Глава 22
Мысли перепрыгивали с одного на другое и не задерживались ни на чем конкретном. Хотелось домой. Мало того – хотелось домой к Кириллу. С ним. А еще начала морально давить корона.
Ответственность… Мне это слово было очень хорошо знакомо.
Имею ли я право ввергнуть страну в хаос на целых десять лет? Понятно, что я виновата лишь в том, что последняя… И, естественно, если бы в живых остался еще один член рода, я бы не думала ни секунды! Мне не нужна эта власть! Мне не нужно это величие! Мне не нужны эти обязанности и это чрезмерное внимание и опека всех кому не лень!
И что больше всего мне не надо, так это утвержденного Советом мужа.
Я выбрала. Сама выбрала.
Эта мысль не стала неожиданностью. Я действительно выбрала. Он нужен мне. Строгий, требовательный, странный… Умный, сильный и надежный. Наверное, даже любимый… Не знаю, это слово было слишком сильным, чтобы произнести его вслух. Но если это не любовь, то что? Как назвать это чувство, когда в душе теплеет лишь об одной мысли о нем? Когда он рядом, мне ничего не страшно. Совсем ничего. Когда он на меня смотрит, то кажется, что обнимает одним взглядом. А когда он далеко, то мне тоскливо и одиноко, даже если я не одна…
– Тебе надо было стать поэтом.
Дверь открылась бесшумно и так же бесшумно закрылась, а он уже был рядом. Уставший, какой-то осунувшийся…
Кир!
Соскочив с кресла, я ни секунды не думала, что делаю. Обхватила его за талию и прижалась крепко-крепко. Прошло едва ли пять часов, а я так соскучилась!
«Что с тобой? Ты устал? Плохо выглядишь…»
– Прости.
Кончики его пальцев порхали по моим плечам, поглаживая и словно проверяя, я ли это, а губы крепко прижались к моему виску. Всего на пару секунд.
– Ягодка… – Выдох был таким довольным, что я покраснела, сама не понимая почему.
Показалось, что он одним поцелуем получил столько удовольствия, сколько можно было получить… ну, не знаю.
– Я знаю. Это ни с чем не сравнимо, – чуть отстранившись, Кир мягко улыбнулся.
Прошло всего мгновение, а в его глазах уже не было ни усталости, ни раздражения, лишь тепло и нежность.
Нежность…
– Наверное, я тебе даже завидую. Всего поцелуй, и ты снова живее всех живых. – Я ворчливо отметила смену его настроения и тут же осеклась, когда он недовольно поморщился. – Что?
– Ягодка, не завидуй. Я почти пять часов провел в таком дерьме… Никогда не завидуй пожирателю.
– Прости. – Я сразу поняла, о чем он, и моментально признала свою неправоту. Да уж, не приведи господи стать той, кто вынужден вскрывать память и разбирать каждое прегрешение, выискивая необходимое. – Надеюсь, это было не зря?
– Не зря, ягодка. – Взгляд демона потяжелел, и Кирилл неуловимо ушел в себя. – Но давай не сейчас. Боюсь, после таких новостей у тебя пропадет аппетит. Как насчет ужина?
«О? Что-то настораживают твои слова».
– Нет-нет, даже не думай. Кровавые подробности я тебе рассказывать не буду. – Невесело усмехнувшись, он вновь поцеловал меня в висок и шумно вдохнул, словно наслаждаясь неуловимым ароматом. – Ты словно редчайший экзотический цветок, чей запах сводит с ума и толкает на безумства.
Смущенно поджав губы, я чуть поморщила носик. Что ни говори, а приятно.
«Кстати, я не замечала тебя в безумстве».
– Легко!
– Ай! – не удержавшись от визга, когда он неуловимым движением провел захват и закинул меня к себе на плечо, я еще пару секунд не могла поверить в происходящее. А затем потрясенно зашипела: – Кир! С ума сошел?! А ну, пусти! Пусти королеву! Да они ж все слюнями от злости захлебнутся, когда нас так увидят!
– Обязательно. Сейчас отнесу королеву на ужин… и отпущу. – Тихо и, как мне показалось, почему-то угрожающе засмеявшись, Кирилл действительно отправился к дверям, но выйти не успел.
В дверь постучали. Да сколько ж можно-то?!
На очередное вмешательство мы с Кириллом отреагировали почти одинаково – я раздраженно зашипела, а он глухо выругался. Затем очень быстро поставил меня на ноги, развел руками, вроде как извиняясь, одернул чуть задравшееся платье, затем поджал губы и отправился к двери, но уже один.
За дверью обнаружился незнакомый мужчина. Что за фрукт?!
– Добрый вечер, ваше величество. – Радостному выражению лица пожилого и весьма упитанного демона можно было позавидовать. На его доброжелательность не повлиял даже мой хмурый взгляд и едва уловимый, неприязненный кивок в ответ. – Граф Остин Пренклоу, советник по экономическим вопросам. Прошу простить за поздний визит, но днем мне не удалось вас увидеть, а завтра я отбываю на ежегодную плановую проверку в город до конца недели. Скажите, могу я вам оставить кое-какие документы о текущих и плановых расходах?
Он издевается? Я в экономике если не полный ноль, то, наверное, одна сотая, не больше.
– Конечно, советник. – Ответив за меня, маршал протянул руку и с усилием вытянул весьма объемную папку из пухлых пальцев графа. – Оставляйте, ее величество обязательно просмотрит ваши выкладки на досуге. Что-нибудь еще?
«Кир, ты мое спасение!»
С некоторым злорадством я наблюдала, как граф удивленно переводит взгляд со своих пустых рук на изъятую папку и, видимо, никак не может понять, что происходит.
– Эм… Нет. А вы…
– Кирилл Саминов, доверенное лицо ее величества.
Уж не знаю, в каких облаках витал граф, но статус Кира его очень огорчил, так что он даже не сразу вспомнил, о чем, собственно, речь и что он тут делает.
– Хорошо. Ваше величество, еще раз прошу прощения за поздний визит, но сами понимаете…
Дружелюбная улыбка демона никак не вязалась с неприятными выводами, которые уже сложились в моей голове, но я всего лишь сдержанно кивнула и, естественно, «простила». Советник же еще пару секунд помялся в дверях (обойти Кира, чтобы попасть в комнату, он не мог в любом случае), а затем поклонился и ушел.
«Вот и хорошо. А мы потребуем подать ужин в личные покои, запремся в спальне и никого туда не пустим до завтрашнего обеда!»
– Как тебе мой план?
– Кова-а-арный… – улыбнувшись одними глазами, Кир галантно подал мне руку, второй я подхватила Снежку, и мы невероятно чинно отправились в интересующие нас комнаты.
По дороге встретили Марию, и я попросила ее подать ужин в малую гостиную, причем не только для нас, но и для щенка. Кроха уже нетерпеливо поскуливала, наверняка серьезно проголодавшись.
И вот… всего каких-то полчаса, ужин пахнет так умопомрачительно, словно я не ела сутки, и мы одни. Ура-а-а!
С энтузиазмом скинув туфли, я с блаженством сунула уставшие за день ножки в тапочки и задумалась над тем, сейчас раздеваться или чуть позже? Скосила глаза на Кира, который в это мгновение снимал пиджак и ослаблял галстук, и мои мысли снова перестали мне принадлежать. Господи, я действительно больна!
– Ягодка, сначала ужин. Я голодный как волк, – по-доброму улыбнувшись, когда я сконфуженно поджала губы и отвернулась, он продолжил: – Но лучше переоденься, жалко будет запачкать такое красивое платье…
Запачкать? Почему это запачкать? Я вообще-то аккуратно ем.
– Я и не сомневаюсь. Но мало ли что… – Отчетливо распознав в его голосе иронию и неприличный намек, я вспыхнула от лавины непристойных мыслей, которые с удовольствием воспользовались его подсказкой и выдали сотню картинок разом.
«А ну вас всех!»
Со скоростью кометы скрывшись в гардеробной, я первым делом нашла секцию с туниками и, выбрав самую длинную (чтобы надеть ее без брюк и лосин), переоделась за пять секунд. Вот и все.
Но…
Черт, слишком коротко!
– А по мне – так слишком длинно… – Замерший в дверях гардеробной Кирилл был уже без рубашки.
Мой взгляд непроизвольно остановился на его обнаженной груди. Скользнул ниже, заставив томно вздохнуть, обнаружил такие родные кубики пресса, крохотную ямку пупка и завлекательную дорожку темных волос, скрывающуюся под ремнем брюк.
«Зайчонок, ты играешь с огнем!»
– Н-да.
«Кажется, на этот раз я его смутила. А нечего тут своими обнаженными формами сверкать!»
– Формы – у тебя. У меня всего лишь рельеф.
– А какая разница?
Я приблизилась к нему вплотную и благоговейно прикоснулась к коже, тут же дрогнувшей под моими пальцами.
Провела чуть вверх, вниз… прижалась щекой и блаженно прикрыла глаза. Как мало надо для счастья…
– Я… Ань, идем есть, а? – Его шепот почему-то был просительным. Даже умоляющим.
«Что такое?»
– Я ж не железный…
«Оу».
Он меня не пристыдил. Нисколечко! Наоборот, коварная и невероятно наглая улыбка растянулась от уха до уха, а в глазах зажегся обжигающий янтарный огонек, который означал лишь одно. Цель определена, и цель будет достигнута в кратчайшие сроки.
– Нет, это уже форменное издевательство! – Кир, возмутившись, снова закинул меня на плечо, звонко шлепнул по обнажившейся попе и пошел…
– Куда?!
– Есть! Анютка, ты не поверишь – я хочу есть!
Ее звонкий радостный смех был таким счастливым и беззаботным, что он даже глаза прикрыл, впитывая его в себя без остатка. Но не остановился. Он действительно был голодным. Понятно, что еда не главное в жизни, но когда не ел с утра, остальные мирские радости тешат не так сильно.
Прости, ягодка, но мужики без еды слегка неадекватны.
Зато стоит только поесть…
Мы правда поели. Вот только как мы это делали… Во-первых, мы перенесли все тарелки из гостиной в спальню и расставили их на столике у окна. Во-вторых, мы заперлись! В-третьих… В-третьих, Кир поймал меня снова (я, в принципе, особо не сопротивлялась) и усадил к себе на колени, не пустив в соседнее кресло.
Так мы и ели, причем он снова оказался прав – получалось не очень аккуратно, и я умудрилась выпачкаться и в соусе, и в салате, и в десерте. А все он!
– С чего бы? – Кирилл был искренне возмущен моим обиженным сопением, когда очередной кусочек чизкейка не попал ко мне в рот, а предпочел нырнуть в вырез туники и обосновался в ложбинке между грудями.
Взгляд Кира тоже скользнул в вырез, видимо, чтобы проконтролировать путь бессовестной крошки. Вслед за взглядом туда потянулись и пальцы…
– Эй! – Возмущенно шлепнув по его руке, добилась лишь того, что он ущипнул меня за сосок. – Кир!
– Что?
– Это не крошка!
– Да ладно? – Его тон был абсолютно непристойным, как и взгляд. – А мне показалось, что это именно крошка… Сладенькая такая крошка, которая так и просится в рот…
Ох!
Мозг замер в ступоре, когда его действия точь-в-точь продублировали его слова. Кир стянул тунику с одного плеча, по-моему, даже слегка порвав ворот, затем наклонился и, отодвинув пальцами кружево бюстгальтера, чуть прикусил сосок. Не знаю, как не упала, наверное, лишь чудом. А может и не чудом, может, просто он меня удержал.
Через несколько секунд мне стало наплевать, почему я не падала, потому что это было… Одна рука уверенно держала меня за талию, вторая разрывала тунику, а горячие мужские губы вытворяли с моей грудью невообразимое. Затем Кир укусил меня в основание шеи, заставив вздрогнуть всем телом, выгнуться навстречу и застонать.
Мой бог…
Желание вспыхнуло моментально, захватив не только тело, но и мысли. Я не сомневалась в нем, я не собиралась останавливаться или останавливать, я планировала сделать все и даже больше!
И если кто-то посмеет мне помешать…
– Кровожадная… – Его руки перебрались на мои бедра, а я уже не лежала на нем, а сидела лицом к лицу, сменив положение так незаметно, словно это была какая-то магия. – А знаешь ли ты, что подобные мысли можно классифицировать, как угрозу обществу?
– О? Хм… – Чуть приподнявшись, чтобы моя грудь оказалась в районе его губ, и с некоторым самодовольством отметив, как на ней замер мужской хищный взгляд, я стеснительно улыбнулась. – Тогда вам, наверное, придется меня наказать, господин Саминов… Как насчет пары тысяч эмов? Со своей стороны обещаю сделать их максимально питательными и энергетически насыщенными…
Взгляд замер на нервно дернувшемся кадыке, и я поторопилась спрятать предвкушающий блеск глаз под ресницами. Ни одна сирена никогда не выпускала жертву из своих цепких пальчиков, когда понимала, что хочет ее заполучить. Хотеть можно было все что угодно. Денег, поклонения, зависимости… Я хотела иного.
Я хотела его целиком, без остатка. Навсегда. Его губ, его рук, его нежного и одновременно страстного взгляда. Его поддержки, его опеки. Я хотела…
– Это называется любовь. – Он встал рывком, и я чуть не упала, но Кир не позволил, без труда удержав меня на весу. – Я тоже хочу. Всю. Навсегда. Только тебя… только твою любовь… Не только сирены эгоисты. Пожиратели тоже.
Шаг. Еще шаг…
И он сел на кровать, не сводя с меня потемневшего взгляда. В их глубине что-то происходило. Что-то такое… потрясающе волшебное и невероятно завораживающее. А может, в них просто отражалась пылающая я.
Не собираясь отводить взгляда ни на мгновение, чтобы увидеть каждую тень, каждый всполох, что промелькнет в его глазах, и тем самым хоть как-то уравнять наше восприятие друг друга, я положила ладонь на его грудь и чуть надавила. Кир сопротивляться не стал и послушно упал на спину, лишь чуть иронично улыбнувшись. Не подслушивай, зайчонок, иначе я сделаю так, что совсем перестану думать, и за меня начнут действовать инстинкты.
А он, словно подначивая, улыбнулся еще шире и согласно кивнул. Ах так? Ну все, сам виноват!
Она была такой смешной и одновременно такой серьезной. Уверенной в себе женщиной и робкой девочкой. Яростно пылающей сиреной и нежно мурлычущей демоницей.
Девичьи пальчики скользили по его плечам, рукам и шее, а взгляд следовал за ними и ласкал так, что его сердце билось, как сумасшедшее, а дыхание, наоборот, замирало.
Но он ждал. Он терпеливо ждал, пока она не насладиться этими мгновениями затишья перед бурей. А буря точно будет, он это знает. Он ее сам устроит!
Это было восхитительно. Казалось, я стала той, что может вбирать в себя энергию кончиками пальцев. Я трогала и не могла остановиться. Не хотела. Эти рельефы, эта мягкая кожа… Отличие было настолько разительным, что я никак не могла остановиться на чем-то одном, замирая то на одном, то на другом.
А затем я склонилась ниже и не придумала ничего лучше, как прикусить мочку его левого уха. Так сказать, маленькая месть за все былое.
Кирилл почему-то вздрогнул и шумно выдохнул.
Что такое, зайчонок?
Кончик языка лизнул за ушком, губы проложили дорожку по шее, опустившись к плечу. Чуть замерли на груди…
Как я оказалась внизу, я не поняла.
Удивленно сморгнула, кажется, даже хотела что-то сказать, но не успела – Кир меня поцеловал. Резко, дерзко, даже немного грубо, именно так, как я хотела.
Поцелуй стал нежнее, глубже, сердце забилось чаще. Его пальцы и губы были везде, но их было мало. Его поцелуи распаляли и плавили, но я хотела еще. Часть моего сознания, которая отвечала за чувственность, блаженно млела и растворялась в нирване, еще одна, очень практичная часть, довольно потирала руки, зная, что Кирилл улавливает даже тень моего желания и моментально претворяет все в жизнь, а еще одна, собственническая часть снисходительно взирала на все происходящее несколько свысока и многозначительно шептала: «То ли еще будет, девоньки…»
Первое время я еще успевала удивляться тому, как он умело действовал, периодически позволяя и мне проявлять инициативу, а потом мой мозг отключился окончательно. Да-да, в тот самый момент, когда я ощутила в себе весь жар и величину его страсти.
Он не был моим первым мужчиной, но сегодня все было, как в первый раз. Эта изысканная чувственность, эти уверенные руки, эти обжигающие губы, оставляющие на моем теле несмываемые метки… я хотела лишь одного – чтобы это никогда не кончалось.
Именно Кирилл стал тем мужчиной, который дал мне понять, кто я.
Я была его королевой. Его. Только его. Тело покалывало уже везде, где только можно, и я стонала уже в голос, требуя еще больше.
Магия сплетенных тел и волшебство единения душ. Не было ни огненной сирены, ни пожирателя. Не было ни королевы, ни маршала. Были лишь женщина и мужчина, готовые пойти против всего мира.
– Ки-и-ир… – всхлипнув, огненная красавица вспыхнула нестерпимым светом, искры рассыпались по демону.
Ее протяжный стон стал той последней каплей, которая переполнила его чашу терпения и сдержанности, и с глухим, но торжествующим рычанием он рухнул на свою королеву, не удержавшись на враз ослабевших руках и выдохнув лишь одно, но такое ласковое слово:
– Ягодка…
Они лежали расслабленные, умиротворенные, обнимая друг друга и даже не думая разжимать объятий. Немного уставшие, с закрытыми глазами, но улыбающиеся, а потому не видели, что искорки истинной любви не пропали сразу, а еще некоторое время плавали по комнате, освещая своим янтарным светом двоих любящих демонов. Потом и они постепенно угасли, растворившись в коже и волосах спящих и оставив несмываемый след, лучше любых искусственных детекторов указывающий на то, что в этот вечер произошло нечто волшебное.
Они обязательно увидят это утром.
