Парадокс, но с трудом отыскав карты закавказского региона, 11 ноября мы с майором Е. В. Маковым прилетели во Владикавказ. Встретивший нас начальник местного отдела ВТ полковник В. И. Сокол, по пути в столицу Северной Осетии с любовью описывал великолепную природу горного края. Поразило, что на одной из высоких вершин вдоль шоссе по пути в город красовался огромный портрет из цветной мозаики В. И. Ленина. На волне истеричного очернительства пигмей-либералами этого великого человека, было вдвойне удивительно видеть такое уважение осетинского народа к вождю пролетарской революции. Спросил у Сокола: «Что дерьмократы поленились в гору подняться, чтобы ликвидировать портрет?». Тот, кстати, по имени и отчеству Владимир Ильич, с достоинством ответил: «Знаете Александр Михайлович, великий осетинский народ никогда не был флюгером. Если уж он кого-либо ранее полюбил и признал, как вождя, выразив свои чувства в этом портрете, то в угоду временщикам не будет менять его другим. Тем более что у нынешнего властителя «заслуга» лишь в развале СССР и пьянстве». Поразившись смелостью Сокола, непроизвольно пожал ему руку. Разместили нас в гостинице «Владикавказ», под стенами которой рокотал Терек, а три пули, застрявшие в потолке номера, свидетельствовали о переживаемом гостиницей нашествии вооружённых военных. Несмотря на позднюю осень, столица Осетии нам с Маковым понравилась. Порадовало, что в соседнем парке утром вместе с нами делали зарядку множество молодых людей, и даже несколько пожилых супружеских пар. Вечером на его аллеях за несколькими досками играли в шахматы седовласые аксакалы. Дела и разработки отдела ВТ велись на высоком профессиональном уровне и с выходом на связи в другие регионы России, включая Москву. Тут же составили план совместной разработки по пресечению преступной деятельности крупной банды, сбывавшей оружие, в том числе и в Чечню. Как и в отделе по борьбе с «ОП» КГБ ЧИ АССР, коллектив Сокола, да и вообще всего управления, отличался интернациональной сплочённостью и патриотизмом. Растопив за пару дней традиционный лёд недоверия, по инициативе В. И. Сокола мы заслужили организации для нас неофициальной и дружеской встречи. Вечером накануне отъезда в Назрань наш номер был забит под завязку сотрудниками отдела ВТ, а несколько сдвинутых столов ломились от всевозможных яств, вин и напитков покрепче. Как оказалось, мы с Маковым совершенно не знали культуру осетинского застолья. Только прозвучал первый тост за почитаемого во Владикавказе святого Георгия, я попытался тут же осушить бокал, не заметив, что только тот, кто его озвучивал, выпил. Остальные, возгласами одобрив речь, не притронулись к спиртному. Оказывается, пить «до дна» мог только тот, кто говорил тост, передавая очередь по кругу. Следующего же назначал тамада, учитывая старшинство и его положение в коллективе. Итак, весь вечер до раннего утра можно было не опасаться напиться, так как один выпитый бокал сопровождался затем получасовой закуской. Поэтому-то в осетинском народе практически нет алкоголиков. В беседе за столом сотрудники радостно обсуждали факт отстранения от кураторства проблем в Чечне Сергея Шахрая. С насмешкой оперативники рассказали, как их замучил сей демократ от власти, находясь во Владикавказе, требуя от ФСК направлять ему почти каждый вечер очередного собутыльника, чтобы коротать время. Особенно их поразил и возмутил случай, когда он затребовал для личной поездки в родную станицу БТР с охраной. В камуфляже и весь обвешанный оружием он спрашивал у отца, стоявшего у дома: «Ну как, батя? Форма мне идёт?».

Несмотря на загруженность в работе, выкроил время и навестил вместе с Маковым своего бывшего подчинённого по службе в отделе ВКР в Чехословакии полковника Г. Б. Бирюкова, ставшего начальником корпусного отдела во Владикавказе. В уютной обстановке семьи Геннадия, его жены Ольги, а также сына Славы и дочери Виктории мы под гитару все вместе попели любимые песни, вспоминали о работе в ЧССР. С пользой для дела узнал от него все наиболее свежие данные по обстановке в этом регионе, на который неотвратимо надвигалась война. В отличие от полковника Бирюкова, представитель УБТ во Владикавказе полковник Н. А. Федоряк в разговоре по телефону отказался от личной встречи со мной, сославшись на занятость. У него, по-видимому, на это были причины, суть которых я пойму уже в Моздоке.

На четвёртые сутки, воспользовавшись оказией на служебной Волге, набитой до отказа, мы рванули в Назрань, чтобы затем добраться в Моздок. Только выехали из Владикавказа, как водитель остановился у огороженного холма, на вершине которого стоял памятник Святому Георгию – покровителю всех путников. Все, кроме шофёра, под специально сооружённым навесом выпили по рюмке за удачу в дороге и благополучное возвращение домой. По традиции, всю посуду вымыли и поставили в шкафчик, вложив в его продовольственный отсек пару банок консервов и сухари. Это для путников, у которых не осталось пищи с собой. Как, оказалось, выпили мы за удачу не зря. По прямой автостраде наш водитель разогнал «Волгу» до 140 км/час, когда внезапно из-за лесопосадок шоссе с олимпийским спокойствием начали пересекать стадо коров. Резко завизжали тормоза, машина пошла юзом, но поздно – коровы угрожающе надвигались на нас. Тогда водитель мгновенно принял единственно правильное решение. Прибавив газу, он, уйдя влево по обочине встречной полосы, успел-таки проскочить. Мне, сидевшему сзади справа, показалось, будто одна из коров успела черкануть по стеклу рогом. Отъехав метров сто, мы остановились и молча, вышли из машины, чтобы из-за пережитого стресса справить внезапно возникшую «необходимость». Затем, как по команде перекрестившись, воздали славу Святому Георгию за наше спасение и тронулись в путь. В Назрани нас по очереди богатырски обнял знакомый мне ещё по первой командировке в Чечню подполковник Г. Г. Портнов, ставший начальником УФСК по Ингушской Республике. Как оказалось, её президент Руслан Аушев, начал выстраивать под себя вертикаль власти из родных и близких друзей. Как бывший одноклассник Портнова он настоял, чтобы тот возглавил «его контрразведку», забывая, что она федеральная. По словам Портнова, уже после первых поздравлений с назначением, он вскоре почувствовал диктаторский нажим Аушева. Заявляя, что если Портнов работает и живёт в Ингушетии, то должен подчиняться ему – президенту, а не какому-то «Центру», который далеко в Москве, он начал отдавать такие распоряжения, что хоть УК и УПК выбрасывай. Всё чаще Аушев в руководстве республикой употреблял слова «я», «мне», «как я скажу, так и будет». Пользуясь благосклонностью, заигрывающего с военными Ельцина, он на первых порах пробил ряд льгот для Ингушетии, которые предстояло ещё претворить в жизнь в деле восстановления разваленной экономики. Но самое главное то, что Аушев запретил ФСК проводить без согласования с ним любые операции по захвату бандитов и коррупционеров. В ходе краткой беседы Геннадий Григорьевич очень метко охарактеризовал обстановку в Чечне и в других республиках Закавказья, выражая сомнение в целесообразность на данный момент силового свержения Дудаева с участием федеральных войск. Прощаясь, подполковник Портнов рекомендовал нам не останавливаться у дороги по пути в Моздок, так как многочисленные мелкие бандитские группы осуществляют вооружённые нападения на автомобилистов.

В Моздоке группу встретил начальник местного отдела подполковник В. А. Потехин. Ошалев от наплыва за последний месяц всякого уровня начальства, уже не спрашивая о цели прибытия, он разместил нас с Маковым в самом здании ФСК. Как оказалось, гостиницы и даже приезжие комнаты воинских частей были забиты до отказа командировочными сотрудниками всех силовых структур. Небольшой, но красивый старинный городок, в одночасье из тихого и периферийного места превратился в прифронтовой и бурлящий центр надвигающейся войны. Утром Потехин доложил обстановку, главной особенностью которой была значительная активизация разведывательной деятельности спецслужб Чечни. По периметру и в самом Моздоке, в основном вокруг аэродрома и крупных воинских частей, особо не скрываясь, рыскали вооружённые автоматами мобильные группы разведки Дудаева. Нагло расположившись на близлежащих холмах, они вели наблюдение из биноклей и снимали на видео все передвижения колонн и техники федеральных войск. Живой и энергичный, всегда устремлённый на конечный результат майор Е. В. Маков не выдержал, и, прервав подполковника, тут же предложил оказать помощь отделу ФСК в проведении операции по легализации материалов и захвату с поличным вражеских лазутчиков. От такой неожиданной перспективы у Виктора Александровича глаза округлились, но, прейдя в себя, он заявил: «Вообще-то подобного уровня операцию должна организовывать и проводить контрразведка созданной оперативно-войсковой группы (ОВГ). Однако предвижу что, как только пройдут первые задержания дудаевских разведгрупп, многочисленная и хорошо вооружённая чеченская диаспора в нашем городе в стороне не останется. С их помощью тихий Моздок подвергнется массированной террористической атаке». Переглянувшись с Макеевым, мы не стали переубеждать Потехина. Хотя местную чеченскую ОПГ и лихорадило из-за того, что её главарь «Паша Чеховский» скрылся вместе с кредитом в 700 миллионов рублей, но сменивший его Г. Дадаев сумел жёстко подавить раздор. Группировку, конечно же, необходимо было брать в разработку, не кивая на возможности более крупных структур ФСК. С другой стороны, наше дело приехать и сделав дело отбыть в Москву, а Потехину с сотрудниками отдела здесь оставаться жить и работать. Поэтому через час уже были в ОВГ, дислоцирующимся в одной из авиационных частей. Пока искали «штаб», мы с Маковым с интересом наблюдали снующих между казармами большие группы чеченцев, переодетых в шинели и шапки времён Отечественной войны. Из-за этого вооружённые ополченцы Автурханова скорее походили на партизан, чем на регулярное войско. На пороге штаба с грозным видом стоял в полувоенной одежде П. Ф. Ильченко. Увидев меня, он чуть было дар речи не потерял. С трудом, сдерживая ярость, набросился со словами: «Как вы сюда попали? Будете только нам мешать!». Несмотря на его воинственный вид с торчащим за поясом пистолетом Стечкина, пришлось осадить зарвавшегося «консультанта». Твёрдым голосом потребовал прекратить истерику, заявив, что он ниже меня по должности для таких выводов. Тогда Ильченко буквально потащил меня за собой, со словами: «Пойдём разбираться на ковёр к старшему начальнику». Прошли через отдельный коридор к двери какой-то комнаты. Перед тем, как зайти, прогнозируя возможную перепалку, предложил Макову подождать меня в этом коридоре за дверью. На ухо ему шепнул: «Если услышишь ругань, либо происходящие ещё какие-нибудь непонятные вещи, то минут через двадцать загляни и скажи, что машина уже отъезжает в городской отдел, ждать не будут». Вслед за Ильченко зайдя в кабинет, увидел во главе Т-образного стола в камуфляже А. А. Котенкова, в последующие годы ставшего представителем президента РФ в Госдуме. Назвав своё звание и должность, я услышал в ответ хамскую реплику-вопрос: «Какого хрена Вы сюда без спроса свалились?». В который раз чётко и видно убедительно для Котенкова изложил цель нашей командировки. Тот успокоился и поинтересовался складывающейся оперативной обстановкой в Москве. Кратко рассказал ему наиболее отправные моменты по антитеррористической линии, а затем обратился (зря конечно) с просьбой разрешить нам с Маковым на плечах силовой группы войти в Грозный в первый или второй заход. Разъяснив, с какой целью. Услышав это, Ильченко хмыкнул, а у Александра Александровича от удивления челюсть отвисла. Лукаво посмотрев на меня, он вдруг предложил обмыть наш приезд, обратившись к Петру Фёдоровичу: «Принеси-ка там нашего домашнего вина»… Перешли на бытовые темы, и, оглядевшись, я увидел несколько больших бумажных мешков стоящих вдоль стены. Потом от оперативников ВКР я узнаю, что в них сотни миллионов рублей, предназначенных для субсидирования готовящейся тайной операции. Налили по солидному бокалу для сока, и выпили за успех операции. Превосходное на вкус вино я осушил до дна, успев заметить, что Котенков и Ильченко лишь пригубили для приличия, пристально глядя на меня. Буквально через пару минут мозги мои обволокла какая-то сладкая истома, а сидящие напротив Котенков и Ильченко стали такими милыми и хорошими, что обнять захотелось. Вдруг оба вновь стали долбить меня вопросами: «Кто тебя послал и с какой целью приехал?». По словам Макова, стоявшего за дверью, он ранее не слышал такого безудержного смеха и громкого ора Платонова, без конца повторяющего слова о цели командировки. Поняв, что пора действовать по договорённости, Виктор Евгеньевич ворвался в кабинет, и, несмотря на возражения Котенкова, со словами: «Нас ждёт машина», вытащил меня на улицу. Доехали в отдел Потехина благополучно, но под постоянное ржание и шутки Платонова. Что в вино было подсыпано? Может психотропные вещества или иные «травки» народных рецептов, но все признаки этого налицо. После подобного «воздействия» сам стал избегать, да и подчинённым рекомендовал лишь имитировать пить любые, даже безалкогольные напитки в подозрительных компаниях.

Утром после зарядки в местном парке вокруг озера, весь «психотроп» выветрился и мы с Маковым повторно рванули в ОВГ, где, наконец-то нашли старшего группы ВКР. Среднего роста и крепкого телосложения полковник-десантник за пять-десять минут выпалил нам всё, что он думает о готовящейся по его словам «авантюре». Слабая разведка и фактически полное отсутствие контрразведывательного обеспечения предстоящей через неделю операции, заставили его самого в цейтноте начать всё с «нуля». Подготовленный за ночь по всем канонам ВКР план оперативных мероприятий, полковник О. М. Дуванов на следующий день так и не смог утвердить. Парадокс, но бывший политработник Котенков как чёрт от ладана открещивался от полномочий «руководителя» операции, заявляя, что он здесь только как «глаза Ельцина». Полковник же Хромченко отмахивался от военного контрразведчика, занимаясь выдачей оружия, сухого пайка и обмундирования чеченской оппозиции. Предложив помощь, мы на свой страх и риск хоть немного, но помогли полковнику Дуванову организовать ряд удачных «уколов» по дудаевским лазутчикам, значительно сковав их активность. Примерно 22-го ноября, закрутившись по делам с Евгением Викторовичем, мы уже не успевали на обед в отдел к Потехину. Смотрим, навстречу двигается солидная группа генералов и офицеров, одетых в зимний камуфляж. Впереди шли директор ФСК Степашин и его заместитель-начальник московского УФСК Савостьянов. Идущий с ними и увидевший меня полковник Хромченко, подозвал нас с Маковым и, зная армейскую поговорку «война – войной, а обед по распорядку», пригласил поучаствовать в трапезе. В отдельном салоне гарнизонной столовой во главу длинного стола сел не директор Степашин, а его заместитель – серый кардинал Лубянки от Кремля Савостьянов. Многих это удивило, но никак не Степашина, который был чрезвычайно весел и сыпал шутками, как будто шла подготовка не к серьёзной операции, чреватой жертвами, а к юношеской игре «Зарница». От этого «пира накануне чумы» пропал аппетит, и мы с Маковым еле дождались окончания обеда. Стали расходиться, как мне навстречу с объятиями подошёл старый знакомый ещё по прежней командировке в Грозный полковник Ш. А. Дасаев. Хорошо зная обстановку в родной Чечне, он помогал комплектовать автурхановское ополчение и проводить разведывательные мероприятия. Узнав, зачем мы прибыли, он тут же предложил поучаствовать в его важной встрече с авторитетным аксакалом в окрестностях Грозного. Уговаривать нас с Маковым не надо и, захватив, для верности кроме ПМ ещё и «Калаши» со связанными между собой изолентой магазинами, а также «лимонки», через час мы тряслись по колдобинам в намеченный пункт. Проезжая по пути через центр одного из крупных чеченских сёл, Дасаев внезапно изменился в лице, посуровел и рассказал, что благодаря Аллаху, месяц назад он избежал расстрела по приговору обезумевшей толпы. А дело было так… Вместе с руководителей отдела центрального аппарата ФСК полковником Хомяковым и ещё двумя офицерами утром они выехали на войсковом УАЗе на спецзадание в близлежащий от Грозного район. Подъезжая к этому злополучному селу, группа не знала, что на его центральной площади дудаевскими эмиссарами проводится митинг под лозунгами «смерть шпионам Москвы» и «отстоим свободу Чечни от готовящейся Кремлём агрессии». Появление в этот момент проезжающего мимо военного УАЗа, оказалось для эмиссаров самым наглядным примером их слов. По команде залётных дудаевцев несколько сот чеченцев окружили машину, вытащили оттуда наших офицеров и с проклятиями готовы были растерзать их на месте. Лишь мудрые аксакалы, опасаясь, что потом войска снесут село вместе с жителями, вовремя вмешались и остановили самосуд. Однако, узнав, что среди задержанных офицеров полковник Дасаев коренной чеченец, эмиссары настояли, чтобы митинг приговорил его расстрелу. Хомякова с двумя русскими офицерами отпустили, и они тут же уехали, а назначенный толпой молодой и неженатый вооружённый автоматом местный чеченец повёл Дасаева расстреливать за село. Пока шли, Дасаев спокойно и убедительно разъяснил своему «палачу», что его тейп очень быстро вычислит убийцу, которого знает всё село. Ну, а по закону кровной мести, затем вырежет всех его родных. Молодой чеченец чуть не заплакал от такой печальной перспективы, и спросил: «Что же мне делать?». Шарон Арбиевич ответил: «Давай сделаем так. Ты меня заведи в лесопосадки и пару раз стрельни в воздух. Я уйду, а ты своим скажешь, что приказ выполнил». Парень видно дружил с головой, поэтому так и сделал. Полковник Дасаев околицами и вдоль дорог, где полу бегом, а где шагом, преодолел не один десяток километров и поздно вечером ввалился в штаб ОВГ. Увидев Хомякова, только спросившего: «Что? Тебя не расстреляли?», Дасаев с возмущением задал ему вопрос: «Почему вернувшись, не организовал спецгруппу для моего спасения?». Без тени смущения Хомяков ответил: «Ведь тебя сразу повели на расстрел, и мы всё равно бы не успели. А с утра я спланировал выехать с большим отрядом, чтобы если не освободить, то хотя бы тело твоё передать родственникам». Эти слова бывшего спецназовца не нуждаются в комментариях. В этот раз нам удалось избежать каких-либо эксцессов. Дасаев удачно выполнил своё спецзадание, и мы без стрельбы (надо тихо работать) вернулись из Чечни целыми и невредимыми. Кстати, наши источники в стане Дудаева предупреждали о том, что спецслужбы Чечни знают все подробности готовящейся войсковой операции и экстренно готовятся к «встрече». Непонятная скрытость от своих сотрудников ФСК этого плана и наоборот, полная осведомлённость о нём противника, убедительно свидетельствовали либо об откровенном предательстве в руководстве операцией, либо о существовании истинных, теневых целей её организаторов и вышестоящих консультантов из вашингтонского «обкома». Об этом открыто говорили как раз «непосвящённые», но вынужденно привлечённые к участию в готовящейся авантюре, офицеры контрразведки и наших армейских частей. Помню, спросил у одного из чинов, разрабатывавших план захвата Грозного: «Почему для точечного удара по Дворцу Дудаева и в его задержании не привлекаете знаменитые «Альфу» и «Вымпел»?». Тот начал сбивчиво, но неубедительно доказывать мне достаточность имеющихся для этого сил и средств. Ну, а дальше произошло то, что и должно было произойти. 26 ноября 1996 года четыре колонны оппозиции при поддержке 40 танков (14 экипажей с чеченцами и 26 с российскими военнослужащими) дойдут до центра Грозного, включая президентский дворец. Будет захвачен и телевизионный центр, к которому должен был выдвинуться с отдельным отрядом на БТР лидер оппозиции У. Автурханов, чтобы выступить с призывом к России ввести войска и помочь в восстановлении конституционного строя в Чечне. Однако, по свидетельству ряда участников этой операции, ждущий приказ на выдвижение к телецентру Автурханов, так его и не дождался. А в таких случаях промедление – смерти подобно. В первый и второй день девять вооружённых отрядов оппозиции были разгромлены. Уже 27 ноября по российским телеканалам показали наших пленных офицеров и их удостоверения личности (хорошо хоть взяли с собой, в противном случае их могли просто расстрелять как наёмников). Тут же «лучший министр» Грачёв предаст их, заявив о том, что эти офицеры не числятся в войсках. Многие высокие и пониже чином начальники потом начнут по-разному трактовать причины провала планов с помощью вооружённых отрядов чеченской оппозиции восстановить конституционный строй в Чечне. Не зная замысла и не имея возможности быть ознакомленным с «планом» операции, выдвигаю, на мой взгляд, наиболее достоверную версию истинных и тайных целей этой авантюры, больше всего выгодной внешним врагам нашей Родины и их пятой колонны в Кремле. Во-первых, хорошо продуманная комплексная операция с помощью чеченской оппозиции самим свергнуть Дудаева и восстановить конституционный строй, организованная отделом Хромченко, вначале развивалась успешно. Но такое бескровное и скоротечное развитие событий не устраивало спецслужбы США и стран НАТО, активно разваливающих руками пятой колонны в Кремле теперь уже Российскую Федерацию. Вот поэтому назначенный главным координатором «цветной» революции в Чечне бывший диссидент Савостьянов вовремя подключился на заключительной стадии, чтобы не допустить быстрого и победного её завершения. Изначально внешними и внутренними врагами нашей Родины ставилась задача втянуть в дело часть военнослужащих федеральных войск, опозорив и выставив их, а не чеченскую оппозицию, как основных участников незаконного свержения Дудаева. Такое положение как раз и устраивало правителя Чечни, который в кратчайшие сроки сумеет консолидировать чеченское общество на подготовку к отпору агрессии со стороны федеральной власти. Понятно, что разъярённый подобным провалом своих силовых структур Ельцин, потребует начала победоносной войны, необходимой ему, чтобы выиграть предстоящие в 1996 году президентские выборы. Во-вторых, если действия Е. В. Савостьянова можно расценивать, как провокационный повод для уже не тайной, а «официальной» войны с властями Чечни, то последующий ход событий свидетельствует о планах зарубежных спецслужб втянуть Россию в долгосрочный и затяжной конфликт. Столкнув в братоубийственной войне с частью своего народа все российские силовые структуры, мировая «закулиса» с помощью информационных технологий решала задачу внесения раскола между христианством в лице федеральной власти и исламом, представляемым сепаратистом Дудаевым. Одновременно, начало войны в Чечне, как дымовая завеса позволяли войскам НАТО во главе с США скрытно начать широкомасштабное развёртывание своих баз в Прибалтике и Средней Азии, готовить окончательный разгром бывшей Югославии в лице Сербии. В одном я согласен с главным телохранителем Ельцина А. В. Коржаковым, заявившим: «Филатов (руководитель Администрации Президента) и Савостьянов должны сидеть на скамье подсудимых военного трибунала. Разумеется, вместе с Ельциным. Не знаю, кто за ними стоял, не нужно мне это было! Но корни войны (от автора – 1995-1996 года) – в ноябрьской авантюре». Однако лукавит и кривит душой Коржаков, говоря о том, что не знал о теневых заказчиках этой провокации. Мало того. По своей должности он не только обязан был знать, но и принимать соответствующие меры для недопущения ноябрьской авантюры. Только Коржакову пятая колонна, захватившая власть в Кремле, в том числе из-за его умышленного бездействия, этого не позволили бы осуществить. Либо физически устранили, либо скомпрометировали в глазах Ельцина и отправили в почётную ссылку послом на Мальту. Поэтому все обвинения Филатова и Савостьянова лишь в некомпетентности, а Степашина в бесконтрольности, озвученные в своих книгах и интервью А. В. Коржаковым, А. С. Куликовым и Г. И. Захаровым – это попытка скрыть их более страшное преступление, имеющее все признаки государственной измены. Мало того. Как оказалось «Альфу» и образованное Управление спецопераций (УСО), по-видимому, чтобы исправить провал захвата Грозного, С. В. Степашин пытался задействовать 29-30 ноября в захвате дворца и ликвидацию Дудаева. Слава богу, что, столкнувшись с совершенно авантюрным планом, подготовленным явно не профессионалами, начальник Центра специального назначения СБП РФ Геннадий Захаров («отличник» переворота октября 1993 года), при поддержке генералов Зайцева и Герасимова, доказали его несостоятельность. Насколько Степашину надо быть некомпетентным и безответственным, чтобы обрекать на верную гибель 120 сотрудников элитных подразделений специального назначения нашей страны. Повторюсь, но именно версию государственной измены необходимо Генпрокуратуре считать в тех событиях, как одну из главных. Однако вышеназванные виновники гибели около пятисот человек, так и не были привлечены к уголовной ответственности. Никто не расследовал и свидетельства очевидцев, заявлявших о том, что несколько танков в Грозном взорвались сами – изнутри. Заслуживают внимания и подстрекательские заигрывания Савостьянова с казачеством, которые, натерпевшись от дудаевских боевиков, также жаждали реванша в войне с Чечнёй. Наслушавшись его лестных посулов в дележе шкуры не убитого медведя, казаки в Моздоке подарили главе московского ФСК Савостьянову саблю.

После невольного участия, как оказалось в запланированной врагами нашей Родины провокации, делать нам с Маковым в Моздоке было нечего, хотя мы уже видели суету тех же должностных лиц по подготовке новой авантюры – войны с Чечнёй. Созвонились с генералом Семёновым и выехали в Москву, по пути поработав в Ставрополе и Краснодаре, перестраивая сотрудников антитеррористической линии этих управлений на работу в условиях надвигающейся войны. Сразу хочу подчеркнуть, что на фоне огромной текучки кадров в центральном аппарате ФСК в Москве, вызванных массовым увольнением многих профессионалов, на местах ещё оставались мощные и работоспособные коллективы контрразведки. В регионы России на то время ещё не успела добраться ржа «либераст-демократии» новой власти. В Ставрополе, активно работающие оперативники отдела ВТ, возглавляемого полковником А. В. Гречковым, почему-то сдерживались чрезмерно осторожным начальником управления. Сотрудники отдела возмущались тем, что несмотря на резкое обострение оперативной обстановки и случаи нападений на них, по устному его распоряжению у всего личного состава отобрали табельное оружие. Капитан Мелентьев, квартиру которого ограбила группа бандитов, обратился с рапортом с просьбой вернуть ему пистолет. В ответ начальник управления цинично заявит: «У тебя уже ограбили квартиру, а вторично они не полезут. Поэтому оружие тебе не нужно». Не хотелось, но пришлось при личной встрече, разъяснять «осторожному» генералу о недопустимости подобного недоверия офицерам, вдвойне рискующим, будучи безоружными своими жизнями, на линиях борьбы с терроризмом и организованной преступностью. Тогда ещё не знал о том, что с подобным столкнусь, вернувшись в Москву, когда по воле какого-то начальника-кадровика, пистолеты попытаются отобрать и у моих подчинённых. Краснодар встретил красотой своего города и обилием разработок местного отдела БТ, которым грамотно руководил подполковник Г. И. Макимов. Уровень и глубина выходов его сотрудников не только на местные, но и межрегиональные и даже зарубежные террористические формирования, меня поразил. Главное, что краснодарским чекистам удалось сохранить стратегический стержень органов безопасности СССР – работать на упреждение. Сразу договорились о взаимодействии, в последующем реализуя ряд совместных разработок. В служебном блокноте сделал пометки и о необходимости любыми путями перевести к себе в отдел хотя бы парочку таких профессионалов из Ставрополя и Краснодара. Тем более что в те времена ещё действовала программа КГБ СССР по поддержке и содействию таким переводам. Прилетев в Москву с ещё продолжающими нас терзать воспоминаниями о неудавшейся операции в Чечне 26 ноября с сотнями погибших русских офицеров и чеченцев, мы с Маковым с удивлением обнаружили, что на облике столицы это совершенно не отразилось. Москвичи и миллионная диаспора из бывших республик Закавказья и Средней Азии, продолжали куда-то спешить, делать деньги, прожигать их в ресторанах и жить какой-то своей, обособленной от России иллюзорной и мирно-праздной жизнью.

В это время, вовлекая россиян в войну в Чечне, мировая закулиса настойчиво воплощала в жизнь долгосрочные планы по развалу теперь уже России.

Всемирный банк и Фонд заклятого друга России Сороса замахнулись на нашу, одну из лучших в мире систему образования. В ноябре 1994 года с представителями «пятой» колонны в «нашем» правительстве они разработают программу реформы образования в РФ. По этой «инструкции» каждый сверчок должен был знать свой вершок (сучок). Общее всенародное образование убивали на корню. В программе предлагалось ликвидировать педагогические ВУЗЫ и профессионально техническое образование, лишающее будущего школ и производства. Не давая полного образования народу и выращивая аполитичного элемента, только удовлетворяющего свои животные инстинкты, соответственно создавали из них огромную криминальную базу.