Глава 14
Тристан

– Этот действительно хорош, если вы ищете что-то крепкое, – сказал моей матери директор похоронного бюро Гарольд, когда мы стояли и смотрели на гробы. – Этот из меди, которая обладает отличной устойчивостью к коррозии. Это лучше, чем нержавеющая сталь, и предоставляет замечательное существование вашим близким.

– Это очень мило, – сказала мама, пока я стоял абсолютно безучастный.

– А здесь, если вы ищете что-то немного более высокого класса, можно взглянуть вот на эту красоту. – Пальцы Гарольда коснулись бороды прежде, чем он погладил еще один гроб. – Этот из твердой бронзы, которая является сильнейшим и самым стойким из любых материалов. Если вы ищете для своих близких что-то в этом стиле, это хороший вариант. Есть также варианты деревянных гробов. Они не так крепки, как эти, но являются ударопрочными. Они бывают разных типов – древесина лиственных пород, таких как вишня, дуб, ясень или орех. Мне лично нравится отделка вишни, но это только мое мнение.

– Чертов ублюдок, – пробормотал я под нос, так чтобы слышала только мама.

– Тристан, – возмутилась она, отворачиваясь от Гарольда. – Будь милым.

– У него есть любимые гробы. Это чертовски странно, – прошипел я, раздраженный Гарольдом, который раздражал мою мать, которая была и так расстроена тем, что Джейми и Чарли больше нет. – Мы можем получить его, наконец? – жалобно сказал я, глядя на пустые гробы, которые вскоре должна была наполнить моя жизнь.

Вернитесь ко мне.

Мама нахмурилась, но обсудила детали, потому что я делал вид, будто их нет.

Гарольд отвел нас в свой кабинет. Он натянул жалкую улыбку и говорил о разном дерьме, раздражая меня.

– На надгробных памятниках мы тоже предлагаем венки для курортного сезона, вазы и одеяла для холодных месяцев…

– Ты что, шутишь? – пробормотал я. Мама тронула меня за плечо, желая предотвратить грызню с Гарольдом, но было поздно.

– Это хорошо для тебя, да, Гарольд? – спросил я, подавшись вперед, мои глаза сузились, и пальцы переплелись. – Это должно быть хорошо – предлагать эти херовы одеяла для своих родных и близких. Чтобы вынудить их платить деньги за бессмысленное дерьмо, и не имеет значения, что сейчас происходит. Одеяло? В одеяле? Они, б…, умерли, Гарольд! – крикнул я, вскакивая. – Мертвым не нужны одеяла, потому что они не мерзнут! Им не нужны венки, потому что они не празднуют Рождество, и им не нужны цветы, потому что какой в них смысл?!

Я кричал, потом хлопнул рукой по его столу, бумаги разлетелись. Мама встала и потянула меня, но я отдернул руку. Моя грудь поднималась и опускалась, мне все сложнее и сложнее было контролировать дыхание, и я чувствовал ярость, ожившую в глазах. Я не мог сдержаться. В следующую секунду я выбежал из офиса и прислонился спиной к стене. Мама извинилась перед Гарольдом. А я кулаками колотил о стену. Снова и снова я бил кулаками в стену.

Кулаки краснели, а сердце холодело, когда до меня стало доходить.

Они ушли.

Они ушли.

Мама вышла из здания и застыла напротив меня, ее глаза наполнились слезами.

– Ты взяла одеяло? – спросил я с сарказмом.

– Тристан, – прошептала она, мое разбитое сердце впитывало ее нежные слова. – Если ты это сделала, то должна была взять Чарли зеленое, а Джейми фиолетовое. Это их любимые цвета… – Я покачал головой, не желая больше разговаривать. Не желая, чтобы мама заставила меня почувствовать себя лучше. Не желая дышать.

Это был первый день после их смерти, когда я реально осознал этот факт. Первый день, когда я реально осознал, что через три дня я скажу мое последнее «прощай, мой мир». Моя душа пылала, и каждый дюйм меня чувствовал этот огонь. Я тряс головой все сильнее и сильнее, прижал руки ко рту и завыл в своем горе.

Они ушли.

Они ушли.

Вернитесь ко мне.

– Чарли! – закричал я, сидя в постели. Снаружи была черная как смоль ночь, а моя постель была мокрая от пота. Легкий ветерок залетел в открытое окно, я попытался стряхнуть с себя кошмар, который был более реальным, чем прежде. Мои кошмары – это мои последние воспоминания, которые преследовали меня.

Я наблюдал, как включился свет в доме Элизабет. Она подошла к окну и глянула в мою сторону. Я не включал свет. Я присел на край кровати, мое тело горело. Свет заливал ее лицо, и я наблюдал, как ее губы шевелятся.

– Ты в порядке? – спросила она, скрестив руки на груди.

Она была чертовски красива, и это меня раздражало.

Также меня раздражало то, что мои крики, наверное, будили ее почти каждую ночь. Я подошел к окну, в моих глазах по-прежнему была тяжесть вины, что там не Джейми и Чарли.

– Иди спать, – сказал я ей.

– Хорошо, – ответила она.

Но так и не отправилась в кровать. Она сидела на подоконнике, и я наклонился вперед. Мы внимательно смотрели друг на друга, пока мое сердцебиение не замедлилось и глаза ее не стали закрываться.

Я молча поблагодарил ее за то, что она не оставляла меня одного.