Признаки вводимой в стране «демократии» стали обретать реальные черты и у нас на Лубянке. Только мы набрали обороты в разработке наиболее мощных преступных и бандитских формирований, как поступил приказ прекратить применять скрытое прослушивание объектов без санкции Генпрокурора или его первого заместителя. Если «либерасты» думают, что в органах безопасности до этого творилась вакханалия, и всякий опер мог, кого угодно негласно прослушивать, то они заблуждаются. Задание на проведение ОТМ подписывал начальник отдела, предъявляя все имеющиеся материалы на фигуранта дела руководителю Управления или Министерства, который своей подписью санкционировал мероприятие. Ну, а мы теперь вынуждены добавлять к вышеперечисленным подписантам и Генпрокурора. Но к нему ещё надо было попасть на приём. Но делать нечего, приказ, есть приказ. До ночи писали постановление, не имея даже образца. Потом на следующий день подписывали (переписав пару раз) у начальника управления, а он у первого заместителя Министра генерала Н. М. Голушко. В назначенный нам день с начальником отдела Анисимовым мы сидели в приёмной 1-го заместителя генпрокурора РФ генерала юстиции Землянушина. Через полчаса он нас принял. Внимательно прочитав материалы объекта дела и, задав несколько вопросов типа: «Что же вы медлите с такими бандитами?», он в задумчивости дал свою санкцию. Потеряв несколько дней, мы, наконец-то восстановили всесторонний контроль над этим бандитом. Однако не было уверенности в том, что за это время он не совершил ряд особо тяжких преступлений, о которых мы не получили своевременной информации для их упреждения. А сколько бандитов в это время нужно было разрабатывать, но они стояли «на очереди» из-за внезапно поставленной нам препоны? Через две недели я с ещё одним постановлением вновь сидел в кабинете Землянушина. В этот раз он быстро всё подписал, а я попросил вернуть мне 2-й экземпляр ставшего ненужным (объекта арестовали) предыдущего постановления. К этому времени у 1-го заместителя генпрокурора уже скопилась внушительная стопка подобных «бумаг». Чтобы скорее от меня освободиться он сказал: «Ищите сами своё постановление в этой кипе!» и занялся своими делами. Удивлённый таким грубейшим нарушением мер конспирации, я начал искать своё постановление, успев запомнить фамилии многих неизвестных ранее преступников. Попались даже постановления УКР МБ с классифицирующим признаком «шпионаж». Что называется «приплыли». Деликатно высказал Землянушину своё мнение о том, что подобные условия хранения, к тому же не зарегистрированных и не имеющих полагающийся гриф «СС» документов, могут привести к утечке информации. Ведь с постановлениями, получается, знакомятся не только руководители органов МБ, но и милиции, СВР, пограничники и другие субъекты ОРД. 1-й зам. генпрокурора согласился со мной. Через месяц процедуру санкционирования постановлений принял на себя начальник отдела Управления Генпрокуратуры по надзору за деятельностью спецслужб и правоохранительных органов. Но санкцию теперь мы получали ещё на неделю позже, так как тот с одним постановлением на подпись не ходил, дожидаясь, когда их соберётся пачка. Учёта постановлений этот начальник не вёл, по-прежнему складируя их в кучу. Всё это безобразие творилось в последующем почти год, пока санкцию станут давать суды.

Проведя ряд операций, и увидев «в конце тоннеля» небольшой просвет в работе, ушёл с 1 августа в отпуск. Съездил к престарелой маме в город Золотоношу, подлатав наклонившуюся стену и решив вопрос с субсидией по оплате газа (счёт приходил с суммой в четыре раза превышающей её пенсию). В Киеве с братом Сергеем и его женой Аллой покрасили оградку памятника на могиле отца, который в 1943 году при освобождении столицы Украины был первый раз ранен. Смерть в тот раз его миновала, но уже в 1981 году из-за ошибочного диагноза врачей он безвременно уйдёт из жизни.