Выпуская Марча из рук и бросаясь в воду, Тэсс ясно услышала эти слова, но выкинула их из головы. Она мгновенно отказалась от идеи лезть на палубу. Тэсс плыла назад так быстро, как только могла, захлебываясь и брызгаясь, обуреваемая непонятным страхом, забыв даже о том, что, бродя вокруг живого корабля, успела замерзнуть. Грудь кололо, ноги сводило.

Она догнала доктора Довэ уже на мелководье, и на берег обе выбрались почти одновременно. Тэсс, едва дыша, бросилась к Тауре и перевернула ее на спину. Ее лицо было бледным, побледнели и пухлые, обычно нежно-розовые губы. Шпринг не среагировала даже на прикосновение к вибриссам, а ведь от этого она всегда моментально просыпалась.

– Родная, что с тобой? – Не получив ответа, Тэсс подняла глаза на Ласкеза. – Ты… что с ней сделал?

– Я? – возмутился брат. – Ничего!

Они с доктором Довэ склонились к Джеру, такому же неподвижному, как и Таура. Ласкез похлопал его по щеке – безрезультатно.

– Ла, что это? – глухо спросила Тэсс, опуская руку на лоб Тауре. – Она… такая холодная.

– Он тоже.

Они посмотрели друг другу в глаза, и Тэсс с ужасом поняла: Мади Довэ не знает, что произошло, и ей страшно. Женщина снова наклонилась, опустив голову к груди Джера. Периодически она замирала и прислушивалась:

– Сердце бьется. Ровно. А у нее?

– Тоже, – склонившись над Таурой, отозвалась Тэсс. Затем она быстро повернулась к неподвижно стоящему кораблю. – Вы не думаете…

Она никогда не слышала ни о чем подобном. Но ведь не могла она знать обо всем. Доктор поспешила ее успокоить, уверенно покачав головой:

– Вещи такого точно не могут. Во всяком случае, корабли. Это что-то другое.

Небо успело немного посветлеть. За рощей все еще стелился густой туман – не было видно даже самых высоких построек Крова, в ясные дни заметных прямо из воды. Помимо сонного плеска волн, слышался только гул: Марч кружил над берегом, тревожно рокоча мотором. Наконец он приземлился на гальку рядом с Тэсс и затих. Мади Довэ бросила на него рассеянный взгляд, будто смутно припоминая, откуда он взялся. Помедлив, она произнесла:

– Попробуем отнести ребят домой. У меня нет с собой никаких лекарств, чтобы им помочь.

– Но если ло Паолино узнает, что вы были тут с нами и что это случилось при вас… – начал Ласкез.

Доктор вздохнула:

– Если он не узнает, будет только хуже. Оставим это. Ты сможешь донести Джера? А мы возьмем девочку.

Ласкез задумчиво оглядел своего друга с головы до ног: тот был ниже, но крупнее и шире в плечах. Тем не менее он коротко кивнул и уже начал осторожно приподнимать лавиби с гальки, когда тот, недовольно зарычав, вцепился в него, а затем, довольно резко отпихнув, завалился назад:

– Эй, ты что со мной делаешь, ненормальный? – Джер яростно потер затылок и оскалился. – Совсем спятил?

Ласкез в замешательстве пожал плечами, и тут же рядом очнулась Таура:

– Мои бедные ушки… – сказала девушка и села.

Тэсс и ла Довэ переглянулись. Шпринг и лавиби с таким же непониманием смотрели на них:

– Что произошло?

– Вы потеряли сознание, – медленно произнесла доктор. – Оба. Когда мы с Тэсс еще были в воде.

– Правда? – Джер тоже сел. – Не помню, ла.

– А что ты помнишь? – мягко спросила Мади Довэ, беря его руку в свою и замеряя пульс.

– Теперь точно ничего, – убито изрек он, отводя взгляд от ее лица. – Стоял, а тут вдруг лежу.

– А я помню, что я чего-то испугалась, – вдруг протянула Таура. – Не знаю чего, но у меня встали дыбом волосы, и уши заболели.

– Мне кажется, и у меня так было. – Джер оглядел свои ладони и пошевелил когтистыми пальцами.

– А сейчас ты в норме, приятель? – Ласкез склонил голову к плечу. – Может, покажешь мне и доброму доктору язык? Как-то это все странно.

– Иди к ветрам, – сказал лавиби. Он уже поднялся, отряхнулся и побрел за своей верхней одеждой. – Все нормально.

Да, происходящее казалось странным. Другого слова просто не находилось. Тэсс всматривалась то в усталое личико Тауры, то в озадаченную и недовольную физиономию Джера, но не видела никаких подсказок, и давать их ей явно не спешили. У Ласкеза, бесцельно ворошившего гальку, их тоже не было, а Мади Довэ словно погрузилась в свои мысли – она наблюдала за поверхностью океана где-то между скалами и кораблем.

– Лови.

В Тэсс, не особо церемонясь, швырнули ее собственными вещами. Она возмущенно сдернула с головы кофту и тут же увидела, как Джер заботливо набрасывает красный дук Мади Довэ на плечи:

– Вам тоже лучше одеться, ла.

Все вроде бы возвращалось на круги своя: в том числе возникло привычное желание убить дружка брата. Это успокаивало. Тэсс застегнула последнюю кофту и требовательно позвала:

– Ма-арч!

Самолет послушно взлетел на плечо. Тэсс погладила его корпус и встала – одновременно с Таурой. Шпринг, впрочем, как и Джер, все еще выглядела бледной.

– Помочь тебе? Хочешь опереться на меня? – спросила Тэсс.

Но Таура покачала головой:

– Со мной все нормально, только… – она вдруг запнулась, – мне как-то неуютно. Идемте поскорее домой.

– Да, давайте, – Мади Довэ, снова распустившая волосы, поддержала ее. – И как только придем, оба – в госпиталь. Я хочу повнимательнее на вас посмотреть, вы мне совсем не нравитесь.

Тэсс почти не слушала доктора. Она снова повернулась к воде и неподвижному кораблю. Лестница все еще была перекинута через борт. Казалось, слышался даже стук перекладин, бившихся об обшивку.

– Тэсс?

Доктор цепко взяла ее за рукав.

Тэсс посмотрела ей в лицо, и женщина настойчиво покачала головой:

– Не сейчас. Позже. Мы обязательно вернемся.

– Хорошо, – вздохнула Тэсс.

Они уходили с берега, почти не разговаривая друг с другом. Вроде бы отчаянное предприятие по спасению домашнего самолета окончилось вполне удачно, но все же что-то угнетало всех пятерых – не только Тэсс, думающую об умирающем корабле. Предчувствие чего-то словно повисло в воздухе, смешиваясь с легким туманом. Впереди, за рощей, на небольшом участке пустыря между опушкой и Кровом, этот туман снова стал очень густым.

Таура и Джер теперь шагали впереди – даже хорошо знакомую дорогу трудно было отыскать без чутья и особого умения ориентироваться в пространстве, которыми обладали полукровки. Неожиданно Таура взвизгнула и попятилась:

– Передо мной кто-то пробежал!

– Заяц. Или заяц-лапитап, их здесь полно, – пожал плечами Джер. – Тупые рогатые твари. Вечно они таскаются за этой придурочной. Может, и сама она поблизости.

Шпринг вытянула вперед руку. Ее было видно смутно, только по локоть.

– Ладно, идемте поскорее, я уже замерзаю. И завтрак скоро…

Наконец они оказались перед лестницей, ведущей на массивное крыльцо главного здания. При такой видимости старые ступеньки больше напоминали выступы древней скалы. Споткнувшись, Тэсс уцепилась за руку брата, и он почему-то не стал обращать внимания на ее неуклюжесть. Наоборот, будто с облегчением стиснул ее ладонь в своей. Они не сказали друг другу ни слова. Им было тревожно, и Марч, которого Тэсс теперь не отпускала, разделял это беспокойство – его мотор низко гудел.

Джер, спеша выйти из тумана и пропустить вперед ла Довэ, первым толкнул створки двери, сделал шаг в холл и тут же замер. Тэсс увидела, что волосы на его затылке разом встали дыбом, и очень быстро поняла почему.

Внутри здания, где должно было быть темно, сгущалась все та же непроглядная белизна, от которой они надеялись избавиться. Туман затянул все пространство от мозаичного пола до резных сводов потолка.

– Молоко на кухне взбесилось! – нервно засмеялся Ласкез. – То-то наши удивятся, когда встанут…

Шутка словно утонула в белизне. Никто не улыбнулся. Мади Довэ собралась выйти вперед, но Джер медленно отвел руку в сторону, веля всем оставаться на местах, и подозвал к себе Тауру.

– Странно. Ты тоже чуешь? – коротко спросил он.

Тэсс увидела, что ее подруга мелко дрожит. Волосы у нее встали дыбом точно так же, как у лавиби, и она беспокойно водила головой из стороны в сторону, будто следя за невидимой мухой. Крылья маленького носика то и дело подергивались, и Тэсс понимала, что это дурной знак: у шпринг обоняние, в отличие от слуха, развито не лучше, чем у киримо, и если Таура пытается задействовать даже его, чтобы хоть что-то понять, значит…

– Что-то не так, – медленно произнесла Таура. Она явно пыталась взять себя в руки, теперь у нее шевелились только кончики ушей. – Тихо… не как обычно утром.

– Нет запахов. – Джер закусил губу.

– Запахов? – осторожно переспросила Тэсс. – Что ты имеешь в виду? Каких… запахов?

– Обычных, – коротко отозвался лавиби и сделал несколько быстрых шагов вперед. – Человечьих запахов. Сна, голода, страха, раздражения, нежелания вставать…

– Это все пахнет? – невольно поразилась Тэсс и тут же пожалела о том, что не скрыла своих эмоций. Джер скривил рот:

– Я тебя удивлю, но ты одна сейчас источаешь около пяти запахов. Почти всё в Большом и Малом мирах чем-то пахнет. Даже мертвецы. Особенно мертвецы.

– Джер! – Таура покачнулась. – Ну перестань, фу!

Ла Довэ, казалось, их не слушала. Она прошла мимо полукровок и, приблизившись к стене, нашарила рычаг, который включал газовое освещение. Раздался сухой щелчок, но ничего не произошло – силуэты рожков остались темными. Свет шел только из полузашторенных окон и… от клубов тумана.

– Не работает, – потерянно произнесла доктор.

Беспокойство Тэсс усилилось. Она поняла, что все еще не выпустила руку брата, и не стала этого делать. Ей вдруг очень захотелось просто… услышать голос. Голос, не принадлежащий никому из тех, с кем она была на берегу. Голос Минди, или Мойры, или воспитательницы Ладлиги, или управителя Паолино. Точно угадав ее мысли, Таура набрала в грудь воздуха и позвала:

– Э-э-эй! Кто-нибудь! Ло Паолино! Ло Тавир! Ла Трэвисса!

Стояла поразительная тишина. Крик девушки даже не пробился сквозь туман. Таура позвала не только управителя, но и сменного сторожа и старшую повариху. Они должны были уже проснуться к тому времени, но тоже не отозвались. Таура шумно вдохнула, но Мади Довэ мягко остановила ее:

– Лучше не кричи.

– Почему? – сдавленно спросила шпринг.

– Потому что мы не знаем, что случилось, и лучше не шуметь, что тут непонятного? – Джер коротко взглянул на нее. – И такой ор бы всех перебудил, если бы тут кто-то был.

– Но…

– Правда, – Тэсс старалась говорить ровно и одновременно осознавала, что сама сдерживает крик только огромным усилием и что уже долгое время нервно прижимает Марча к себе. – Наверняка все просто спят, но все же…

– Все не просто спят, – оборвал ее Джер. – Я даже не уверен, что все всего лишь умерли.

Таура, кажется, всхлипнула.

– Давай ты пока не будешь нагнетать, приятель? – осторожно предложил Ласкез, переступая с ноги на ногу и прислушиваясь к стуку собственных подошв. – Ничего еще не понятно. Надо выяснить.

– Но ведь он прав, – раздался сзади тихий, почти бесплотный голос.

Тэсс обернулась, на всякий случай покрепче держа Марча.

Бледная девушка с грязно-светлыми, какого-то неопределенного цвета волосами стояла в проеме распахнутых дверных створок. Из-за ее узкой спины в холл вползал все новый и новый туман. У маленьких босых стоп замерли двое рогатых зайчат-лапитапов, поджавших мохнатые передние лапки и с любопытством заглядывавших в помещение. Сзади был еще один заяц, но покрупнее.

– Он прав, – повторила девушка, не двигаясь с места. – Никого нет. Все исчезли. Как тогда.