Новый акустический радиопередатчик – результат сотрудничества TSS с частным поставщиком – появился в конце 1950-х гг. Новое устройство было специально разработано для мероприятий подслушивания и получило название SRT (Surveillance Radio Transmitter). В основу SRT-1 были положены микровакуумные лампы и недавно появившиеся транзисторы. Устройство было далеко от совершенства, но тем не менее это был крупный шаг к технике нового поколения.

Для оперативных целей был необходим закамуфлированный, надежный передатчик, который позволил бы отказаться от проводных микрофонов и прокладки кабеля. В случае с SRT-1 уже не нужно было соединять отдельной линией микрофон с магнитофоном, однако новое устройство было размером с обувную коробку и требовало столько энергии от батарей, что использовать его в большинстве оперативных ситуаций было просто невозможно. Создавая модель с батарейным электропитанием, техники ЦРУ попытались изменить часть схемы и добавили конвертор, чтобы уменьшить потребление постоянного тока за счет преобразования его в переменный. Однако это оказались абсолютно неэффективным. В результате пришлось подключать SRT-1 к отдельной линии электропитания, чтобы устройство работало длительное время.

Существенным в SRT-1 было и то, что многие его характеристики не подходили для некоторых видов специального оснащения. Его размеры, например, оказались слишком велики для простого камуфлирования, а «открытый» радиосигнал позволял любому настроиться на его частоту. К тому же новый передатчик не имел дистанционного управления и передавал радиосигнал в эфир непрерывно, питаясь от батарей, а значит, поисковая бригада могла легко его обнаружить.

Однако, несмотря на недостатки SRT-1, вместе с ним у оперативников появилась возможность акустического контроля объекта на определенном удалении от КП. Когда в 1969 г. первые модели SRT были заменены на полностью транзисторные, количество мероприятий по акустическому контролю в резидентурах ЦРУ увеличилось, и стал накапливаться опыт их проведения.

Независимо от того, проводился ли акустический контроль с помощью микрофонной кабельной системы или с помощью радиопередатчика, каждое оперативно-техническое мероприятие требовало детально спланированного проникновения на объект и ухода с него, а также тщательно подобранных инструментов. Также важно было обеспечить безопасность места установки на весь период монтажа спецтехники, включая прокладку и камуфлирование кабелей, установку антенны, проверку работоспособности всей системы, а также быстрое восстановление мест вскрытий. Эти этапы мероприятия не могли быть выполнены быстро. Часто работа велась ночью или в сумерках. Шум инструментов мог привлечь внимание и привести к провалу всей операции. Также нельзя было оставлять после себя мусор или инструменты. Необходимо было спрятать провода, проходящие через открытые и легкодоступные места. Прокладка кабелей была похожа на монтаж современного оборудования для кабельного телевидения, но без присутствия жильцов.

Чтобы ускорить установку спецтехники, офицеры TSD изготовили портативный инструмент с острым, как бритва, специальным раздвоенным ножом для подрезания обоев, с помощью которого можно было быстро установить в место разреза специальные проводники толщиной с человеческий волос и затем легко восстановить прежний вид места вскрытия. Этим инструментом можно было работать даже одной рукой. Кроме того, в комплект входило устройство для установки проводов в секции открытых стен, которые невозможно было закамуфлировать традиционными способами.

Офицеры-техники обычно прятали провода за деревянные плинтусы или под лепные украшения стен, где было сложно их обнаружить, что не создавало проблем для восстановления места установки. С этой целью техники изготовили легкую алюминиевую фомку длиной около 30 см. Она как рычаг давала возможность расширять щели между деревянными лепными украшениями на стене или между плинтусом и стеной, чтобы засунуть тонкие микрофонные провода, не повредив их и не оставляя следов на стене и плинтусе.

В начале 1960-х гг. акустики ЦРУ стали чаще проводить операции подслушивания, которые становились более сложными и смелыми с оперативной точки зрения. Работа велась в странах третьего мира, где постоянно менялась власть, особенно в Африке, где колониальные державы передали власть местным вождям, что делало секретные мероприятия ЦРУ очень рискованными. Местные власти с подозрением относились к иностранцам, в том числе и к техникам ЦРУ, которые прибывали в страну вместе с другими американскими гражданами. Власти полагали, что американцы были в союзе с колонизаторами.

Одна из операций подслушивания была предметом личного внимания президента Эйзенхауэра в период международного скандала, когда самолет-шпион U-2 с пилотом-контрактником ЦРУ Гарри Пауэрсом был сбит советской системой ПВО под Свердловском 1 мая 1960 г. Перед этим инцидентом акустики ЦРУ запланировали подслушивание советских чиновников, которые должны были сопровождать советского лидера Никиту Хрущева на запланированную 16 мая европейскую встречу с президентом Эйзенхауэром. Акустики ЦРУ оборудовали спецтехникой несколько гостиничных номеров, используя проводные микрофонные системы. Когда же встреча на высшем уровне была сорвана после публичного обвинения Хрущевым американского президента в шпионаже, акустики получили указание прослушать свои магнитофонные записи и сделать на их основе доклад президенту.

Эйзенхауэру требовалась информация о советских журналистах ТАСС, которые могли заранее знать об отмене встречи. Было важно установить время, когда им сообщили об этом. Эти сведения нужны были президенту США для того, чтобы на следующее утро провести встречу со своими советниками по безопасности.

Самой важной среди помещений, оборудованных спецтехникой, была комната главного корреспондента ТАСС. Записи разговоров, сделанные в этой комнате, показали, что корреспондент позвонил в Москву после отмены встречи, чтобы повторно передать материал о переговорах, который он подготовил накануне отбытия из Москвы. Запись убедила техников ЦРУ в том, что сотрудник ТАСС ничего не знал об отмене Хрущевым встречи на высшем уровне.

Но часто у техников не было обратной связи в отношении информации, полученной с помощью их спецустройств. Строгие требования конспирации и правила разделения информации принимались как инженерами, так и оперативно-техническими сотрудниками резидентур безоговорочно.

Как раз тогда, когда главы супердержав собирались отменить встречу на высшем уровне, в мае 1960 г. руководитель TSD зашел в лабораторию, где трудился инженер. «Над чем вы работаете?» – спросил руководитель. «Создаем новое закамуфлированное устройство». «А для каких целей?» – продолжил руководитель. «Боюсь, что я не смогу ответить на ваш вопрос. Я и сам не знаю. Есть оперативное задание, и я стараюсь сделать то, что им нужно», – ответил инженер.

Другой техник, работавший в ЦРУ в то же самое время, с этим согласился: «У нас была определенная оперативная этика: мы знали только то, что требуется изготовить, а не само задание, для которого предназначены устройства, его цели и результаты оставались для нас тайной».

Количество отказов в первых мероприятиях по акустическому контролю иногда достигало 50 %. Это происходило по двум причинам. Во-первых, на заключительной стадии изготовления спецтехники не было никаких протоколов для тестирования и подтверждения работоспособности всех компонентов. Считалось, что изготовитель сам завершает все работы, и это автоматически означает, что новое оборудование готово к использованию. Однако условия использования спецтехники на местах значительно отличались друг от друга, и в первую очередь это касалось температуры, влажности, если мероприятие проводилось в пустыне или около арктических территорий и особенно в тропиках. Все это отрицательно влияло на электронные компоненты.

Проверка спецустройств была особой задачей в первые годы деятельности TSS. Спецтехника изготавливалась как неофициально, так и по официальным заданиям. Инженеры в лабораториях и частные компании выполняли заказы и проверяли готовую спецпродукцию так, как они считали нужным, а затем отправляли новые устройства офицерам ТОО в резидентуры. Они как бы говорили: «Ты пока никому не сообщай, но вначале попробуй все сам. Если будет работать, то можно всем сказать "ОК", а если нет, то знать об этом должен только я», – вспоминал один из инженеров.

Как правило, оперативно-технические сотрудники резидентур (офицеры ТОО) получали из Лэнгли батарейки, радиопередатчики, микрофоны и магнитофоны, чтобы затем конспиративно их собрать в системы подслушивания для размещения в самых разных местах, от подсобного помещения правительственного учреждения до гостиничного номера или офиса над залом заседаний. Нередко все компоненты соединяли в единую систему только на месте внедрения. И слишком часто техники обнаруживали, что система не работает.

Подразделения TSD были реорганизованы, чтобы обеспечить надежную работу как спроектированного оборудования, так и собранных в систему компонентов в самых разнообразных внешних условиях. Тем не менее в каждой резидентуре были свои условия. Инженеры в лабораториях должны были в своей работе ориентироваться на место проведения мероприятия, где могло быть очень жарко или холодно, дождливо или сухо, пыльно или влажно. Также надо было учесть, что на спецтехнику может попасть краска или клей, ее могут сверлить, бить по ней молотком – и все это для того, чтобы разместить ее в нужном месте.

Сотрудник TSD Курт, который затем стал ведущим инженером, вспоминал: «Отказ оборудования в резидентурах заканчивался отправкой техники назад для устранения неисправности или для дополнительной проверки в лаборатории. Мы должны были научиться проверять наше оборудование. Никаких инструкций не было. Никто из сотрудников госучреждений США никогда не создавал радиозакладки. И потому мы сами должны были продумать все необходимые процедуры. Потребовалось несколько лет, чтобы отработать методы тестирования и оценки работоспособности, после чего мы могли бы ставить на оборудование что-то вроде штампа "проверено и одобрено". Одно дело, когда спецтехника была в руках инженера в лаборатории, который после проверки утверждал, что все работает. Другое дело, когда ею пытались воспользоваться, например, в Уагадугу».

Сами испытательные протоколы не были проблемой. Например, во время одной операции в Африке офицеру ТОО нужны были источники электропитания для магнитофонов на КП во время мероприятия подслушивания в одном из посольств. Оперативно-технический сотрудник резидентуры заказал и получил шесть батарей из Лэнгли, каждая размером с автомобильный аккумулятор и весом 18 кг. По расчетам, емкости этих батарей было достаточно, чтобы обеспечить работоспособность контрольного поста в течение нескольких лет. Офицер ТОО, получив батареи, подключил первую из них, но ничего не произошло. То же самое – со второй, третьей, четвертой и пятой батареями. Шестая, как уже предположил техник, была также разряженной. Операцию пришлось отложить.

Неделю спустя недовольный офицер ТОО прибыл в Вашингтон и сразу помчался на склад TSD, чтобы разобраться в причинах отказа батарей. Почему они все были разряжены? Как и оказалось, работник склада также был сбит с толку. Он отдельно записал процедуру проверки каждой батареи и сделал об этом отметку, что «в момент проверки все батареи выдержали максимальную нагрузку и длительное время держали напряжение во время всего цикла испытаний». Удостоверившись в их работоспособности, сотрудник склада отправил батареи в резидентуру, не понимая, что они полностью разряжены.

Из-за частых сбоев в работе оборудования сотрудники резидентур все чаще пытались ремонтировать его самостоятельно. Техники, которые разбирались в электронике, могли осмотреть печатные платы и понять, что можно подправить или слегка изменить. Однажды в Мехико офицер ТОО обнаружил в журнале популярной электроники микросхему и сделал в домашних условиях на ее основе новый радиопередатчик. «Это была настоящая шпионская техника», – хвастался он, вернувшись в свое подразделение в Вашингтоне.

Тогда же появились проблемы с использованием для мероприятий подслушивания профессионального акустического оборудования, такого как концертные микрофоны. Первоклассные угольные микрофоны для звезд американской индустрии звукозаписи были настолько чувствительны, что, как было установлено, они фиксировали любой звук по всей комнате. Однако когда микрофон долго находился внутри стены или в другом секретном месте, угольные гранулы внутри спрессовывались, уменьшая его чувствительность. В студии звукозаписи или в концертном зале таких проблем не было. Но характеристики микрофона, который был спрятан в стене, ухудшались через месяцы и годы.

Чтобы решить эти проблемы, TSD в 1964 г. создает специальное подразделение тестирования техники, чтобы проводить независимые экспертизы ее качеств. Новое подразделение проводило тесты и проверяло все оборудование независимо от того, было ли оно создано в лабораториях ЦРУ, изготовлено внешними подрядчиками или приобретено у коммерческих фирм. Вся техника, предназначенная для резидентур, проверялась при высоких температурах, в холодных, влажных и сухих условиях наряду со множеством других испытаний, где ее деформировали, роняли и подвергали вибрациям. Офицеры ТОО приветствовали тестирование, шутя при этом, что проверки нужны, чтобы доказать надежность спецтехники и оперативнику, и агенту. Следующим этапом должно было стать реальное применение спецтехники в самых сложных оперативных мероприятиях. Даже директор ЦРУ Ричард Хелмс заметил, что руководители операций должны учиться не кидать спецтехнику на заднее сиденье автомобиля, а нежно класть ее, поскольку она этого заслуживает.

К концу 1960-х гг. акустическое оборудование стало на 95 % надежнее, чем прежде. Стандарты тестирования устраняли большинство проблем до того, как оборудование попадало в резидентуры. Однако некоторые условия использования все-таки влияли на качественное и полностью проверенное оборудование. Так, например, после того как один офицер ТОО успешно установил радиозакладку в одном европейском городе, прием сигнала на КП от радиопередатчика оказался неустойчивым. Технари были озадачены тем, что даже в два часа ночи, когда все должно работать отлично, радиосигнал периодически пропадал. Поиск неисправностей не дал никаких результатов. Только когда офицер ТОО стал наблюдать через окно за улицей во время работы радиозакладки, он заметил мотоциклистов. Следующий сбой в работе произошел, когда он вновь увидел мотоцикл, проносящийся между передатчиком в контролируемом здании и радиоприемником на КП, и понял, что именно он создает помехи. Сигнал от радиозакладки «забивался» радиопомехами от системы зажигания мотоциклетных моторов.

Был получен и другой урок, связанный с адаптацией спецтехники к реальным условиям. Обычно бытовую технику старались более-менее естественно вписать в существующий интерьер комнаты. В 1960-е гг., если новая стереофоническая система не соответствовала нише в шкафу, то покупали новый шкаф с более широкими полками, что и решало проблему. Позднее, уже в 2008 г., стало традицией полностью обновлять интерьер, чтобы приспособить его, например, к установке большого плазменного телевизора.

Однако в процессе оперативно-технических мероприятий техника должна устанавливаться тайно – без видимых изменений интерьера комнаты.

Обстановка на объекте внедрения была для оперативников величиной постоянной. И если какие-либо физические особенности объекта требовалось изменить, это должно быть сделано своевременно, чтобы затем все тщательно восстановить.

Царапины, вмятины, осколки, отверстия, запахи, мусор, опилки, краска другого цвета, влажный лак, перестановка мебели, приоткрытые двери кабинета, следы обуви на ковре или оставленные инструменты – любая из этих вещей ставила под угрозу всю операцию.

Техники OTS использовали специальные наборы быстросохнущих красок и лаков без запаха, чтобы никто не смог увидеть изменений или почувствовать запах материалов, с помощью которых восстановили стену. Они старательно запоминали и даже записывали количество инструментов и приспособлений своего установочного комплекта, чтобы проверить каждый пункт списка, прежде чем покинуть помещение и само здание. Во время работы инструменты раскладывались на куске ткани или на резиновом коврике, чтобы избежать следов масла или краски на полу или на коврах и чтобы весь комплект находился в одном месте, если вдруг понадобится быстро покинуть помещение.

Больше всего возможностей для поиска нестандартных путей устранения технических проблем было в Африке. Во время мероприятия подслушивания в столице одной западноафриканской страны сотруднику пришлось тайно проникнуть ночью в пустое здание и долго сверлить стены, чтобы установить микрофоны и проложить провода. Нужно было придумать, как уменьшить риск, связанный с громкими звуками в пустом здании, раздающимися ночью. Очевидно, что их могли услышать соседи. Требовалось как-то замаскировать шум на час и даже более.

«Как насчет больших лягушек?» – спросил резидент. Технари смутились. Какое отношение могли иметь такие лягушки к предстоящей операции? «А я думаю, что это сработает, – продолжил резидент. – Где-то здесь недалеко этих лягушек до черта, и все квакают ночью. Мы соберем их несколько мешков и выпустим рядом со зданием, а пока вы будете работать, они немного пошумят».

В 1961 г. появилось новое поколение передатчиков SRT-3, и это был технический рывок. Удалось устранить недостатки старой модели SRT-1 и его редко используемой модификации SRT-2. Первая модель SRT-1 была слишком большой, с нестабильными параметрами и непомерным энергопотреблением, что было следствием объединения в одном устройстве транзисторов и электровакуумных ламп.

Теперь появилась третья модель. Новый передатчик имел размеры, как пачка сигарет, был полностью на транзисторах, излучал трудно обнаруживаемый высокочастотный радиосигнал выше диапазона телевизионных станций и был способен передавать сигнал на несколько сотен метров в открытом пространстве по направлению к КП.

Один оперативно-технический сотрудник, прибывший в Лэнгли из резидентуры в 1961 г., заметил небольшую черную коробочку на столе одного из работников подразделения акустического контроля. Из любопытства он спросил женщину, работавшую поблизости, что это такое. Она с удивлением ответила: «Вы используете радиозакладки и не знаете об этом изделии?» Техник признался, что не знает, и целый час расспрашивал сотрудницу-акустика об SRT-3 – первом в TSD полностью транзисторном передатчике с батареей, обеспечивающей мощность радиосигнала 5 милливатт «в антенну». Для офицера-техника с «передовой» новый SRT-3 стал любовью с первого взгляда.

SRT-3, однако, был не идеальным. У него существовали свои ограничения, такие как количество потребляемой энергии и размер отсека для батарей, что снижало продолжительность операции подслушивания. Кроме того, радиопередатчик, однажды включив, нельзя было выключить, и он давал непрерывный сигнал до тех пор, пока не садились батареи. Тем не менее появление высоконадежного SRT-3 значительно повлияло на программу ЦРУ по акустическому контролю. Для техников же создание радиозакладок с SRT-3 стало настоящим праздником. У SRT-3 был простой черный металлический корпус, у которого открывались верхняя и нижняя крышки для доступа к схеме, а также имелись разъемы для микрофона, дополнительных батарей и внешней антенны.

Новый SRT-3 существенно расширял возможности внедрения спецтехники подслушивания благодаря малым размерам, собственному электропитанию и беспроводной передаче информации. Офицеры ТОО были в восторге от поступления в резидентуры SRT-3. ЦРУ никогда прежде не использовало в оперативной деятельности радиозакладку с автономным электропитанием и достаточно малыми размерами для внедрения в любую стену, в потолок или дверь, а также для продолжительных операций.

Как и водители, которые стремятся испытать все возможности нового автомобиля, техники стали устанавливать SRT-3 туда, куда системы подслушивания никогда ранее не внедрялись. Новое устройство лучше всего работало в межстенных проемах или в деревянных полах. SRT-3 обеспечивал высококачественный звук на весь период заряда батарей при установке в половицы или в полость за деревянной стеной, с микрофоном, закрепленным напротив крохотного отверстия или естественной щели.

Первые модели SRT-3 не имели герметичных корпусов и были восприимчивы к повышенной влажности, высокой температуре и к другим внешним воздействиям. Потому технари сами старались повысить надежность SRT-3, устанавливая их в пластмассовые корпуса или обертывая изолентой, что, однако, не всегда помогало. Нередко техники и оперативные офицеры были крайне расстроены, когда после удачного захода в помещение и грамотной установки спецтехники радиосигнал от передатчика оказывался неустойчивым. Единственным способом исправить положение были повторное проникновение в помещение для изъятия микрофона с передатчиком и замена их на другой комплект. А неисправное оборудование отсылалась в лабораторию для экспертизы. Постепенно, шаг за шагом, удалось выяснить причину отказов – повышенная влажность внутри стен. Здания с центральной системой кондиционирования были еще редки в регионах активной работы техников TSD. Проблема надежности работы спецтехники в резидентурах сохранялась до тех пор, пока инженеры не разработали герметичные корпуса со стандартными герметичными разъемами заводского изготовления.

В азиатском регионе, например, техники ЦРУ однажды получили хороший урок, связанный с химией и технологиями строительства. Планировалась операция внедрения техники подслушивания на этапе строительства посольства одной восточноевропейской страны. Изучая предложения техников, Сеймур Рассел, руководитель TSD, вдруг почувствовал, что операция может провалиться. Его старший технический советник, однако, убедил его, что оперативники и офицеры ТОО вполне способны успешно внедрить специальное оборудование на этапе строительства. Скрепя сердце Рассел согласился с доводами советника и одобрил план мероприятия, хотя сомнения его не покидали.

С самого начала и до конца операция внедрения проходила гладко, без всяких проблем. Оперативник ЦРУ в течение нескольких месяцев вербовал строителей, которые установили более дюжины радиозакладок во влажный цемент на всех ключевых местах по всему зданию. Микрофоны были размещены напротив крошечных отверстий звуковых каналов. Радиозакладки перед установкой были проверены и встроены в стены без каких-либо опасений относительно того, что операция может быть раскрыта. И когда строительство посольства завершалось, настало время для включения техники подслушивания. Но ни одна радиозакладка не заработала!

Плохо знакомый с поведением электроники во влажном бетоне, офицер ТОО не предполагал, что цемент сохнет не так, как глина или грязь. Влага не испаряется из бетона. Когда в раствор добавляется вода, бетон подвергается сложным молекулярным изменениям, называемым гидратацией. В это время происходит изотермическая реакция, которая заканчивается во время затвердевания бетона. Другими словами, при высыхании бетон становится горячим. Например, для обычного тротуара толщиной 5–7 см температура при засыхании может возрасти до 55 градусов. В стене же толщиной 30 и более сантиметров температура может быть еще более высокой. Сам того не зная, технарь установил радиозакладки фактически в «духовку».

«Удивительно, насколько нагревается бетон, по сравнению этим духота в багажнике автомобиля – ничто. Наши устройства в то время не могли противостоять высокой температуре», – рассказывал офицер ТОО. После этой истории корпуса устройств слухового контроля стали предметом пристального внимания TSD: теперь при планировании операции обязательно учитывались климатические условия, такие как высокая температура и влажность.

«Операция заканчивается, когда умирает батарейка» – это изречение стало аксиомой в OTS. Транзисторы стали существенным шагом вперед, однако технологии изготовления батарей по-прежнему оставляли желать лучшего, и проблема электропитания оставалась слабым звеном в акустическом контроле. «Моя жена часто говорила, что я бормочу что-то во сне. Правда, обычно ничего нельзя было разобрать, кроме одной ночи, когда я вскочил и закричал: "Эти чертовы батарейки!"» – вспоминал офицер-техник.

Нехватка малогабаритных и энергоемких батарей ограничивала оперативные возможности передатчиков. Зачем разрабатывать и проводить сложную операцию подслушивания кабинета, если радиозакладка способна работать всего несколько дней?! А в большинстве случаев замена батарей была или невозможна, или требовала значительных рисков, чреватых раскрытием операции.

«Электроника и технологии Solid State быстро обгоняли возможности химических источников электропитания. До появления транзисторов большая часть энергии уходила в нити накаливания электровакуумных ламп. Это был огромный расход батарей! Когда же появились первые транзисторные радиоприемники, даже паршивые батарейки позволили продлить время работы техники для потребителя», – рассказывал офицер-химик.

Но технологии, приемлемые для обычного потребителя, не вполне подходили для специальных операций. Стандартные американские бытовые батарейки были слишком большими, они работали нестабильно, имели малый, а то и вовсе непредсказуемый срок службы. Для продолжительной работы в течение нескольких месяцев и более требовалось большое количество батарей, что увеличивало вес и объем устройств и, соответственно, требовало большего пространства для их установки.

Бытовые батарейки образца 1960-х гг. совсем не походили на те, которые появились спустя полстолетия. Американский обыватель, заходя в местную лавку, мог выбрать источник электропитания из небольшого количества образцов. В продаже имелись батареи типа D для мощных ручных прожекторов и девятивольтовые прямоугольные батарейки для транзисторных радиоприемников. Предлагались также большие цилиндрические сухие батареи – их продавали в хозяйственных магазинах для специального осветительного оборудования, предназначенного для кемпингов.

По сравнению с транзисторами и интегральными схемами, батареи обладали меньшей привлекательностью для изготовителей. Все усилия частных компаний, производящих батареи, были направлены на снижение производственных затрат в ущерб научным изысканиям. Публикуемые изготовителями параметры батарей, такие как выходная мощность, часто были неточными. Производители инвестировали только малую часть средств в улучшение параметров и срока службы своих батарей, поскольку на такие долговечные устройства просто не было массового спроса. Бытовые батарейки были дешевыми, доступными и легко заменяемыми.

Тем не менее техники ЦРУ придумали, как справиться с недолговечностью и нестабильностью работы бытовых батарей. Они оценивали доступное пространство, чтобы скрыть радиозакладку с максимально возможным числом батарей. Параллельное соединение батарей, в отличие от последовательного, не изменяло напряжение, необходимое для радиозакладки, но значительно увеличивало продолжительность работы спецтехники.

«Работая с бытовыми батареями, мы никогда не знали наверняка, какова их реальная емкость, – объяснял Курт. – Например, офицеру-оперативнику я мог сообщить в лучшем случае о результатах работы бытовых батарей в течение многих часов. На основании моих слов он бы принял решение, устанавливать технику подслушивания или нет. Иногда, в случае удачи, батареи работали на 15 % дольше, чем мы прогнозировали. Но иногда срок их работы был на 15 % меньше, и возникали проблемы. Если акустическая информация была ценной и нужно было продолжить операцию, офицерам ТОО приходилось во время повторного захода, рискуя, менять батареи. Мы должны были учиться управлять ожиданиями оперативников. Мы вынуждены были лукавить, когда подозревали, что какая-то часть оборудования сработает плохо или отключится раньше времени».

Такая проблемная ситуация заставила небольшую группу ученых TSD сосредоточиться на ртутной технологии изготовления батарей, которая обеспечивала их наибольший потенциал, длительный срок службы и небольшие размеры. В середине 1960-х гг. TSD начал обширную программу испытания батарей, и в результате были получены более точные и полные данные, которых не было в государственных структурах и в промышленности. В результате тестирования в TSD обратили внимание на ртутно-цинковый элемент RM-1 фирмы R. R. Mallory, а затем занялись созданием специального устройства для оценки бытовых батарей и разработкой малогабаритных и энергоемких источников питания для секретного применения.

Фирма Mallory завоевала репутацию лидера во время Второй мировой войны благодаря своей ртутной батарейке, созданной Сэмюэлем Рубеном, одним из учредителей компании. Ртутная батарейка имела большую емкость при меньшем объеме, чем другие химические источники питания, используемые во время войны, и хорошо работала при высоких температурах и влажности. Но после войны этот проект Mallory потерял актуальность. Батарейки все еще производились, но только для узкого круга потребителей и для некоторого промышленного оборудования. «Элементы питания RM-1 использовались в медицинских целях, а также как тест-источник, чтобы проверить напряжение на другом оборудовании», – объяснял Том Линн, который возглавлял программу разработки источников электропитания в ЦРУ.

Тем не менее ртутные элементы посчитали наиболее пригодными для целей разведки, и TSD использовало их достаточно долго. Несмотря на подходящее напряжение и размеры, ртутная батарея тем не менее не была приспособлена для применения в спецтехнике в течение нескольких месяцев и тем более лет. Постоянный и устойчивый ток при напряжении 1,5 вольт, требуемый для SRT-3, вызывал кристаллизацию внутри батареи и выводил ее из строя.

В TSD изучили процессы отказов RM-1, провели лабораторную модернизацию, затем – повторное тестирование и дальнейшую коррекцию процессов. В результате появилась серия батарей с гарантией. Это уже был сертификат, подтверждающий возможность их использования для различных оперативных мероприятий ЦРУ.

Позже, когда в 1970-е гг. началось производство батарей для кардиостимуляторов, их изготовители применили технологии, полученные ЦРУ в процессе создания батарей для TSD. «Справедливости ради стоит отметить, что в кардиостимуляторах использовались ртутные батарейки, которые разработал TSD», – рассказывал Линн.

Требования для батарей, применяемых в кардиостимуляторах и в технике подслушивания, были на удивление идентичны – источник энергии должен иметь стабильное напряжение, надежный и предсказуемый уровень выходной мощности, увеличенное время работы и малые размеры.

Раньше электропитание для SRT-3 формировалось путем параллельного соединения батарей типа D. Все это изменилось, когда OTS начала изготавливать блоки электропитания и контейнеры для батарей. Не все контейнеры были из металла, использовались и другие материалы, когда нужно было изготовить нестандартную форму для радиозакладки в сложный вид прикрытия, например, когда спецтехника устанавливалась в одежду или обувь. Так, создавались тонкие, плоские, гибкие, удлиненные и изогнутые формы металлических и неметаллических контейнеров для различных химических элементов питания; их проверяли, чтобы расширить варианты прикрытий для спецтехники и увеличить продолжительность их оперативного использования.

Химики TSD также исследовали возможности самых разнообразных веществ с целью изготовить нечто вроде супербатарейки. «Мы пытались найти все известные химические материалы, способные давать электроэнергию. Мы получили несколько замечательных результатов. Но когда мы оценили токсичность некоторых материалов, оказалось, что опасно находиться не только в одной комнате с такой "супербатарейкой", но и в районе, где расположено здание», – рассказывал Стен Паркер, исследователь OTS, всю жизнь посвятивший созданию новых источников электропитания.

Стало ясно, что есть множество экзотических элементов, которые увеличили бы срок службы элементов питания. Но законы физики неумолимы. «Возможности химиков бесконечны, но природа-мать ограничивает вас», – говорит Стен Паркер.

Химики-исследователи TSD столкнулись с одним из законов электролиза Фарадея, который утверждал: количество энергии в любом веществе пропорционально массе вещества. Даже умнейшие ученые OTS, как ни старались, не могли найти лазейки в законе Фарадея. Чтобы получить вдвое больше энергии, необходимо было вдвое больше вещества. Они могли уменьшить количество вещества наполовину, но это давало вдвое меньше энергии.

Инженер, специализировавшийся на источниках питания, так объяснял свою науку руководителям операции, у которых не было технического образования: «Вы не представляете, как электроника уменьшает размеры передатчика. Мы сможем сделать передатчик даже в виде таблички, которую придется наклеить на батарейку типа D».

Разработчики техники акустического контроля, столкнувшись с законом Фарадея, стали искать способы сократить энергопотребление. Вместо того чтобы попытаться упаковать больше батарей в меньшее пространство, инженеры начали минимизировать расход энергии в технике подслушивания и в аппаратуре для агентурной связи. Достичь этого можно было, сократив время работы. Если требовалась, например, пятилетняя эксплуатация спецтехники, нужно было «выкачивать» всю возможную энергию из каждой батарейки.

Решить эту проблему удалось за счет создания дистанционного управления (далее – ДУ), которое позволяло включать и выключать радиозакладку, расположенную на удалении от КП. Это был оперативный шаг вперед, позволивший выключать технику подслушивания, если в контролируемой комнате было тихо. ДУ повышало эффективную жизнь спецтехники, ограничивая радиопередачу периодами, когда велись беседы. «Сотрудник на КП мог нажать кнопку включения ДУ, активизировать радиозакладку и прослушать комнату. Если было кое-что интересное, контроль помещения продолжался, начинал работать магнитофон, и беседа записывалась. Но если было тихо, радиозакладка выключалась».

ДУ давало и другое преимущество. Чтобы обезопасить систему, передатчик можно было выключить во время работы службы безопасности здания с поисковым радиоприемником. Поисковые бригады образца 1960-х гг. при «зачистке» помещений использовали приборы для обнаружения в стенах металлических предметов, а также радиоустройства для фиксирования неизвестных радиочастот. Часть сотрудников службы безопасности проводила обследование стен в поисках металлических корпусов микрофонов или радиозакладок, другие переключали ручки настройки поискового радиоприемника, который автоматически перестраивался вверх и вниз по радиодиапазонам для обнаружения неизвестных радиочастот.

Блок ДУ сам по себе не требовал большого количества энергии, и это давало существенную экономию. Еще одну блестящую идею подала одна из фирм-подрядчиков, с которыми сотрудничало ЦРУ. Она предложила таймер с малым потреблением энергии, который мог включать и выключать приемник ДУ радиозакладки в течение от 1 до 20 секунд. Если в это время не поступал сигнал включения радиозакладки, таймер выключал приемник ДУ. Экономия энергии оказалась огромной. Раньше блок ДУ радиозакладки работал 24 часа, или 1440 минут в сутки, теперь же он потреблял на 90 % меньше энергии. Позднее, при массовом появлении на потребительском рынке портативных электронных устройств с батарейным питанием, такой таймер для экономии электропитания использовался в пейджерах и сотовых телефонах.

Неожиданную проблему преподнесли контейнеры и отсеки для батарей. В некоторых случаях газы и коррозийные химикаты из батареи могли просачиваться наружу. В прожекторах или фотокамерах текущие батарейки создавали некоторое неудобство для потребителей, но химические реакции могли оказаться пагубными для секретных операций ЦРУ. Мало того что система подслушивания прекращала свою работу, газовые или жидкие компоненты, появляясь из батарей вокруг места установки спецтехники, могли привести к ее обнаружению и поставить под угрозу всю операцию.

«Ртутная батарейка может выделять водород и кислород, и необходимо предусмотреть утечку электролита батарейки наружу. Электролит приводит к коррозии и может изменить цвет краски на стене. Мы должны упаковать каждую батарейку таким образом, чтобы она не пропускала жидкости или не испускала газ», – рассказывал химик Линн.

Количество оперативно-технических вариантов подслушивания было, по-видимому, бесконечным. Например, как долго устройство подслушивания должно работать? Если в течение нескольких часов в гостиничном номере, то вполне можно было задействовать батарейки типа D. Но если целью был зал заседаний иностранного посольства, который нужно было прослушивать в течение пяти лет, требовалась совершенно другая техника. Каков должен быть размер предназначенного для этой цели спецустройства вместе с антенной? Это был сложный вопрос, поскольку нередко антенну для максимально эффективной работы приходилось устанавливать горизонтально, а не привычным вертикальным образом. Как выбрать наиболее удобный момент для проведения операции? Если все нужно было сделать за пять дней, офицеры ТОО использовали любое доступное в резидентуре оборудование. А если на подготовку операции выделялось полгода или даже год, инженеры TSD могли полностью разработать, изготовить или адаптировать оборудование и компоненты спецтехники.

«Мне звонили и просили прийти в три часа для обсуждения идеи мероприятия. Я спрашивал, о чем пойдет речь. Я брал с собой информацию о технике, которой мы располагаем. И через три часа мы садились, смотрели на параметры техники и пытались представить себе, как она будет работать. Некоторые оперативные офицеры в резидентурах были прекрасными техническими специалистами, но многие не понимали разницы между транзистором и лампой. И потому приходилось ориентироваться на пользователей с самым разным уровнем подготовленности. С большинством оперативников вы предпочли бы не работать, будь у вас выбор. Но у парней без какого-либо технического образования часто имелись прекрасная оперативная подготовка и большой опыт, которым они делились в ходе таких совещаний. И я всегда говорил, что у нас достаточно различных проблем, которые надо решить перед подготовкой мероприятия, и если кто-то приходил с готовым предложением, мы должны оставить свою профессиональную гордость за дверью и сказать в ответ "спасибо"», – вспоминал Паркер.