Вивьен

Элдерберри-авеню, 35, Хоув, графство Восточный Суссекс

– А это что такое, Анна? – спросила Вивьен Макэвой, уставившись на пирог, стоящий перед ней на столике.

– Вишня и миндаль. Немного поэкспериментировала, конечно, но, думаю, тебе должно понравиться.

Анна отрезала кусок от пирога и подала бабушке, сидящей в своем любимом кресле с бархатной обивкой. Она и провозилась все утро, но, судя по выражению лица Вивьен, оно того стоило.

– Анна, девочка моя, – она улыбнулась, – на этот раз ты просто превзошла саму себя!

– Фу! Слава богу! Я рада, – Анна облегченно вздохнула. – Как я и говорила, это совсем новый рецепт, так что ты у меня выступаешь в роли подопытного кролика.

– Почту за честь, – сказала Вивьен, отправляя в рот еще кусочек пирога.

Ее серебристые седые волосы были собраны в небрежный пучок. Элегантное бордовое платье и бежевый кардиган прекрасно сидели на высокой сухопарой фигуре пожилой леди.

Солнечный свет, проникающий сквозь эркерные окна на первом этаже, придавал комнате теплый золотистый оттенок.

Анна отрезала пирога и себе. Несколько крошек упали на персидский ковер. Бабушкин пес Хепберн, толстенькая такса, мгновенно бросился подбирать их.

– Самая дешевая модель пылесоса, вот кто этот проказник, – засмеялась Вивьен.

Черно-коричневый, похожий на сардельку песик был ее неизменным спутником вот уже без малого восемь лет. Вивьен назвала его в честь своей любимой кинозвезды, решительно отказываясь принимать во внимание такую мелочь, как пол собачки.

– Можешь сдавать его напрокат, – заметила Анна со смешком.

Какое-то движение в саду за окном привлекло внимание девушки. Она обернулась и увидела крупного мужчину, стоящего возле низкой ограды, которая окружала клумбу с нарциссами.

– Кто это там у тебя? – спросила Анна, наклонившись ближе к стеклу, чтобы разглядеть незнакомца.

– А, это Томаш, – небрежно заметила Вивьен, лишь на секунду оторвав взгляд от пирога.

– Томаш?

– Это друг. Он и его жена Ребекка остановились у меня на некоторое время.

– Никак не можешь перестать, не так ли? – сказала Анна, с улыбкой качая головой.

– Что перестать? – Вивьен подняла взгляд. Ее голубые глаза сверкали. – Быть человечной?

Анна засмеялась.

– Вот только не говори мне, что они просто пришли в твое кафе и…

– Милая пара, у них всегда находится только немного мелочи на чай. Но они очень вежливые и добрые люди.

История была слишком хорошо знакома и Анне, и всей их семье. Вивьен славилась тем, что собирала у себя бездомных и беспризорных и помогала местному сообществу.

Томаш, словно услышав их разговор, обернулся, помахал Вивьен и широко улыбнулся, когда она энергично помахала ему в ответ.

– Он действительно очень искренний и открытый человек, – сказала она и после некоторой паузы продолжила: – Ах да, о чем это я? Однажды я закрывала магазин и увидела, как Томаш и его жена направляются к одной из неиспользуемых арок по направлению к Хоуву. На следующий день я спросила его об этом. И он сказал, что они действительно там ночуют!

– Это ужасно, – сказала Анна. – Ведь там, должно быть, очень сыро, и к тому же это место совсем небезопасное.

– Я знаю. И у них нет даже одного спального мешка на двоих! Приехать в эту страну, чтобы найти работу и достойную жизнь, а вместо этого… вот так. Как бы там ни было, сейчас они живут здесь, наверху, и больше оправдывают свое присутствие в этом доме, чем иной платежеспособный жилец.

– Похоже на то, – сказала Анна, наблюдая за тем, как Томаш спиливает тяжелые старые ветви, нависающие над изгородью. Вивьен они уже несколько месяцев не давали покоя.

– Ребекка все это время помогает мне с бумажной работой. Просто не знаю, что буду делать, когда они уедут. Мне будет их очень не хватать. У меня так много места в доме… слишком много для меня одной. Ты ведь знаешь, я не люблю одиночество. Я чувствую себя гораздо лучше, когда рядом люди.

– И когда же они уезжают?

– На следующей неделе. Комнату займут их друзья: Томаш получил работу на стройке.

– Да у тебя не дом, а проходной двор какой-то! – заметила Анна. – Интересно, кто будет следующим.

– Если жизнь меня чему и научила, – сказала Вивьен, смеясь, – так это тому, что ничего нельзя знать заранее. Благодаря моему магазину у меня никогда не было недостатка в друзьях и сюрпризах.

– Ну, а как тут в последнее время? – спросила Анна. – В смысле, в магазине?

– Ну как… кредиторы житья не дают. Впрочем, как и всегда, – сказала с улыбкой Вивьен.

Кафе-мороженое на набережной Сансет, 99, было своего рода местной достопримечательностью: оно существовало с середины пятидесятых, и Вивьен была весьма известной особой в Брайтоне. Когда-то кафе процветало. Однако Анна чувствовала, что в последнее время дела в бизнесе шли все хуже и люди заходили туда, скорее, чтобы поболтать и посплетничать, чем что-нибудь съесть или купить. Впрочем, Анна считала чудом, что их кафе вообще продолжает существовать, несмотря на то что в городе в последнее время, как грибы после дождя, появлялись все новые и новые фешенебельные магазины и кафе, где можно было выпить молочные коктейли и поесть мороженого.

– Возможно, я сделаю коротенькую передышку, – сказала Вивьен. – На неделю или, может, две. Сью, моя новая помощница, приглядит за магазином. После того как ее сын Джейми попал в тюрьму и она потеряла работу, для нее настали нелегкие времена. Я уверена, она будет очень стараться.

– Папа будет рад услышать, что ты наконец собираешься передохнуть, – заметила Анна. – Полагаю, у нас нет никаких шансов уговорить тебя уйти на заслуженный отдых насовсем?

– Разумеется, нет! – Вивьен покачала головой, показывая, что эта идея ей не по вкусу. – Что я стану делать на пенсии? Это кафе так долго составляло смысл моей жизни, что я просто не знаю, что буду делать без него. У меня здесь много друзей. Эви, моя соседка, и этот милый молодой человек Финн. Неделя или две отдыха, чтобы подзарядить батарейки, – это все, что мне надо! А Сью прекрасно тут обойдется и без меня.

– Ну ладно, надеюсь, ты используешь это время с пользой и все-таки как следует отдохнешь, – сказала Анна. Она решила, что заглянет в кафе и познакомится с помощницей бабушки, как только уладит свои дела на работе. Прошло довольно много времени с тех пор, как она была там в последний раз.

– Непременно! – заверила внучку Вивьен. – Заодно зайду посмотреть на твою новую квартиру, хоть ты и пытаешься остановить меня. Когда ты переезжаешь?

При напоминании об этом радостном событии Анна просияла.

– В следующую субботу я получу ключи!

– Ах, как замечательно! А Джон как? В тот же день переедет?

– Да, – улыбнулась Анна. – Он тоже будет там.

– Мне не терпится все это увидеть, – сказала Вивьен, наклоняясь, чтобы погладить Хепберна, свернувшегося калачиком на ковре у ее ног. – Нам будет очень приятно, что ты переезжаешь поближе к нам. Правда, Хепберн?

Песик перекатился на спину, демонстрируя голый животик и словно предлагая пощекотать его.

– Тебе понравится, вот увидишь! Там чудесный вид из окон, – сказала Анна, вспомнив, какой изумительный пейзаж открывается из ее новой квартиры на верхнем этаже: далекая линия горизонта и яркие огни Брайтонского причала. Порывы ветра, бьющегося в стекла, отчего-то делали ее квартиру еще уютнее, будто она могла защитить Анну от любых невзгод.

– Звучит заманчиво, – заметила Вивьен. – Я люблю это уже место хотя бы за то, что оно находится так близко от меня.

– Ну да. И судя по всему, из двух твоих любимых внучек тебе какое-то время придется довольствоваться только моим обществом. Похоже, Имоджин не собирается скоро возвращаться домой.

– Ей ведь это нравится, правда? – со вздохом сказала Вивьен. – Путешествия, я имею в виду. Я тут на днях получила от нее открытку с изображением Золотого Будды. Имоджин всегда напоминала мне вашего отца. Свободные духом эти двое.

– Кажется, она весело проводит время с фотоаппаратом в руках. У нее были непростые времена, когда она искала работу после универа, и я думаю сейчас это именно то, что ей надо.

– Я тоже так подумала, особенно когда она прислала мне свои фотографии. А как я любила слушать рассказы твоего отца о путешествиях по Индии. Это было довольно необычно в те годы – путешествовать на этом его громыхающем рычащем мотоцикле, – вспомнила с улыбкой Вивьен. – А теперь и Имоджин будет нас развлекать своими историями.

– А как там папа? – спросила Анна. В последнее время она была занята поисками квартиры и так завалена работой в Брайтонском павильоне, где трудилась маркетологом, что уже пару недель не говорила с отцом.

– О, у него все хорошо. Он как раз звонил сегодня утром. Закончил работу над новой скульптурой – цаплей. И сейчас обжигает ее в печи. Я попросила его сделать еще одну такую же для моего садового прудика. Он обещал, что сразу за нее возьмется.

– Это хорошо, – заметила Анна. – По крайней мере, это увлечение убережет его от неприятностей.

Отец Анны ничто так не любил, как работу в садовой мастерской. Он лепил из глины скульптуры птиц и зверей. Ему нравилась дикая природа.

– Мне надо бежать, – добавила девушка, поглядев на экран своего мобильного телефона. – Нужно упаковать вещи, да и Джон должен зайти ко мне через час.

– Что ж, – сказала Вивьен с лукавой улыбкой, – беги, но позволь твоей надоедливой бабушке задать тебе еще один вопрос. Джон – это он и есть, тот самый единственный?

– Надеюсь на это, – ответила Анна, неожиданно смутясь. – Он тот, с кем мне хочется всегда быть вместе, и я чувствую, что это правильно.

– Я очень рада за тебя, – сказала Вивьен. – Ты заслуживаешь хорошего мужчину. Ты сильная женщина, всегда такой была, и к тому же очень талантливая. Помни об этом.

– Не надо сантиментов, бабушка, – засмеялась Анна. – Я никуда не денусь, буду всегда здесь, рядом с тобой.

– Я знаю, милая. – Вивьен ласково похлопала внучку по коленке. – Но никогда не вредно напомнить, что ты особенная, правда?