ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЁРТАЯ

– Это снова она! – прошептал Скрэтч дедушке, выглянув через окошко. – Та девушка с ФБР! И на этот раз она не одна.

Раздался стук в дверь.

– Что мне делать? – спросил Скрэтч.

– А ты как думаешь? – бросил дедушка. – Впусти их уже, ради Бога.

Скрэтч отпер дверь с надеждой, что не выглядит так ужасно, как ему кажется.

Девушка, которая уже приходила до этого, та, со смуглой кожей, вытащила свой значок. Она очень вежливо сказала:

– Сэр, вероятно, вы меня помните, – сказала она. – Агент Люси Варгас.

У Скрэтча высохло во рту, его ответ прозвучал хрипло.

– Конечно, я помню, – сказал он.

– Это моя коллега, агент Райли Пейдж.

Скрэтч осмотрел женщину. Она была старше первой, в её тёмных волосах просвечивала седина. Странно, но в отличие от девушки у неё, похоже, не было оружия.

– Чем я могу вам помочь? – спросил Скрэтч женщин.

– У нас появилось ещё несколько вопросов, если вы не возражаете, – с улыбкой сказала девушка. – Мы можем войти?

– Конечно, – сказал Скрэтч.

Женщины вошли внутрь. Та, что постарше, с явным интересом стала осматриваться.

– Я слышала, что это место использовалось для бизнеса, – сказала она. – Ваш дедушка был часовщиком?

Голос дедушки прозвучал негодующе: «Не часовщик, чёрт побери. Я хорологист!»

Скрэтч заставил себя улыбнуться.

– На самом деле, дедушка называл себя хорологистом. А почему вы интересуетесь?

Старшая женщина не ответила. От её взгляда ему тут же стало некомфортно, она как будто видела его насквозь.

– Не могли бы вы показать нам свой подвал? – спросила она.

– Зачем? – спросил Скрэтч. – Ваша коллега уже спускалась туда в прошлый раз.

– Мне бы тоже хотелось взглянуть, – сказала она с нервирующей улыбкой.

Скрэтч просто стоял, как в ступоре.

«Пусти её! – прошептал дедушка. – Там мы ничего не прячем».

Скрэтчу это нравилось всё меньше и меньше.

– Пожалуйста, как вам угодно, – сказал он. – Вход туда прямо на кухне.

Женщина исчезла на кухне. Скрэтч услышал, как она открыла дверь в подвал, а потом стала спускаться вниз.

Теперь молодая девушка стала оглядываться, она заглянула в его спальню и кухню. Когда она отвернулась, он наклонился, чтобы поднять хлыст, который лежал рядом с креслом. Он частенько пользовался им для себя в последнее время. Когда девушка вернулась в гостиную, он быстро спрятал его у себя за спиной.

– Значит, это на самом деле была мастерская? – спросила она.

– Да, – ответил Скрэтч.

– Так где сейчас все часы?

Скрэтч едва не ответил, что унёс их все в бункер. Но дедушка вовремя его остановил: «Солги, вот идиот!»

На лбу Скрэтча выступил пот. Девушка задавала слишком много вопросов. И он не мог придумать ни одной лжи.

– Я не знаю, что сказать, – вслух сказал Скрэтч.

– Идиот! – сказал дедушка.

– Прости, – сказал Скрэтч. – Я просто не знаю, что сказать.

Женщина шагнула к нему, странно на него посмотрев.

– Вы со мной разговариваете? – спросила она.

Это было чересчур для Скрэтча. Женщина была всего в нескольких шагах от него. Он вытащил хлыст и ударил её им прямо по лицу. Она громко вскрикнула от боли и наклонилась, пальцами ощупывая лицо. Скрэтч ударил её по затылку рукояткой хлыста. Она упала на пол и не шевелилась.

– Что ты наделал! – зарычал дедушка. – Они придут за ней.

– Прости! – сказал Скрэтч.

Его голова закипела, в ней появились картинки того, как эта комната выглядела, когда он был ребёнком – везде тикали часы, они висели на всех стенах. Они начали отбивать час.

Он ударил хлыстом по собственной спине в надежде остановить это безумие.

«Сейчас на это нет времени, – сказал дедушка. – Ты должен позаботиться о второй. Ты знаешь, что делать».

Призрачные звуки и картинки исчезли. Да, Скрэтч точно знал, что делать. Когда он был маленьким, дедушка часто наказывал его, запирая в подвале. Окна его были забиты досками, так что когда гасили свет, там воцарялась кромешная тьма.

Он вернулся к двери в подвал, выключил свет и запер дверь. В темноте он услышал удивлённый крик женщины.

Неожиданно всё это обрело для него смысл. Дедушка поступал очень мудро, запирая его там. Скрэтч знал каждый угол подвала, со светом или без. У него хлыст, а женщина не вооружена.

Она никогда не выйдет оттуда живой.