2
Зайцев закончил рапорт. Тоскливая однообразно тяжкая жизнь порождала такие же тоскливо-однообразные преступления. Они либо раскрывались по горячим следам (потому что, как правило, виновный валялся тут же, сам пьяный, или по глупости своей тотчас волок краденое продавать), либо повисали мертвым грузом, пополняя статистику нераскрытых, которые не раскроет уже никто и никогда, потому что расследование заглохло и было прекращено. Гр. Вяткин по распитии спиртных напитков ударил бутылкой по голове гр. Башмакова. Гр. Спицына, состоящая на учете как занимающаяся проституцией, пригласила к себе гр. Свечкина, после совместного распития спиртных напитков…
Зайцев потянулся, зевнул. Вынул рапорт из машинки.
– Вася, не занят? – Крачкин вошел, не спрашивая разрешения войти. Даже не встречаясь с Зайцевым глазами.
– Занят, конечно. Странный вопрос.
Крачкин не поддержал его тон.
– Еще вот. Развлекайся.
Шлепнул на стол четыре папки. Зайцеву показалось, что голова у него от одного вида этих папок сразу наполнилась песком.
– А совещание? – спросил он Крачкина в спину.
– Какое еще совещание? – недовольно спросил тот, не оборачиваясь. Но остановился, уже хорошо.
– Да по Карасевой, убитой с Петроградки. С цветочком.
– Цветочки-грибочки…
– Крачкин, ты чего? Человека же убили, – опешил Зайцев совершенно искренне. Крачкин обернулся:
– А то, что есть сейчас дело поважнее для благополучия советских граждан.
«Ага, значит, Елагин», – понял Зайцев.
– Закроешь эти – и снеси все в архив, понял?
– Да понял, понял.
Крачкин вышел.
Зайцев сказал себе: нет. На обиженных воду возят. Эта мысль не больно утешала, но лучшей у него все равно не было. Подтащил к себе папки. Глухари, значит. Он без интереса, просто чтобы занять руки и унять раздражение, раскрывал, закрывал и перебрасывал в сторону папку за папкой. Ну, какой там гр. другого гр. после совместного распития спиртных напитков… Следствие прекращено. Следствие прекращено. Следствие прекращено. И замер. Предпоследней папкой оказалось дело убитой Карасевой. Женщины с гвоздикой в руке.