Глава 6

Прибывшие, как и ожидалось с рассветом, имперско-польские войска вели себя… ожидаемо. С ходу атаковать нас не бросились, начали обустраиваться во временном лагере. Верное решение. Хотя и не самое приятное для нас. Вот если бы бросились – получили бы по носу, причем сильно и больно. Ан нет, командующий этим войском оказался опытен и сдержан. Значит, «рулит» тут не Мешко, а Конрад Швабский. Поляк слишком горяч и несдержан, он бы не преминул попробовать решить дело одним молодецким наскоком. А тут… Точно не он тут главный.

А потом была разведка при помощи отрядов легкой конницы. Она же, кстати, послужила для лагеря противника этаким боевым охранением, через которое хрен прорвешься малыми отрядами. Ну да мы и не дергались, тем паче что время работало на нас. К нам-то подкрепления идут. А вот им в скором времени их ожидать вроде как не приходится. Долгое же ожидание и мне не требуется.

Насчет же их разведки… Она, как и полагается, была обстреляна из дальнобойных «воротных» арбалетов, но это не особо им помешало обнаружить «чесночные посадки». Так что на близкое расстояние в нашим войскам легкой коннице подобраться не удалось. Издалека смотрели, тем самым теряя в эффективности наблюдений. А потом большая часть убралась куда подальше, оставив лишь немногочисленные разъезды, следящие за активностью с нашей стороны.

И… все. Так до вечера ничего толком и не происходило. Войско противника явно решило отдохнуть, восстановить силы после перехода. Оно, с одной стороны, понятно, хотя можно было во второй половине дня попробовать «на зуб» нашу оборону. Ну да нет так нет, нам оно только лучше.

Однако и на следующий день почти ничего не происходило. Хотя нет, кое-что все же удалось разузнать уже нашим дозорам. Имперская кавалерия спешивалась, было видно, что к бою лошадей не готовят. Зато польская часть конницы…

Ну вот и наглядное подтверждение противоречий между Конрадом Швабским и Мешко Пястом. Один решил сделать ставку исключительно на пехоту, другой же еще на что-то надеется.

Парой часов позже стало понятно, на что именно надеется польский князь. Надежды были основаны на том, что «чесночные посадки», ограждающие наше войско от кавалерийских атак, могут оказаться с широкими проходами или/и неглубокими. Тогда, жертвуя малой и менее ценной частью конницы, таранный удар конной лавины все же получилось бы использовать.

Вот только и «посев» был на солидную глубину, и оставленные коридоры узкие. Главное же – никто не собирался давать неприятелю без помех это выяснять. И стрелки Лютобора это живенько так доказали на практике, без особых проблем расстреливая сунувшиеся на разведку небольшие отряды поляков. Результат – около сотни трупов, быстрое, переходящее в бегство отступление оставшихся. Ну и поднятию боевого духа у противника подобная вылазка никак не способствовала.

Затем последовала попытка Мешко Пяста или кто там у поляков командует – но вроде как лично он, как прознатчики доложили – заняться тем же самым, но под прикрытием собственных стрелков. И эта попытка тоже провалилась с треском. Хирд был хорошо защищен от стрел, при этом давая возможность арбалетчикам стрелять, не высовываясь из-под защиты щитовиков. Учитывая же, что «воротные» арбалеты били на большее расстояние – новые большие потери среди поляков и минимальные в хирде Лютобора. Пруссов в это время убрали, усилив передовой хирд варягами из центральной части войска. К этому времени стало ясно, что все происходящие трепыхания – исключительно польская затея, имперцы к подобному позорищу отношения не имеют.

Как лично я, так и ближники были довольны. День прошел в бесплодных попытках поляков что-то доказать не то себе, не то имперцам, а может даже и нам. Потерянное время для них, выигранное для нас. Еще пара дней – и тогда мы дождемся не только венедов под предводительством Слободана с Мстиславом, но даже и Ратмира с его пятью с лишним тысячами. Ведь потерь у Карнаухого было немного с его-то тактикой налетел-порезал-отскочил, не ввязываясь в серьезные бои с мало-мальски большими польскими отрядами.

А дальше было как в том анекдоте: «Смеркалось, а любопытные старушки все продолжали падать…» В переводе на «смутный польский гений» это выглядело так… Не удовлетворившись уже понесенными потерями в светлое время суток, командир войска польского послал очередную его толику попробовать расчистить дорогу кавалерии в ночное время. И, само собой разумеется, ответ с нашей стороны был примерно таким же, хоть и с поправкой на освещенность. Да, выбивать противника в темное время куда как сложнее. Однако сложность заметно снижается, если предварительно подсветить местность зажигательными стрелами. Самыми простыми, наконечники которых обмотаны просмоленной тряпицей. Горят хорошо, достаточно долго, а уж при массовом использовании вполне неплохо освещают местность.

Вот и получилось, что поляки в очередной раз откатились обратно, оставив на поле еще некоторое количество тел. В очередной раз. Магнус изволил долго и громко хохотать, аж до слез и икоты. Другие… сдержались, хотя выражения лиц сестричек просились в очередь на увековечивание. Примерно так смотрят взрослые люди на умственно отсталых деток, которые пытаются не просто вылепить пирог из песка и глины, но и употребить его внутрь. Если такое продолжилось бы и на следующий день, то…

Не продолжилось. Похоже, что даже польскому гонору и упрямству был какой-то предел. Утром следующего дня объединенное войско наших врагов начало выстраиваться в привычные для этого времени порядки. Центр, правое крыло, левое крыло, но все пешие. Видимо, даже упертость Мешко и его присных дала слабину. Или Конрад Швабский им мозги прочистил тем или иным образом. То лишь боги ведают! Прознатчики на сей раз ничего не смогли выведать. И вообще, некоторых не досчитались. Печально, но куда деться. Реалии войны.

Они вот-вот будут готовы. Мы… уже готовы. Центр из трех хирдов, правая и левая «руки», передовой полк, а еще резерв. Все знают, что им предстоит делать и как реагировать на те или иные действия противника. Поэтому… ждем. Проявлять инициативу, самим начиная сражение? Увольте от подобного, пусть лучше имперско-польское войско начинает. А мы уж от обороны и контрударов сработаем.

Местность хорошая. Равнина, ничего не мешает. Имеется несколько небольших холмов, один из которых может быть использован как командный пункт. Высоко сижу, далеко гляжу! Ну не то чтобы совсем высоко, но и это лучше, чем ничего, как говаривала монашка, найдя в огороде огурец.

Всеволод управляет полком левой руки, Оттар, соответственно, правой. А центр… на Магнусе. Но пока все трое бездействуют, их очередь придет всяко позже Лютобора с Малом. Бой начинать им.

Ну а рядом со мной обе жрицы, Софья с Еленой. Просто так, потому как советов насчет сражения от них ожидать сложно, не их это, совсем не их. А еще Витовт Тихий с ноги на ногу переминается в нетерпении. Ждет того момента, когда и его резерву дело найдется. Хотя лично я надеюсь, что до этого момента еще долго ждать придется.

– Они тронулись, князь, – глядя из-под руки в сторону противника, говорит Тихий, зрению которого можно только позавидовать. Воистину орлиное. – Поляки нападут на твоих варягов и на Всеволода. На Оттара – германцы.

Вот оно как. Значит, Конрад Швабский большую часть своих в левое крыло войска сдвинул. А меньшая часть? Спрашиваю это у Витовта, но тот лишь пожимает плечами. Значит, либо в резерве, либо в задних рядах центра или правого фланга. Интере-есно, чего там имперский герцог задумал! Ну да скоро узнаем.

Вражеское построение… Впереди воины с щитами, в хорошей броне и вооруженные укороченными копьями. Спешившаяся тяжелая кавалерия, понятно. А в глубине менее защищенные бойцы, назначение которых вступить в схватку, как только будет прорван уже наш строй. Что ж, все логично. А стрелки? Отдельными отрядами, с боков и несколько позади. Стрелять будут по навесной траектории. Тут и к гадалке не ходи. О, конница все же есть. Гарцует сзади, числом тысячи три-четыре. Видимо, кое-кто все равно надеется, что сможет ее использовать.

Расстояние… Вроде как раз то, что доктор прописал. Значит…

– Сейчас конные стрелки Мала должны начать, – говорю вслух, но ни к кому конкретно не обращаясь. – Поляки – народ горячий. Увидят конницу, спокойно скачущую, и тогда могут соблазниться.

– Они не такие…

– Дураки, чтобы так глупо…

– Попасться в капкан.

– Посмотрим, красавицы. Вот и Мал.

Ну да, вот и он. Два отряда конных стрелков, часть из которых умеет управлять с луком, но сейчас исключительно арбалетами обойдутся. Дальность выстрела здесь важнее скорости стрельбы.

Быстро скачут, создавая впечатление, что никакого «чеснока» и в помине нет, что он полякам вчера лишь привиделся в дурном и кровавом сне. Только вот движутся конники Мала по довольно узким проходам, ориентируясь как по памяти, так и по специально оставленным знакам. Чужим их не понять, лишь свои могут на них ориентироваться, чтобы не выскочить на «минное поле».

Первые выстрелы из арбалетов. Раззадоривающие, заставляющие противника пошевеливаться, сокращать дистанцию. И как только она уменьшилась до такой, что стрелы вражеских лучников могли достать до воинов Мала… Приказ на смещение позиции. А затем еще раз, еще…

– Раззадоривают?

– Да, Витовт, именно так, – отвечаю я пруссу, глядя на смертельную карусель, она же «пляска на минном поле», в которой не было большого риска, лишь точный расчет. – Не введут в бой конницу – все равно Мал свое дело сделает, отвлекая на себя внимание. Потерь-то у него почти нет.

– Вижу… Их луки не достреливают.

– Во-от. А если излишне горячая польская кровь взыграет, то… еще лучше станет.

Ага. Один отряд конных стрелков налево, другой направо. Проносятся параллельно порядкам правого и левого крыла противника… Изображают попытку зайти с флангов в тыл, чтобы стрелять оттуда, по более уязвимым целям. Левое, «имперское» крыло никак не реагирует на сей маневр, понимая, что угроза незначительна… если вообще реальна. Зато правое, чисто польское… О, тамошние командиры подают сигналы, что им угрожает опасность. Требуют… Да, точно, поддержки конницы, чтобы та, пользуясь преимуществом, рассеяла возникшую угрозу. Понимаю, идти под обстрелом из арбалетов никому не нравится. А ведь вот-вот и стрелки Лютобора в дело вступят.

– Поляки, – усмехаюсь я, как только вижу, что конный клин, набирая скорость, несется в сторону шести сотен конницы Мала, беспокоящей правое крыло войска. А теперь отход, главное отход!

Есть, вовремя развернули коней и понеслись, больше ни на что внимания не обращая. По заранее известному пути, заводя вражескую конницу туда, где ей приготовлен душевный подарочек. Тут главное, чтобы у поляков сохранялось ощущение, что они вот-вот догонят, вот-вот устроят лихую рубку удирающим «дикарям-язычникам». Гонор…

Ну вот и оно. Уходя узкими безопасными проходами, всадники Мала заманили врага за собой. Часть их вляпалась аккурат в «чесночные посадки», кубарем покатившись с падающих, ржущих от боли, ломающих ноги коней. Другие, охваченные азартом и держащиеся того же пути, поневоле ломали строй. Это был уже не клин, а так, отдельные группки всадников.

А большая часть останавливалась, осаживала коней, понимая, что попали в ловушку, что надо выбираться. Поздно. Отступать им теперь придется под обстрелом наших арбалетчиков. Не конных, а пеших. Тех самых, которые были выдвинуты в передовой полк под командованием Лютобора. А они своего не упустили, тоже пройдясь косой смерти по польской кавалерии.

Наши же потери… Малым числом обошлись. Все же некоторых успели догнать. Риск, в таких маневрах без жертв не обойтись. Зато теперь с вражеской кавалерией точно все. Даже упертые поляки больше не рискнут.

– Мы восхищены…

– Меткостью наших стрелков, – томно вздохнула Елена, словно вот-вот готовая отдаться самому меткому из них, судя по нарочитым интонациям.

– И глупостью польских полководцев, – а это уже презрительный голос Софьи. – И как этот Мешко еще не получил прозвище…

– Мешок с соломой…

– Вместо головы.

– Оно бы ему…

– Подошло!

Откровенно изумленный вид у Витовта Тихого. Да-да, понимаю и искренне сочувствую. Прусс попал на привычную забаву сестричек, мозговыносяще действующую почти на всех неподготовленных индивидов. Люди в шоке, а жрицы Лады тем временем их изучают. Ну да, тут не только желание извращенно повеселиться, но еще и стремление получить для себя толику полезной информации. Не всегда получается, но с новыми людьми срабатывает с завидным постоянством.

– Если Мешко и командовал до этого мига, то сейчас Конрад его подкованным сапогом в сторону отпихнет, – процедил я, внимательно наблюдая за обстановкой. – И после такой ошибки даже сам польский князь ничего против не скажет. Он тоже хочет одержать победу. Во что бы то ни стало одержать! – еще один взгляд, и я добавил: – Сейчас срединный полк навалится на Лютобора.

– А Мал? – пискнула было Елена.

– Оба конных отряда отходят. Пока они свое дело сделали. А Лютобор… Тоже отойдет, но позже.

Та-ак. Кажется тут у нас попытка банально раздавить наш передовой полк методом «парового катка», воспользовавшись подавляющим преимуществом в числе. Ну, сейчас от Лютобора требуется одно – стрелять как можно более метко. Про скорость я не говорю – воротный механизм не позволяет стрелять быстро. Зато методику «треть стреляет, треть натягивает тетиву, треть прицеливается» парни хорошо освоили, тренировок хватало. И вот в очередной раз вижу результат тех самых тренировок.

Пора начинать отход. Точно пора! А Лютобор все-таки увлекся стрельбой. Знак…

– Лютобору – отход!

И почти сразу трубят рога, напоминая увлекшемуся варягу, что задача не просто подстрелить побольше врагов, но и собственные шкуры сохранить. Они еще понадобятся, ведь сейчас лишь самая завязка битвы.

Ага, отходят. Не бегут, а именно отходят, пятясь и явно рассчитывая на прикрытие из полутора тысяч пруссов. Самых вышколенных из всех двадцати тысяч. Специально Тихого попросил таких отправить в передовой полк. Их единственная задача – прикрывать щитами стрелков со всех сторон, а вовсе не удаль молодецкую показывать.

А медленно движется вражеский строй, на бег не переходят. Понимаю, кому охота наступить на одну из «чесночин», пропоров себе ногу. Ведь далеко не всякая обувь выдержит соприкосновение с железным шипом. Но скоро осторожничать перестанут. Понимают, что там, где стояли ранее воины Лютобора, острых подарочков под ногами опасаться не стоит.

Еще немного… Меж тем Магнус сдвигает все три хирда чуть вперед, тем самым сокращая расстояние между собой и отступающим Лютобором. Подстраховывает, а к тому же…

Вот и метательные машины дали первый залп. И не камнями, а горящими глиняными ядрами. Без опасений не попасть, потому как еще до прибытия поляков с имперцами местность успели как следует пристрелять. Вот по небу проносятся пламенеющие шары, ударяются о землю, разбиваются, разбрызгивая во все стороны «греческий огонь». И примерно половина попадает куда надо – то есть в плотные пехотные порядки центральной части вражеского войска. Дикие крики горящих заживо людей… Даже сюда доносятся, хотя и далеко. Мерзкие звуки, очень мерзкие.

Зато обстрел зажигалками внес некоторую сумятицу в ряды противника. И позволил стрелкам Лютобора и прикрывающим их пруссам почти что добраться до нас, выскользнуть. Почти… Те самые первые ряды, на ходу формируя ударный клин и резко ускорившись, все же настигли их. А настигнув, ударили. По прикрывающим стрелков тяжеловооруженным пруссам-щитовикам.

– Вот и началось, – выдохнул Витовт, не отрывая взгляда.

Не поспоришь. Пруссы сдержали первый удар «клина», покупая для стрелков возможность уйти. И Лютобор, не будь дураком, воспользовался этим. Понимал, что его варяги большей частью именно что стрелки, помимо тяжелого воротного арбалета носящие лишь меч либо топор, у некоторых еще и кинжалы. Все, щитов не предусмотрено Нечем его стрелкам сдерживать таранный удар. Для этого были пруссы.

А меж тем стрельба велась уже с двух сторон. Польские лучники центра обстреливали пруссов и даже пытались достать отступающих арбалетчиков Лютобора. Зато с нашей стороны уже летели арбалетные болты в огромном количестве. Играла свою роль крайняя насыщенность арбалетами войска. Ведь простыми, рычажными арбалетами были вооружены почти все. Если в одной руке щит, то арбалет за спиной. Арбалет в руках? Меч в ножны, а щит за спину. Это успело стать для варягов привычным, равно как и учебные стрельбы, как одиночные, так и строевые. Поэтому имеем то, что имеем – массовый обстрел противника. Одни стреляют, другие прикрывают их щитами, образуя своего рода «черепаху», или, как этот прием называют у варягов, «крепость». Не абсолютную, применяемую лишь при самых сложных ситуациях, а частичную. Сейчас достаточно и ее.

Все, Лютобор со своими добрался, проскальзывая в открывшиеся в строю на какие-то мгновения проходы. Теперь чуток переведут дух, пополнят запас болтов к арбалетам, после чего вольются в большой хирд центра нашего войска.

А пруссы… Их почти в колечко взяли, те уже круговое построение использовали. Не «шилтрон», конечно, копейщиков среди них мало, но какое-то время продержатся. Как раз то, что необходимо Магнусу, чтобы, ускорившись, ударить всеми тремя своими хирдами, деблокируя попавших в переделку воинов. Своих бросать нельзя – это непреложный закон. Исключения лишь тогда имеют место, когда эти самые свои сами остаются на смерть, жертвуя жизнями ради спасения остальных.

Пошла работа. Хирду скорость движения не нужна, это не «клин», тут не резкий удар, а скорее дробильная машина, перемалывающая все, что в пределах досягаемости находится. Большой хирд чуть впереди, малые по бокам, растягиваются, чтобы вгрызться в боевые порядки врага чуть с боков. И все это вместе с продолжающимся обстрелом и периодически бьющими камнеметами. Естественно, не обычными камнями бьющими. Правда бьют с осторожностью, предпочитая перелет недолету. Своих-то поджарить никак не хочется.

Зато правое и левое крылья как-то вяло себя ведут. Перестреливаются с нашими, но активности не проявляют. Ждут? Пожалуй. Чего именно? Похоже, что того момента, когда наш центр завязнет, поубавится числом, чтобы мы вынуждены были его укрепить. И тогда появятся разные интересные возможности. Разыгрывается карта численного преимущества, почти что двукратного. Сильная карта, что тут сказать. Но у нас есть чем ответить.

Пробились к пруссам. Тех осталось поменьше половины, но хоть так. Хирд всосал их внутрь строя, как пылесос легкую пушинку. Задача была выполнена, а значит, следовало отходить, разрывать дистанцию. Как, если поляки вцепились не только в большой, но и в малые хирды, словно оголодавший волк в сочный кусок мяса?

Сперва полетели «зажигательные гранаты». Те самые, уже давно используемые. Глина, внутри огнесмесь, «фитиль» из тряпицы. Все это при ударе разбивается и воспламеняется. По старому китайскому способу, но ведь работает.

К такому надо привыкать. Привык? Тогда не будешь отшатываться назад, когда щит соседа по строю вспыхивает ярким пламенем или кто-то загорается сам, потому как глиняный сосуд разбился о его доспех. Тут не паника нужна, а заранее отработанные действия, ну или хотя бы готовность не отвлекаться на пугающее зрелище, решимость добить уже обреченного, сгорающего заживо человека одним ударом и все в этом духе.

Поляки не были готовы. Не их вина, просто не сталкивались с таким вживую. Может, кое-кто слышал, но слышать и столкнуться самим – разные понятия. Поэтому отшатнулись назад. Психологический фактор во всей красе. А затем…

Метатели «греческого огня», переделанные и сильно усовершенствованные ромейские сифонофоры. На колеса мы их уже давненько поставили, а вот добиться нормального перемещения этих «колесных огнеметов» внутри хирда – это было довольно сложно. Но ничего, справились. Как-никак это ничуть не сложнее, чем передвижение каре с артиллерией в его порядках. А подобное было, причем не раз. История тому много подтверждений предоставить способна. К тому же поставленный на колеса сифонофор, он даже полегче пушки будет, ведь не сплошная медь или там чугун. Так что…

До сего момента были лишь тренировки, но теперь… Теперь практическое применение. Да еще на серьезном противнике в очень важном сражении. Ну же, ну!

Вот они, четыре метателя огнесмеси, высунули свои тупые рыла в специально открытые в строю хирда бреши. И четыре струи огня, с бешеным ревом вырывающиеся на волю. Как раз направленные на опешивших, остановившихся на какое-то время поляков.

Ад. Огненный ад, на который даже Босху внимание обратить стоило. Впрочем, до времен Босха еще очень и очень далеко, да и родится ли он в изменившемся мире – большой такой вопрос.

Хирд меж тем вновь «закрывает» нарушенный было строй. И теперь Магнус отходит обратно, пользуясь тем, что после «интенсивной прожарки» атаковать поляки как-то не хотят. Да и оба крыла вражеского войска не пытаются дергаться. Не удивлюсь, если опасаются, что и против них такое применить могут. А шутка в том, что нет, не могут. В правом и левом полках у нас колесных сифонофоров нет. Для их применения из глубины строя опыт нужен. Откуда он у пруссов-то? Во-от! Но пугалочка-то все равно работает. На том и стоим, однако.

– Почему отходят полки? – искренне недоумевает Витовт. – Сейчас самое время ударить! Сразу, сильно.

– Их больше, – осаживаю с ходу боевитого прусса. – И ладно бы поляки, а есть еще и левое крыло! Оно целиком из германцев, да и в центре они присутствуют, пусть и не в передних рядах. И запас есть. Твои воины сумеют удержать строй против отборных имперских рыцарей?

Сопит чуток возмущенно, но не противоречит. Понимает, что тут, на равнине, в строю… Пруссам до правильного боя еще подрасти надо. Тут им не городские бои и не резня проследи леса. А одной храбростью, лихостью и воинскими умениями отдельно взятых бойцов победу не вырвать. У германцев не вырвать, против поляков я бы рискнуть, может, и осмелился.

– Вот прав ты, князь Хальфдан, а правда на вкус… противная, – вздыхает Тихий. – Раньше проще было.

– Простота. Она часто для человека хуже воровства встает. Легче простецов и вокруг пальца обвести, и в ловушку заманить. Нельзя старого слепо держаться, нельзя. С новым его сочетать надобно. Вот как мы, варяги, поступаем. И что из этого получается, ты сейчас сам видишь.

– Что? Ударили и отступаем…

– Изматываем, Витовт, – поправил я собеседника. – Мал и Лютобор градом стрел кровавую дань с ворогов собрали. Затем мы разные виды метателей «греческого огня» задействовали. И что получили? У ворогов мертвецов и раненых куда больше, чем у нас. Да и теперь, подходя к нашим полкам, они бояться будут. А ну как опять рыла метателей «греческого огня» из строя высунутся, о себе с ревом и жаром напомнят? Страх, Витовт, его тоже использовать надо. Хорошо использовать, правильно. Жаль только, что большие потери пока только у поляков, германцев мы так и не затронули. Они главная опасность, ну да то все понимают.

Меж тем войско оттягивалось назад, еще ближе к крепости Накло. На те позиции, участки перед которыми уже были досягаемы для метательных машин, установленных на крепостных стенах. Еще один довод в нашу пользу во второй части сражения. Первая уже явно закончилась. Объединенное имперско-польское войско не рвалось в битву. Им явно требовалась пауза. Прийти в себя, восстановить душевное равновесие, хотя бы кратко обсудить дальнейшие действия с учетом показанных нами новых для них тактических ходов. Вот и пусть думают. Чем дольше это будет продолжаться – тем лучше для нас. Хотя на перерыв на завтра я не надеюсь. Это было бы слишком роскошно, а в подобные подарки судьбы я как-то не слишком верю.

А впрочем… Один подарок все же есть. Хотя и не совсем правильно я выражаюсь. Отправленные к Ратмиру Карнаухому гонцы не просто нашли его, он сейчас уже поблизости от нас. И ждет приказа, что делать дальше. Молодец Карнаухий! Все правильно сделал… Многие на его месте банально рванули бы на соединение с нами. Это был бы верный, правильный шаг. Но не самый лучший из возможных. Зато затаиться на некотором отдалении, после чего отправить гонцов с требованием указаний – это самое оно.

У Ратмира пять тысяч как бы конницы. «Как бы» – это по причине того, что примерно половина в седле держатся так себе. Но и этого должно хватить. Здесь конница почти бесполезна, мы сами об этом заблаговременно позаботились. Зато поближе к лагерю противника… О, это может оказаться просто великолепным тактическим ходом. У них ведь кони не в укрепленном месте, а пасутся себе, пусть даже и под охраной. Много-много коней. А охрана, она ведь понятие относительное. Да, способна уничтожить малые силы противника, задержать на некоторое время более крупные. И, само собой, дать знать, что на табуны напали, что требуется помощь.

Вот только откуда эта самая помощь возьмется, если нападение случится в разгар битвы? То-то и оно! Так что гонцы поспешили обратно к Карнаухому, но не просто так, а с четкими указаниями. А уж зная Ратмира, можно быть уверенным, что он не оплошает, сумеет затаиться и ждать. Потом же придет время действовать.