ГЛАВА ПЯТАЯ

В своём тускло освещённом мрачном логове Скрэтч лихорадочно ходил взад и вперёд между сотен часов, стараясь всё подготовить. До полуночи оставалось всего несколько минут.

– Почини часы с лошадью! – кричал дед. – Они отстают на целую минуту!

– Я сделаю, – сказал Скрэтч.

Скрэтч знал, что его накажут в любом случае, но если он не подготовит всё вовремя, наказание будет особенно суровым. Прямо сейчас в руках у него было несколько других часов.

Он починил часы со скрученными металлическими цветами, которые отставали на целых пять минут. Теперь он открыл дедушкины часы и немного передвинул минутную стрелку вправо.

Он проверил большие часы с оленьим рогом – они часто отставали, но сейчас показывали правильное время, и наконец починил часы с лошадью, ставшей на дыбы. Это было кстати – они отставали на целых семь минут.

«Пойдёт, – сказал дедушка. – Ты знаешь, что теперь делать».

Скрэтч послушно подошёл к столу и взял кнут. Это была плётка-девятихвостка, дедушка начал наказывать его ею с самого раннего возраста.

Он прошёл в конец своей берлоги, в отгороженный железной решёткой угол. За решёткой сидели четыре его пленницы, мебели в углу за исключением деревянных полок с матрасами не было никакой. За полками был туалет. Вонь уже давно перестала беспокоить Скрэтча.

Ирландка, которую он привёл пару дней назад пристально смотрела на него. После долгого сиденья на одних сухарях и воде, все остальные были истощены и измождены. Две из них могли лишь плакать и стонать. Четвёртая, смертельно бледная, лишь сидела сжавшись на полу у решётки. Она не производила ни звука и выглядела еле живой.

Скрэтч отпер дверцу в клетку. Ирландка бросилась вперёд, пытаясь бежать. Скрэтч жёстко хлестнул её по лицу кнутом. Она отпрянула. Он снова и снова стал бить её кнутом по спине. Он по опыту знал, что даже сквозь разодранную блузку удары очень болезнены, особенно учитывая рубцы и порезы, которые он уже оставил на её коже.

Тут воздух наполнил дикий шум: все часы начали отбивать полночь. Скрэтч знал, что он должен делать теперь.

Под продолжающийся шум он пробился к самой слабой и тощей девочке, которая казалась еле живой. Она странно посмотрела на него. Она была единственной, кто пробыл здесь достаточно долго, и кто знал, что он собирается делать. Казалось, что она готова к этому, может быть, даже рада.

У Скрэтча не было иного выбора.

Он присел рядом с ней и сломал ей шею.

Жизнь покинула тело девушки, а он посмотрел на старинные часы с орнаментом, которые стояли по другую сторону решётки. Перед ними взад-вперёд двигалась вырезанная вручную фигурка смерти, одетая в чёрный плащ, её ухмыляющийся череп выглядывал из-под капюшона. Она одинаково сражала рыцарей, королей, королев и нищих. Это были любимые часы Скрэтча.

Шум вокруг постепенно стихал. Вскоре осталось лишь одновременное тиканье всех часов и стенания женщин, оставшихся в живых.

Скрэтч перебросил тело мёртвой девушки через плечо. Она весила не больше пушинки, так что ему не составило труда это сделать. Он открыл клетку, вышел наружу и закрыл за собой решётку.

Он знал, что время пришло.