков насильственной смерти, зато с такими же странными стеклянными глазами, как и фигурировавшие в деле Эллины Тэр девушки. Тоже «выпитую» до дна.
Казалось бы, вот она, удача, но дом оказался купленным умершим к тому времени человеком, а соседи знали его последнего владельца как господина Малеаза. Фамилия оказалась такой же фальшивой, как и имя, так что в руках у Брагоньера был только словесный портрет.
Хозяин умел заметать следы и позаботился, чтобы сделать бесполезной поисковую магию. Не оставил никаких личных вещей, зато в кабинете зафиксировали остаточные следы чёрной магии и остатки каких-то сожжённых бумаг, восстановить которые, к сожалению, не удалось.
Ничего, что принадлежало Эллине Тэр, в его доме так же не обнаружили. Зато выяснили район её примерного местонахождения: тут октограмма Мерхуса не подвела. Правда, она помогала установить только расстояние до объекта поиска и направление его движения. Но это было лучше, чем ничего.
