Голографический индикатор воздушной скорости застыл на отметке 440 км/ч. Элли выжимала из Клипера почти максимум, на который он был способен в условиях атмосферы.

Довольно длительное время за стеклом кабины проносилась бесконечная скалистая гряда. Клипер протаранил бешеную стаю летучей рыбы, наглотавшейся гелия, и продолжил полет как ни в чем не бывало. Элли почему-то вспомнилась охота и обожженная спина одноглазого капитана с Авиона.

– Предупреждаю о входе в турбулентную зону и опасность попадания в течение гейзера, – Джазз снова начал канючить. – Рекомендую сбавить скорость и набрать высоту, чтобы избежать внезапного сваливания.

– Джазз, отстань, – Элли мягко положила правую руку на сдвоенный рычаг управления двигателем, и, уверенно вытянув руку вперед, переместила его в положение «форсаж», увеличив силу тяги на максимум.

– 460…480…510! Пилотирование в этой местности на такой скорости опасно для жизни! Клипер сообщает…

– Не бухти, Джазз, сколько нам еще лететь?

– Плановый навигационный прибор показывает отклонение от курса на семнадцать градусов. Расчетное время прибытия в случае поправки – не более девяти минут.

Огромный фонтан гелия вырвался наружу прямо перед носом корабля. Элли молниеносно отреагировала креном влево, используя ручку управления, расположенную между ног. Клипер изящно, по касательной, обогнул гейзер. Джазз ударился о боковую стенку:

– Автомат сигнализации только что сообщил мне о перегрузках!

– У тебя в транзисторах перегрузка, – без энтузиазма парировала Элли. У нее было скверное настроение. Желание пререкаться с роботом отсутствовало.

Используя пилотную технику рыскания, поворачивая корпус корабля в горизонтальной плоскости то влево, то вправо, используя незначительные крены и тангаж, Элли легко и пластично огибала фонтаны гелиевых гейзеров.

Траектория была похожа на нитку, которой собираются в один стежок зашить весь покрой. Указатель пространственного положения будто взбесился, но дройд предусмотрительно молчал и не вклинивался со своими наставлениями.

– Не может быть. Смотри, Джазз!

Короткая равнина открывала вид на тысячелетний супервулкан Свардау. И вдруг, прямо по курсу неожиданно появился Эспайер. Точнее, не сама станция, а то, что от нее осталось. Крупные обломки, каждый из которых был размером с многоэтажный дом, были разбросаны по всей пустынной долине. Ржавые, занесенные песком и пеплом, мертвые остатки былого величия, канувшие в небытие.

– Это наш Дом. Что с ним стало, Джазз? Ответь мне? – Элли скатывалась в истерику.

Из глубокого кратера вдали на горизонте возвышалась заваленная часть главного купола Эспайера, более-менее сохранившаяся из всех упавших фрагментов. Остальные обломки покоились в хаотичных воронках поменьше. А их между тем, здесь было изрыто бесчисленное множество.

Не нужно было быть ученым, чтобы понять, что Эспайер по какой-то причине сошел с орбиты и упал на поверхность Гелиоса.

Но как? Когда? По чьей вине?

Мертвая, выжженная земля цвета серого бетона когда-то была живым и красивым лесом. Теперь это лишь бледные умершие поля, покрытые песком, гарью и пеплом.

Взрыв в атмосфере падающей станции разбросал огромное количество людей, живых и мертвых, по всей долине. Не удивительно, что многие упали в болото, мутировали и превратились в Кута-Мамачи.

«Бродят по лесам, маются», – Элли вспомнила слова Кирки. – «Дышат болотными газами, дуреют и нападают на местных жителей».

Племен в этой части Гелиоса не осталось. Так что бродить им суждено было вечно. Жаль, аллигаторы их не ели.

Неприятный высокочастотный треск радиометрического прибора на верхней панели вернул Элли в реальность, сообщив об остатках активного фона.

– Радиация, опасно, я знаю, – оборвала Элли собирающегося сказать что-то Джазза. – Мы улетаем.

Клипер выполнил крен вправо, и, глядя на отдаляющиеся обломки Эспайра, Элли грустно заметила:

– Все бы отдала, чтобы ничего этого не было. Какой-то дурной сон. Хочу поскорей проснуться.

– Сообщаю, что моя программа не способна на такую помощь.

– Лучше спроси у Клипера, сколько осталось горючего и подготовь корабль к посадке.

– Датчик контроля уровня топлива сообщил, что мы не сможем вернуться назад в деревню. Поплавковый механизм…

– Мы знали, что это билет в один конец, когда стартовали, главное, чтобы хватило до базы.

– Хочу заметить, что лично я этого не знал и на такое не соглашался!

– Я тебя умоляю, Джазз. Не сейчас.

Клипер плавно приземлился возле импровизированного жилища выживших после крушения людей. Оно находилось на стыке низкого леса и пустыни, на невысоком холме. Собранная из уцелевших обломков Эспайера, контейнеров и поваленных деревьев, она вызывала смешанные чувства. По периметру базы была разбросана ржавая, уже нефункционирующая техника: несколько танков и машин пехоты, турельные гнезда.

Поваленный забор, насаженные на пики отрубленные головы аборигенов, широкая воронка, до краев наполненная бытовым мусором, и целая сеть костровищ с высохшими горами обугленных тел, – все это говорило Элли о том, что они прибыли по адресу.

Чуть позади «жилого» комплекса, на возвышении холма, в три шеренги выстроились ряды солнечных батарей, с битыми фотоэлементами и сломанными опорными стойками. Кто-то пытался сохранить цивилизацию. Кто-то продолжал верить и на что-то надеяться.

Жуткое место. Но однозначно – та самая база, про которую говорил казненный солдат Аарон Виллер. Было время, когда это построенное человеком сложное сооружение хорошо охранялось и здесь кто-то действительно жил.

Грузовой люк опустился на землю. Элли и дройд вышли на поверхность. Несмотря на сгустившиеся облака, стояла невыносимая жара. Сразу захотелось пить.

– Что показывает сканирование, Джазз?

– Внутри, в десяти метрах от входа, есть источник биологической активности. Очень слабый, но…

– Достаточно, за мной!

Осмотревшись по сторонам и убедившись, что ни людей, ни живых топтунов нет в зоне видимости, Элли подошла ко входу и смело открыла дверь. В лицо ей сразу ударил неприятный запах. Так пахнут разлагающиеся органические тела и старые лежачие больные люди, которые гниют и испражняются прямо под себя.

– Фууу, – Элли зажала нос большим и указательным пальцами. По сравнению с этим, запах с Топи был приятным ароматом цветов.

– Согласно анализу веществ, опасные газы и соединения отсутствуют. Атмосфера в норме.

– С такой нормой можно ласты склеить в два счета.

– Согласно предполетной инвентаризации, на Клипере отсутствуют ласты и прочая подводная амуниция. Только клей.

– В генераторе ионов у тебя клей, Джазз. Согласно всей этой занудной болтовне, которую ты постоянно разводишь. Тихо!

Вдали раздался глухой металлический звук. Где-то там, в темноте, за развалинами шкафов, разбросанными канистрами и бесчисленными ветхими тряпками, в окошке двери просматривалось четкое пятно света.

– Сканируй еще раз!

– Источник биологической активности прямо перед нами.

Девочка осторожно, шаг за шагом, приблизилась к проему и отодвинула дверь. Перед собой она увидела ярко освещенную просторную комнату, похожую на лабораторию учебного класса – оборудование для электрохимических анализов, причудливых видов колбы, разноцветные реактивы и образцы, разбитую посуду, медицинские инструменты, пару книг и прочую утварь.

В углу, негромко, сам с собой тарахтел электрогенератор, напоминающий дизельный, но переделанный под работу от плодов дерева Ду. Над верхней крышкой располагалась полость для закладки плода, к которому подводились кабели с контактами из электроигл. Так аппарат питался, то есть высасывал энергию плода.

Рядом располагался огромного размера контейнер, в котором должны были храниться запасные заряженные плоды. Но сейчас он был практически пуст. Провода от генератора неуклюже тянулись к потрепанной промышленной установке с крупной надписью Oxygon 3000. На Эспайере это чудо технического прогресса участвовало в производстве кислорода и питьевой воды.

Канистра с нацарапанной аббревиатурой H₂O, в которую спускался направляющий шланг, подтверждала этот факт.

Кто-то закашлял. Нет, это была не Элли. И конечно же, не Джазз. Старый хриплый кашель взрослого человека донесся откуда-то сбоку.

Девочка обернулась.

– Кто ты и что здесь делаешь? – женщина, вооруженная боевым пистолетом, еле-еле стояла на трясущихся ногах и с трудом удерживала свой вес, облокотившись на дверной проем. Второй ладонью она прижимала кислородный ингалятор ко рту. Убрав на секунду маску, она снова тяжело закашляла.

Элли внимательно вгляделась в лицо женщины, ее черты показались ей до боли знакомыми. Светлые волосы, болезненные, но умные глаза, мелкие рубчики на коже. Одетая в военную униформу, она выглядела серьезно настроенной, недружелюбной и даже опасной.

– Согласно физиогномическому анализу лица, с вероятностью 69,9 % этот человек… – Джазз не закончил.

С громким, отразившимся звонким эхом от стен, выстрелом, разрывная десятимиллиметровая пуля расколола его на несколько частей. Ударопрочный корпус дройда рассыпался на несвязные куски. Устройство блок-схемы памяти было разворочено до неузнаваемости. Конденсаторы вытекли наружу, а большинство токопроводящих цепей навсегда перегорели.

– Это ты. То есть это я, – женщина поднесла маску и сделала глубокий вдох. – Не надо никаких гребаных вычислительных анализов, чтобы разобраться, кто есть кто, бестолковая железка. Другой вопрос, – она сделала шаг вперед, чтобы лучше рассмотреть Элли. – Как такое возможно? И возможно ли вообще?

– Зачем вы так с Джаззом? – Элли опустилась на одно колено и подняла фрагмент дымящегося корпуса.

– Да брось ты эту дрянь! – Женщина шагнула вплотную и больно ударила Элли по руке. Кусок операционной платы Джазза выпал на грязный пол. – Либо это какой-то новый фокус зеленых клоунов, либо у меня начались галлюцинации.

– Я не галлюцинация. Меня зовут Элли… Элизабет Уорд. Я инженер третьей боевой эскадрильи межзвездной космической станции Эспайер. Я выполняла задание, а потом все это случилось. Сама до конца не понимаю, что произошло.

– Уорд, – женщина сухо хмыкнула и оскалилась. – Давно я не слышала это имя. Пристально осмотрев униформу девочки, она задержала взгляд на именном бэйдже и добавила. – Выходит, все так и есть. Все, как твоя железяка сказала.

– Как есть?

– Я тоже Элизабет Уорд. Я тоже с Эспайера. Только я намного старше тебя.

– Но вы не похожи на меня. И это глупо. Может, в лаборатории клонирования у нас Дома…

– Нет больше никакого Дома! Сбили его! Упал он с орбиты на эту поганую планету. Зеленые выродки сбили много лет назад, девочка. Неужели ты не понимаешь? Месть – это все, что осталось у людей. Кровавая беспощадная месть.

– Ма-Лай-Кунцы не сбивали Эспайер. У них нет такого вооружения. Как вы, такая взрослая, этого не понимаете?

– Это ты не понимаешь. Зеленые гады никогда не хотели видеть в нас соседей. Не хотели вместе ходить на рыбалку, сидеть по выходным у костра.

– Я слышала, что самую первую деревню люди разграбили, а всех аборигенов сделали рабами.

– Чушь! – резко оборвала ее женщина.

– Все, что я помню – фиолетовое свечение в кабине Клипера. Потом я уже очнулась здесь.

– Свечение. Фиолетовое. Ах, да! Я тоже его помню! Сразу после него и произошла атака на станцию. Вспыхнул флагманский крейсер. Взрывная волна расколола Эспайер надвое, обесточила и сбила с орбиты. Пфф! – женщина помотала головой. – Жуткое было зрелище, похлеще первобытного Титаника из Земной истории. Уцелели самые везучие и сильные. А потом было много трудных и пасмурных лет, очень много.

– Я точно уверена, что это не жители Гелиоса. Они нам не враги.

– Дура, тебе мозги промыли? – женщина замахнулась, чтобы дать Элли подзатыльник. – Кто же еще? Гигантские жабы или, может быть, думающие грибы?

– Не могу поверить, что я вырасту такой злой и поверхностной.

Девочке было сложно «сложить в уме» этот паззл.

Встреча с женщиной, утверждавшей, что она из будущего, обломки космической станции, бывшие ей домом и последней надеждой на спасение, гибель деревни Ма-Лай-Кун, видение Споука про шесть дней – все это начинало так или иначе сходиться в одну точку. С другой стороны, самым главным вопросом оставалось – а что же дальше? Как теперь жить?

Остаться с этой сумасшедшей на базе? А может, лучше вернуться в деревню? Вдруг Масу Аминчи выжила и сейчас уже там? Сколько солдат до сих пор остается в лесу? Хватит ли горючего хоть на половину обратного пути?

Элли стало дурно и ее стошнило на пол.

– Не помню, чтобы я была такой слабой! – оскалилась женщина.

– Вы – это не я. Я никогда не стану такой злой.

– Я бы посмотрела, как ты организовала сопротивление, как наладила производство воды, как научила бы людей добывать еду в этом адском пекле. Какой бы ты стала после Конца Света? После того, как на твоих глазах погибло человечество?

– Я не видела ничего такого.

– Еще бы. Поэтому ты такая бойкая. Ты не видела, как люди голодают, как едят друг друга. Как сходят с ума на болоте и превращаются в диких тварей. Как без воды и кислорода твои товарищи теряют остатки рассудка. Все, что мы смогли вытащить из обломков, этих полезных запасов на всех не хватило. В первые пять лет от радиации умерло больше людей, чем от стрел твоих сосновых любителей ягод за все нынешнее время. Сейчас нас осталось мало, но до последнего вздоха мы будем делать то, ради чего живем, – мы будем мстить.

Здание сильно затрясло, стеклянные колбы полетели на пол звонкой россыпью.

– Болотные черти! – выругалась хозяйка базы, оглядываясь по сторонам.

Воспользовавшись заминкой, Элли изо всех сил толкнула опешившую незнакомку так, что та ударилась о стену. Несущая поперечная балка соскочила с потолка и рухнула на постаревшее тело, оторвав размякшую кисть, сжимающую пистолет.

Девочка еще раз с сожалением глянула на остатки Джазза, переступила через оглушенное тело стонущей особы и выбежала наружу.