Вернувшись от начальника Управления, никак не мог сосредоточиться, так как в голове занозой засели две мысли-вопросы. Во-первых, почему я должен что-то просить, а не требовать? Во-вторых, насколько реально члены только одного преступного сообщества «чеченской общины» в количественном и техническом отношении превосходят нас? Тут же сел и начертил сравнительную таблицу сил и средств противника, а также наши возможности. Собрал все имеющиеся данные об основных объектах и их ближайших пособниках, наличии у них оружия, личных автомобилей, средств техники и связи. Впервые воочию увидев такую жуткую общую «картину», решил тут же подготовить рапорт на имя министра безопасности Баранникова. Ведь получалось, что на 30-50 авторитетов и главарей нескольких ОПГ, входящих в «ЧО» с общей численностью 1000-1500 боевиков и 3000-5000 их связей, противостояло всего 7 сотрудников курируемого мною направления. При том практически не имеющих служебных автомашин и средств связи. С этим рапортом вновь пробился на приём к генералу Трофимову. Когда Анатолий Васильевич с ним ознакомился, то сначала обругал меня за попытку лезть через его голову «наверх», заявив: «Я сам за вас бьюсь с министром нещадно». В ответ я ему сказал: «Товарищ генерал. Так это Вы сверху, как и все начальники управлений тянете одеяло каждый на себя! А я, хочу помочь Вам «снизу». Ведь мой рапорт – это глас оперативника на всё возрастающую угрозу безопасности страны со стороны «чеченской общины», превращающейся в стоглавую гидру». Начальник УБКК на миг задумался, а потом сказал: «Хорошо. Попробую переговорить с министром». На следующий день раздался звонок прямого телефона генерала Трофимова и тот вызвал меня к себе. В кабинете он, вновь ознакомившись с рапортом на имя Баранникова с прилагаемой таблицей, чуть подумал и распорядился: «Давай-ка, Александр Михайлович запакуй всё это в отдельный конверт и передай его помощнику в приёмной Министра безопасности. Тот в курсе. Посмотрим. Может, что и получится из нашей затеи?». Уже через 5 дней рапорт вернулся с резолюцией В. М. Баранникова: «Начальникам ведущих оперативных, технических и материально-технических управлений. В десятидневный срок доложите свои предложения по оказанию конкретной помощи в более эффективной разработке членов «чеченской общины». Ну, а дальше вместе с Трофимовым и с этим рапортам мы обошли кабинеты начальников основных управлений. Полковник же Н. Н. Налобин ходил со мной в остальные, обеспечивающие их деятельность управления. Как, оказалось, бродили мы по кабинетам не зря. К началу 1993 года отдел получит автомобили, средства связи и «точки» ОТМ.

Заключительный месяц года декабрь завершался в отделе вихрем проводимых операций по нанесению мощных ударов по «ЧО» не только в Москве, но и других регионах России. Активизировавший разработку «Стаи» майор Родин готовил неприятный сюрприз ряду главарей и авторитетов «ЧО», которые, обложившись коррупционными связями не только в милиции, но и как оказалось в органах безопасности, почивали на лаврах своей вседозволенности. Одного из «оборотней» в нашей системе мы помогли УСБ обезвредить. В начале декабря руководитель среднего звена центрального аппарата МБ РФ полковник Рвачёв посетил конспиративную квартиру авторитета «чеченской общины» по кличке «Махмуд-старый». Наружное наблюдение сразу обратило внимание на «гражданина» в штатском, который перед заходом в подъезд авторитета, профессионально проверился, пытаясь обнаружить слежку. Разговор в квартире шёл не только о совместных, в том числе зарубежных коммерческих сделках, которые они вели. В ходе беседы Рвачёв сообщил о проведённых им спецпроверках ряда связей «Махмуда», позволяющих узнать находятся ли они в разработке органов МБ или нет. За это он получил от уголовника свои «тридцать сребреников» и убыл на Лубянку. Установить «оборотня» не составило труда и мы, проинформировав УСБ, предложили свою помощь в части касающихся его контактов с «Махмудом». На следующий день ко мне в кабинет неожиданно вошёл уже получивший звание майора Калугин, который, как, оказалось, перевёлся из ОМСДОН в УСБ. Обрадовавшись встрече, вслух пожалел, что такой сильный оперативник не попал ко мне в отдел, в котором он смог бы реализовать все свои лучшие качества. После пару фраз о делах в дивизии Дзержинского, предметно договорились о помощи по разработке полковника Рвачёва. Надо сказать, что и без нашего вмешательства Калугин успешно реализовал это сложное дело, по ходу изредка информируя меня (конечно в пределах допустимого) о нюансах разработки. В кратчайшие сроки «оборотень», который не только сливал за деньги информацию «Махмуду», но и готовил целый блокнот совершенно секретных сведений к инициативной передаче за вознаграждение представителям одной из иностранных разведок, был изобличён и арестован. Не знаю, как поощрили Калугина, но уже месяца через два в лифте встретил его начальника направления подполковника Андрея Гургеновича, который также в своё время работал в ВКР ОМСДОН. В своей высокомерно-бесцеремонной манере увидев у меня на груди значок Мастера спорта СССР, он спросил: «А оно тебе нужно? Спортом заниматься за просто так. Да и такой аббревиатуры (СССР) уже как год не существует. Вот я кроссы не бегаю, больше времени делу уделяю. Поэтому результат налицо – разоблачил крупного «оборотня». Наверное, слышал?». В это время лифт дошёл до нужного этажа и Андрей Гургенович вместе с каким-то сотрудником вышел. Внутри у меня остался горький осадок от общения с таким бывшим сослуживцем, который даже словом не упомянул о непосредственном разработчике Калугине, не говоря уже о нас, приписав все лавры только себе. Да и слова «о якобы несуществующем Союзе» резанули душу, так как для себя решил, что СССР никуда не делся. Стоят на месте Москва, Киев, Минск и другие столицы нашей любимой Родины. Необъятная земля, реки, леса и поля на месте. На наших просторах несмотря, ни на что трудно, но продолжают жить и держаться советские люди разных национальностей. Они никуда не делись, как и заводы, фабрики и предприятия. Что оттого, что три забулдыги, руководимые хозяевами из Вашингтона, поставили свои незаконные (кстати, до сих пор) пьяные подписи под какой-то филькиной грамотой, разорвав Великую Державу на части вопреки мнению большинства нашего народа? Тем самым, позволив США скрытно оккупировать Россию, да и Украину. Конечно, горько и досадно, но локти кусать не будем, работая даже в этих условиях для восстановления Союза славянских и иных народов нашей любимой Родины.

Накануне Дня чекиста (20 декабря) перед сотрудниками нашего Управления решил выступить генерал А. Е. Сафонов. Этот заместитель министра, курировал линию борьбы с коррупцией. О нём мы толком ничего не знали, кроме того, что он работал в Красноярском краевом УКГБ СССР, а в Москву перевёлся с помощью своих влиятельных сибирских связей. На то время, да и, к сожалению, сейчас, создавались целые клановые системы в правительстве и силовых структурах, когда сотрудники выдвигались на вышестоящие должности не по профессиональным качествам, а по критериям «преданности» своему покровителю-земляку. На Лубянке группами толпились и держались обособленно представители Питера, Ташкента, Красноярска, Свердловска (Екатеринбурга) и других крупных городов России. Как могла им сопротивлялась пока ещё тогда самая мощная «московская круговая порука», подбиравшая сотрудников по принципу «есть прописка, будешь наш». В ходе своего выступления Сафонов удивительно обтекаемо охарактеризовал обстановку в стране после развала СССР. Бросалось в глаза, что в докладе он избегал употреблять слово «коррупция», будто она на то время вообще отсутствовала. Но когда Сафонов вдруг с пренебрежением высказался о том, что Управление БКК должно вести себя «скромнее» и не требовать какой-либо дополнительной помощи, так как все равны, в зале раздался сильный ропот. Непонятно почему, но далее он прошёлся и по нашей армии, заявляя, что её количество чрезмерно особенно при отсутствии теперь внешних врагов и намерении России вступить в НАТО. Пора, мол, поэтому и военных уравнять в правах с простым народом. На последовавшие наши вопросы Сафонов отвечал кратко и неубедительно, всем видом показывая, что ему некогда и пора уходить. Попытался и я обратить внимание Анатолия Ефимовича на то, что сотрудники отдела, да и Управления в целом, из-за огромного вала преступности домой появляются далеко за полночь. Где уж тут говорить о равной загруженности и первоочередности функциональных задач, например с разбухшими управлениями материально-технического обеспечения, секретариатом и кадрами. Зал одобрительно загудел, поэтому я высказался и о том, что на Руси служивые люди всегда были в почёте, так как обеспечивали мирное сосуществование своей Родины, будучи готовыми, отдать за неё жизнь. Ничего наш куратор генерал Сафонов на это не ответил. Что-то, буркнув сидевшему с ним генералу Трофимову, он быстро вышел из зала. Начальник УБКК, как ни в чём не бывало, довёл до конца толи собрание, толи подведение итогов за год и мы разошлись по рабочим местам. Стало понятно, что в борьбе с коррупцией помощи от генерала Сафонова не стоит ожидать. Правда, никто из нас тогда не догадывался, что вскоре дела по «ЧО», а также по линии ЭКР, начнут встречать непонятно-ватное толи равнодушие, толи сопротивление. В этих условиях мы начнём работать по старой чекистской поговорке: «Не надо нам помогать. Лишь бы не мешали!».