Глава 1
Мы приехали.
Куда-то точно приехали. Наверное, я впала в транс, а может, просто уснула, но очнулась я рывком, причем именно тогда, когда машина остановилась и незнакомец заглушил мотор. Мы были внутри какого-то помещения… маленького помещения.
Хватило всего пары секунд, чтобы понять – мы в гараже.
Еще через секунду он вышел из машины и открыл мне дверь, терпеливо дожидаясь, пока я выйду.
Что ж…
– Где мы?
И снова молчание и почему-то недовольный взгляд.
Нахмурившись, потому что не понимала его поведения, я повысила голос, который от этого стал еще ниже и неприятнее:
– Почему вы не отвечаете? Ответьте!
– Как пожелаете… – наконец открыв рот, незнакомец усмехнулся уголками губ. – Мы у меня дома. Вам необходимо переодеться в сухое.
– Я хочу домой.
– После. Сначала вы переоденетесь в сухое.
Какой бред…
Мужчина не производил впечатления больного или маньяка, но мне все равно стало не по себе. Что за ненормальная навязчивость? Что за ненормальный Робин Гуд, помогающий мокрым библиотечным крысам?
– Зачем вы это делаете? – Я все-таки вышла из машины, но он не стал отвечать, вместо этого перехватив меня за локоть и направившись к боковым дверям. – Кто вы вообще такой?!
– Кирилл. Кирилл Саминов.
Мой бог…
Я запнулась на ровном месте, но не упала, он не позволил.
– Я. Хочу. Домой.
За эти три недели было выпито столько успокоительного, что сейчас я с трудом, но удержала себя в руках. Дернулась… Но меня никто не отпустил, и моим словам никто не внял.
– Обязательно. После.
– Нет. Я никуда не пойду.
– Анна…
То, что он знал, как меня зовут, почти не стало для меня новостью.
– Нет!
Я никогда не видела его лично. И, если честно, надеялась, что никогда не увижу. Я знала лишь, что он высок, сероглаз и темноволос.
Но я бы никогда не подумала, что он может просто взять и увезти меня к себе…
Меня. Зачем? Неужели?.. Неужели он в курсе?..
– Анна, я ведь могу заставить. Вы знаете.
В его серых глазах промелькнула усмешка, когда я снова безуспешно дернулась.
– Пожалуйста, не делайте себе хуже. Я ведь просто хотел помочь…
– Отпустите мою руку. – Я уже не сипела – я шептала.
Понимала, что сама подписала себе приговор, когда села в его машину, но…
Но когда он отпустил и сделал шаг вправо, а затем открыл дверь и махнул в сторону коридора рукой, я поняла, что он знал. Он все знал уже тогда, когда предлагал подвезти. Знал, что у меня никого нет. Что меня не хватятся. Что за меня никто не вступится. Он знал, что я не так чиста перед законом, как думали большинство окружающих.
Неужели он знал абсолютно все?
– Еще нет, но вы можете рассказать мне сами…
Я шла впереди, причем сама, а он – на шаг позади, но его тихие слова я услышала так хорошо, словно он сказал их мне на ухо. Чертов эмпат… Выходит, я сама подписала себе вышку?
Длинный коридор оканчивался большим холлом с лестницей, ведущей наверх. Ну и куда? Прямо, налево, наверх?
– Наверх. Второй этаж, налево, вторая комната. Это гостевая. В ванной есть полотенца. Сухую одежду принесут.
Он больше не скрывал ни своего статуса, ни своих способностей, ни того, что я обязана подчиняться его словам как приказам.
А как иначе, если с тобой разговаривает сам маршал?
– Анна, мне очень жаль, что ваши родители погибли. Поверьте…
– Ни слова!
Плевать, что маршал. Я ненавижу сочувствие в любом виде. Даже от того, кто царь и бог этой местности.
– Вам наверх.
Серые глаза потемнели еще больше и стали почти черными, но я видела и не такое – не испугалась. Лишь выпрямилась, как струна, кивнула и ушла наверх.
Наверху, на втором этаже «того самого» дома, которого боялись все, кто был так или иначе связан с миром иных, я без труда нашла вторую дверь.
Не поняла. Это гостевая? Странно… Комната поражала своими размерами и оформлением. Куда ни глянь – то настоящий персидский ковер известных мастеров (уж я-то в этом разбиралась!), то дизайнерская резная мебель, то картины, которые даже на черном рынке невозможно продать, потому что они все – в неприкосновенном списке.
Если это гостевая, то какова хозяйская?!
Хотя… Мне это неинтересно.
Ванную я нашла сразу, но туда не пошла, а прошла в спальню (о ее шикарном содержимом умолчу, это было выше моего понимания).
Поймав свой взгляд в большом зеркале на полстены, я тускло улыбнулась. На меня смотрела мокрая, грязная, безликая бывшая сирена. Улыбка превратилась в гротескный оскал, и я отвернулась. Не могу. Не хочу! Я слишком похожа на маму… И лишь багровые глаза – папины. Багровые, с полопавшимися сосудами, пугающие всех без исключения, когда я снимала солнечные очки, которые носила последние три недели.
В огромную ванну из черного мрамора хлынула обжигающе горячая вода, грязные и насквозь мокрые вещи полетели на пол одна за другой. Налив в воду самых разных пен и насыпав многочисленных солей, спустя минут пять я легла в мини-бассейн, не став дожидаться, пока вода наберется до верха.
Я никогда не любила воду, предпочитая сокращать контакт с ней до минимума, но три недели назад во мне что-то перегорело. Сломалось. Засбоило. Поменялось полюсами. Заледенело.
Сирена, которая могла очаровать собеседника в секунды, потеряла голос и теперь могла либо шептать, либо сипеть. Демоница, когда-то умеющая вызывать огонь на кончиках пальцев, теперь предпочитала каждый вечер принимать душ, смывая безысходность и боль одиночества водой.
Анналиррия, чьи родители погибли в авиакатастрофе, стала просто Аней. Девушкой без способностей. Девушкой, не имеющей смысла жизни. Девушкой без будущего.
Зачем он привез меня к себе и теперь требует, чтобы я привела себя в порядок? Почему не убить сразу?
– Да. Нет. Да, я обяза…
Прошло от силы десять минут, когда дверь ванной комнаты открылась, и в нее вошел разговаривающий по телефону Кирилл, уже успевший снять пиджак и на ходу развязывающий галстук.
Увидел меня… Замер.
– Я перезвоню.
Сбросил вызов, наклонил голову набок…
– Анна?
– Да?
Я тоже не совсем понимала, причем в первую очередь – его реакцию. Он вел себя так, словно не ожидал меня здесь увидеть. Слава всем богам, вода с обильной пеной была мне уже по грудь, скрывая все то, что положено скрывать от посторонних глаз.
– Это моя ванна.
– Но…
Его тихое заявление обескуражило. Не может быть!
– Да, это мои комнаты. Анна, я сказал – вторая дверь налево.
О мой бог…
– Простите…
Впервые за много лет мне стало стыдно. Стыдно, потому что я вошла во вторую дверь, но справа.
Он ничего не ответил. Постоял еще несколько секунд, задумчиво рассматривая мое пылающее лицо, затем осуждающе качнул головой и вышел, уже в дверях тихо добавив:
– Служанка принесет сухие вещи сюда, не торопитесь. Я буду внизу.
В голове билась лишь одна мысль: позор. Почему я пошла направо? Почему не так, как сказал он? Что за чертовщина?! Взгляд сумасшедшей белкой метался по комнате, не в силах остановиться на деталях. Вот почему тут все так дорого… Вот почему тут все так изысканно… Мой бог…
Не знаю, сколько времени я так просидела. Лишь шорох закрывающейся двери вывел меня из оцепенения, но все, что я успела увидеть, – это лежащую на стульчике одежду. Кажется, длинный махровый халат и несколько полотенец… Только вот я не могла заставить себя завершить водные процедуры и выйти к нему.
Когда вода начала остывать, я наконец убедила себя, что он все поймет и без моих оправданий. Он ведь эмпат. Он поймет, что я не специально. Надеюсь…
Но почему халат? Быстро вымывшись, я торопливо вылезла из ванной и тут же убедилась в своих предположениях. Да, именно халат. Хмуро осмотрев пол, констатировала – мою одежду и сумку унесли. Все, вплоть до нижнего белья, причем нового не выдали. Глупо как-то… Зачем ему мое тело, если он питается лишь эмоциями? Или слухи лгут, и телом он тоже не брезгует? Зачем тогда сейчас вышел из ванной?
Вопросы плодились с бешеной скоростью, пока я одевалась, их стало столько, что разум предпочел абстрагироваться и просто выбросить все из головы. Мне было уже все равно.
Из ванной я вышла, полная решимости закончить все сегодня. Он был прав – он может мне помочь. Он может выпить мои эмоции. Он может сделать так, что я перестану рыдать каждый вечер и ненавидеть мир каждое утро. Он может… Может убить меня быстро.
– Анна, вы меня неправильно поняли.
Наверное, я слишком громко думала, потому что внизу меня встретили чрезвычайно недовольным взглядом. Кирилл стоял у подножия лестницы, словно специально ждал. Уже успел переодеться в сухое: светло-серые брюки и чуть более светлого оттенка рубашку, рукава которой были закатаны до локтя. Волосы он не сушил, и теперь они вились темными, влажными кольцами, отчего хозяин дома сейчас был похож на испанца.
– Ждал.
Как же это неприятно, когда твои мысли не только твои…
– В мире есть вещи куда более неприятные.
Судя по тому, что он отвечал на мои мысли, он больше не собирался щадить мои чувства, и сейчас разговор пойдет о таких вещах, после которых все это покажется сущей ерундой.
– Вы правы.
Как мило…
– Пройдемте.
Мужская ладонь галантно указала на дверь, расположенную чуть дальше по коридору. Я прошла в комнату. Как оказалось, это был кабинет. Странно… Он делает «это» в кабинете?
– Нет, Анна. В кабинете я решаю рабочие вопросы.
Интересно, если я подумаю о нем плохо… в смысле, совсем нецензурно…
– Я не удивлюсь.
Кирилл скривил губы в ироничной усмешке и прошел за большой рабочий стол из черного дерева. Сел, вальяжно откинулся на спинку кресла, переплел руки на груди и начал меня рассматривать так, словно впервые увидел.
– Анна, вы не поверите, но я действительно вижу вас впервые. Мало того, я очень удивлен. Признаюсь честно: я просто хотел помочь той, в чьих глазах было слишком много дождя. Теперь же… Вы чересчур громко думаете. Садитесь.
Демон говорил тихо, но так уверенно, что я потрясенно открыла рот и послушно села в кресло, на которое мне указали ладонью. То есть я?..
Это шутка?!
– Нет, Анна. Это не шутка. Скажем так – это нелепая случайность. Вы не нужны мне в качестве закуски. Я «ел» меньше недели назад и ближайшие три недели не нуждаюсь в подобных «деликатесах». Кстати, попытайтесь вернуть защитный блок на место, вы думаете так громко, что мне неприятно.
– Я не могу… – прошептала я. Мозг отказывался думать и анализировать.
Я в логове монстра только потому, что он пожалел ту, кого обрызгал…
– Анна, я не монстр. – Серые глаза снова недовольно потемнели, а губы на мгновение поджались. – Если уж на то пошло, то вы монстр больший, чем я. Я хоть чистокровный…
Спасибо за напоминание. Криво усмехнувшись, я попыталась взять себя в руки. Ладно. Меня не выпьют досуха. По крайней мере сейчас. Тогда зачем я здесь? Не став задавать вопрос вслух, потому что это было бессмысленно, я чуть наклонила голову набок. Так зачем? Мне ответят?
– Возможно… Вам никто не говорил, что у вас очень красивые глаза?
Бред…
– Совсем нет. Цвет спелой вишни… Аристократический, королевский цвет. Вы знали, кем был ваш отец?
– Да.
Так вот оно что…
– Нет, Анна, вы ошибаетесь.
Но…
Я уже ничего не понимала, а потому задала вопрос вслух:
– Кирилл, что вам от меня надо?
– Ваше счастье.
– Что? – Мне показалось, что я ослышалась. Что за бред? Пожиратель – и счастье?
– Почему нет?
– Нелепо… Зачем вам мое счастье? – От непонимания я начала хмуриться, неприятно кольнуло в виске. Черт… Мигрень. Как не вовремя…
– Скажем так – оно мне необходимо потому, что я так решил.
– Бред…
– Возможно. – На его губах обозначилась странная, какая-то угрожающая улыбка. – Если вам так будет легче, то можете думать, что я буду добиваться вашего счастья для того, чтобы его съесть.
– Но… но зачем? Не понимаю. – Я правда не понимала.
Это было глупо. Можно пойти в любой клуб и найти там тонну счастья. Зачем взращивать его в той, кто не хочет жить, но слишком труслив, чтобы совершить самоубийство?
– Затем, что это будет моим развлечением и одновременно вашим наказанием. Я ведь монстр… – Пожиратель снова неприятно усмехнулся и кивнул на дверь. – А теперь идите. Второй этаж. – Многозначительный прищур и ехидное дополнение: – Налево.
Ах так? Что ж… В душе всколыхнулся такой сильный протест от подобного обращения, что из кабинета я вылетела, едва не снеся с дороги служанку. Значит, деликатес. Значит, развлечение. Значит, изысканный десерт… Слышала я о нем нечто подобное, но не верила. Видимо, зря.
Замерев на площадке второго этажа, я поняла, что первый раз за эти недели испытываю что-то, отличное от тоски, горя и раздражения. Возмущение. Яркое, незамутненное. Да как он посмел?! Да что он о себе возомнил?! А вот не пойду я налево! Мне направо ходить понравилось!
Решительно шагнув направо, я вошла в хозяйские покои, но моего глупого порыва хватило лишь до дверей спальни. Что я делаю? Замерев в дверях и заторможенно рассматривая большую комнату с огромной кроватью, я понимала, что совершила глупость и теперь прежде всего в своих глазах выгляжу идиоткой, но вернуться и пойти туда, куда сказали, не могла. Просто застыла, как физически, так и мысленно.
– Анна, у вас странные понятия о направлениях.
Когда позади раздался чуть недовольный, но при этом насмешливый голос хозяина покоев, я даже не вздрогнула. Лишь нервно дернула плечом.
– То есть вы настаиваете? – Мужчина шагнул ближе.
– Да.
– И вы думаете, что можете заинтересовать меня своей пустотой? – Кирилл подошел еще ближе и оперся плечом о дверной косяк, нависнув надо мной. Рост у него был не меньше двух метров, тогда как у меня – чуть меньше метра семидесяти. – Анна, думаю, я не удивлю вас, если скажу, что вы не просто пресная – вы протухшая. Вы мне неинтересны. Сейчас неинтересны…
С этими словами его взгляд стал таким многозначительным, что меня передернуло. Какой бред. Зачем? Зачем говорить жертве, что она станет жертвой? Причем не сейчас, а потом. Потом, когда перестанет болеть…
– Почему нет? – Кирилл склонился ниже, и мне некуда было деться, поэтому пришлось лишь поджать губы. – Анна, не бойтесь. Вы ведь хотели умереть? Обещаю, вы умрете. Просто чуть позже. Но сначала вы станете счастливой. Смерть от счастья – это здорово, поверьте.
Как дико…
– Я могу уехать домой?
– Нет.
Логично, но спросить я была должна.
– Сколько у меня времени?
– Вы будете жить здесь до тех пор, пока не станете счастливой и я не решу, что настало время расплаты за ваши прегрешения.
Нереально…
– Реально, Анна. Очень реально. А теперь идите. К себе. Налево.
Бред…
Бледная. Худая. Потерянная. Одинокая. Почему он решил поступить именно так? Сам не знает… Зачем сказал так двусмысленно? Наверное, затем, чтобы попробовать вернуть ее к жизни.
Жалость? Да, скорее всего. Ему не чужды подобные эмоции. Мало кто знал, а еще меньше кто верил, но он не монстр. Он просто делает свою работу. Ну и что, что сейчас он решил помочь, не сказав всей правды? Это его обязанность – помогать обществу и реанимировать тех, кто в этом нуждается. А уж какими методами, он решает сам. Это его право. В любом случае эта девочка еще не заработала себе на смертную казнь, но вот на кое-какое наказание – несомненно.
