В это время в Грозный начали возвращаться беженцы. Процесс носил почти бесконтрольный со стороны ФС характер, поэтому вместе с мирными жителями, в город просачивались сотни боевиков – остатки разгромленных нашими войсками НВФ. Вновь после некоторого затишья активизировались их ночные атаки на правительственные учреждения вокруг стадиона «Динамо». Нам уже пора было возвращаться в Москву, но на посошок предложили генералу Хоперскову провести массированную засаду не на одном, а сразу на всех основных направлениях ночных вылазок террористов. В этот раз моя группа действовала в районе разрушенного двухэтажного здания медицинского диспансера, рядом с подсобными помещениями стадиона, занимаемыми сотрудниками толи МЧС, толи МВД. Рядом с нами в четырёхэтажном полуразрушенном доме вместе с двумя офицерами ОМОНа из Свердловска соседнего блокпоста на чердаке расположился капитан А. Г. Лысенко, а на первом этаже трое сотрудников УФСБ ЧР. Блокпост напротив знал о том, что в почте «работают» наши и их двое офицеров. Ночью началась уже ставшая привычной канонада беспорядочной стрельбы. Как назло боевики в этот раз решили удар нанести именно по этому блокпосту, чёрт его знает как, проникнув на второй этаж дома, минуя нашу небольшую группу на первом. Подкравшись максимально близко, они ударили из гранатомёта, слава богу, не попав в амбразуру между бетонных плит блокпоста, и открыли огонь из автоматов и подствольников. Свердловские ребята, не поняв в чём дело, так как в этом доме вроде наши сидят, в первый момент только обматерили их по рации: «Чего бьёте по своим?». Тут только Лысенко и его засада внизу сообразили, что образовался своеобразный «бутерброд», в котором «колбасой» были боевики на втором этаже, а «хлебом» снизу и сверху оказались наши офицеры. Мгновенно все вместе открыли огонь снизу и сверху через полуразрушенные межэтажные перекрытия по «чехам», но их пули с опасной близостью свистели навстречу друг другу в них самих. Ну, а боевики, поняв, что попали в западню, залегли в укрытия и видно лихорадочно думали, как выбраться из такой раковой ситуации. В это время, по-видимому, по рации они запросили помощь у других бандитских формирований. Те тут же открыли бешеный огонь из всех видов оружия по крыше дома, оббитого старыми железными листами и поверх них шифером. По словам А. Г. Лысенко, гранаты подствольников боевиков попадая в слоёную крышу, со страшным грохотом разрывала шифер на тысячи мелких осколков, осыпающих лежавших офицеров. Хоть все были в бронежилетах, но, сильно и со скоростью впиваясь в спины, эти куски шифера создавали впечатление полученного ранения. Не лучше оказались дела у трёх офицеров на первом этаже, так как «чехов» было около шести человек, и находились они сверху в более выгодном положении. Получился шахматный пат, когда ни одна из сторон не могла нанести поражение другой без последствий для себя. К сожалению, связь с главным координатором многоцелевой засады оборвалась, и генерал Хоперсков не мог, сманеврировав, выслать помощь Лысенко, да и перекрыть отход боевикам. Перед рассветом всё само собой рассосалось. Боевики незаметно и только им известным путём как зашли, так и ушли, оставив следы ранения кого-то из них. Ну, а капитан Лысенко и его группа, немного переждав, также пробрались без потерь к себе. На войне итак бывает.

Наш же с Гусаком сектор засады в первую половину ночи оказался в стороне от всей этой катавасии у Лысенко. Хоть и предупреждали всю округу о том, что будем проводить спецоперацию, но только прилетевшему в Грозный крупному генералу МЧС или МВД, в здании напротив, приспичило обмыть свой приезд с особым размахом именно в этот вечер. Сложилась трагикомическая ситуация. Кругом идёт бой, стрельба и звучат взрывы гранат, а из открытых окон подсобного помещения около стадиона в редкие секунды тишины раздаются вопли и тосты пьянствующей братии. Получилось, что мы из своего диспансера как бы охраняли сборище-попойку генерала. Однако под утро, когда Гусак по рации сообщил о движении боевиков мимо нас, уже в след им (авось попаду) пришлось бросить гранату Ф-1, которая осколками, возможно, зацепила кроме «чехов» и стену места попойки. Сразу всё стихло, а уже днём из здания МВД ЧР в трёхстах метрах от нашей засады пришли рассерженные милиционеры. Они принесли осколок, пробивший окно и застрявший в стене конца длинного коридора. Оказалось чугунный «метеорит» пролетел вместо положенных 250 (радиус разлёта), где-то около 350 метров. Вот и верь после этого оружейникам в ТТХ наших гранат.

Днём стали свидетелем исторической правды в современной вариации о жёнах, поехавших вместе с мужьями-декабристами в сибирскую ссылку. В Грозный, преодолев все преграды и опасности, пробрались супруги полковника Н. В. Глущенко и ещё одного офицера управления. Все сотрудники УФСБ, проявляя уважение и чувство гордости за этих отважных женщин, старались оказывать им всяческую помощь. В первую же ночь, испытав на себе всю ложь СМИ о якобы уже мирной жизни в Чечне, услышав начавшуюся перестрелку, они поняли, чем рискуют их мужья. Пробыли женщины недолго, но заряд бодрости они передали всем солидный. Вместе с ними, наконец-то в УФСБ прибыли два повара из Ставрополя. Оба только поженились, поэтому приехали, соблюдая древний русский принцип, где иголка (муж), там и нитка (жена). В тот же и последующие дни они круче кулинаров ресторана «Славянский базар» в Москве кормили нас такой вкусной едой, что на обеденный «огонёк» УФСБ зачастили многие высокопоставленные чиновники типа Зорина. Всё вроде начало приобретать в Грозном более или менее контролируемый вид, поэтому собрались с Гусаком в обратную дорогу. Съездили в Ханкалу и попрощались с генералом Н. Д. Ковалёвым, который к этому моменту не раз рисковал жизнью, выезжая на встречи с нашими источниками и ведя сложные переговоры с главарями НВФ. Вечером накануне отъезда в кабинете генерала Хоперскова для руководителей отделов УФСБ с майором Гусаком организовали «отвальную». Неизменная спутница даже на войне гитара в этот раз особенно радостно для нас ласкала слух любимыми песнями. Прощаясь, Григорий Константинович просил меня оставить майора Гусака хотя бы на месяц, но в Москве нас ожидали, его разработки и поэтому пришлось вежливо отказать генералу. Думаю, что майора Гусака в тех условиях можно было сравнить с бесстрашным и неунывающим матросом Кошкой в севастопольских баталиях средины 19-го века. Пообещали, что, закончив дела, возможно через полгода приедем повторно.

Ожидая вертолет в аэропорту «Северный», увидел генерал-лейтенанта И. Н. Рубцова, отдававшего какие-то распоряжения окружающим его офицерам. От радости встречи, обнявшись с ним, почувствовал сильный запах пороха, исходящий от камуфляжа фронтового, а не кабинетного, настоящего и мужественного генерала. Оказалось, он на пару дней прибыл из Ножай-Юрта для организации учебных стрельб частей ВВ МВД на пустующих просторах аэродрома. В двух словах Игорь Николаевич рассказал об успешных войсковых операциях группировки ОДОН во главе с генералом В. А. Манютой и его заместителем полковником Н. И. Некрашевичем. Совершив с боями бросок из Грозного через Шали, Гудермес, Курчалой и Аргун, части дивизии имени Ф. Э. Дзержинского зашли со стороны Дагестана в Шатойский и Веденский горные районы. Совместно с армейским корпусом генерал-лейтенанта К. Б. Пуликовского они выполнили архисложную задачу по захвату Ведено и господствующих высот у основных баз боевиков. При этом особо отличился 2 МСП под командованием полковника А. К. Соколовского. Мужество и храбрость проявляли военнослужащие 1 МСБ этого полка, которыми командовал подполковник А. В. Кулемин. Не отставал от них и 2 МСБ. Ведь не только на парадах в мирное время, но и когда потребовалось и в бою, «дзержинцы» славу дивизии не посрамили. Вместе с личным составом полка успешно организовывал контрразведывательную деятельность старший опер капитан В. В. Краснобаев, получивший досрочно звание майора и награждённый медалью ордена За заслуги перед Отечеством. Отличились в боях и «краповые береты», возглавляемые после увольнения СИ. Лысюка полковником А. Н. Никишиным, Героем России. Выполняя особо опасные точечные задачи, сотрудники отряда СпН «Витязь» успешно разгромят многие НВФ. Неувядаемой славой покроют свои береты, погибшие смертью храбрых офицеры и прапорщики этого спецподразделения.

На этот самолёт нас не взяли в Москву. В центре майор Василий Лентин, сердце которого не выдержит постоянные стрессы боевых операций и он уйдёт от нас через три месяца в мир иной. Вечная ему память

Долетели в Моздок на вертолёте, набитом до крыши военными и раненными. Запомнился весь в шрамах на лице и с начищенной до блеска медалью «За отвагу» прапорщик, принявший от радости, что едет в отпуск чуток сверх нормы «на грудь» и возбуждённо рассказывающих о боях с «чехами» геройских солдат его полка. Никто, даже летевший с нами генерал, его не прерывал, понимая желание прапорщика высказаться, перекричав рёв вертушки. От бреющего полёта по-фронтовому асов вертолётчиков дух захватывал, когда в иллюминатор казалось, вот-вот заденем кустарники и холмы. Но иначе нельзя. Если подняться выше, то боевики успеют вытащить «Стрелу» или «Стингер», прицелятся и точно подобьют вертолёт. Переночевав и сдав свои автоматы с бронежилетами дежурному от ВКР, утром улетели в Москву на десантном ИЛ-76, под завязку заполненным московским ОМОНом и несколькими цинками «двухсотых». Дозаправившись на аэродроме в Энгельсе, приземлились, к сожалению, не в Чкаловском, а где-то ближе Кубинки. Спасибо в Москву нас подбросил на УАЗе командир ОДОН генерал-майор В. А. Манюта, получивший до этого тяжёлое ранение головы. Бывший офицер-десантник уже адаптировался к знаменитой дивизии. Командуя ранее 4 МСП, а затем, будучи заместителем комдива, он внёс свою лепту в становление необходимого для войны уровня боевой подготовки личного состава. В московском метро та же, как и после Баку картина. Все смеются, читают газеты, а мужчины редко уступают место женщинам. Будто не знают, что в это время в Чечне идёт война, и десятками гибнут российские солдаты и офицеры.

Во время промежуточной посадке на аэродроме Энгельса вместе с профессором минно-взрывного дела Анатолием Михайловичем