Эрис
Эрис подошла к квартире 2704 на Бейнбери-лейн и как можно тише приоткрыла входную дверь. Больше всего сейчас не хотелось, чтобы услышала мама и завела с ней беседу. Эрис всю неделю почти не общалась с ней. Душевная рана никак не хотела заживать.
Когда дверь распахнулась, Эрис поднесла руку ко рту, подавляя рвотные позывы. В квартире вновь появился тошнотворный запах – ужасная вонь нечистот с верхнего этажа. Девушка открыла дверь настежь, чтобы немного проветрить помещение, и подложила под нее свою блестящую черную туфлю на каблуке, не давая закрыться. Затем прошлась по квартире, опрыскивая пространство жасминовыми духами и уделяя особое внимание вентиляции, пока не заслезились глаза. По крайней мере, теперь снова можно дышать.
Из маминой спальни послышался какой-то шум. Эрис подошла ближе и уловила приглушенные всхлипы. Внезапно девушку охватило чувство вины и стыда. Мама бодрилась всю неделю, рассказывая Эрис про вакансии, на которые пробовала устроиться, и пытаясь минимальными средствами привести в порядок их убогую квартиру. Каролина ни разу не плакала при дочери, а сейчас дала волю слезам, потому что считала, будто Эрис нет дома.
Она быстро прошла мимо. Ей не нравилось видеть маму в таком состоянии. Однако Эрис пока не могла зайти внутрь и обнять ее. Не могла простить мать за все, что произошло. «Мне просто нужно время», – сказал Эверетт.
Эрис вздохнула и открыла холодильник. Есть не хотелось, просто она не знала, чем еще занять себя. Впервые за много лет Эрис ничего не планировала на субботний вечер. Она проведет его в одиночестве, в вонючей квартире, пока все друзья будут отрываться, чего она больше не может себе позволить.
По крайней мере, днем она успела слетать наверх Башни и провела вторую половину дня с Эйвери и другими девчонками. Они ходили по магазинам. Конечно же, Эрис ничего не покупала, но ей страшно хотелось избавиться от клаустрофобии, которая появлялась на нижних этажах. После магазинов компания направилась за фруктовым мороженым, и Эрис пришлось потратить деньги стремительно пустеющего счета бит-банка на лимонный лед, чтобы не отставать от других. Она едва не облизала ярко-розовый биоразлагаемый стаканчик. Даже не верилось, что раньше она покупала такую вкуснятину, откусывала пару раз, а остальное без раздумий выбрасывала.
Теперь же девушки отправились на ужин в «Амюз буш», а потом в новый гавайский бар «Пейнкиллер». Эрис слышала, что окна там выходят на симулированный океан, где солнце всю ночь садится за горизонт с периодичностью в сорок минут. Будь все как раньше, Эрис бы сейчас наряжалась. Она позволила себе чуть пофантазировать, составляя наряд – белый вязаный топ с бретелькой через шею, струящаяся юбка с разрезом сбоку. И огромный дорогой цветок гибискуса в волосах, который она бы заказала у флориста, но он бы того стоил, ведь другие девушки непременно позавидовали бы столь оригинальной идее.
Все ахнули, когда Эрис сказала, что вечером не придет.
– Ты уверена? – умоляюще проговорила Эйвери, и Эрис чуть не выложила правду.
Однако она знала: стоит этому произойти – и все изменится. Пока Эрис не была готова к такому. Конечно, никто из девушек не станет язвить, но рядом с ней им будет неловко и неуютно, и приглашения постепенно сойдут на нет. Никто не захочет ставить Эрис в неудобное положение, приглашая ее на дорогой ужин или занятия йогой, которые ей не по карману. А сейчас она очень нуждалась в иллюзии нормальной жизни. Лишь это не давало ей расклеиться.
Вместо этого Эрис сказала подругам, что родители вынудили ее явиться на семейный ужин. Семейный ужин, ха-ха! Проявляя дружелюбие, девочки решили проводить ее «домой» до отеля «Нуаж». В итоге Эрис помахала всем на прощание и забралась в лифт, а потом минут пятнадцать кружила в коридорах наверху, прежде чем отважилась спуститься вниз. Лгать становилось все труднее.
Девушка направилась к себе в спальню, но задержалась, услышав шум в коридоре. Из-за распахнутой двери в квартиру ворвались отчетливые голоса.
– Знаю-знаю, я скажу ей! – Похоже, говорила Мэриель.
Эрис выглянула за порог и, конечно же, увидела Мэриель – та, закатив глаза, захлопнула за собой дверь.
– Идешь гулять? – не подумав, спросила Эрис.
Мэриель нарядилась в облегающее платье с неровным подолом и красные туфли на каблуке. При ней была маленькая блестящая сумочка.
– А ты остаешься дома?
– Наверное. Здесь ведь нечем заняться.
Мэриель изогнула бровь:
– Да, на наших вечеринках не бывает бокалов с шампанским и отстойной музыки.
– Ты идешь на вечеринку? – Эрис не знала, зачем спрашивает.
Просто не хотелось возвращаться в квартиру, к своему одиночеству.
Мэриель с сомнением посмотрела на нее:
– Хочешь пойти?
– Да, – слишком рьяно выдохнула Эрис.
Мэриель подошла к ней, сложив губы бантиком. Рывком она распахнула шелковую блузку Эрис, отрывая пуговицы и обнажая белую майку-топ.
– Какого черта? – попятилась девушка, но Мэриель засмеялась.
Для столь невоспитанного человека ее смех казался на удивление мягким: он медленно поднимался вверх, словно кольца дыма от глюк-кальяна. Эрис захотелось вновь его услышать.
– Прости, – жизнерадостно отозвалась Мэриель, – но это не костюмированная вечеринка. Ты не можешь заявиться туда как чванливая стерва с верхов. Вот. – Девушка сняла с шеи одну из длинных цепей и протянула Эрис. – Это поможет.
– Спасибо.
Эрис взглянула на свой наряд: джинсы, песочного цвета туфли на танкетке и белый топ со слишком глубоким вырезом, чтобы носить его самостоятельно.
Колье смотрелось на ее груди вызывающе. Хотя не важно, как она выглядела здесь, внизу. При упоминании вечеринки настроение девушки немного улучшилось.
– Куда мы идем?
Мэриель двинулась по коридору, и Эрис вприпрыжку последовала за ней.
– Ты раньше каталась на монорельсовом поезде?
Только раз, в начальных классах на экскурсии, но Мэриель не обязательно было об этом знать. Эрис с легкой дрожью подумала о том, куда они направляются. По монорельсовым путям ходили электрички до самых захудалых мест, вроде Нью-Джерси или Куинса. Жители верхних этажей пользовались коптерами.
– Конечно, – уверенно ответила Эрис.
Хотя совсем не чувствовала уверенности.
– Добро пожаловать в Бруклин, – заявила Мэриель, когда они наконец высадились из поезда.
Девушки двинулись по улице, усеянной магазинами. Несмотря на отсутствие прохожих, некоторые были открыты, над входом слабо мерцали галогенные лампы. Мэриель достала планшет и, нахмурившись, стала набирать сообщение. Эрис ничего не сказала.
Раньше она не бывала в Бруклине. Эрис знала, что в прежние времена этот район пользовался популярностью – еще до строительства Башни, накрывшей часть территории круглогодичной тенью. Бруклин до сих пор судился с инженерной компанией, создавшей проект Башни, но никто в их победу не верил. За последние два десятилетия многие покинули район. Эрис даже не знала, жил ли здесь кто до сих пор.
– Вот мы и на месте, – сказала Мэриель.
Она поднялась по лестнице, ведущей к старому, прежде величественному, кирпичному таунхаусу. «Взыскание: собственность компании „Фуллер“, управление частным капиталом», – гласила ярко-красная вывеска на парадной двери с сорванной печатью. Изнутри гремела музыка. Эрис мрачно усмехнулась комичности ситуации: она идет на вечеринку в дом, принадлежащий отцу Эйвери. Подруга бы умерла со смеху. Правда, Эрис никогда ей этого не расскажет.
Мэриель постучала, дверь распахнулась. На пороге возник крупный бородатый парень с инк-татуировкой. При виде Мэриель его хмурое лицо осветилось улыбкой.
– Где ты была? – Он притянул девушку к себе. – Мама не перестает о тебе спрашивать!
– Передай маме, мы скоро заедем, – пообещала Мэриель и прошла мимо.
Эрис двинулась следом, но парень поднял руку, загораживая ей дорогу.
– Тридцать нано, – твердо проговорил он.
– А… э… – Может, у Эрис и осталась тридцатка в бит-банке, но не больше.
– Хосе, она со мной! – крикнула через плечо Мэриель.
– Прости. – Хосе опустил руку. – Я не понял. Хорошо вам повеселиться.
Мэриель взяла Эрис под руку и потянула вперед, в комнату, похожую на гостиную: мебели здесь не было, зато повсюду толпились подростки в дешевой одежде и с широкими улыбками на лицах. В обоих концах комнаты находилось по бару, в углах стояли колонки, и еще несколько штук парили, следуя за большим скоплением людей. Не такая уж плохая вечеринка, особенно для Бруклина.
– Хосе – мой кузен, – пояснила Мэриель.
– Это его вечеринка? – Эрис все еще не понимала, почему они находятся в конфискованном доме.
– Можно сказать и так. Скорее, его подработка – устраивать вечеринки в заброшенных или конфискованных домах и брать плату за вход. Он получает неплохие деньги.
– А… Спасибо, что провела меня бесплатно, – смущенно проговорила Эрис.
Ей не нравилось быть у кого-то в долгу, особенно у девушки.
– Рано благодарить. Теперь тебе здесь не пофлиртовать, ведь я сказала Хосе, что мы вместе.
– Что? – Эрис уставилась на нее, растерявшись еще больше.
– Прости, но он запретил мне проводить друзей, потому что я зачастила. Теперь он пропускает только тех, с кем я встречаюсь. Похоже, сейчас у тебя туго с деньгами, так что… – с неловкостью проговорила Мэриель.
– Спасибо. – Не зная, что и думать, Эрис осмотрелась по сторонам. – И кто все эти люди?
– Школьные друзья, соседи. Может, и ты кого-то знаешь – здесь есть несколько моих коллег из «Высоты». – Мэриель ехидно улыбнулась.
Эрис обвела комнату взглядом и действительно узнала кое-кого. Вон та брюнетка – преподавательница хореографии, с которой она флиртовала все прошлое лето.
– Мне нужно выпить. – Эрис направилась к бару.
Позади раздался смех Мэриель.
Ночь шла на убыль. Эрис познакомилась почти со всеми: вели они себя вполне дружелюбно, и, казалось, каждый знал Мэриель. Она, словно клей, связывала воедино всю компанию. Однако что-то неуловимое держало Эрис на расстоянии от остальных, с их беззаботным смехом и задором. Может, в ее груди не стихло негодование, а может, дело в том, что она родилась наверху Башни. В любом случае Эрис казалось, что она далека от других ребят. Она много пила, надеясь сократить дистанцию с помощью алкоголя: пила до тех пор, пока не стала беззаботно смеяться и танцевать, не обращая ни на кого внимания. Девушка чувствовала себя прекрасно, порхая по этому заброшенному дому и не заботясь о мнении окружающих. Ей очень не хватало такого вечера.
В какой-то момент она обнаружила лестницу, ведущую на крышу. Дом был совсем низким, всего четыре этажа: вряд ли кто из жителей Башни назвал бы открывшееся ей пространство видом. Эрис прислонилась к невысокому защитному ограждению, вглядываясь в темные силуэты окружавших зданий. На тротуары золотыми кольцами ложился свет. Она даже видела, что происходило в гостиной соседнего дома: за крохотным столом сидела пара, занеся руки над пищей. Эрис поспешила отвернуться, чувствуя, что посягает на чужую частную жизнь.
За водной гладью выделялась громадина Башни. Взгляд Эрис заскользил все выше и выше: интересно, какой из крошечных мигающих огоньков – какой лоскуток неба – скрывает ее прежнюю квартиру на девятьсот восемьдесят пятом. «Забудь», – приказала себе девушка, подогреваемая гневом. Все обошлись с ней ужасно: мама, папа, даже биологический отец, кем бы он ни был. Эрис ни в ком из них не нуждалась. Ни в ком в целом свете. Она неплохо справлялась и одна.
Эрис запрокинула голову, устремляя взгляд дальше Башни, к черным просторам ночного неба. Она помнила, как вечерами пробиралась в парк Гринвич за руку с кем-нибудь, чтобы посмотреть на необъятный голографический экран, полный звезд. Но каких бы высот ни добились технологии, им никогда не сравниться с оригиналом.
– Вот ты где. – Наверху лестницы появилась Мэриель. Из дверного проема донеслись обрывки музыки. – Я собираюсь домой, идешь со мной?
– Пока не хочу уходить. – Эрис все еще любовалась звездами.
– Серьезно? – поддразнила ее Мэриель. – Решила ночью прокатиться в одиночку на электричке?
– Ну ладно. – Девушка театрально вздохнула и, чуть пошатнувшись на туфлях с высокой платформой, повернулась.
– Осторожно! – Мэриель подалась вперед, чтобы поддержать Эрис. – Тебе не станет лучше, если будешь пить до потери пульса. Поверь, я через это проходила, – на удивление искренне проговорила Мэриель.
– Ага.
Эрис не слушала ее. Она внимательно изучала черные, как сажа, густые ресницы Мэриель, ярко-вишневые губы, мягкий изгиб шеи, до которой хотелось дотронуться. Девушка так и поступила. Мэриель застыла на месте.
Эрис наклонилась и поцеловала ее.
Вкус оказался вполне ожидаемым: дым, ром и восковая губная помада. Эрис придержала Мэриель за шею, наслаждаясь тем, как участился пульс девушки, а второй рукой приобняла ее за голову.
Мэриель высвободилась и отступила на шаг:
– Эрис! Что ты… не бери в голову. Ты же пьяна. Тебе нужно домой.
– Верно. Пойдем домой. – Эрис потянула Мэриель к лестнице, но та уперлась каблуками в пол.
– Эрис…
– Давай же. Хочу увидеть твои инк-татуировки целиком, – беспардонно проговорила она.
Девушка не переживала, что Мэриель ее оттолкнет: Эрис уже ничто не волновало. Ей доставлял удовольствие сам процесс: шутки над Мэриель, румянец на ее щеках, сорванный с губ поцелуй. Эрис обожала подобные игры, считалась в них мастером. «Используй свои сильные стороны», – всегда говорил отец. Ей казалось, он имеет в виду красоту. Все знали, что внешность – ее самая сильная сторона.
Нет, она больше не должна думать об отце.
– Что ж… хорошо, – засмеялась Мэриель. – Идем. В конце концов, мы на «свидании».
Эрис кивнула, чувствуя себя сумасбродной и легкомысленной.
Голова раскалывалась. Эрис потянулась за покрывалом, которое отбросила к ногам, и замерла, всматриваясь в незнакомую темноту. Ярко-розовые часы в уголке линз показывали 4:09 ночи. Рядом раздавалось тихое ровное дыхание.
Эрис медленно, осторожно повернулась. Рядом распласталась Мэриель, темные волосы разметались по плоской белой подушке.
Черт, черт, черт!
Эрис затаила дыхание, складывая воедино обрывки ночи. Она помнила, как на вечеринке злоупотребляла дешевым алкоголем… целовала Мэриель на крыше… потом они вместе вышли в теплую летнюю ночь и направились сюда, в комнату Мэриель…
Девушка заворочалась во сне, и сердце Эрис панически сжалось. Ей срочно нужно уйти. Двигаясь со всей возможной скоростью, она выскользнула из постели и стала лихорадочно собирать разбросанную по полу одежду. Одной рукой застегнула джинсы, во вторую взяла туфли и босиком вышла из комнаты Мэриель.
В коридоре Эрис замешкалась, растерявшись: куда идти? Когда несколько часов назад они, еле держась на ногах, зашли внутрь, она не обратила внимания на дорогу. Услышав приглушенный звук шагов и низкий голос, девушка ожила. Сейчас не до встречи с родителями Мэриель. Эрис в панике потянулась к прямоугольнику, напоминавшему входную дверь, и выскочила на Бейнбери-лейн, под свет дешевых флуоресцентных ламп.
За считаные секунды девушка миновала три двери до своей квартиры и оказалась у себя в спальне, в безопасности. Эрис не стала переодеваться в пижаму, просто свернулась калачиком на кровати и крепко зажмурилась. Боже, как же она соскучилась по прежним апартаментам. По кровати с мягкими закругленными краями, ароматизированным подушкам и дорогостоящим Творцом Снов.
Сегодняшняя ночь была ошибкой. Эрис во всем винила алкоголь и свое эксцентричное поведение. Слава богу, она вовремя проснулась и избежала неловкого утреннего разговора. Хорошо еще, никто из ее друзей не знал, что она делала этой ночью.
Итак, она развлеклась с Мэриель – какая у нее хотя бы фамилия? Эрис вздрогнула. «Что ж, это и не важно», – подумала она, с беспокойством погружаясь в сон. Словно ничего и не было.
