На следующее утро, прямо перед рассветом, когда колонна включила моторы в шуме грохочущих команд и кашле от угарного газа, Иеремия занял свой недавно обретенный трон за рулем побитого кемпера, принадлежащего ранее отцу Мерфи, в том же потертом водительском кресле, где размещался костлявый зад предыдущего лидера в течение долгих месяцев. Проповедник вначале сомневался, когда ему предложили вести любимый «Виннебаго» святого отца с фотографиями папы римского и спортивных команд Малой Лиги, коих спонсировала церковь, но в конечном итоге он решил, что есть в этом некая элегантная симметрия.

Теперь Иеремия с гордостью выехал на главную дорогу, имея в арьергарде силу целой колонны, а ранний утренний туман опустился подобно серому стальному занавесу на пасмурный рассвет. В воздухе витал резкий запах гари, и небо было такое низкое и мрачное, похожее на старый уголь, как будто только что выкопанный из-под земли. В этой части Флориды в воздухе витало ощущение первобытного мира: все вокруг такое болотистое и с пушистым налетом плесени – на каждом заборном столбе, каждом почтовом ящике, дорожном знаке и линии электропередачи.

Риз и Стивен ехали сразу же за кемпером в побитом «Эскалейде», оба уже почти вылечились с помощью караванных запасов медикаментов и комплектов первой помощи. За внедорожником двигалось больше четырнадцати машин, в каждой – шокированные, уставшие от угрозы эпидемии последователи умершего священника. Голосование, которое сделало из Иеремии нового лидера – просто оборванные бумажки со словом «да» или «нет», собранные в шляпу, – было практически единодушным, и лишь два члена колонны, чьи личности все еще не были известны Иеремии, выразили несогласие.

Ничего, он будет внимательно следить за нравственным обликом людей и, может быть, однажды выведет на чистую воду эту парочку филистимлян, что имели безрассудство проголосовать против него. Прошлой ночью Иеремия объяснил своим новоявленным сторонникам, что частью новой политики будет скорее исследование соседних штатов, чем прилегающих береговых территорий. Он уверил их, что в Джорджии, Алабаме и Южной Каролине больше возможностей обнаружить нетронутые ресурсы. А вот о чем он не сообщил своим последователям, так это о семени мысли, что проросла в его мозгу. Семя это заронило тайное избавление от отца Мерфи, и с тех пор идея развивалась. Возможно, это было величайшее вдохновение, воспылавшее в душе Иеремии Гарлица, с тех пор, как он задумался о церкви апокалипсиса.

Они пересекли границу штата Джорджия около пяти часов вечера того же дня. До окраин Атланты добрались к полуночи. Почти без горючего, голодные, больные и истощенные долгой дорогой, они устроили стоянку на лесистом холме недалеко от той кошмарной местности, через которую Иеремия и его последователи путешествовали в Вудбери. Безмолвный ли горн призывал Иеремию обратно в это богом забытое место? Было ли оно личным Гефсиманским садом Иеремии, таинственным лесистым холмом, на котором Христос вкушал свой последний ужин и был впоследствии схвачен и арестован центурионами? Этой ночью большой проповедник позвал Стивена, Риза, Лиланда и Джеймса к своему очагу.

– Парни, самое время предпринять поход за топливом, – объявил он при мерцающем свете огня.

– Я хочу, чтобы вы четверо отправились до рассвета, взяв две машины, чтобы пересечь как можно большее расстояние, – Иеремия давал указания уверенно, его предводительская мантия уже стала второй кожей. – Ищите газ, дизельное топливо, даже придорожные забегаловки, в которых все еще могут быть печи с маслом.

Мужчины разошлись, чтобы подготовиться к заданию, а проповедник провел оставшуюся часть ночи, бодрствуя в кемпере, хлеща холодный растворимый кофе, рисуя скетчи, делая заметки – в общем, разрабатывая стратегию того, как претворить свою грандиозную идею в жизнь… или смерть, как он думал с увлечением. Это идея сделает его могущественнее любого из переживших эпидемию – настоящим одноглазым королем. Он работал почти все время до рассвета, и в конечном итоге глубоко заснул на диван-кровати кемпера, не заметив того факта, что один из членов его нового племени шпионил за ним всю ночь. Тень полной афроамериканки пряталась снаружи, в зарослях подлеска, меньше чем в тридцати шагах от заднего бампера фургона. Она специально вслушивалась во все – включая тихое бормотание проповедника, от случая к случаю разговаривающего с самим собой, что-то несвязное о древних «языках» – большая часть из этого непонятна ей. На начальной стадии расследования все, что она знала, – этот проповедник, несмотря на природную харизму и ораторские способности, безумен, как Шляпник, и, возможно, так же опасен, как ядовитая змея.

В тот день Иеремия собрал совет перед своим кемпером, сидя на плетеном уличном стуле, а малышка с кудрявыми волосами, по имени Мелисса Торндайк, спала у него на коленях, как домашний питомец, с большим пальцем во рту. Проповедник выглядел абсолютно расслабленным в кругу из машин и временных баррикад. Дымя помятой доминиканской сигарой, он потягивал растворимый чай, воротник рубашки был расстегнут так, что видны волосы на верхней части груди, и вел беседу с главами двух семейств – Честером Глисоном и Рори Торндайком, оба бывшие рабочие, рубаха-парни, прекрасные образцы для новой армии Иеремии. На самом деле проповедник готовился начать мотивационную речь о стае ходячих и их цели во время Упокоения, когда его прервал голос Стивена Пэмбри:

– Брат Иеремия!

Большой мужчина непроизвольно вздрогнул и, прежде чем вытолкнуть наружу хотя бы одно слово своей подготовленной речи, обернулся и внимательно посмотрел через плечо на четверых мужчин, появившихся из леса. Они вернулись с севера, тяжело дыша, с широко распахнутыми и горящими от нетерпения глазами. Стивен шел первым, его ветровка была застегнута до горла, а вязаная шапка натянута на перевязанный лоб. Он сильно хрипел от волнения, неровное дыхание вырывалось из груди с дребезжащим хрипом. Позади другой мужчина с большим пластиковым контейнером бензина торопился и пытался его нагнать, лица обоих горели от волнения и пота.

– Успокойся, брат, – произнес большой проповедник, поднимаясь со стула, и осторожно отдал девочку обратно отцу. Он бросил взгляд на Честера и Рори.

– Почему бы вам, парни, не отнести малышку обратно к маме? Дайте мне минутку, чтобы поговорить с ребятами.

Каждый из глав семейств кивнул и в спешке ушел на другую сторону лагеря, а Стивен Пэмбри приблизился, не дыша:

– Вы не поверите… что мы только что видели… наверно, в десяти милях отсюда… они… они… ищут что-то…

Парень корчился от боли, держась за грудную клетку и пытаясь втянуть воздух в легкие. Остальные собрались вокруг проповедника. Сложив на груди большие руки, Иеремия сказал:

– Хорошо, упокойся, черт подери. Не могу разобрать ни слова из того, что ты говоришь. Сделай уже этот чертов вдох!

Стивен Пэмбри посмотрел на Риза Ли Хоторна, который, крякнув, поставил на землю контейнер с бензином, тяжело сглотнул, облизывая губы, как будто подбирая слова:

– Они все еще живы, брат.

Мурашки побежали по толстой шее проповедника, и он еще только собирался спросить, о ком говорили мужчины, но он уже и сам знал ответ.

Это оказалась та еще история, и Иеремия внимательно выслушал ее полностью, уединившись в фургоне с двумя членами-основателями Церкви пятидесятников Пути Божьего. Те ходили взад-вперед и учащенно дышали, рассказывая шаг за шагом о сборах на рассвете того дня, о том, как они обходили табачные поля на юге центральной Джорджии, о том, как искали нетронутые бензозаправки, проверяли частные дома и сараи, одним словом – прочесывали сельскую местность. Чтобы обнаружить хотя бы каплю топлива. В течение нескольких часов поиски были тщетными. Каждое придорожное кафе, станция техобслуживания, фермерский магазин инструментов или склад были пусты: опустошены или разрушены ходячими. Удача улыбнулась им наконец лишь на юге Карлинвилля, недалеко от того самого места, в котором их «положили на лопатки» много месяцев назад – ту отвратительную часовню, гниющую адскую дыру Стивен и Риз нескоро позабудут. Все произошло именно там, в пяти милях к югу от границы города, которую они миновали через двор молочной фермы с высоким забором. Кто-то построил его недавно, чтобы защититься от ходячих. Строения внутри ограды выглядели заброшенными, выгоревшими, многие их них – в руинах. Но позади одного из их пустых сараев обнаружились ряды наземных топливных баков, которые оказались не тронуты огнем.

В течение следующего часа они бродили от бака к баку, сливая бензин в свою тару. Мужчины пришли к выводу, что там должны быть тысячи, может быть, десятки тысяч галлонов чистого неэтилированного бензина – достаточно горючего, чтобы колонна двигалась в течение месяцев. Это была одна из тех редких великолепных находок, настоящая загадка, заставляющая почесать репу в раздумьях: Как вообще, черт подери, все остальные пропустили такое сокровище?

В действительности они были так взволнованны неожиданной удачей, что за малым не пропустили две фигуры, маячащие вдалеке, идущие вдоль высокой вереницы сосен над соседней рекой. «Сначала я подумал, что показалось», – сказал наконец Стивен Пэмбри, расхаживая вдоль кухонной зоны кемпера. Иеремия, внешне воплощенное спокойствие, сидел на маленьком диване поперек фургона; его длинные ноги были неловко скрещены, он внимательно слушал. Проповедник держал чашку с чаем, но он так и не сделал ни глотка с тех пор, как начался рассказ. Он был сосредоточен, неподвижен и возбужден – не самой по себе историей, а неизбежным продолжением, что скрывалось под ее поверхностью. Судьба пожелала, чтобы они наткнулись на эти фигуры на случайном холме. Эмоции бурлили в груди проповедника, пока он слушал. Это была смесь ярости, волнения и чего-то неопределенного, чего-то почти эротического.

– Это были они, ясно как божий день, – повторял Стивен с изумлением.

– Я думал, что увидел призраков. Но глубоко внутри знал, что это не так. Я подобрался ближе, чтобы посмотреть в бинокль, просто для того чтобы удостовериться в том, что уже было понятно.

Риз начал говорить с другой стороны кухни, где до этого он нервно стучал лопаткой по краю крошечной печки:

– Это была Лилли Коул, брат… Лилли Коул и тот молодой баран, который вечно ошивается вокруг нее.

Иеремия бормотал, и на лице его расцветала приятная, будто нарисованная клоунская улыбка:

– Томми Дюпре.

– Да, Дюпре… это он… Томми Дюпре. Сын того парня, что помогал нам.

– Кельвина, – голос проповедника был все еще сдержан, почти спокоен. – Кельвина Дюпре.

– Кельвин, да! – Риз поднял голову. – Ребенок прикончил его?

В разговор вступил Стивен Пэмбри:

– Это так, маленькая дрянь убила собственного отца.

Риз удивился:

– Если они выжили там… Интересно, сколько еще народу сумело это сделать?

– Могу я задать глупый вопрос? – большой проповедник осторожно поставил чашку на боковой стол. – Кто-нибудь из вас, дураков, сообразил проследить за теми двумя?

Риз и Стивен обменялись пугливыми взглядами. Риз запнулся:

– Тут дело в том, что… мы посчитали… что топливо было самым важным… в тот момент… учитывая ситуацию… и мы могли… мы подумали…

– Вы подумали?!

Проповедник поднялся с дивана и встал в полный рост, который был внушителен в любом контексте, а уж особенно в крошечном холле жилой зоны кемпера. Иеремия возвышался, подобно голему, и его волосы с объемным начесом касались потолка. Проповедник сжал массивные кулаки.

– Вам кто-то приказывал думать? Вы что, не понимаете, что именно ускользнуло между вашими пальцами? ВЫ НЕ ПОНИМАЕТЕ, ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ?!

Мужчины мялись и щурились от раскатистого голоса искусного оратора.

– Я хочу, чтобы вы, двое тупиц, сейчас же отнесли свои задницы обратно, на ту заброшенную молочную ферму, разделились и обыскали территорию. Возьмите очки ночного видения у Лиланда и еды, чтобы продержаться достаточное время, потому что теперь вам придется потратить дни, а может, недели, чтобы разыскать этих людей. Или вы найдете их, или можете не возвращаться обратно. Поняли? А когда вы обнаружите цель, я хочу, чтобы вы держались на расстоянии, следовали за ними, следили и выяснили все о том, как они пережили встречу с тем стадом, что обратило Кэдди и чуть не убило нас. Вам понятно? Скажите, что вам понятно. Каждый из вас! Я хочу услышать, как вы говорите: «Я понял». НУ ЖЕ! ПРОИЗНЕСИТЕ ЭТО!

Они ответили почти в унисон дрожащими подавленными голосами, что им понятно.

– Хорошо. – Проповедник Иеремия Гарлиц издал болезненный вдох, отбросил волосы назад, вытянул шею и кивнул: – Теперь убирайтесь с моих глаз.

Двое парней чуть было не сбили друг друга на пол, выбираясь из кемпера.

Иеремия отвернулся и услышал хлопок дешевой алюминиевой двери, знаменующий уход нерадивых последователей. Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Пульс участился. Он не был готов к такому повороту событий, и сначала жажда крови и желание отомстить почти ослепили его. Ведь это те, кто не пустил его в Царство Божье! Те самые, что разбили его мечты, изгадили предначертанное судьбой, вытолкали его из Сада Божьего. Но чем больше он думал, тем яснее осознавал, что это случайное событие на самом деле было частью великого порядка вещей. Силы тьмы объединились против него. Он ангел света, последний христианский воин Упокоения церкви. Он сделает намного больше, чем обычная месть за зло, причиненное этими людьми. Его шедевральная идея скоро осуществится, его теории станут практикой – и это сокрушит их умы в пыль. Проповедник втопчет их души в грязь и сделает их жизни адом на земле. Он расчленит их, и заживо погребет, и посыплет солью их могилы – вовеки и присно.

– Ну, хорошо, – Иеремия мурлыкал себе под нос с веселой ухмылкой. – Да будет так.

Риз и Стивен провели первые два дня поисков в полях вокруг молочной фермы: в течение этого времени им пришлось отразить несколько волн ходячих, накатывающих из дремучего леса вдоль реки. Ночью они разбили лагерь на возвышенности и использовали инфракрасные гаджеты. Но не обнаружили никаких признаков присутствия Лилли Коул или кого-то из ее людей. На третий день у них почти закончились патроны, и мужчины вернулись к машине, припаркованной на Девятнадцатом шоссе. У них еще хватало еды и воды примерно на неделю, но дефицит боеприпасов мог легко привести поиски к позорному провалу. Они обследовали следующий городишко к востоку – остатки деревни, некогда известной как Маккалистер, – и в заколоченном табачном магазине обнаружили буфет, набитый картонными коробками с девятимиллиметровыми патронами «глейзер», которые подходили к «глоку» Стивена.

На следующий день они решили обшаривать местность, увеличивая радиус поисков, с Вудбери в качестве центральной точки. Сверяясь с бумажной картой, наблюдали за ближайшими табачными полями, где небольшими группками теснились частные дома и сараи, пустые и основательно разрушенные, заросшие кудзу, но все еще полные сокровищ и прибежищ для скитающихся выживших. Риз думал, что Лилли и юноша могли затаиться в одном из таких зданий.

Ни Ризу, ни Стивену не пришла в голову мысль о подземном лабиринте, который они обнаружили во время короткого пребывания в Вудбери, вплоть до пятого дня, когда Стивен увидел нечто необычное в лесополосе примерно в полумиле к западу от города.

– Стой! СТОЙ!

Стивен выпрямился на пассажирском сиденье, указывая на красное пятно за окном, промелькнувшее справа. День был пасмурный, но светлый, и слабый серый свет проникал в лес по крайней мере на пятьдесят ярдов или около того, до места, где тени берез и сосен все поглощали. В воздухе пахло плесенью и зловонной землей. Дождевая туча висела над взморьем.

– Сбрось газ! ПОВОРАЧИВАЙ!

Риз за рулем нервно дернулся, перед тем как нажать на тормоз.

– Что такое? Ты что-то видишь? Что там, брат?

– Дай заднюю!

Риз выжал тормоз, мужчины резко подались вперед, из-под задних колес «Эскалейда» взметнулось облако мокрой пыли. «Кадиллак» остановился, затем мотор зарычал, когда Риз дернул рычаг коробки передач. Машина с ревом устремилась назад и притормозила перед поваленным дорожным знаком.

– Что ты видел? – спросил Риз, выглядывая из окна.

– Там! – указал Стивен. – Примерно тридцать или сорок ярдов в ту сторону, прямо рядом с тем огромным дубом – видишь? Это похоже на красный флаг или опознавательный знак – около двадцати шагов от дерева. Видишь? Черт, парень, разуй глаза!

Риз наконец увидел флаг. С трудом различимый в тени трех берез и линий электропередач, он выглядел как бандана или красная тряпка, которую специально привязали к концу длинной балки, торчащей из-за грузовика.

– О боже!.. Тоннели… – Голос Риза прозвучал низко и напряженно. – Это знак. Вход прямо здесь.

– Вот как они пережили нападение стада.

Стивен ошеломленно кивнул:

– И вот как они пробираются в город.

– Черт подери.

– Да… – Еще один обмен лихорадочными взглядами. – Точно.

Они спрятали «Эскалейд» под покровом листвы и ждали три дня. Еда была почти на исходе, вода кончилась совсем, но они ждали, и ждали, и ждали, затаившись среди деревьев, в ста ярдах вверх по течению реки от самодельного лаза. Мужчины следили за ним после заката в очках ночного видения и пристально глядели часами в течение дня – сквозь дождь, и туман, и ослепляющий солнечный свет, и облака москитов, но под красным флагом ни движения. Они то и дело вынуждены были отражать нападения нескольких ходячих: чтобы сэкономить патроны, приходилось проламывать тем головы киркой и молотком, и хорошо еще, что здесь водилось не так много кусачих тварей. Наутро четвертого дня Стивен подумывал, не пора ли позвать подмогу. Проколотое легкое горело от приступов боли, заставляя его хрипеть. Ризу не лучше – его лихорадило от стресса, поднималась температура, и он мучился от жажды.

Но в конце концов, когда неудачливые разведчики уже собирались уезжать, они заметили движение за деревьями возле края выступа. Из-под земли выбралась рука, хватаясь за дерн. Риз замер. Он поднес бинокль к глазам. Дыхание застряло в горле. Мурашки пробежали по его рукам и спине. Даже на большом расстоянии, через телескопические линзы, Риз мог опознать владельца тонкой веснушчатой жилистой руки: ту самую крепкую кареглазую неповторимую женщину, что изменила его жизнь.