Глава 24
Хороший человек
Ангелам на земле жить легко. Вернее, скажем так – ангелам куда легче жить среди людей. Нет, конечно, они очень страдают, когда человек совершает плохие поступки, они защищают людей, пытаются направить каждую душу, как и всё человечество в целом, к Свету, всё время напоминая им о Господе Боге.
За всё это люди платят им искренним благоговением – уступают места в общественном транспорте, не перебивают в караоке и никогда не обсчитывают в ресторанах. Это шутка, конечно, но в ней есть доля истины. Чтобы нам удержаться в мире людей, мы, демоны, должны обманывать, соблазнять, искушать, лгать, лезть вон из кожи, и никто тебе даже спасибо не скажет.
Я к чему веду речь, я к тому, что нам с Азриэллой было совсем непросто перейти на постоянное место жительства наверху. Раньше было проще – выскочил в город, отработал своё и с тёпленьким грешником нырнул назад в Пекло. А там всё тепло, грязно, привычно, по-домашнему, э-эх…
Что же остаётся делать бедному демону, кроме как лишь изредка вспоминать об ушедших временах. Дети, дети, всё ради вас.
Примерно вот с такими мыслями я вышел из своей давно не мытой «шкоды», оставил машину на стоянке и направился к магазину «Погребок» в соседнем доме. Думаю, было часов восемь вечера, то есть ещё не ночь, но уже и не сумерки.
Малоприятное и в чём-то тревожное время суток. Поэтому я даже не особо удивился, когда из-за гаражей меня негромко окликнули:
– Эй, мужик, иди сюда!
Будь я посвободнее, то конечно же пошёл бы, всегда интересно знать, чего такого занятного тебе покажут за гаражами? Но сегодня был лёгкий заказ, нетребовательный грешник, короткий рабочий день, и хотелось чисто по-человечески расслабиться с пивом у телевизора. Не пойду…
– Мужик, ты чё?! Иди сюда, короче!
Из сумерек, пошатываясь, вышла поддатая троица так называемых гопников, каких я, честно говоря, не видел ещё с девяностых. В принципе, они тогда массово переселялись к нам в Ад «чисто, конкретно, по понятиям». За разбой, убийства, воровство и насилие Небеса по головке не гладят, так что продавать душу этой категории граждан было без надобности – они её просто заливали чужой кровью.
– Вы что-то хотели, ребята? – изображая напуганного ботана, вытаращился я.
– Чё сказал? – оттопырил ухо самый высокий. – Ты, сука, чё сказал, я не понял?
Нет, если сегодня будет ещё и драка, а Альберт не припрётся никого спасать, то день удался однозначно!
– Извините, но мне надо идти, дома ждёт жена и маленький сын.
– Опаньки! – Все трое наконец-то окружили меня. – А чё у меня есть?
Блеснул выкидной нож. Вооружённый грабёж. Ну это вообще праздник какой-то. Я медленно опустил голову, готовясь принять свой истинный облик, когда…
– А ну брысь, шпана! – громко потребовал чей-то голос из-за моей спины.
Я обернулся. Позади стоял невысокий старичок, лет за семьдесят, стройный, опрятно одетый, с седенькой бородкой и небольшой сумкой на плече.
– Ты глянь, братва, какая плесень нарисовалась?! – хохотнул тот тип, что с ножом. – А ну, дедуля…
Возможно, эти слова были неправильно истолкованы и приняты старичком за сигнал к действию. Он каким-то непостижимым образом вклинился между нами, оттолкнул меня в сторону, а сам устроил натуральную карусель с тремя зарвавшимися парнями.
Дед был настолько агрессивным, что я даже не пытался вмешиваться в его воспитательную работу, когда он разбивал носы, ломал рёбра, крошил зубы и превращал противника в натуральную отбивную. Клянусь задницей Люциферовой, на это стоило посмотреть и было чем полюбоваться…
– Что ж вы встали столбом, молодой человек? – спросил боевой старичок через пару минут, отряхивая жилистые руки. – Вы вроде бы говорили, что вас ждут дома?
– Подождут, – уверенно ответил я, протягивая ему ладонь. – Позвольте поблагодарить вас за незабываемое зрелище. Где так учат драться?
– Вьетнам, Афганистан и прочее-прочее-прочее. – Он искренне пожал мою руку. – Просто не мог пройти мимо. Увы, не каждый способен постоять за себя, а райончик у нас не самый спокойный.
– Неужели? – даже удивился я, чуть было не ляпнув: «Знал бы ты, мил-человек, где мы жили до этого района и вообще с кем ты сейчас разговариваешь».
– Могу я в благодарность за спасение предложить вам…
– Руку и сердце? – хмыкнул он.
– Нет, оставим это принцессам. Может, по пиву в честь знакомства?
– Что ж, – на мгновение задумался он, – мне-то уж точно некуда спешить, почему бы и нет?
Мы церемонно кивнули друг другу, перешагнули через три слабомычащих тела и, непринуждённо болтая, направились к «Погребку». Времени до закрытия винно-водочного отдела ещё хватало, и я на всякий случай предложил человеку любой алкоголь на его выбор. Бренди, например, виски, портвейн или…
– Нет, благодарю. Годы не те, сердце пошаливает. Так что, если не передумали, бутылочку пива.
По широкой русской традиции я взял сразу ящик, чтобы потом не бегать туда-сюда. К тому же продавщицы в «Погребке» жуть какие принципиальные и после двадцати двух ноль-ноль никакими уговорами банки портера от них не допросишься. Да и любого другого спиртосодержащего тоже. Ну, разве что конфет с коньяком.
– Олег Сергеевич, – первым представился мой новый знакомый, когда мы с ним присели на маленькую лавочку в детском городке.
– Абифасдон, – чуть поклонился я, чокаясь с дедом бутылкой. – Дункель, сварено в России по классической немецкой рецептуре. Кстати, вполне себе.
– Да, неплохо, – согласился он. – Могу спросить вас, молодой человек, почему вы не защищались?
– Э-э-э…
– У вас взгляд военного, – чуть сощурился мой собеседник, – вы не трус, и вам приходилось убивать.
– Откуда вы… глупости какие…
– Ох, вы бы видели себя со стороны, когда я отводил душу на этих уродах. На вашем лице была написана такая зависть… Я помешал?
– Честно говоря, да.
– Уж простите.
– Не за что, я же говорил, что получил истинное удовольствие от того, как вы их метелили.
Мы чокнулись ещё раз. Он спросил о моей семье, я в свою очередь о его службе.
Старик много пережил и по жизни хлебнул всякого. Сейчас мало кто разговаривает с пожилыми людьми. Именно разговаривает, просто так, не по работе. В мои служебные обязанности это тоже не входит, заключением договоров занимаются другие отделы, и разводить своего «спасителя» на продажу души я бы не стал чисто из самоуважения.
Он прав, мне частенько приходилось и приходится убивать людей, но это не значит, что у меня нет элементарных понятий о совести и чести. Олег Сергеевич был профессиональным военным, с младых лет в воздушном десанте, лично знал легендарного дядю Васю, прошёл шесть горячих точек, получал награды за храбрость, что, естественно, не способствовало продвижению по карьерной лестнице.
Уволился в звании майора, в первую и вторую чеченскую полез уже сам, как доброволец. Жена умерла, старшая дочь с мужем и детьми переехала к нему на квартиру. Был ещё младший сын, но он служит где-то в посёлке ракетчиков на Дальнем Востоке. Так что по большому счёту старик был прав, спешить ему особенно некуда.
– Внуки взрослые, все с компьютерами, им со мной и говорить-то не о чем. Дочь вся в муже, он пьёт, она на меня орёт, бывает такое.
Я молча кивнул. Всё бывает. Особенно когда такие вот люди не говорят всей правды о близких, щадя и покрывая их. Хорошо нам, демонам, не надо особо заботиться друг о друге, но люди же просто обязаны. Им иначе не выжить.
– Давайте-ка я вас провожу, – предложил я, быстро вставая и одним махом разбивая бутылку пива о собственный лоб. Просто чтоб вытряхнуть из головы нелепые мысли.
Мне нельзя понимать людей и сострадать им, этой сферой производства занимаются ангелы. В иное время я бы порвал на британский флаг всех троих дебилов и, до кучи, загрыз старичка, полезшего не в своё дело. Свидетелей нигде не любят. Но мир меняется, и демоны вместе с ним. Надо будет выпить завтра с Альбертом по этому поводу.
Олег Сергеевич жил через пару кварталов, в старенькой пятиэтажке. Я насильно всучил ему две оставшиеся бутылки. Простились у подъезда, теперь и мне было пора домой.
Дома мы с женой дежурно цапнулись, к сожалению, всё обошлось без крови. Малыш давно спал, но я прихромал к нему (Азриэлла вцепилась зубами в щиколотку и счастливо тащилась до детской), просто чтобы лишний раз посмотреть, как он спит.
Смешной, беззащитный человечек, как он может выжить в этом мире? Кто, как не демон, знает, насколько хрупка людская плоть. Но ровное дыхание ребёнка так успокаивало, делая все проблемы лишними, что я и не заметил, как сам уснул, сидя у детской кроватки.
Моя жена тоже сопела рядом, так и не разжимая зубов. Наверное, такие вот моменты принято считать семейным счастьем. Вам всем виднее.
Утром меня разбудил звонок Альберта. Азриэлла уже кормила Захарию с ложечки, а я, зевая, взял телефон.
– Ты вчера встречался с Олегом Сергеевичем Седых?
– Ага, приятный старичок, скажу я тебе. Мы поболтали, попили пива, он столько прикольных историй знает, и про армию, и про Ельцина, и…
– Его убили ночью.
– Что?!! – взревел я, и лица троих наглых гопников всплыли перед моим внутренним взором. – Запиши на мой счёт три трупа! Я найду их и самолично придушу каждого из этих ублюдков!
– Двоих, – поправил Альберт. – Его отравили собственная дочь с мужем. Подъедешь?
– Буду через пятнадцать минут. – Я бросил сотовый в пиджак, быстро переоделся, сунулся на кухню. – Милая, срочный вызов, надо непременно убить одну семейную пару.
– Захватишь мне печень?
– Как получится, но постараюсь.
– Врёшь ведь…
– Вру, конечно, – развёл руками я. – Там же будет Альберт, и фигу он мне позволит потрошить труп.
– Пожалуюсь его жене, – без особой надежды пообещала Азриэлла, вытирая ротик сына большим полотенцем. – Беги, но в следующий раз без печени не возвращайся. Кажется, я уже сто лет не лакомилась свежей человечиной.
– Нельзя охотиться там же, где живёшь.
Она вздохнула. Да, это первая прописная истина для любого мясоеда. В Пекле данный вопрос вообще никогда не стоял. В котлах и на сковородках мучили бессмертные души, а плоть грешников всегда была неотъемлемой частью нашего рациона. В этом смысле человек очень гармонично устроен – если при жизни муки испытывает тело, то душа может быть вполне себе спокойна, а после смерти страдает именно душа, и ей глубоко безразлично, что происходит с её телесной оболочкой. Но не будем углубляться в эти оккультные дебри, а то ещё утонем с головой.
Я прилетел на место за две минуты до обещанного. Белая «ауди» моего друга стояла неподалёку от знакомого дома. Того самого, куда я вчера провожал хорошего человека, вступившегося за незнакомца. Не верилось, что его больше нет. Если вы только на секунду представите себе, с каким трудом я завожу себе друзей, то… к чёрту!
Демон не может приятельствовать с людьми, ходить к ним на именины, пить пиво, сидеть вместе на рыбалке и в гараже, париться в сауне, рассуждать о политике, гонять по выходным мяч на школьном стадионе. Всё это прерогатива ангелов, а нам нельзя! Табу, крест, шлагбаум, и упрись в него рогатым лбом, скотина эдакая.
– Сегодня утром его душу приняли Небеса, – без приветствия, просто пожав мне руку, начал Альберт. – Этот человек много чего насовершал в жизни, но хорошие дела и мученическая смерть склонили чашу весов. Так что мы знаем о вашей встрече, знаем, что ты ни в чём не виновен и даже не предлагал ему продать душу.
– Я вообще этой фигнёй не страдаю, – зачем-то напомнил я, хотя уж кто-кто, а Альберт прекрасно осведомлён о моих служебных обязанностях. – Души скупают другие, меня зовут лишь для выбивания долга. И?..
– В каком смысле?
– Не юли, брателло, ты всё прекрасно понял. Но я повторю. И?..
– Мы не можем допустить, чтобы его смерть осталась безнаказанной, – глухо прошептал белый ангел, опустив глаза. – Нам нельзя вмешиваться в дела людей, но тебе, демону, не указ никакие законы.
– И что с того? Альберт, если я прямо сейчас пойду и вырву их сердца, ты же первый встанешь мне поперёк дороги. Дело опять кончится дракой, и не в мою пользу. Смысл корячиться, а?
– Я в курсе.
– Вот и не заводись.
– Это ты не заводи меня. Поможешь или нет?
– Да я и так каждый день тебе помогаю. Если только сосчитать все твои косяки, все случаи, когда я за тебя впрягался или подписывался, так знаешь ли…
Альберт молча посмотрел мне в глаза. Я слишком хорошо знал этот взгляд. Мой друг скорее умрёт, чем отступит. И если для торжества божественной справедливости потребуется снести с лица земли весь этот город, он не задумается ни на секунду.
Ангелы запрограммированы на добро! И если для кого-то это добро вдруг окажется страшным злом, то это проблемы не их крылатой братии. Они чётко знают своё место и свой долг, а мы нет, мы вправе идти поперёк…
– Какой яд? Как отравили? Что говорит полиция? Кто проводит экспертизу? Информацию, сестра, информацию!
Короче, когда я вошёл в подъезд, вежливо расталкивая толпу сочувствующих соседей, то был вооружён и подготовлен по полной. Безутешная дочь бывшего военного горько рыдала в трёхкомнатной квартире на четвёртом этаже. Муж квасил на кухне.
Сфабриковать абсолютно любое удостоверение смешная задача даже для начинающего демона-практиканта. Поэтому, когда дежурный участковый встретил меня в дверях, я с порога предъявил ему эфэсбэшную корочку.
– Лейтенант?
– Ивашов. Только я ещё младший лейтенант.
– Это временно. В вас есть потенциал, получите более высокое звание. Уж поверьте!
– Разве что при царе Горохе, – хмыкнул молодой парень. – Простите за любопытство, но тут обычное освидетельствование, факт естественной смерти, был врач, посмотрел и уверяет, что…
– Он дурак и пьяница, – уверенно заявил я. – Дело ведем мы. Тело отправить на экспертизу. Да, сердце у Олега Сергеевича пошаливало, но не настолько. Проводите меня к покойному.
Посерьёзневший младший лейтенант Ивашов кивнул, и уже через минуту я стоял у гроба. Альберт был прав. Во всём прав! Да, врач, освидетельствовавший тело, был пьян и за пять тысяч на опохмелку готов подписать кому угодно что угодно.
Следы отравления были видны даже непрофессионалу. Синие губы с чёрным ободком, изменённый цвет глаз, слабый, но вполне себе уловимый запах миндаля.
Дьявол вас всех тут побери, почему я один должен за всех работать?!
– Младший лейтенант?!
– Да, товарищ полковник.
– Арестуйте дочь покойного, она отравила собственного отца по наущению и требованию своего мужа.
– Прямо вот сейчас арестовать? – смутился парень. Видимо, он ещё верил в сказки.
– Да, прямо сейчас, – поднажал я, сдвинув брови. – В девяноста девяти процентах случаев смерти хозяина жилплощади виновными оказываются члены его семьи. Да вы только посмотрите на их преступные рожи!
Дальше можно было ничего не говорить, безутешная дочь бывшего военного бросилась на меня с кулаками, а её поддатый супруг выскочил из кухни с двумя ножами и вилкой в зубах. Идиот, одним словом.
Я, не скрывая удовольствия, принял его на бросок через плечо, приложил носом об стену и пару раз припечатал кулаком по почкам. Младший лейтенант Ивашов в это время удерживал орущую наследницу:
– Сволочи-и! Упыри-и! Да он нас всех достал, он… он хотел, чтобы Коленька работал, а у него депрессия… Ненавижу! Ненавижу-у вас все-е-ех!
Пришлось срочно вызывать подкрепление и серьёзного судмедэксперта. Который, разумеется, на раз подтвердил мою полную правоту. Да и что бы он сказал против? Ангелы, знаете ли, не ошибаются. Пока матерящуюся и рыдающую парочку уводили из дома, я на минуточку задержался у остывшего тела.
– Олег Сергеевич, надеюсь, вы меня слышите. Жаль, что не довелось встретиться ещё раз. Эх, надеюсь, там, где вы сейчас, всё классно – небеса, кущи и дункеля хоть залейся! – Я завистливо вздохнул. – Вряд ли мы теперь увидимся. Но всё равно ещё раз спасибо за то, что заступились за меня вчера. А вот ваших родственников я непременно дождусь и встречу. Обещаю!
Мне несложно было сдержать слово. Их обоих выпустили через два месяца за недостаточностью улик. Нет, вы не поняли, улик было выше крыши, но если человек за определённую услугу готов душу продать…
Альберт сделал вид, что ничего не заметил. Ангелы тоже иногда ведут себя по-человечески. Ну, по крайней мере, те работяги, что тянут лямку рядом с нами на Земле.
Освобождённая парочка устроила шумную пьянку по поводу своего избавления от тюрьмы. Я даже послал им с курьером ящик пива. Того самого, что пили мы с Олегом Сергеевичем. Они всерьёз думают, что десять лет это долго? Десять лет?! Ха, да я не замечаю, как мелькают столетия!
Я скоро загляну. Очень скоро. Вы удивитесь…
