Глава 2

Кармен снилось, что они с Ником занимаются любовью. Дело происходило в какой-то глуши, в обшарпанной сельской гостинице, вдали от цивилизации. Ник говорил, что они пробудут там несколько месяцев и их никто не увидит. Вокруг было много достопримечательностей, которые Ник хотел ей показать, и они станут совершать вылазки. Он горячо обнимал обнаженную Кармен. Она видела себя во сне юной девушкой, уверенной в себе и своем будущем. Таяла в руках любимого и не желала ничего, кроме возможности всегда быть с ним.

Вдруг Кармен проснулась. Ей было жарко, выступил пот, мысли путались. Нить сна оборвалась. Она уже не помнила, как они попали в ту гостиницу и что происходило прежде. Остались вожделение и уверенность в себе.

Господи, что это? Она легла на спину. Откуда этот сон? Том спал рядом, повернувшись к ней спиной и обняв подушку. Скорее всего, он вообще не видел никаких снов после трудной рабочей недели. Кармен приподнялась, чтобы взглянуть ему в лицо. Оно было сосредоточенным, будто и во сне Тома не оставляли заботы, которые в наши дни все больше напоминают борьбу. Чувство вины за сон кольнуло Кармен. Не предала ли она Тома? Но тут же мысленно одернула себя: не будь дурой! Это всего лишь сон, тень прошлого, хранившаяся в каком-то уголке ее памяти. В реальной жизни у них с Ником никогда ничего подобного не происходило, но даже если что-то и случилось, то давно стерлось из памяти.

В комнате было очень жарко. Уже конец мая, пора выключать отопление. Кармен отбросила плед. Том был в трусах, и в полумраке виднелась его белая гладкая спина – без волос и складок жира. Под кожей рельефно выступали мышцы – Том регулярно тренировался в подвале своей фирмы. Кармен повернулась на бок и провела кончиками пальцев по его плечам. Муж не шевельнулся, и она снова пощекотала его, ощущая, ее желание разгорается все сильнее. Кармен стянула ночную рубашку и крепко прижалась к спине Тома, обняв его рукой.

– Что ты делаешь? – сонно пробурчал он.

– Хочешь, чтобы я от тебя отстала?

Он усмехнулся. Конечно же, нет.

Второй раз они проснулись слишком поздно, около десяти часов. В эти выходные им надо было забрать детей Тома не позднее полудня, а одна только поездка занимала два с половиной часа. Кармен набила одну сумку едой, опустошив холодильник, они быстро побросали вещи в сумки и выбежали из дома. Прогноз погоды был хорошим, и планировалось поехать с детьми на море – впервые в этом году. На завтрак времени не оставалось, но Том был голоден и уговорил ее остановиться, чтобы купить в продуктовом магазинчике за углом кофе и роллы.

– Бекона у них нет, – сообщила Кармен, садясь в машину. Том писал эсэмэску. – Это Лоре?

– Да.

Лора – бывшая жена Тома. Видимо, он предупреждал ее об опоздании.

– Ты малодушный. Почему бы тебе просто не позвонить ей? – спросила Кармен.

Он рассмеялся.

– Что же у них есть? Сосиски?

– Сосисок тоже нет и вообще ничего горячего – только яйца с кресс-салатом и яйца с копченым лососем. Что ты предпочитаешь?

Том, естественно, хотел яйца с лососем, но сказал: наверное, Кармен желает их съесть. Она принялась убеждать его, что безумно любит яйца с кресс-салатом. Они посмеялись и разделили порции.

– Надо еще купить бутерброды для пикника, – заметила Кармен. – Как все это меня раздражает.

– Почему?

– Это такое расточительство.

Он засмеялся и поцеловал ее.

Они медленно тащились по дороге. У Блекуэллского туннеля движение, как обычно, замерло, но Кармен это не волновало. Она любила ехать рядом с Томом в его «ауди», прижимаясь к плечу мужа. Они слушали радио, и Том рассказывал о случаях на работе, а также о сплетнях, мелких неприятностях и проблемах. Вечером наступало время Кармен – она говорила о том, как провела день и с кем встречалась, делилась своими новыми идеями.

– Ты скучаешь по детям? – спросила она.

Том пожал плечами – конечно, но…

– Что?

– Лора хочет, чтобы я поговорил с Мэл.

– Почему?

– Она завела привычку не ночевать дома, не предупредив мать.

Мэл была старшая дочь Тома – трудный подросток пятнадцати лет.

– У кого она ночует?

– Не знаю. Говорит: у подруги, но Лора проверила. Оказалось, что там ее не было, однако Мэл не хочет ничего объяснять.

– Плохо.

Том отдал ей пустой стаканчик из-под кофе. Кармен вложила его в свой и поставила слева на пол. Том не любил, когда мусорили в его «ауди», и в этом вопросе был мелочно-придирчив.

– Вообще-то Лора могла бы и позвонить, а не отделываться эсэмэской, – заметила Кармен.

– На самом деле она говорила об этом на неделе, когда звонила.

Кармен так и думала, и это вызвало у нее раздражение. Она вспомнила тот звонок. Они с Томом лежали в постели и смотрели фильм. Кармен нажала на паузу, пока муж разговаривал. Когда он вернулся, Кармен спросила, зачем звонила Лора, но Том отделался ничего не значащей фразой. Почему он тогда не сказал ей правду?

Она уже собралась упрекнуть его в этом, но Том опередил ее:

– Думаю, мне надо с ней побеседовать.

– Конечно, ты просто обязан это сделать.

Вид у мужа стал мрачным. Кармен догадывалась о его мыслях – ведь он сравнительно редко виделся с детьми и не стремился читать им нотации. К тому же Мэл и сама была не подарок.

Ей стало жаль Тома.

– Тебе нужно лишь поговорить с ней по душам. Нет никакой необходимости давить на нее, – почти нежно произнесла она.

Наконец они миновали южный пригород и выехали на трассу, вырвавшись на простор. Стоял чудный весенний день, и синее небо было настоящим праздником после месяцев нескончаемой серой лондонской сырости. Свернув с шоссе, они двинулись на северо-восток, петляя по узким дорогам мимо нескольких деревень с их пивными и теплицами. Через несколько миль Том убрал руку с колена Кармен, свернул направо и без всякой нужды объявил:

– Приехали.

Они миновали ворота в высокой кирпичной стене и въехали на круговую дорогу. Кармен напряглась, как всегда, когда видела этот дом в георгианском стиле с его изящным двойным карнизом и оштукатуренные колонны, поддерживающие крыльцо. Когда-то этот дом принадлежал священнику, и до сих пор Том так его и именовал – дом священника, а не дом Лоры. У Кармен он вызывал ассоциации лишь с театральными драмами той далекой эпохи, но для Тома это был дом, в котором он прожил больше десяти лет.

Том въехал на усыпанную гравием стоянку сбоку от дома, чем вызвал недовольный лай Райли, крупного лабрадора, запертого где-то за оградой. Им навстречу вышла Лора, как всегда, безупречно одетая – отутюженные джинсы и блестящая зеленая куртка. Короткие рыжие волосы были тщательно высушены феном после недавнего мытья. Лора не выказала ни малейшего раздражения по поводу их часового опоздания, и Кармен подумала, что сама бы она не смогла скрыть бешенства.

Кармен вжалась в сиденье. Во всем этом было что-то ненужное, отвратительное. Каждый раз, приезжая сюда, она испытывала унижение. Вся эта история, рутина и сама Лора – такая взрослая и зрелая. Кармен понимала, что отчасти делает это ради детей. Том объяснил ей: Лора сама настояла на том, чтобы они сердечно относились друг к другу в присутствии детей, выглядели в их глазах любящими родителями. Понятно, что в подобных ситуациях интересы детей надо ставить на первое место. Но как знать, многие ли бывшие супруги могут устоять перед соблазном обернуть ситуацию в свою пользу?

Однако к Лоре это не относилось. Всякий раз при встречах она выказывала безукоризненную вежливость в отношении Кармен – вставала при ее появлении, первой здоровалась. Правда, на сей раз привычный ритуал оказался нарушен, потому что Мэрси изо всех сил цеплялась за Лору, обвив ручками ее ногу и пронзительно крича: «Я не хочу уезжать от мамочки!» Тому пришлось выйти из машины и взять девочку на руки. Кармен услышала его короткий разговор с Лорой – речь шла о свадьбе подруги в следующие выходные (Господи, неужели Лора тоже там будет?). Потом Том, обняв дочь, повел ее к машине.

– Ты же так хотела съездить на море, правда?

– Я хочу остаться с мамой!

– Может быть, ты хочешь мороженого?

– Я хочу остаться с мамой!

Джейк вылетел из двери, словно вытолкнутый пружиной, и стремительно плюхнулся на сиденье, успев застенчиво улыбнуться Кармен. Музыка, грохотавшая в его наушниках, заполнила салон машины. Последней из дома вышла Мэл в обтягивающих джинсах и сиреневом топике с низким вырезом, что, как она прекрасно понимала, должно было вызвать возмущение Тома. Мэл продефилировала мимо отца, пытавшегося затолкать брыкавшуюся и выгибавшуюся дугой Мэрси в машину и пристегнуть ее к детскому креслу. Мэл забилась в угол и прижала ладони к ушам.

– Папа, ну сделай что-нибудь, чтобы она перестала кричать.

– Я стараюсь. Ты не хочешь мне помочь?

– Но она же не желает ехать, разве не видно?

– Спасибо, Мэл.

Кармен испытала некоторое облегчение, когда они отъехали от дома, но атмосфера в машине оставляла желать много лучшего. Том лучился приторной радостью, пока они ехали к побережью, и расспрашивал Мэл о школе и друзьях. Однако дочь слушала музыку, играла своим рыжим локоном и отвечала довольно односложно. Когда они добрались до пляжа и расстелили коврики между дюнами, Мэл свернулась калачиком и уснула. Терпение Тома лопнуло.

– Что с ней? – сердито буркнул он и отправился с Джейком играть в крикет, оставив Кармен занимать Мэрси.

Она не имела ничего против. Следовало, конечно, спросить Тома, правильно ли так поступать, но сейчас было не время для таких церемоний. Кроме того, шестилетняя Мэрси была очень милой девочкой, и как не проникнуться к ней сочувствием? Ей исполнилось три года, когда расстались ее родители. Она вырастет и едва ли сможет вспомнить время, когда папа и мама жили вместе. Кармен слышала от друзей Тома, что именно рождение Мэрси привело к разводу – появление нежеланного третьего ребенка нарушило ставшую более легкой жизнь. Никто, конечно, не говорил этого при девочке, но она, как все дети, тонко чувствовала сложившуюся обстановку и, наверное, страшно переживала.

– Ты меня не слушаешь, – сказала Мэрси.

– Прости, зайчик, что ты говоришь?

– Вон там живут феи!

– Пойдем, ты мне их покажешь.

Они некоторое время играли возле крепко спавшей на коврике Мэл; потом Мэрси принялась сосредоточенно копать яму в песке, а Кармен блаженно растянулась на подстилке. Стоял первый в этом году по-настоящему теплый день, и солнце ласкало кожу своими лучами. Жаль, что дома она не успела сварить кофе. Было тихо и покойно; тишину нарушал лишь стук совочка Мэрси о жестяное ведерко и шелест травы, росшей на склонах дюн. Откуда-то донесся голос Тома, кричавшего Джейку:

– Там еще целых пять ярдов!

Она приподнялась и увидела мужа. Он стоял, наклонившись вперед, и ждал подачи Джейка, надеясь, что сын не подкачает и все сделает правильно. Это тронуло Кармен.

– Опусти левую руку к ноге! – крикнул Том. Кармен видела, как развеваются его волосы. Том, покачиваясь, ожидал подачи, чтобы показать сыну свое мастерство. Почему она находит это таким привлекательным? Что это? Отсутствие всяких самокопаний и рефлексии? Во внешнем мире Том чувствовал себя как дома – совершенно уверенным в себе. Для него все было естественным – дети, брак, отличная работа, деньги, жизнь в свое удовольствие. Том никогда не выказывал ни малейших сомнений в том, что это принадлежит ему по праву, хотя у множества людей все обстояло иначе. Он посмеивался над ее удивлением – она до сих пор не могла поверить, что тоже может вести такую же жизнь.

Вскоре Мэрси надоело копать, и она сказала: хочу поплавать. Кармен встряхнулась, встала, и они с девочкой стали спускаться с дюны.

– Мы пошли к морю, – сообщила она Тому. – Не хотите присоединиться?

– Я хочу, – с готовностью откликнулся Джейк.

– А как же крикет? – огорчился Том.

– Я хочу искупаться, папа, – сказал сын, снял рубашку и бросил ее в траву.

– Но, может, все-таки ударишь по мячу?

Однако Джейк уже бежал с дюны. Кармен, вскинув брови, взглянула на Тома – наверное, это из-за меня – и пошла вслед за мальчиком, держа за руку Мэрси. Оглянувшись, она увидела, как Том отряхивает песок с опор столбиков.

– Ты бы помог отцу, – произнесла Кармен.

Джейк в ответ пожал плечами.

Во время отлива мокрый и блестящий на весеннем солнце песчаный пляж казался огромным. Шли они молча. Джейку было тринадцать лет, он уже начал превращаться в подростка – высокого (выше Кармен), поджарого, мускулистого и очень застенчивого. Стеснялась и Кармен. В компаниях она частенько поддразнивала его, но, оказавшись наедине, они по большей части молчали, не зная, что сказать друг другу. Джейк принялся играть с Мэрси – раскачивать ее и подбрасывать в воздух. Девочке это, конечно, нравилось, она радостно смеялась, а вслед за ней засмеялась и Кармен. Видя это, Джейк принялся подбрасывать Мэрси выше, а раскачивать сильнее.

– Осторожно! – сказала ему Кармен.

Мэрси вскрикнула – Джейк слишком сильно дернул ее за руку.

– Перестань, Джейк, ей больно, – строго проговорила Кармен, но тот снова подбросил сестру и сильно схватил ее за руки. Мэрси заплакала.

– Джейк! – прикрикнула Кармен.

Она видела, что он из духа противоречия не хотел ей подчиниться, но все же поставил, довольно грубо, маленькую сестру на песок.

– Соплячка! – презрительно произнес Джейк и неуклюже отбежал далеко в сторону.

К четырем часам стало холоднее, солнце уже не пригревало как в полдень, и они снова поднялись на дюну и отправились к автостоянке. Все устали и молчали в машине по дороге в Сент-Джуд, где им предстояло провести ночь. Том остановился возле деревенского минимаркета, и они быстро выбрались из автомобиля и разбрелись по магазину. Том и Мэрси отправились на поиски молока и яиц, Джейк устремился за сладостями, а Мэл – на поиски журналов. Кармен остановилась у кассы и принялась рассматривать первые полосы субботних газет. Полная пожилая женщина, тяжело дыша, поставила корзину на прилавок кассы.

– Как дела, Ним? – спросила она у парня-кассира.

– Отлично, миссис Б. Только мне надоели эти дорожные работы.

– Понятно, а в чем там дело?

Считывающее устройство попискивало, когда кассир прикладывал его к покупкам, а дама перекладывала их в пластиковый пакет. Они продолжали болтать, но через некоторое время умолкли. Кармен отвлеклась от газет и посмотрела на них. Между женщиной и кассиром завязался немой диалог. Покупательница кивком головы указала на дальний конец магазина, где, тесно прижавшись друг к другу, стояли Том и Мэрси. Потом, когда они пошли к кассе и Кармен выпрямилась, чтобы их встретить, кассир и женщина покраснели от смущения.

Кармен сначала разозлилась, а потом расстроилась. Такое случалось уже не раз. О чем они говорили? Может, это была невинная болтовня о приехавших из Лондона бездельниках, купивших здесь второй дом. Кармен не привыкла к таким местам, как Сент-Джуд, – здесь все люди как на ладони.

Они расплатились, вышли из магазина и проехали еще сто метров до своего летнего бунгало. Дети сразу бросились в переднюю комнату, где тут же засветился телевизор, а Кармен – пока Том носил сумки из машины – принялась хлопотать в кухне. Первым делом она раскрыла сумку-холодильник и опорожнила пакеты с продуктами, а затем залила овощи кипящей водой из чайника. Том подошел сзади и пощекотал носом ей шею. Она обернулась и приникла к нему всем телом. Они поцеловались – сначала слегка, а потом более страстно, но Кармен опомнилась первой, подумав о детях за дверью.

– Потом, – сказала она. – Надо поесть. Чего ты хочешь? Могу сварить макароны.

– А как насчет рыбы с картошкой?

– В самом деле? – Кармен улыбнулась. Он всегда хотел здесь именно рыбы с картошкой.

– Пойду за картошкой, – произнес он.

– Нет, лучше я, мне надо пройтись.

– Ты уверена?

Она кивнула:

– Да, мне хочется погулять.

Сент-Джуд не был пока заселен городскими толстосумами, как некоторые деревни побережья, и сохранил прелесть старинной приморской Англии. Кармен могла дышать здесь полной грудью. Она пошла через всю деревню к морю. Вечерело, и рыбаки уже разместились вдоль берега с принадлежностями для ловли, бутылками и банками с живой наживкой. Они сидели на складных стульях, укутавшись в одеяла, и ждали наступления сумерек. Кармен медленно прошла мимо рыбаков, наслаждаясь своим одиночеством. За жареной картошкой стояла длинная очередь, и прошло три четверти часа, прежде чем она вернулась домой. Драгоценную горячую ношу она принесла за пазухой.

Едва переступив порог, Кармен поняла: случилась какая-то неприятность. Телевизор работал, но дверь в гостиную оказалась закрыта, чего никогда раньше не бывало. Кармен вошла в холл и заметила через дверь Джейка в детской спальне. Она прошла туда и увидела плачущую Мэрси, лежавшую на полу.

– Что здесь происходит? – спросила Кармен.

– Папа сошел с ума, – шмыгая носом и всхлипывая, пропищала Мэрси.

– Что значит сошел с ума? Джейк, в чем дело?

– Он поругался с Мэл, – ответил Джейк.

– Где она?

– Откуда я знаю? Выскочила из дома и убежала.

– Где твой отец?

Джейк молча указал на дверь.

Кармен пересекла гостиную и вошла в спальню. Том лежал на диване, держа в руке бутылку пива. Увидев Кармен, он улыбнулся и сел, словно ничего не произошло.

– Что здесь случилось? – поинтересовалась она.

– О чем ты?

– Дети говорят: ты поругался с Мэл.

– Я просто с ней поговорил.

– Мэрси сказала, что ты сошел с ума.

Том недовольно поморщился.

– Я лишь сделал то, о чем ты говорила – отчитал Мэл, и ей это, конечно, не понравилось.

– Что ты имеешь в виду? Что значит «ты говорила»? В конце концов, это ты ее отец.

Кармен видела, что Том сильно расстроен, хотя и пытался это скрыть.

– Ты ее ударил?

– Боже, конечно, нет!

– Но ты кричал на нее?

– Да, но мне нужно было выговорить ей. Я ее отец, и она должна понимать, что можно, а чего нельзя. Я просто сказал об этом Мэл, но она, конечно, взвилась на дыбы.

Том, несомненно, прав. С Мэл следовало серьезно поговорить.

– Куда она пошла?

– Не знаю, дуется где-нибудь, как мышь на крупу.

– А ведь уже довольно поздно.

– Ничего с ней не случится.

– Но на улице стемнело!

– Ей пятнадцать лет, Кармен. Все будет нормально.

Формально он был прав. Мэл пятнадцать лет, она практически взрослый человек – однако по сути ребенок с шилом в одном месте. Жаль, что Том вспылил. Он редко выходил из себя, но когда это случалось, то бывало внезапно и очень шумно. Кармен не любила его таким. В подобном состоянии Том внушал страх даже ей, что уж говорить о детях.

– Но Мэрси очень испугалась и расстроилась.

Том встал.

– Пойду поговорю с ними.

Кармен присела на диван. Она слышала его голос в соседней комнате. Потом они пришли в гостиную. Дети все еще были подавлены. Кармен расстелила коврик, поставила на него кетчуп, и они, рассевшись вокруг коврика по-турецки, принялись за рыбу с картошкой. Они ели руками из пластиковых тарелочек. Том весело шутил, и атмосфера мало-помалу разрядилась. К концу ужина дети уже смеялись.

Потом, когда они все уселись перед телевизором, Кармен услышала стук входной двери, однако Мэл даже не заглянула в гостиную.

– Не обращай на нее внимания, – сказал Том, но Кармен не могла так поступить.

Она прошла в детскую спальню. Мэл лежала на нижней койке двухъярусной кровати.

– Что с тобой? – спросила Кармен.

Мэл не ответила.

– Где ты была?

Девочка лишь пожала плечами.

– Что случилось?

Мэл молчала.

Кармен присела на край кровати.

– Мэл, он твой отец, – мягко заговорила она. – Иногда должен тебя воспитывать.

– Да, но не так.

– Что было не так?

Мэл повернулась спиной к Кармен, но та решила не отступать.

– Он очень тебя любит, – сказала она.

– Ты сама не понимаешь, о чем говоришь, – отозвалась Мэл, не оборачиваясь.

На следующий день Кармен уехала в Лондон утренним поездом. Том проведет еще день с детьми, а потом отвезет их домой. Поначалу это не было запланировано. Но вечером в субботу подруга написала Кармен и предложила встретиться в воскресенье. Муж Кэт, Джо, служил в полиции и часто работал по выходным. Кэт это не нравилось, особенно из-за маленького ребенка, и Кармен решила на этот раз согласиться на встречу. В конце концов, это всего лишь два часа поездом. Она пообедает с Кэт, потом вернется домой, приготовит ужин и будет ждать Тома.

Том отнесся к идее с пониманием, сказав, что Кармен вольна поступать как хочет, но она все равно чувствовала себя виноватой, прощаясь с ним в машине на привокзальной площади. Хотя, конечно, это было глупо, ведь дети успокоились. Даже Мэл, кажется, забыла, что ей надо дуться и кукситься. Стоя в очереди за билетом, Кармен почувствовала себя легко, словно гора упала с плеч.

В киоске она купила стаканчик кофе и газету и вышла на платформу. Расписание, лежавшее в их деревенском доме, устарело, и только на вокзале выяснилось, что до поезда оставалось еще сорок минут. Кармен решила поехать скоростным экспрессом до Дисса, и тогда по времени она ничего не проиграет. Довольная собой, Кармен села на скамейку, подставила лицо солнцу и слизнула шоколад из стаканчика капучино. На первой полосе газеты рассказывалось об убийстве женщины и ее детей в их собственном доме в Манчестере. Предполагаемый преступник, отец детей, был арестован. Жуткая история, и таких убийств в последнее время становится все больше. Чем можно это объяснить? Как вообще возможно такое сотворить?

Читая, Кармен боковым зрением уловила, что кто-то сел рядом с ней. Человек, устроившись на скамейке, продолжал ерзать на месте, и она, скосив глаза, посмотрела на непрошеного соседа. Он оказался молодым парнем, почти подростком, в куртке с капюшоном и черных брюках. За секунду Кармен оглядела его и решила, что сосед не опасен. Их глаза встретились, и она улыбнулась, о чем сразу же пожалела, потому что молодому человеку не терпелось пообщаться.

– Вы прямо-таки впились в газету, – произнес он таким тоном, словно она должна была не читать газету, а разговаривать с ним.

Кармен холодно улыбнулась еще раз и снова принялась читать.

– Что же там интересного? Вы просто не можете оторваться. Какая-то история? – Молодой человек тоже заглянул в газету.

Кармен не привыкла к поведению провинциалов и дружелюбие парня начало ей надоедать, однако он, кажется, и не думал отступать.

– Один человек убил жену и детей, – сказала она.

Молодой человек удивленно вскинул брови.

– За что он их убил?

Кармен пожала плечами – кто знает?

– Может, она спала с другими?

Ее раздражение прорвалось наружу.

– Вы это серьезно? Вы думаете, что если она спала с другими, то ее непременно надо было убить? Но при чем здесь дети?

– Я такого не сказал. Просто предположил: может, дело в этом, – он поерзал на месте. – Я же не утверждаю, что это правильно.

Кармен снова, на этот раз демонстративно, уткнулась в газету. Наверное, парень не был так глуп, как ей показалось, а просто не умел выражать свои мысли, но ее терпение все же не беспредельно.

Молодого человека не смутила холодность Кармен.

– Такое, однако, случается, – сказал он. – Подобный случай произошел даже здесь – несколько лет назад один мужчина убил у нас свою подружку, и люди говорили: он рассчитался с ней за измену.

Кармен, не ответив, продолжала читать.

– Но парню удалось выкрутиться. Он представил все дело как несчастный случай. Сам-то он был адвокатом из Лондона. Только поэтому и выкрутился. Мы все здесь так считаем. Наверное, у него связи с важными шишками там, наверху.

На этот раз Кармен стало интересно, и она, оторвавшись от газеты, посмотрела на соседа. Он был явно польщен.

– Да, да, это чистая правда. Тот человек и сейчас тут бывает. Понимаете, он купил дом на берегу и приезжает сюда на выходные со своими детьми. Здесь все об этом знают. У него теперь новая жена, и, мне кажется, ей следует поостеречься.

Сердце Кармен часто забилось.

– Как ее звали? – спросила она. – Ту женщину, которая умерла.

– Не знаю, но она была красавица, и имя у нее было какое-то чудное. На «З» – Зара или что-то в этом роде…

– Зена?

– Точно. Так вы тоже об этом знаете?

Кармен резко встала, невнятно пробормотав что-то насчет туалета. Она свернула газету, сунула ее под мышку, подошла к билетным кассам и спросила, где туалет. Рядом его не оказалось, и она отправилась на парковку, на другую сторону примыкавшего к вокзалу поля. Дойдя туда, она в каком-то изнеможении прислонилась к деревянному забору.

Это просто сплетни, подумала Кармен. Мне следовало лишь посмеяться над этим, сказать, кто я такая. Он бы смутился и отстал.

По полю паслись два еще не полинявших после зимы, крепких гнедых жеребца. Один из них не отрываясь смотрел на Кармен, словно ждал, что она сейчас подойдет к нему и потреплет по холке. Поле было покрыто грязью и выглядело не слишком живописно. Ей вдруг захотелось, чтобы конь подошел к ней. Хорошо бы прижаться к нему, обнять рукой за шею. Но жеребец потерял к ней интерес и отвернулся.

По радио объявили посадку на поезд Кармен. Она пересекла стоянку и вернулась на платформу, старательно обогнув парня, по-прежнему сидевшего на скамейке. Она понимала, что он следил за ней взглядом, но, не оглядываясь, подошла к хвосту поезда и вошла в вагон.

Иногда, встречаясь с новыми людьми, Кармен говорила им, что она теперь мачеха троих детей от предыдущего брака ее мужа. При этом тут же добавляла, что он развелся до знакомства с ней, чем неизменно вызывала смех собеседника.

Если же она сходилась с людьми ближе, то в какой-то момент признавалась, что это еще не вся история. У Тома была другая женщина, долгий роман с которой и разрушил его брак. Он продолжал жить с той женщиной и после развода, до знакомства с ней, с Кармен. Это была не мелкая интрижка, а нечто большее. Роман начался еще в то время, когда Том был женат. Но, в отличие от других подобных историй, когда мужчина остается в семье, Том бросил жену и детей ради той женщины.

Полгода спустя она умерла – утонула, купаясь в море, когда они отдыхали здесь, в Сент-Джуде. Ту женщину звали Зеной.

В первые же дни знакомства Тома с Кармен, более двух лет назад, он все рассказал ей о своем предыдущем романе. Поведал о том, как влюбился в ту молодую женщину, купил с ней дом, где проводил время с детьми. Но вот однажды днем Зена пошла купаться и не вернулась, а некоторое время спустя море выбросило на берег ее тело в миле от пляжа.

Никто из их знакомых никогда не говорил о Зене, да и дети о ней не вспоминали.

Но, как оказалось, есть множество людей, которые до сих пор ее не забыли.