7. Жертвы

Джемайма Джонс с детства мечтала стать исследовательницей. Она происходила из семьи потомственных первопроходцев – по крайней мере, так она говорила всем своим знакомым, а родители её не возражали. В далёком 2000 году женщина по имени Трейси Джонс почти за три месяца пересекла Антарктиду – одна, без всякой помощи. Джемайма даже хранила старую, почти семисотлетнюю фотографию молодой Трейси в яркой голубой куртке с натянутым на глаза капюшоном: открытые участки лица её покрыты инеем, но, несмотря на это, губы её расплываются в самой широкой улыбке, какую только видела Джемайма.

«У тебя её улыбка», – сказала мама, впервые показывая ей эту фотографию.

Но её родители почти не интересовались своими далёкими предками. Джемайма распечатала фотографию и с тех пор всегда хранила её с собой. Были у неё и другие фотографии. Натан Джонс, один из первых колонистов Марса в 2044 году. Ангарад Джонс, ботаник, прожившая последние десять лет жизни на спутнике Европа, прежде чем трагическое столкновение с кометой не разрушило её исследовательскую базу в 2203 году. Лейтон Джонс, пилот, предположительно ставший пиратом и погибший в стычке с Колониальными морпехами в 2393 году. И многие другие. Некоторые из них действительно были её предками, остальные же просто однофамильцами.

Но они все вдохновляли Джемайму.

Она станет ещё одним известным Джонсом-исследователем. Вполне возможно, даже пойдёт по стопам первой в списке Трейси Джонс, потому что они с родителями поселились на покрытым снегом холодном северном побережье Эллии. Эллия, крупнейший континент Мира Уивера, протянулась почти на шесть тысяч миль в длину и на четыре тысячи миль в ширину с севера на юг. Исследовательская база, на которой помимо их семьи жило ещё несколько знакомых, называлась Край Мира и располагалась на самом северном полуострове. Далее на две тысячи миль, до самого полюса планеты, простирался неизведанный океан.

После пятнадцати суток непрерывного снегопада небо над ними наконец-то засияло чистым голубым цветом.

– Ниббс! – позвала Джемайма.

На дальнем краю заснеженной поляны что-то зашевелилось, а потом из сугроба выскочила собака.

Когда пятнадцать десятилетий назад в Мире Уивера высадились первые колонисты, им не разрешили привезти с собой чужие для местной экосистемы виды. Этот строгий закон соблюдался до сих пор, хотя теперь главную опасность для первозданной жизни планеты представляли девять миллионов человек, не оставившие ни одного нетронутого уголка в попытке изучить чудесную флору и фауну.

Весьма полезным для исследователей и колонистов оказался местный аналог крупного рогатого скота, источник пищи и материалов для одежды. Чуть позже обнаружили местных собак – похожих на волков, умных и дружелюбных существ, из которых выходили идеальные домашние животные.

Ниббс бросился к ней по снегу, восторженно виляя хвостом. Джемайма засмеялась и бросила в него снежком. Пёс высоко подпрыгнул и попытался поймать снежок, но тот лишь рассыпался в его пасти. Ниббс приземлился, встряхнул головой и снова побежал к ней.

– Джем! Мы скоро возвращаемся! – крикнул её отец.

– Хорошо, папа.

– Мы идём на пляж собирать последние образцы. Ты побудь пока здесь, с конвоем.

Джемайма помахала рукой матери и отцу. Они помахали в ответ. На всех были плотные комбинезоны, напоминавшие ей о Трейси Джонс с фотографии.

Они находились на этом берегу уже восемнадцать дней. Пятьдесят взрослых и тринадцать детей разбились на группы и собирали образцы флоры, фауны и геологических пород, составляя карту местности. Дело это было нелёгким из-за начавшегося почти сразу же после их приезда снежного шторма, но по крайней мере это было удивительное приключение в одном из самых чудесных мест планеты.

Холмы на юге постепенно переходили в далёкие горы со снежными вершинами, мимо которых они проезжали по пути сюда. На севере лежало море, бесконечное и полное тайн.

На пятый день Джемайма первой разглядела группу огромных животных в нескольких милях от берега. Их гигантские щупальца хватали пролетающих над водой птиц, а из их гладких округлых спин, время от времени показывающихся над волнами, вздымались струи воды и пара. Отец предположил, что в длину эти создания более пятидесяти ярдов. С тех пор их не видели.

– Сидеть! – скомандовала она Ниббсу.

Запыхавшийся пёс плюхнулся в снег, почти зарывшись в него с головой. Джемайма рассмеялась. Иногда в глазах животного был заметен зарождавшийся разум, а иногда отражалось нечто совсем непонятное, что до сих пор немного беспокоило её. Мать иногда говорила: «Не знаю, уж кто с кем играет!»

– Ты же умный мальчик, правда? – спросила Джемайма.

Ниббс засопел, топнул передней лапой и посмотрел на её руку, которой она вынимала из кармана угощение.

Пока взрослые сворачивали лагерь, дети пользовались последней возможностью поиграть в снегу. Двадцать транспортников на гигантских колёсах служили заодно и домами. Некоторые дети жаловались на то, что им приходится жить по четыре-пять человек в одном грузовике, но Джемайме это нравилось. Ей всегда казалось, что настоящий дом и есть там, где твоя семья.

Она ещё так молода, а Эллия – огромный континент. Джемайма мечтала о том, чтобы исследовать все двадцать с лишним тысяч миль его береговой линии. Пока что основная масса из девяти миллионов человек проживали в пяти городах ближе к экватору, в четырёхстах милях отсюда. В Мире Уивера до сих пор столько всего неизученного – хватит не на один десяток исследователей.

Заигравшись с Ниббсом, Джемайма не сразу заметила воцарившуюся в лагере подозрительную тишину. Оглядевшись по сторонам, она увидела, что все, подняв головы, смотрят в направлении плавно опускающегося в океан склона.

– Что там? – с замиранием сердца спросила Джемайма.

– Не знаю, – тихо ответила стоявшая неподалёку от неё женщина.

Джемайма встала и тоже посмотрела в небо над океаном – туда, где от горизонта к ним летел какой-то странный аппарат. Он держался так низко, что едва не задевал собой волны, разбивавшиеся белыми барашками.

Взрослые сгрудились поближе друг другу, кто-то из них заговорил, другие прыгнули в кабины и включили коммуникаторы.

Ниббс ткнулся влажным носом в руку Джемаймы и заскулил.

– Мама, – невольно вырвалось у неё. – Папа.

Её вдруг охватил беспричинный страх. Она побежала, с трудом поднимая ноги в тяжёлых ботинках, увязая по колено в снегу. Она вышла на тропинку, проложенную за несколько дней исследователями, но после недавней оттепели снег подмёрз, и грубые подошвы скользили по ледяной корке. Несколько раз она падала; Ниббс возвращался и не отходил от неё, ожидая, пока она не поднимется на ноги.

И всё это время он, не переставая, скулил.

Странное судно приближалось к суше. Оно словно целиком состояло из каких-то узловатых наростов и не походило ни на какой другой механизм. Иногда казалось, что оно живое. Что, если это и в самом деле таинственное порождение планеты, которая хранит ещё много загадок? Может, Джемайма прославится, придумав ему название?

«Но какое же оно огромное! – думала она. – Больше любого транспортника». Пожалуй, даже больше их дома на окраине Нового Кардиффа.

Когда она обернулась в очередной раз, исполин замедлил ход, и из него посыпались какие-то темные фигурки. Они падали в море неподалёку от берега. Ниббс зашёлся в захлёбывающемся лае.

Чудовищное судно зависло в сотне ярдов от них. Из него снова выпали какие-то странные существа, устремившиеся по снежному полю к далёким горам.

Наконец показался пляж, на котором должны были собирать образцы её родители. Джемайма услышала пронзительный вопль. И ещё один.

– Мама! Папа! – закричала она.

Ниббс грозно зарычал и побежал вперёд, через каменистые дюны к кромке воды, куда плюхнулось странное создание. Оно выглядело настолько непривычно, что какое-то время разум Джемаймы отказывался понимать, что видят её глаза. Кровавые разводы на белом снегу, оторванные куски тела…

– Мама… – едва слышно прошептала она.

Ниббс залаял на выросшую перед ним чёрную тень и тут же взвыл от боли, когда его проткнула насквозь и подняла узловатая конечность. Едва уловимое движение, поворот, бросок, и вот снег уже обагрила кровь пса.

Джемайма открыла рот, чтобы закричать, но онемела от ужаса. Порождение кошмаров бросилось к ней, и она понимала, что следующей жертвой будет она, потомок отважных первооткрывателей.

Девону нравилось ошиваться в районе космопорта. Это был перевалочный пункт, и вряд ли его узнает кто-то из прибывающих в Новый Кардифф или покидающих город. Конечно, опытный наблюдатель сразу бы разглядел признаки зависимости от фрейла – расширенные зрачки, распухшие пальцы, редеющие волосы – но большинство проходящих мимо этого не знали, да и были слишком усталыми с дороги, чтобы обращать внимание на какого-то бродягу. Другие с замиранием сердца думали только о предстоящем путешествии.

Поэтому он мог совершенно свободно разгуливать по дорожкам в парке вокруг космопорта и устраиваться на ночлег под деревьями. Иногда он садился на скамейку и начинал перебирать пальцами струны. Музыкант из него был никудышный, но в своё время он скопил на небольшую приставку, которая фильтровала звуки и превращала их в подобие мелодии. Большинство слушателей понимало это сразу. Многим было наплевать.

В хороший день ему удавалось раздобыть более сотни кредитов – достаточно, чтобы купить еду, питье и пару склянок фрейла. Не обязательно в таком порядке.

За что ещё Девон любил космопорт, так это за то, что здесь он никогда не переставал мечтать, несмотря на то что влачил такое жалкое существование вот уже десять лет. В своё время, прилетев на планету и устроившись на работу в Новом Кардиффе, он сошёлся с группой чудаковатых поклонников бога Санга, который якобы странствовал с одной планеты на другую, распространяя жизнь по всему космосу. Эти чудаки поклонялись Сангу, отправляясь в дикие, неизведанные места без всякого сопровождения, на небезопасном транспорте. Их безрассудные выходки сразу же нашли отклик в жаждущей приключений душе Девона. По своей наивности он не сразу понял, что его втянули в секту.

Конечно, оргии ему нравились, как нравилось потом валяться без движения, нежась под ласковым солнцем Мира Уивера. Но всё это сопровождалось наркотическим опьянением, и он быстро подсел на фрейл. А потом его приятели куда-то пропали, отправившись в очередное паломничество. Он даже не пытался их найти.

Теперь его дни походили один на другой. Сегодня с утра он наблюдал за посадкой очередного небольшого местного корабля, перевозившего людей и товары с одной из трёх спутников планеты. На спутниках располагались шахты, и Девону было трудно понять, почему люди готовы жить там в тяжёлых условиях, когда у них под носом такая прекрасная планета. Мир Уивера походил на Землю, но задолго до индустриализации, мировых войн, загрязнения, распространения эпидемий и перенаселения.

Потом он смотрел, как взлетает частный корабль, владельца которого он не знал. Но ждал он прибытия еженедельного межзвёздного судна с пассажирами на борту. Такие корабли были слишком большими для порта, и пассажиров доставляли с них челноками. В зависимости от размеров корабля переправа длилась до двенадцати дней, человек по пятьсот за раз.

Новички, очарованные красотами нового мира, охотно давали кредиты даже за плохую игру, и этих кредитов с избытком хватало на фрейл.

Сейчас Девон сидел у главной дороги, ведущей к посадочным площадкам и терминалу для прибывающих. Справа располагался сам космопорт – широкая открытая площадка внутри огромного кольцеобразного здания, в котором располагались службы таможенного контроля, рестораны, склады, ангары и всё, что необходимо для бесперебойной работы такого массивного сооружения.

В долине слева раскинулся Новый Кардифф. Городу было уже более двухсот лет. Самые первые здания, превращённые в музей первопроходцев, покрывал алмазный купол. Вокруг центрального района и вдоль широкой реки выстроились жилые здания и небоскрёбы – дома для почти миллиона человек.

Пространство вокруг космопорта было оживлённым – повсюду сновали уличные торговцы, прохожие и пройдохи, вроде Девона, готовые воспользоваться любой возможностью нажиться на новичках в Мире Уивера.

Подняв голову, Девон устремил взор в чистое синее небо. Сегодня на нём не было ни облачка. Одна из лун просвечивала сквозь синеву небосвода бледным привидением, а другая проглядывала между горами на севере, похожая на лицо какого-то далёкого наблюдателя. Девон давно уже смирился с мыслью, что он никогда не вылетит в космос, но иногда, когда хватка фрейла ослабевала и внутри него пробуждались былые чувства, он испытывал глубокую, иссушающую душу тоску.

«По крайней мере я умею петь, – подумал он, перебирая пальцами струны. – Не такой уж я и бесполезный».

Ага. Петь ради того, чтобы заработать на дозу фрейла.

От грустных мыслей его отвлёк шум вдали. Он осмотрелся, с удивлением отмечая, что очередной челнок запоздал уже по меньшей мере на час. Но всё же он наконец появился над горами за городом. Поначалу он казался маленьким пятнышком на небе, но по мере приближения его двигатели звучали всё громче. Всё больше людей поднимали головы и всматривались в зависший над равниной корабль.

Но он вовсе не напоминал привычные для Девона челноки.

– Это что, корабль морпехов? – спросил кто-то рядом с ним.

Колониальные морпехи несли регулярную вахту в Мире Уивера, и их базы располагались в каждом крупном городе и возле некоторых важных поселений. Число их с каждым годом увеличивалось, особенно после трагической атаки на станцию Свартвуд-3, в ходе которой погибло почти три тысячи человек. Это оказалось серьёзным ударом для всей планеты. Похоже, почти каждый обитатель планеты знал кого-то из погибших и воспринимал это как личную трагедию.

– Нет, это не морпехи, – ответил Девон.

– Тогда кто? – переспросил человек. – Потому что такого корабля я ещё не ви…

Из корабля посыпались какие-то точки, приземлявшиеся далеко на том берегу реки, за зданиями, но сам корабль продолжал приближаться. Потом он сделал резкий разворот и снизился.

– Бомбы! – крикнул кто-то.

Но взрывов не последовало.

Девон так и застыл на месте, сжимая в одной руке гитару, а другой нащупывая в кармане три склянки с фрейлом. Он старался не употреблять наркотик днём, особенно во время «работы», но сейчас, сжимая его в руке, чувствовал себя чуть-чуть увереннее.

Корабль пролетел над рекой примерно в полумиле от космопорта, сбросив ещё партию тёмных штуковин. Не успели они долететь до земли, как принялись разворачиваться, выпуская из себя сверкавшие на солнце конечности.

– О нет! – воскликнул кто-то рядом. – Только не они. Это Ярость! Это их ксеноморфы!

Девон ничего не понял. Он не следил за новостями Сферы, потому что всё, чем он интересовался, находилось на этой планете. Да и здесь его уже почти ничего не интересовало.

Люди бросились врассыпную, спотыкаясь, падая, наталкиваясь друг на друга, крича. Сброшенные на землю твари принялись убивать всех на своём пути.

Корабль, направляясь прямо к космопорту, ни на мгновение не прекращал сбрасывать свой груз. Когда он пролетел над головой Девона, тот инстинктивно пригнулся и услышал позади себя глухой удар.

Цепляясь за гитару обеими руками, он осторожно повернулся.

Два невероятных, чудовищного вида создания продирались сквозь толпу. Попадавшие под их конечности люди вскрикивали, и тут же умолкали. Потоки крови обагряли зелёную траву. Эти чудовища били шипастыми хвостами о землю, вертели продолговатыми головами и с хлюпаньем шлёпали прямо по трупам.

Из пасти одного из них вылетело нечто вроде маленького зубастого черепа, прогрызшего насквозь грудь какого-то бедолаги.

Девон выпустил гитару из рук, ноги у него подкосились, и он плюхнулся на землю.

К нему уже подбегал ксеноморф, весь в крови своих предыдущих жертв. С его когтей и челюстей свисали куски мяса и кожи.

Девон даже не открыл свои склянки. Он сразу закинул все три в рот и сжал зубы, не обращая внимания на впивающиеся в щёки и язык осколки и хлынувшую изо рта кровь. Глубоко вздохнув, он закрыл глаза, и наркотические видения успели унести его в царство грёз до того, как жуткий монстр добрался до него в реальности.

Капралу Денцу как-то раз довелось увидеть съёмку нападения ксеноморфов. Её раздобыл из квантового хранилища Компании некий инфо-пират, и каждого, кто был уличён в её просмотре, ожидало по меньшей мере увольнение с позором. Но, конечно же, он посмотрел, как и все, кому представилась такая возможность. Трудно было устоять перед этим омерзительным и ужасающим зрелищем.

Теперь же ему предстояло увидеть всё это наяву.

В бронетранспортёре все сидели молча. В широко раскрытых глазах читался страх. В подчинении Денца находились пятнадцать Колониальных морпехов, и он старался направить собственный страх в более конструктивное русло. Несмотря на подготовку, усиленную в последнее время, никто не ожидал что такое случится именно с ними. Они получили назначение в Мир Уивера после теракта на станции Свартвуд-3, и их перебросили сюда всего лишь несколько дней назад после долгого перехода с двумя скачками через норы.

Несмотря на крайне тяжёлую ситуацию в Квадранте Гамма, Денц считал это назначение удачным. Мир Уивера не был военной целью, и в нём имелись свои преимущества – среди многочисленного гражданского населения обязательно должны были найтись хорошенькие девушки, желающие познакомиться с отважными молодыми морпехами.

Но у него даже не было времени выйти за пределы базы.

– Внимание всем отрядам! – послышался в коммуникаторе голос лейтенанта. – Положение серьёзное. Доклады поступают со всей населённой территории. Ксеноморфы атакуют повсюду, их действия слажены и крайне жестоки. Это не просто нападение, это настоящая резня. Выкладываемся по полной и даже больше.

– Куда мы направляемся, лейтенант? – спросил Денц.

– На равнины Пенперллени. Обитателям тамошних поселений приходится совсем несладко.

– Но разве мы не должны защищать города?

– Мы выполняем приказы. Не наше дело их обсуждать.

На мгновение лейтенант замолчал, и Денцу показалось, что сквозь гул двигателей до него донесся глубокий вздох.

– Из подпространства на орбиту вышел большой вражеский корабль, – продолжил лейтенант. – Там сейчас тоже идет сражение, и, похоже, Седьмые Косморождённые уже потеряли эсминец. Это тщательно спланированное нападение с хорошо организованной поддержкой. Десантные корабли врага обнаружены более чем в двадцати пунктах. Мы делаем всё, что в наших силах.

Лейтенант сделал паузу, сверяясь со своим информационным экраном, и добавил:

– У вас десять минут.

Когда он отключился, Денц обвёл присутствующих взглядом и отдал приказ:

– Всем проверить костюмы и оружие. Боеприпасов взять по максимуму.

Он покачал в руках свою винтовку, словно проверяя её на вес. Ему подумалось, что мысль об её испепеляющих лазерных зарядах должна успокаивать. Но она не успокаивала.

Десять минут пролетели мгновенно. На экран шлема Денца выплыло оповещение, что они пересекают равнины Пенперллени. Всего бронетранспортеров было восемь, и в них находилось около сотни морпехов, все с серьёзным вооружением. После высадки десанта каждый транспортёр должен был запустить дрон-беспилотник, а за всей операцией должен был следить лейтенант. В общем, они представляли собой грозное боевое подразделение.

– Вот чёрт! – послышалось в коммуникаторе.

– Что там, лейтенант?

– Рассредоточиться! Машинам один-четыре повернуть на север. Пять и шесть – прямо. Семь и восемь – на юг. Давайте, ребята!

Бронетранспортёр с грохотом вздрогнул и остановился. Двери распахнулись. По сравнению с духотой внутри воздух снаружи показался свежим и прохладным. Денц с солдатами выскочили наружу.

Он возглавил наступление.

Перед ними, на берегу небольшой реки, горел посёлок. Дым поднимался сразу из нескольких мест, в центре огонь пожирал большое, окутанное клубами дыма здание. Экран шлема отобразил план местности с отметкой, согласно которой это была школа.

– Заметили врага? – спросил лейтенант.

– Никак нет, – доложили все восемь взводов.

– Похоже, нападение уже закончилось, – сказал Денц.

– Не расслабляться, капрал! Направляйтесь в посёлок и…

Голос лейтенанта смолк, когда он увидел то, что увидели остальные солдаты.

Денц едва не окаменел от неожиданности и шока. Ему не раз приходилось участвовать в боях и видеть, как погибают другие. Он и сам убил троих. Но видеть подобное ему еще не доводилось.

Казалось, весь посёлок был залит красной краской. На улицах повсюду лежали трупы, кучами у зданий, поодиночке чуть позади, словно эти люди были убиты при попытке бежать. На их телах зияли чудовищные раны – кровь вперемешку с кишками. Взрослые и дети, они еще не остыли – было заметно, как над ними дрожит летний воздух.

– Входим, – скомандовал Денц и повёл свой взвод вглубь посёлка мимо здания с разбитыми окнами и двумя огромными дырами в стенах.

Кто-то пытался сопротивляться. На дороге лежал труп мужчины с размозжённой головой. Его рука до сих пор сжимала бластер. Другая рука была разъедена кислотой, всё ещё тихо шипевшей на дорожном покрытии.

– Не наступать! – предупредил солдат Денц. – Замечаете движение?

– Никак нет.

– Двигаемся дальше. По трое.

С каждым шагом картины становились всё ужаснее. Рядом со школой они обнаружили группку погибших детей, которых пытались защитить учителя. Но никто не может остановить ксеноморфов.

Подходить к мертвым детям поближе Денц не решился. Внутри у него закипало негодование. Какая бессмысленная, нечеловеческая жестокость! Кто бы ни скрывался под названием «Ярость», он должен сполна заплатить за это, и морпехи готовы послужить орудием мести.

– Есть движение, у северного края посёлка! – сообщил лейтенант.

Он вывел свою информацию на экран Денца, и на плане посёлка проступили красные точки. Из динамиков донеслись звуки выстрелов лазерных винтовок и жуткое верещание погибающих ксеноморфов.

– Держим позицию здесь, – сказал Денц. – Вероятно, они попробуют…

– На десять часов! – крикнул кто-то из его солдат, и тут же разверзся настоящий ад.

Из окружавших их зданий хлынули ксеноморфы. Они бежали прямо по трупам, не обращая внимания на плотный огонь морпехов. Вот шестеро из них упали, вот еще девять. Падая, они взрывались и разлетались на части, разбрызгивая во все стороны жгучую кислоту.

Взвод Денца занял круговую позицию для обороны, стараясь держать тварей на расстоянии. Но этих чудовищ было слишком много.

– Нужна помощь! – крикнул Денц, но его крик утонул в хаосе стрельбы. Выстрелы, крики и визг превращались в сплошную оглушающую какофонию.

– Дроны поддержки! – сообщил лейтенант.

В небе над ними с жужжанием зависли дроны, поливая ксеноморфов огнём. Денц проверил на экране признаки жизни. Были видны только Колониальные морпехи и ксеноморфы, которых с каждой секундой становилось всё больше и больше. Они лезли отовсюду, где только можно было спрятаться, и на удивление слаженно атаковали морпехов.

Двое солдат из его взвода уже пали от лап ксеноморфа, а когда того удалось подстрелить, его внутренности, наполненные кислотой, разлетелись повсюду и попали в других бойцов. Кислота разъедала защиту костюмов. Денц ощущал, как повышается температура, и понимал, что защита долго не протянет.

За линией атаки виднелась центральная площадь посёлка, где местные жители когда-то устраивали торжественные мероприятия и праздники. Сейчас она была усыпана десятками, возможно, даже сотнями трупов. Словно ксеноморфы специально вытаскивали жителей из домов, чтобы перебить их на открытом пространстве. Напоказ. Чтобы посеять страх в других.

Денц услышал визг, и рядом с ним упала обезглавленная женщина. Другой морпех разрезал лазером убившего её ксеноморфа. На ногах теперь оставалось всего трое солдат, остальные были ранены или убиты, а чудовища продолжали наступать со всех сторон. Без промедления и без всякой жалости.

Капрал Денц понял, что жить ему осталось недолго. Обливаясь потом и прислушиваясь к громкому биению сердца, он отшвырнул винтовку и сжал в каждой руке по гранате.

Мы несем катастрофические потери. По предварительным оценкам, в ходе неожиданной массированной атаки на поверхность планеты высадилось не менее пяти тысяч ксеноморфов. Сбросившие их десантные корабли сконцентрировались над густо населёнными районами, проигнорировав военные цели.

На орбите планеты находится корабль, опознанный как «Аарон-Персиваль», вместе с шестью кораблями сопровождения и десантными кораблями, количество которых неизвестно. В ходе боевых столкновений Колониальные морпехи понесли большие потери, включая два эсминца и с десяток пилотируемых дронов Седьмого полка Косморождённых. Мы сосредоточили свои силы на защите городов, но атаки на них не прекращаются. Десант ксеноморфов высадился более чем в сотне точек. Какой бы молниеносной ни была наша реакция, чаще всего наши силы прибывают уже слишком поздно.

Исходя из вышесказанного, запрашиваю полное подкрепление. Мне никогда не доводилось видеть столь жестокой резни в таких огромных масштабах. На наших глазах происходит трагедия, равной которой человечество не знало уже несколько столетий.

Я опасаюсь не только за Мир Уивера, но и за всех нас.