Глава 2
Его Темнейшество
Когда объявили привал, я с трудом сдержала свою радость, не желая ее показывать Тенебришу.
Люблю соревноваться в скорости с ветром на Дымке, но не сейчас. Я слишком устала за последние дни и забыла, когда спокойно спала целую ночь, не просыпаясь от кошмаров.
Почти половину лунного цикла, с тех пор как стала невольной свидетельницей убийства короля Рихарда, не могу спать. Стоит ночью закрыть глаза, как вижу кровь на клинке Тенебриша… И равнодушное лицо Холгера, который провел чародея сквозь магическую защиту в аметистовую гостиную фаворитки, где все и случилось.
Я не могу простить себе, что в последние минуты жизни отца ссорилась с ним. Многое бы отдала, лишь бы вернуться в прошлое и попросить прощения.
Два года правления в вольном граде Аркиоле впечатлили короля, и его похвала, когда он назвал его вполне сносным, вскружила мне голову. Я решила, что могу обойтись без мужа, не буду заключать политически выгодный союз с соседней державой. Что буду хорошей правительницей, а не тенью монарха, которая ничего не решает, а уныло вышивает покров для алтаря богини.
Отец же хотел выдать меня за племянника короля Лонкарды, мужчину, который вряд ли позволит мне иметь собственное мнение и, разумеется, не допустит править Мизгиром. Герцог Маруш слыл жестким вельможей, считающим, что женщина создана украшать жизнь своего супруга и рожать ему детей.
Так стоит ли удивляться, что, вкусив привольной жизни наследницы, а потом получив украшенную драгоценными камнями поваренную книгу в дар от жениха, я возмутилась. И сразу вызвала отца на разговор лицом к лицу. И невольно через магзеркало видела собственными глазами, как без препятствий проникший в защищенный дворец чародей убил его. Никогда, никогда – клянусь богиней! – не забуду я то страшное утро. Самое светлое время суток навсегда окрасилось для меня в багрово-черные тона.
– Холгер, займись лошадью моей невесты. – Слова Тенебриша вырвали из воспоминаний.
Герцог беспрекословно забрал из моих рук поводья и скребок. Дымка, всхрапнув, отступила от него на несколько шагов.
Чую, сейчас что-то будет… Я с трудом сдержалась, чтобы не потереть в предвкушении руки.
– Тихо, тихо, красавица! – Раб чародея ласково коснулся широкого ганаша, затем его ладонь скользнула на шею животного. – Я всего лишь хочу о тебе позаботиться.
Кобыла не любила чужаков. Приготовившись успокаивать любимицу, я изумилась тому, как легко твердая рука воина, отмеченного проклятием, удержала ее от побега, заставив покориться ему. Талант, однако… Когда все закончится и я верну себе власть, отправлю генерала-предателя на королевскую конюшню – там он будет полезнее, чем в шахтах. Или же определю на дракенятню – с ящерами он тоже неплохо управляется.
– Ваше высочество! В каких облаках вы витаете?
Задумавшись, я не слышала, что Тенебриш ко мне обращается.
– Да, ваше темнейшество?
– Я говорю, что вы, прекрасная принцесса, идете со мной.
Чуть взбодрившись в ожидании, что Дымка, проявив свой поганый норов, лягнет или хотя бы укусит герцога, я вновь ощутила навалившуюся усталость. Как же я хочу спать… и есть тоже.
– Куда идти?
И чего ему здесь не сидится? Обозники уже занимались обустройством лагеря, таская все необходимое из подвод. Часа через два можно будет поужинать и отдохнуть.
– Скоро узнаете, ваше высочество. – Чародей нетерпеливо поглядывал в сторону густой чащи.
Решил затащить меня в кусты и надругаться? В душе вяло шевельнулся страх. Я так устала, что даже сопротивляться не буду. И гори оно все синим пламенем…
– Боитесь, Кьярин? – насмешливо протянул Тенебриш, правильно оценив мою реакцию. – Могу поклясться именем Эшкиля, что не прикоснусь к вам. – Он помолчал и с предвкушением закончил: – Если только сами умолять не начнете.
Нет, я слышала, что чародеи – изощренные любовники, но разве прилично на это намекать невинной девушке? Ой, уже не невинной, а вдове, познавшей радости супружества. Главное, теперь не забывать об этом.
А еще стоит помнить, что у темных извращенное чувство юмора. Может, говоря о том, что прикоснется ко мне, лишь когда буду умолять его об этом, он представлял, как сталкивает меня в яму со змеями? С него станется.
Чародей ждал ответа, и я покачала головой:
– Нет, не боюсь.
Он протянул руку. Я ее не приняла. Темная бровь вопросительно взлетела на лоб.
– Ветки, ваше темнейшество. Как мы продеремся через заросли вместе?
Тенебриш хмыкнул. Колючий кустарник с треском разошелся в стороны, словно его раздвинули руки невидимого великана.
– Прошу, ваше высочество.
Опустив позорно дрожащую ладонь на его галантно подставленный локоть, я отправилась в неизвестность.
Чем дальше шли в зарослях, тем темнее становилось – световые шары, неподвижно висящие в воздухе, остались над лагерем.
– Простите, но не могли бы вы осветить нам путь? – И не удержалась от ехидного намека на утреннюю экспроприацию: – Без своих артефактов я плохо вижу в темноте.
Тенебриш щелкнул пальцами, с их кончиков сорвался рой ярко-желтых огоньков, которые весело закружились над нашими головами. Ночь превратилась в вечер, можно было даже читать при таком освещении.
– Если есть еще пожелания, не стесняйтесь, ваше высочество… Только артефакты обратно не просите.
Да я уже поняла, что вернуть их можно только силой.
– И все же куда мы направляемся?
– Терпение, ваше высочество, мы почти на месте.
Мое сердце громко стучало в груди. Я шла рядом с убийцей короля и не могла его наказать. Я бы десять лет жизни отдала за браслет, который он у меня отобрал. И в этот раз рука не дрогнула бы – герцога Холгера, закрывшего собой чародея, тут нет.
От мрачных мыслей отвлек плеск воды.
– Вода должна быть теплой, предлагаю искупаться, – заявил темный с неприкрытой радостью в голосе.
Мы вышли к укромному озеру, со всех сторон окруженному колючим терновником и замшелыми камнями. На пологом берегу росли темно-зеленые широколистые кайли – белые цветы с красной сердцевиной. Их лепестки мягко светились в магическом свете.
Часть огоньков рванула к центру озера, освещая его.
Вода, у берега чистая и прозрачная настолько, что видно дно, чуть дальше казалась застывшей смолой. Находился водоем не слишком далеко от нашего привала, но все же мы его не заметили, и чтобы напоить лошадей, солдаты долго искали другой источник. И уж, разумеется, в том мелком ручье нельзя купаться.
Хм, чародей не рассказал об озере. Почему? Оставил его для собственных нужд?
Оглянулась. Сейчас Тенебриш раздевался, торопливо сбрасывая одежду. По выражению его лица видно, как сильно он предвкушал блаженство. Значит, все-таки для себя.
– Принцесса, вам необходимо приглашение?
И для меня, получается… Вот только воспользоваться его подарочком нет желания, ибо чревато страшными последствиями. Мне совсем не нужно, чтобы он получил право первой крови, которое давало мужу принцессы Мизгира силу управлять артефактами ее рода и соответственно – Сторожевыми Столбами.
– Вода для меня слишком холодная, спасибо, нет.
– Принцесса Кьяри, – чародей наморщил острый нос, – я предпочитаю, чтобы в моей постели лежала красавица с грязными мыслями, но чистым телом.
Фу, как грубо, остряк! А главное, откровенно – он не позволял возникнуть иллюзиям, что будет по-другому.
– Я не собираюсь лежать с вами в одной постели, – решительно возразила я. – И купаться вместе с вами не буду!
– Вы прямо как принцесса-недотрога из сказки! – всплеснул руками язвительный чародей. – Надеетесь, что, как и ее, вас спасет герой? Еще не осознали своего положения, ваше высочество? Печально.
Ворот моей дорожной туники внезапно шевельнулся, как живой. Мне стало до одури страшно. Что стоит этому безумцу сейчас меня придушить? В глазах потемнело от ужаса.
– Так понятно, ваше высочество? Вы не в том положении, чтобы я учитывал ваши капризы.
Темнота отступила. Воротничок разгладился, прекратив изображать кандидата в удавку. А я жадно глотнула воздух. Какой же он ароматный! Какое счастье просто дышать!
– Итак, моя дорогая невеста, я жду вас.
Можно быть какой угодно смелой, пока на себе не поймешь, что такое темные чары.
И я подошла к прибрежной кромке.
Тенебриш успел обнажиться и войти в воду. Довольно порыкивая, он в несколько гребков достиг противоположного берега.
– Кьярин, идите ко мне – вода замечательная!
– Сейчас… иду.
Я откровенно тянула время, и мужчина поплыл обратно.
Слава богине, что маленькое озеро оказалось глубоким, и я не увидела того, чего не хотела зреть. И все же мои щеки горели.
– Как мило, что вы еще не забыли, что девице положено смущаться. Выходит, меня все-таки ждут приятные моменты. – И довольный Тенебриш нагло признался: – Люблю обучать, моя дорогая принцесса. Верю, что с вами это будет крайне приятно.
Я покраснела, теперь не от смущения – от злости. Мало того что он постоянно нарушал правила этикета, так еще и отпускал сомнительные комплименты!
– Ваше темнейшество, вы – мужлан!
Запрокинув голову, брюнет весело рассмеялся:
– Сочту за комплимент, прекрасная Кьярин. К слову, а как вас называют близкие? Рина? Кьяра?
Хотела заявить, что он этого никогда не узнает, потому что никогда не станет близким, но побоялась. Вдруг он умеет очаровывать? Темным магам, которых Серж Смелый изгнал из страны, удавалось многое. Если светлые считали недопустимым влезать в голову и сердце человека, то их противники не чурались подлых приемов. Жаль, что, изгнав вторых, мой предок нарушил естественный магический баланс, и в стране постепенно исчезли и чародеи света. А из других стран к нам перебирались на постоянное место жительства без особой охоты – священную войну против магии сложно забыть. Да и Сторожевые Столбы, установленные на границе и внутри страны, серьезно ослабляли пришлых чародеев.
Цепочка мыслей привела к страшной догадке:
– Захват власти… Вы хотите уничтожить Сторожевые Столбы и впустить темных?
Плескавшийся в озере Тенебриш застыл, а затем расхохотался.
– Насмешили… Как вы думаете, принцесса, если сейчас по силе мне нет равных в стране, то выгодно ли менять ситуацию? – снисходительно задал он встречный вопрос, отсмеявшись. – То, что я родился с высоким уровнем силы в Мизгире – великая милость Эшкиля, его чудо. И обесценивать его, впуская в закрытую страну других одаренных, значит совершить грех.
Я закусила губу, борясь с острым желанием сообщить, что никакое он не чудо, а обыкновенное чудовище.
Но он и не дал возможности высказаться. Земля резко ушла из-под ног – непреодолимая сила сдернула меня в озеро.
– Ах!..
Я окунулась в воду с головой.
Испугаться не успела – Тенебриш вытащил за шиворот.
– Как нехорошо получилось, ваше высочество… Вы похожи на мокрую кошку, – издевательски произнес он. – А я предупреждал – надо было раздеться самой.
Он стоял рядом со мной, касаясь своими бедрами. Стоял голый!
– Отпустите, – процедила сквозь зубы.
Он демонстративно разжал руки, и от неожиданности я еще раз упала, погружаясь в воду с головой. Немного побарахтавшись, поплыла к берегу. А вскоре и пошла – расстояние от глубины до мелководья оказалось небольшим.
Меня трясло от злости. Я едва не рычала! Богиня, я никогда не мечтала об убийстве как о способе мести! До сегодняшнего дня не знала, что могу быть настолько кровожадной. У меня появилась еще одна причина уничтожить чародея – принцесс не унижают!
Некоторое время сидела, дрожа, на песчаном берегу, невольно наблюдая, как брюнет радостно плещется, ныряя, словно маленький. Когда он выходил из воды на берег, я быстро отвернулась. Недостаточно поспешно – перед глазами, даже зажмуренными, застыло видение голого мужского тела. Жилистое, длинноногое, с узкими бедрами и дорожкой черных волос на плоском животе, спускающейся к тому самому… Отвратительная картинка!
Натянув замшевые штаны, с рубашкой в руках он подошел ко мне. Мог бы и полностью одеться! Или решил покрасоваться своим бледнокожим торсом? Вот только он не впечатлял – видела не раз упражняющегося с мечом Мака, вот у кого мышцы груди и спины на загляденье. А еще в душе хранилось волнующее воспоминание о другом тренированном теле… но нет, его я точно вспоминать не хочу.
– Кьярин, как предпочитаете, чтобы я высушил вашу одежду? – Глаза Тенебриша горели азартом. – Снимете ее? Или так сушить, на вас?
Хотела отказаться вообще от сушки, но потом подумала, что в лагере произведу фурор, если появлюсь в мокром, обтянувшем фигуру наряде.
– Сушите так.
Чародей, шагнув ближе, отбросил рубашку, да так неудачно, что она упала не на ветки куста, а на мокрый песок.
– Не дрожите, Кьярин, я вас не съем.
Что-то я уже сомневаюсь в этом…
Его руки легли мне на плечи. Я вздрогнула, но промолчала. Узкие кисти его темнейшества чуть сжали ткань, и приятное тепло проникло свозь нее, коснувшись моей кожи. Оглаживая мои руки, чародей слегка надавливал, будто массируя. Длинные, унизанные драгоценными кольцами пальцы перебежали в область груди. Мой наряд для верховой езды был целомудрен, с узким вырезом и высоким воротником, но это особо не радовало – заклинание, проникая сквозь ткань, грело кожу, и вскоре по ней разгулялись мурашки. Необычное ощущение, противное… Противное, я сказала!
– Не надо дергаться, недотрога, я не пристаю к вам. Пока…
Талия, спина, попа – он не пропускал ни одной части тела, подолгу останавливаясь. И гладил, гладил, гладил… Очень тщательная сушка, ничего не скажешь.
Сердце громко стучало где-то в горле, щеки пылали. Когда жар перетек в низ живота и ноги стали подкашиваться, я испугалась. Странная реакция тела… всего лишь тела – негодяи никогда меня не привлекали. Пришлось мысленно напомнить себе, что Тенебриш – убийца короля Рихарда. И пускай тот был для меня больше монархом, чем отцом, я обязана отомстить за его смерть. Это помогло, подействовав как холодный душ на горячую голову.
И все же в горле пересохло, пришлось прокашляться, чтобы прошипеть:
– Достаточно, моя одежда высохла! – И, мгновение помолчав, я добавила: – Очень признательна вам за помощь.
Спустя минуту захотелось забрать слова благодарности. Мало того, я остро возжелала смерти чародея.
Подняв свою мокрую рубашку, он небрежно встряхнул ее, и ткань не только вмиг обсохла, но и очистилась от прилипших песчинок.
Значит, меня он просто лапал? Ах он…
– Гад… мм, – тихонько замычала я, прикусив язык.
– Что вы сказали, принцесса? – Тенебриш, застегивающий пуговицы, вскинул смоляную бровь.
– Ничего, ваше темнейшество, ничего.
Только болью удалось отрезвить закипевшее яростью сознание, и ругательство не сорвалось с моего языка. Принцесс учат держать эмоции в узде, вежливо улыбаться, ни единой гримасой не выдавая истинные чувства. Но как же сложно мне давалось лицемерие! Как часто я мечтала наплевать на правила и сказать все, что хочется!
Сейчас же удерживали гневные слова не правила этикета, а боязнь за свою жизнь. Всегда есть грань, которую переходить нельзя, даже когда кажется, что тебе, прекрасной и незаменимой, все можно.
– Вы уверены, Кьярин? – Чародей смотрел на меня насмешливо.
Значит, услышал… но это только позабавило его.
– Ничего. Проголодалась я что-то.
– Так за чем дело стало? – Тенебриш предложил опереться на его руку. – Полагаю, ужин уже готов.
Учитывая, сколько мы добирались до озера, сколько он плавал и сколько потратим времени на возвращение, то ужин, несомненно, будет готов.
Всю дорогу чародей развлекал разговорами о пустяках, словно мы на увеселительной прогулке, а я все еще вольна делать, что пожелаю. Следить за словами, делая вид, что все хорошо – тяжело, отнимает много сил. И к моменту возвращения на стоянку я чувствовала себя измотанной, выжатой до капли. Впору подумать, что чародей выкачал из меня энергию. И я бы поверила в это, если бы не читала, что подпитка от человека возможна с помощью кровавого ритуала или очень близкого контакта.
В лагере царило оживление. Разделенные на десятки легионеры и наемники сидели вокруг костров, мирно ужиная. Как ни присматривалась, герцога Холгера я не увидела. Хм, вообще-то он мне не нужен… поэтому к шэйшу его, прочь из моей головы!
С удовольствием я сделала глубокий вдох – пахло кашей, жареным мясом и травяным чаем. Желудок напомнил о себе урчанием. Надеюсь, Тенебриш сначала меня покормит, а только потом решит приставать. Что он обязательно будет «соблазнять», после озера уже не сомневалась. Но я знала способ, как охладить мужской пыл – всего один, правда, поэтому приберегу на крайний случай. Ну а пока попробую просто поговорить…
С другой стороны, не слишком я самоуверенна? Тенебриш не только темный, он еще и человек. А люди сделаны не из железа, а из плоти и крови, им тоже нужно отдыхать. Забавно, я как-то раньше не думала, что и злодеи тоже хотят кушать и спать.
Поужинать, обтереться мокрым полотном и упасть в кровать – вот о чем я мечтала сейчас. Отдала бы полкоролевства за горячую ванну. Хотя нет, слишком высока цена… достаточно и трети.
Не удержала тяжкий вздох – без служанки, которую я не решилась взять в путешествие, придется вспомнить детство. Отвыкла я от самостоятельности, роскошь разнежила. Позабылось время, когда наследником был брат (ох, прошло два года, а Сандр все еще воспринимается единокровным братом!), и меня предоставили фактически самой себе. Учителя и слуги смотрели сквозь пальцы на развлечения не для принцесс – рыбалку, бешеные скачки на лошади по полям, ночевки в горах вместе с верным телохранителем.
Эх, Мак… Жаль, что он далеко. Хотя нет, не жаль, ведь он спасся и попытается спасти меня. Вообще нам сказочно повезло, что Тенебриш оставил его в живых и при этом не приказал дать клятву подчинения. Темный самонадеянно списал вояку-ветерана со счетов. А зря…
Благодушное настроение, вызванное располагающей атмосферой лагеря, сошло на нет, когда я нигде не заметила королевских цветов и золотого паука на зеленом фоне – символ правящего дома Мизгира.
– Простите, а где мой шатер? – настороженно поинтересовалась у чародея.
– Вы спите в моем, ваше высочество. Слишком вы ценны, чтобы оставлять даже призрачный шанс на побег.
В его ответе мне почудилась легкая насмешка. И я всем своим видом – хмурым выражением лица, сжатыми кулаками – выразила праведное негодование.
– Побег в горах? Когда до столицы пять дней пути, а обратно, в подконтрольный вам Аркиол, один, но зато через болото, полное гигантских змей? Вы слишком плохого мнения о моих умственных способностях, ваше темнейшество!
– Я рад, что вы умная девушка, Кьярин, моим будущим детям повезло с матерью, – спокойно произнес чародей. – Прошу, ваше высочество.
И он пропустил меня вперед, в чернильно-черный шатер.
Внутри приглушенно светились магические лампы, оставляя дальние углы в темноте. В самом центре стоял сервированный на две персоны стол, чуть дальше – не по-походному широкая кровать, накрытая покрывалом из черного меха.
Я отвела взгляд. Если в очередной раз мне не повезет, то вскоре узнаю, скрипит ли она… И эта проверка станет концом всех моих надежд на счастливое будущее – и мое и Мизгира.
Поухаживав за мной, как полагалось галантному кавалеру, Тенебриш приступил к трапезе.
– Приятного аппетита, ваше высочество.
Когда узнала, что ночь придется провести рядом с ним, есть резко перехотелось, к горлу даже подступила дурнота. И я принялась нервно крутить вилку в руках.
– Не надо волноваться, Кьярин, сегодня я не буду к вам приставать, – великодушно обнадежил темный.
Сам он ел с удовольствием, смакуя каждый кусочек зажаренной на вертеле птицы, при этом бросая на меня оценивающие взгляды.
Строить из себя заливающуюся слезами бледную деву (да, ту самую недотрогу из сказки), отказываясь сидеть с ним за одним столом, – глупо и по-детски, особенно если учитывать, что мне нужны силы. К тому же с него станется отправить меня спать голодной.
Жаркое в горшочке, дичь, несколько видов колбас и сыров, много овощей и фруктов – для похода на удивление богатая трапеза. И я убедила себя не отказываться от возможности плотно и вкусно поужинать, тем более тошнота после обещания, что ко мне не прикоснутся сегодня, постепенно отступила.
Невольно вспомнилось, как два года назад, когда раздосадованный отец, в один миг утративший жену и сына, отправил меня в Аркиол, тем самым признав наследницей, у меня не было такого роскошного ужина. Я спала в шатре, но ела то же самое, что и сопровождавшие меня воины.
– Предлагаю выпить за ваше благоразумие, – наливая темно-красный напиток в серебряный бокал, вдруг предложил темный.
Как назвать девушку, пьющую в компании несимпатичного ей мужчины, который смотрит на нее жадным взглядом? Если мягко обозвать, то слишком наивной… Ладно, я тоже наивна, но не до такой степени.
– Спасибо, но я не люблю вино.
Тенебриш, прищурившись, вкрадчиво поинтересовался:
– А вы знаете, как кормят птенцов серых вестников, если те остаются без родителей?
Я знала. Ценных почтовых птичек старались выхаживать и, если требовалось, их кормили изо рта.
Намек понятен: откажусь от вина – он напоит меня, целуя.
Что ж, буду слишком наивной, оптимистичной и немного хитрой.
Подняв бокал, дрогнувшим голосом произнесла:
– Я пью за темных чародеев прошлого! За их благородство и умение держать слово.
Если слегка поиграть с гордыней Тенебриша, наверняка мечтающего о славе своих предшественников, то смело можно рассчитывать, что этой ночью он будет вести себя по кодексу кумиров.
Сработало! Глаза мужчины заблестели, он приосанился, но все же скептически заметил:
– Темные и благородство? Вы ничего не перепутали, ваше высочество?
– Нет, я читала семейные хроники из закрытого архива. Там немало подтверждений, что не все темные – абсолютное зло.
Но большинство еще те монстры… Естественно, об этом промолчу. В основном держали слово темные из числа иномирцев, пришедших на Тарру.
– Что ж, выпьем и за благородство, – поддержал мой тост Тенебриш.
Дальше мы ужинали в тишине – он не начинал беседу, и я с облегчением молчала. Лихорадочно вспоминала все, что о нем слышала, пытаясь найти то, что пригодится мне в нашем противостоянии. Что-то, на чем можно еще сыграть.
Когда Тенебриш убил короля Рихарда и с помощью наемников, а затем и армии, которая клялась в верности не только монарху, но и главнокомандующему, генералу Холгеру, захватил власть во дворце и столице, пошли самые разные слухи. Что он иномирец, служащий темному богу Эшкилю. Или еще смешнее: он шпион Ирдии, и его прислали подорвать устои закрытой от магии страны, чтобы затем передать ее во власть императора-демона. Но мне импонировала простая и оттого похожая на правду версия: Тенебриш – амбициозный псих, и его из забытых богами трущоб вытащил и приблизил к себе Холгер, прежде чем его доверие было предано.
– Я на время верну вам артефакт исцеления, – внезапно заявил чародей, снова наполняя серебряные бокалы.
У меня перехватило дыхание от радости.
– Спасибо, вы очень великодушны!
Я по-настоящему возликовала: он заметил мою усталость и легкое недомогание из-за бессонных ночей! Все же ничто человеческое не чуждо и этому темному!
Увы, моя радость оказалась преждевременной.
– После недавней потери девственности ночь с мужчиной может причинить вам новую боль, а я не настолько гадок, как вы считаете.
Что? Ночь с мужчиной? Какая такая ночь? Он ведь только что пообещал не трогать меня!
Внутри все заледенело от страха, и в то же время постепенно разгоралось пламя гнева. Темный не держит слово. Значит, я правильно поступила, заставив клясться именем Эшкиля! Иначе он и не подумал бы оставить в живых ни Мака, ни Глаю!
– Спешите уложить в свою постель? Боитесь, что мой дядя вскоре объявится здесь, рискнув перейти через горы?
О том, что он может спокойно пересечь границу, получив разрешение у моей сестры, разумеется, я не сказала. Пусть Тенебриш думает, что он в безопасности, ведь через опасные Седые горы, естественную границу между Лонкардой и Мизгиром, пойдет только сумасшедший, и уж тем более через них не сможет перебраться без больших потерь целая армия.
Тенебриш, резко подавшись вперед, ласково прикоснулся к моей щеке.
– Ошибаетесь, Кьярин, ваш дядя, – он довольно ухмыльнулся, – не опасный для меня противник. Причина в другом: сложно, заполучив подобную красавицу, не сделать ее вскоре своей.
Вот теперь мне стало страшно по-настоящему! Страшно до колотящегося сердца, до дрожащих пальцев, до потемнения в глазах…
Им руководили не опасение, что родственники меня отобьют, а похоть. Ох, богиня, я пропала!
Если с первым я бы справилась, убедив, что оно беспочвенно, что дядя объявится в Мизгире не скоро, что нужно придерживаться законов Милосердной Матери и сначала получить благословение в храме… То со вторым, увы, мне не сладить, ведь как остудить мужское желание, я знала плохо. Я отлично умела симулировать тошноту – и все. Вот уж поистине насмешка проклятого Эшкиля! Я учила, как понравиться будущему супруг, но почти всегда пропускала мимо ушей советы, как избежать нежелательного внимания, наивно думая, что принцесса защищена от приставаний и насилия.
А это не так. Какой бы ни был у женщины социальный и семейный статус, нельзя сказать, что она в абсолютной безопасности. Ум и очарование также вряд ли помогут, если мужчина беспринципный толстокожий негодяй. Красота не растрогает его, слезы не разжалобят.
В который раз захотелось закричать, заплакать, потребовать, чтобы оставил в покое… Но я сдержалась, помня, что не имею права на глупости. Период отчаяния прошел тогда же, когда начался – в день, когда увидела через магзеркало, как Тенебриш убил короля. До захвата Аркиола было время, чтобы понять: спасение страны и мое собственное в первую очередь зависит от того, как я себя поведу. Будь у меня защитник, я бы с радостью спряталась за его спиной. К несчастью, отстаивать свои интересы предстояло самостоятельно.
Старательно делая вид, что не боюсь, я потянулась к блюду с фруктами. Пальцы коснулись гладкого бока фиолетового плода. Вавилика? А что она делает рядом с яблоками? Неужели Тенебриш не знал, какой неприятной будет реакция, если съесть оба фрукта? Симулировать не придется – тошнота получится настоящей!
Я разрезала яблоко на четвертинки, затем очистила от кожуры вавилику – и покосилась из-под ресниц на Тенебриша. Он спокойно намазывал кусочек хлеба мягким сыром. Ха, выходит, не знал…
Не сдержала улыбки. Вот и найден надежный выход, как не разделить с ним постель. Нет, самонадеянный темный, ничего ты от меня не получишь! Сегодня так точно. Ни одного мужчину не прельстит покрывшаяся волдырями женщина, которую тошнит, выворачивая наизнанку.
Шэйш, ну до чего же мне везет! Даже страшно!
Между тем сок коварной вавилики чудесно утолял жажду, особенно после спиртного, разгоняя легкую дымку хмеля. Осталось съесть кусочек яблока – и относительно спокойная ночь мне обеспечена.
– Еще вина, моя принцесса? – поинтересовался Тенебриш, пристально глядя на мои губы.
Бутылка на столе опустела, и я поспешно кивнула, взволновавшись при мысли, что он отойдет на пару минут за новой. Этого времени хватит, чтобы съесть яблоко и на всякий случай вооружиться.
И действительно, только мужчина отвернулся, я стянула нож, лежащий в хлебной корзинке. Его пропажу не сразу заметит, ведь ужин почти завершен.
Я успела спрятать оружие, прикрепив его под туникой к специальному ремешку штанов, и тут чародей вернулся к столу.
Только взялась за яблоко, как он, неспешно разливая рубиновый напиток по бокалам, торжественно произнес:
– Кьярин, я хочу предложить еще один тост. В этот раз за взаимопонимание. Я вижу, что ненависти ко мне у вас нет, только опасение за свое будущее. И я прекрасно понимаю, почему так. Король Рихард никогда не любил вас, как и вашу мать, иначе не развелся бы, назвав свою подлость волей богини, а вас не отправил бы с глаз долой до совершеннолетия.
Он говорил, а я сжимала кулаки. Да так сильно, что несчастный кусочек фрукта раздавился в пюре.
Зачем вспоминать о давнем позоре моей мамы? Да, отец ужасно оскорбил ее, отправив в Лонкарду обратно к брату, но зато она жива и счастлива во втором браке. При этом в качестве компенсации ей отошла одна из алмазных шахт Мизгира, стоящих у самой границы. Сейчас я уверена, что все случилось к лучшему: оставайся она королевой, Тенебриш ее бы не пощадил – скорее всего, убил бы, чтобы не мешала.
– Судьба – мстительная дама. Она обожает наказывать за оплошности, даже много времени спустя. Вот и с королем Рихардом так: он мечтал о сыне, а пришлось оставить трон вам, Кьярин.
Да, закон Мизгира прост: наследует сын, но если его нет, то старшая дочь. И ведь действительно, судьба отплатила монарху Мизгира за попранную честь первой жены. Получив предсказание, что у него не будет сыновей, а только дочери, он развелся с ней ради фаворитки, которая родила ему мальчика. Бедный папа не догадывался, что девица не стеснялась принимать знаки внимания сразу двоих, рассудив, раз не женится король, так в храм поведет его придворный. Больше десяти лет отец был самым рогатым монархом Тарры, не подозревая об этом.
– Мы с вами похожи, Кьярин, родители нас недооценивали, делая ставку на других детей, которые казались им более достойными.
Я навострила уши. Вино развязало чародею язык? И он решил открыть мне душу? Так это же замечательно! Надо слушать внимательней!
Пригубив вино, подыграла собеседнику:
– Да, быть тем, кого не воспринимают всерьез, обидно. Сердце разрывается от желания понять, почему близкие делают больно.
– Скажите, вы обрадовались, когда король поймал вашу мачеху на измене?
– Нет, – призналась честно, – мне было все равно, ведь в тот момент для меня все оставалось по-старому.
Чародей понимающе кивнул:
– И изменилось, когда монарх решил проверить, своего ли сына обучает править страной. Вот только не понимаю, на что рассчитывала королева Велора? Ведь чужую кровь королевские артефакты не примут.
Догадываюсь, что она планировала обойти закон и посадить на трон свою дочь, мою младшую сестру. Да, венец примерила бы Эйрика, а Сандр был бы при ней главным советником, тут никаких больше вариантов. Но при этом я сильно сомневалась, что он знал о планах матери – парень искренне полагал, что принадлежит к роду Сержа Смелого.
Решив прикинуться наивной и подразнить темного, неуверенно произнесла:
– Сложно предположить, что творится в чужой голове. Вероятно, бывшая королева хотела устроить государственный переворот?
Тенебриш недовольно поморщился:
– Велора не дура. Она понимала, что в таком случае начнется разброд в умах, а то и восстание. Вдобавок, взойди на престол тот, кого не признали бы артефакты, рухнули бы границы, в Мизгир хлынули бы чародеи. Уверен, официально правила бы ваша младшая сестра, а на деле все важные решения принимали бы ее мать с братом. Представляю, как вы их ненавидите.
– Вы ошибаетесь.
– Ой ли?
Богиня может прочитать в моем сердце правду: я не таила на Сандра зла, не завидовала ему. Он относился ко мне, в отличие от своей матери, по-настоящему хорошо, и мы с удовольствием проводили время в одной из летних резиденций, куда сослал меня отец. Нет, конечно, поначалу было и пренебрежение, и задирание носа. Нечто похожее на родственную симпатию возникло не сразу – и ее основой стало происшествие, когда я смогла поколотить кронпринца, когда он начал кичиться тем, что наследник, а я никто, хотя и родилась раньше него. Приемам самозащиты Мак обучал меня с десяти лет, как и стрельбе из арбалета и метанию ножей. Сандр просто не допускал мысли, что девчонка может оказаться более ловкой, чем он. Что поделать, будущего короля Мизгира учили в первую очередь управлять страной, затем только защищать свою жизнь. Я же могла выбирать, что для меня важнее. И я выбрала свободу, Мака и то, что девочки обычно не умеют делать, но, разумеется, до профессиональных воинов мне было далеко.
– Могу поклясться именем пресветлой богини, что многое бы отдала, оставайся Сандр наследником и моим настоящим братом.
Тенебриш, глядя в глаза, мягко произнес:
– Я вам верю, Кьярин.
Когда он накрыл мою ладонь своей, прижимая ее к столешнице, у меня отказало самообладание. Я дернулась и, вскочив со стула, отступила назад. Сердце испуганно забилось. Я вспомнила, что не съела яблоко. Как же я забыла?! Заговорил мне зубы! Надо было заталкивать в рот вавилику и яблоко обеими руками!
Тенебриш вышел из-за стола. Улыбнулся так, будто видел все мои увертки. А может, и видел?..
Чародеев сложно убить обычным оружием, но во мне кровь Сержа Смелого, иномирца, который помог изгнать Эшкиля из нашего мира и скинуть власть темных чародеев. Как на его потомка, на меня не действуют иллюзии, я устою перед внушением…
Но не перед грубой силой.
Миг, когда оказалась опрокинута на походную кровать, толком и не уловила. Только что мы с чародеем стояли, глядя друг другу в глаза, как вдруг уже лежим, и его жесткие губы жадно целуют мою шею.
А как же целительский артефакт, который он обещал мне? Как же отсрочка? Соврал, чтобы усыпить мою бдительность?..
– Нет! Прекратите!
Не передать силу ужаса, когда руки мужчины, которого боишься, задирают твою одежду, по-хозяйски скользят по твоей коже.
– Нет, не надо…
Когда чувство оцепенения чуть спало, я потянулась за ножом. Догадливый Тенебриш перехватил мою руку, затем вторую, после чего завел их вверх, удерживая одной ладонью, словно кандалами. Худой, но такой сильный!
Свободной правой он нашарил на моем бедре оружие и глумливо произнес:
– Истинная красота опасна, да, Кьярин? У роз – шипы, у принцесс – стальные коготки. Это так возбуждает, прекрасная моя недотрога.
Внезапно он отпустил мои горевшие огнем запястья. Вскрикнув, я размахнулась… попыталась размахнуться – кисти будто прилипли к меховому одеялу. И я изогнулась всем телом, пытаясь сбросить его.
– Не дергайся, Рина, иначе будет очень больно, – толкнув в плечо, предупредил мимоходом чародей. – Я не хочу тебя поцарапать.
Одним движением он разрезал верх туники вместе с нижней сорочкой до пояса.
При виде того, каким алчным взглядом он пожирал мою грудь, я взбеленилась до красных кругов перед глазами. Я – принцесса! Как смеет какое-то темное ничтожество так поступать со мной?!
– Ммм… – вместо гневного крика удалось издать лишь тихое мычание.
Он даже рот заткнул мне чарами! Мерзавец!
Тенебриш вклинился коленом меж моих бедер и, разведя их в стороны, удобно устроился. Придавив своим тяжелым телом, он принялся осыпать грубыми поцелуями мое лицо, шею…
О богиня! Неужели это по-настоящему? Не сон? И это все происходит со мной?
Милосердная Мать… На мне же осталось кольцо от насекомых… Для установления связи с родовыми артефактами правящего рода не надо находиться в сокровищнице королевского дворца, достаточно одного амулета, чтобы провести ритуал.
Меня захлестнул ужас. Все! Это конец! Мне, моим планам, моей стране конец…
Сейчас он поймет, что я его обманула, что все еще девственна. И он выполнит задуманное – станет истинным королем Мизгира, с правом управлять Сторожевыми Столбами!
Паникуя, я перестала, почти перестала чувствовать, что делали со мной нахальные руки. Только и могла, что мотать головой, уклоняясь от поцелуев, и глотать иногда попадающие на губы горько-соленые слезы.
– Нет, так дело не пойдет. – Тяжело дышащий Тенебриш вдруг остановился.
Он оставит меня в покое? В душе проклюнулся робкий росток надежды.
– Такое ощущение, что подо мной испуганная дева. Что, принцесса, не понравилась брачная ночь?
– Ммм…
– Ах да, голос… Извини, забыл.
Ко мне вновь вернулся дар речи.
– Н-нет, брачная ночь не понравилась… Из-за вас мы спешили, – почти честно ответила, умолчав, что так и не успели.
Я думала, что и ему неприятно, когда нет отклика. Что он отпустит меня. Наивная.
– Сама виновата. Надо было дождаться меня.
– Пожалуйста, отпустите… – Я не договорила – Тенебриш вновь отобрал голос.
– Рина, не бойся, я буду нежным с тобой, – внезапно пообещал он и ласково поцеловал в изгиб шеи.
Прикосновения его губ перестали напоминать алчные укусы. Они нежно скользили по моей коже, вызывая щекочущие ощущения.
Затем чародей переместился, встав с меня на колени. Я воспользовалась моментом и скрестила ноги.
– Думаешь, поможет? – насмешливо улыбнулся он.
Обхватив мое лицо ладонями, большими пальцами стер дорожки слез на щеках.
– Видела бы ты сейчас свои глаза, – яркие, как весенняя зелень, – прерывисто выдохнул он мне на ухо, а затем осторожно прикусил его мочку.
Тело предательски отреагировало дрожью предвкушения. Кончиком языка темный обвел ушную раковину и для симметрии повторил ласку с другой стороны.
Бегло поцеловав шею, Тенебриш коснулся того, что я позволила бы трогать лишь мужу – груди. Гладя ее, а затем, сжимая и целуя, он долго играл с чутко реагирующими на прикосновения холмиками плоти.
– Рина, моя Рина, – как в бреду повторил темный и потерся лицом о мой бюст, слегка царапая его щетиной на подбородке.
Чувствуя, как от безумно чувствительной груди по телу будто разлетаются молнии, я испугалась своей реакции и постаралась вернуть самообладание. Как можно возжелать того, кого ненавидишь?
Тенебриш сменил тактику, но все равно это было неправильным! Чудовищным! Изнасилование, даже мягкое, оставалось изнасилованием. Все, что делается против воли и желания женщины, насилие. Так учили в храме богини Матери… и теперь я понимаю, что это правда!
Всплывшие в голове беседы со жрицами напомнили, как нужно поступать, если попадаешь в подобную ситуацию. Если справиться с насильником не выходит, надо расслабиться, чтобы уменьшить количество повреждений, и отрешиться. Уйти… Нырнуть в светлые воспоминания… Или громко молиться Милосердной Матери. Порой обращение к богине, которая сурово карала тех, кто жаждал надругаться над женщинами, отпугивало насильника. Увы, меня лишили голоса, взывать к небесной покровительнице можно лишь мысленно…
Неожиданный укус в шею вновь вернул к отвратительной реальности.
Похоже, мои действия расценили превратно – чародей решил, что мне нравится, и снова лег сверху, без усилий раздвигая мои скрещенные ноги.
– Я буду самым нежным, – повторил он хрипло в очередной раз, – ты будешь стонать от удовольствия, я научу твое тело петь в моих руках.
При чем тут пение к тому испытанию, которому он меня подвергал? Едва не задала этот вопрос, но вспомнила, что чары отняли дар речи.
– На вид у тебя самые пьянящие губы в мире, Рина. Проверим, так ли это? – продолжал сыпать комплиментами чародей.
Его поцелуи стали настоящей пыткой. С силой прижавшись ртом к моим стиснутым губам, он напористо провел по ним языком. Я не поддавалась, и тогда он накрыл мой нос ладонью, не позволяя дышать…
Я приоткрыла рот, чтобы закричать, забыв, что временно нема. И наглый язык вторгся на желанную территорию. Игриво касаясь моего языка, он словно приглашал на танец…
Но какой там танец, когда испытываешь гнев?
Непроизвольно перед глазами пронеслись лица всех парней, с которыми я целовалась, пока не была отправлена в Аркиол. Игры и пари, где ставка поцелуй – любимое занятие молодых придворных, и для принцессы принять участие в забавах подобного рода считалось незазорным. Вот только теперь я поняла, что юные кавалеры целовали нелюбимую дочь короля с робостью, а чародей – собственнически, будто имея на то полное право.
Как ни старался Тенебриш, стонать не хотелось. Хотелось врезать ему со всей дури, вот только руки все так же удерживали чары. И как ни стремилась я отрешиться, сделать это повторно не получалось – слишком яркими оказались ощущения. И не скажу, что они были неприятны… нет. Они будили спящее желание почувствовать себя любимой. Вот только это была иллюзия! Какие чувства, если все, что управляло чародеем, – это похоть? Томление, страх вперемешку со злостью на свое тело – мучительная реакция, которую вызывали его ласки. А еще я чувствовала его возбуждение – и это пугало больше всего.
– Рина… Ты готова для меня, Рина? – тяжело дыша, прошептал темный.
И, расстегнув несколько пуговиц на моих штанах, он просунул в них руку.
Не хочу, не хочу, не хочу! Только не так, богиня!..
– Децем, я вынужден тебя прервать – ты нужен своим людям. – Полный насмешки голос я узнала сразу.
И меня бросило в холод. А затем обдало жаром. И снова стало холодно.
Герцог Холгер… Он здесь и видит, что делает со мной чародей, и при этом ему весело? Негодяй!
Никогда не думала, что стыд может соседствовать с яростью. Но, оказалось, может.
– Надеюсь, это что-то важное, Кайрон, – раздраженно произнес темный, поднимаясь. – Если ты побеспокоил меня из-за какой-то дребедени, я тебя убью.
Несколько ударов сердца герцог молчал. Его взгляд неторопливо скользил по моему телу, чарами придавленному к кровати. Чародей любопытство проклятого не замечал – занят был своей одеждой, тогда как я лежала с обнаженной грудью. Шэйшев эгоист…
– Твои воины умирают, Децем, – наконец тихо произнес Холгер. – Это стоит твоего внимания?
Освободив принцессу и вернув ей голос, Тенебриш накинул плащ и вышел из шатра.
– Пострадали две десятки – твои наемники и королевские солдаты, – взволнованно говорил генерал, пока они шли по взбудораженному лагерю. – Похоже на отравление.
Тенебриш его почти не слушал. Сердце ускоренно билось. Вздыбленная плоть топорщила под плащом штаны, вызывая дикий дискомфорт.
Как же он ее хотел… До боли в паху, до темноты перед глазами! В следующий раз, когда начнет играть с ее высочеством, обязательно поставит магическую завесу на вход, чтобы никто больше не мешал им.
И пусть подохнет хоть весь Мизгир.
– Итак, Рон, что случилось? – спросил он невпопад.
Проклятый криво улыбнулся и повторил доклад. Синие глаза при этом зло сверкали в свете магического огонька, летящего над ними.
– Чую, кого-то придется повесить на ближайшей осине, – мрачно заявил Тенебриш.
В его мыслях по-прежнему царила принцесса.
У ее страха был сладкий вкус, у тела – хмельной аромат. Да и сама недотрога – концентрированный пьянящий грех.
Кьярин, Рина… его Рина. Маленькая дурочка… Пугливая, наивная пока, светлая душой, верная своим людям, красивая до безумия. Приятная в общении, даже когда осмеливалась ему противостоять. Ей все еще невдомек, что она уже его.
Когда девушка сжималась и плакала, он несколько раз ловил себя на желании спрятать ее от всего мира. От матери и остальных. Даже от самого себя.
И он бы так и сделал, будь она девственницей. Не распрощайся она так глупо с невинностью, все было бы совсем по-другому. Красиво и нежно. А главное, после посещения храма.
Он бы всех уничтожил с превеликим удовольствием, если бы принцесса принесла ему власть над артефактами королей Мизгира, пускай этого и не было в его первоначальном замысле.
